Круг перемещений

Едва лишь карета въехала во двор монастыря, как ворота сразу же закрылись. Герцог вышел из экипажа и в сопровождении послушников ступил под таинственные своды обители. Его дорожный костюм был достаточно сер и неприметен, но среди черных сутан даже он казался карнавальным нарядом. Герцога долго вели по темным, узким коридорам и, наконец, оставили одного в тесноватой келье с пыльным низким потолком и грубой, тяжелой мебелью. Молчаливый монах принес еду, которая оказалась вполне приличной на вкус, и графин красного вина.

В стенах аббатства время всегда текло слишком лениво. Герцог давно избавился от желания подгонять его. Но сейчас затянувшееся ожидание и нарочитая медлительность монахов начали раздражать его.

Наконец, подбирая длинноватую сутану, в келью вошел худой монах с бледным желтоватым лицом, вызывающие невольное сострадание и желание спросить о здоровье.

Монах присел на лавку у самой двери, словно намереваясь в любую минуту выскочить за порог или позвать на помощь.

– Нам известна цель вашего визита, – заговорил монах достаточно громко для своего слабого телосложения. – К сожалению, монсеньор болен и не сможет говорить с вами лично. Он поручил мне дать вам необходимые разъяснения.

Герцог снисходительно кивнул. Ему было проще разговаривать с этим монахом, нежели с самим аббатом.

– Говорил ли что-нибудь осужденный перед смертью? – задал герцог свой первый вопрос.

– Да, ваша светлость.

– Он избавился от ереси?

– Нет.

– Что же он тогда говорил?

– Он требовал разбирательства Верховного суда.

– Он имел в виду Суд Божий?

– Нет, ваша светлость.

Герцог посмотрел на просвет тонкостенный бокал. «Жидковата в этих краях «кровь христова», – подумал он, глядя на розовый луч счета, проходящий сквозь вино в бокале.

– О каком же суде тогда идет речь?

– Он обещал пожаловаться самому президенту.

– Кому?! – удивился герцог. – Из каких же краев этот еретик?

– Он говорил, что родом из Нью-Йорка.

– Из Йорка? Он что – англичанин? – герцог выпил мутноватую жидкость. «Паршивое у них вино и отдает мышами», – подумал он.

– Его ересь не имеет границ, ваша светлость. Он утверждал, что жил в другом веке.

Вино сделало герцога добрее:

– Он, видимо, просто безумен. В чем еще обвинялся этот человек?

– Мы нашли в его доме Магический Круг, – очень медленно и внятно сказал монах.

В помутневшем взоре герцога впервые проснулся некоторый интерес:

– И что же вы сделали с этим кругом?

– Мы разбили его, ваша светлость, а осколки разбросали.

– Короля интересуют все обстоятельства этого дела, – в голосе герцога появился легкий, но вполне заметный нажим. – Мне хотелось бы взглянуть на остатки круга или хотя бы на то место, где он лежал.

– Мне очень жаль, но это невозможно, ваша светлость.

– У меня есть письмо, подписанное самим королем, – герцог протянул монаху бумажный сверток, – и такая же грамота от кардинала, – он достал второй сверток, но показать его не успел. Всем телом герцог внезапно качнулся вперед, едва не опрокинув тяжелый стол, затем медленно сполз на пол.

– Все кончено, входите, монсеньор, – сказал монах, распахивая двери.

Аббат вошел. Он постоял у окна, читая бумаги. Затем наклонился и закрыл глаза герцогу.

– Тебе не следовало вмешиваться в дела церкви, сын мой. Да простит Господь тебе свой прегрешения, – сказал аббат с печальным вздохом. Он повернулся к монаху и окликнул его. – Брат Альбино, составьте послание королю, в котором говорится, что его верный слуга скончался от чумы, не приходя в себя. О чем я очень сожалею.

***

Бертино лежал поперек седла, его лицо упиралось в чью-то голую ногу и при скачке каждый раз терлось о жесткую кожу всадника. Болела спина, седло давило в грудь и было тяжело дышать. Ступня всадника, обутая в плетеную сандалию, терялась в длинных густых волосах. Бертино пошевелил головой и почувствовал, что это его волосы. «Когда огни успели вырасти такие длинные», – подумал он.

Бешеная скачка прекратилась. Бертино пытался сползти с коня, но чья-то сильная рука придержала его.

– Кто это? – послышался чей-то голос.

– Это дочь императорского наместника – подарок вождю.

Кто-то поднял голову Бертино. Красное толстое лицо нависло над ним.

– Хороша! – одобрительно захохотало лицо. Бертино сволокли с коня за волосы. – Ты свободен, я передам подарок вождю.

Топот копыт затих вдали.

– Я думаю, наш старый вождь обойдется, – продолжал красномордый. – Правда, малышка? Я тоже люблю дочерей императорских наместников.

– Меня зовут Бертино, я мужчина.

– Называй себя хоть Цезарем. Выглядишь ты как жрица в храме Венеры, – красномордый разорвал одежду Бертино, – смотри, и груди у тебя как у богини.

Бертино взглянул вниз и увидел две прекрасных женских груди, он никогда не видел их сверху, из такого положения, и не сразу понял, что это действительно его груди. Неужели он стал женщиной и теперь достанется этому варвару?! Лучше бы его сожгли на костре инквизиции.

– Довольно тратить время, пойдем в мой шатер.

Красномордый сделал шаг в сторону и подтолкнул Бертино вперед. Тот с удивлением обнаружил, что у него не связаны руки. У входа в палатку стояло копье. Бертино сделал резкий выпад, схватил оружие, развернулся и… острая боль остановила дыхание. Бертино увидел оперение стрелы между двух округлых лун на своей груди.

– Зачем ты это сделал?! – рука красномордого потянулась к мечу, но вторая стрела вонзилась в его толстую шею.

– Ты осквернил мой подарок, – услышал он далекий голос.

***

Никогда еще Алемандра не бежала так быстро. Сначала ей было непонятно, зачем она бежит, но сзади послышалось оглушительное рычание и ее ноги побежали ее быстрее. Алемандра с удивлением обнаружила, что вся ее одежда состоит из короткой юбки, сделанной из какой-то грубой, жесткой кожи. Ее ноги, босые, волосатые, мужские ноги не испытывали боли, наступая на острые камни, а лицо не страдало от ударов колючих веток. Алемандра бежала очень быстро, но легкие не горели огнем от недостатка воздуха, и она чувствовала, что может еще долго так бежать.

Но внезапно земная твердь исчезла из-под ног, перехватило дыхание, и Алемандра почувствовала, что стремительно падает вниз.

Громадная обезьяна, преследовавшая ее, тоже не удержалась на краю пропасти и, беспомощно взмахнув огромными, сильными лапами, с диким воплем отчаяния последовала за Алемандрой.

***

– Наконец-то вы проснулись, Нортон, – сказал элегантно одетый мужчина, ненавязчиво демонстрируя свой револьвер собеседнику.

Нортон с трудом разлепил опухшие веки. Ужасно болела голова. Он потянулся за бутылкой и, виновато улыбаясь, налил себе виски.

– В моем положении необходима хоть какая-то разрядка.

– Друг мой, нельзя столько пить, – незнакомец роскошно улыбнулся и тут же украсил улыбку сигарой. – Вы позволите я закурю? – поинтересовался он почти автоматически и продолжил. – Так вот. Так вот, ваше здоровье потребуется вам еще на два-три часа.

Незнакомец приблизил свое лицо и пыхнул сигарой, улыбка скривилась в усмешку:

– Я бы тебя сейчас убил, дерьмо, но шеф пожелал лично присутствовать при этом зрелище, – к незнакомцу вернулся обычный издевательский тон. – Так что придется потерпеть, дружище, – добавил он почти ласково. – И не вздумай напиться, скотина, ты должен быть трезвым и в ясном уме.

Незнакомец разбил бутылку рукояткой револьвера, а остатки вина в бокале плеснул в лицо Нортону.

Конец ознакомительного фрагмента.