Цитаты из книги «Урбанистика. Часть 1»

Эти ошибки вполне объяснимы – слово было импортировано достаточно давно, когда объективный анализ зарубежного опыта был под идеологическим запретом, и знание об этом опыте неоткуда было взять.

Более того, хотя это отчасти относится к любому городу, только крупные города с особенностями их исторической судьбы настолько индивидуальны что отнесение их к единому классу размерности имеет сугубо условный характер. Каждый из них – «личность».

городов не было средств на разработку новых генеральных планов, а когда эти средства начали появляться, обнаружилось, что не достает планировщиков, а те, кто есть, никак не могут освободиться от прежних схем нормативного планирования.

В случае быстрой реконструкции городов в послевоенной Европе и, прежде всего, в Германии мы обнаруживаем сходные элементы последовательного взаимоналожения различных трендов, будь то кольцо многоэтажных пригородов Парижа, или вкрапления многоэтажных микрорайонов в Берлине. Ради сохранения идентичности, в Геттингене или в Варшаве пошли на редкую операцию частичного воссоздания разрушенных войной зданий, доля которых, однако, не превысила долю остатков исторических центров в таких средних городах России, как Владимир или Тула. Тем не менее, приходится считаться с тем, что в России мы унаследовали совершенно специфическую конструкцию среды крупных городов, которая в настоящее время испытывает очередную, ускоренную метаморфозу.

Несомненной особенностью крупного города советской эпохи стало то, что все его пространство, так или иначе используемое, формировалось вокруг пустоты – несоразмерно большой площади, предназначенной исключительно для военных парадов и демонстраций.

В отличие от США, где университеты, как правило, являются ядрами малых городов, в России, в соответствии с европейской традицией, система вузов образует второй центр активности крупного города.

Это важно помнить: российский опыт развития даже средних по масштабу городов на два века короче опыта ведущих европейских стран, однако не будем забывать, что он равен американскому, поскольку и у нас, и в США подлинный бум урбанизации отсчитывается от 60-х годов XIX в. и охватывает жизнь всего шести поколений.

Новые Урбанисты призывают нанизывать новые кварталы не на автомагистрали, но на маршруты общественного транспорта, прежде всего рельсового – трамваев и скоростных трамваев, к середине прошлого века изгнанных в угоду автомобилизации.

Американский вариант нового урбанизма иной. Это стремление сформировать полнокровные новые города с пешеходной доступностью всех видов услуг и – в теории – мест приложения труда.

Первый, европейский вариант, лидерами которого стали братья Лео и Роб Крие, тесно связан с общим трендом т. н. архитектуры постмодернизма. В большинстве архитекторы этого направления, наиболее заметного в 80-е годы, как правило, довольствовались тем, что стилистический возврат к историческим стилям сдабривали изрядной долей иронии, рассчитанной на знатока. Преувеличенные или, напротив, преуменьшенные детали, соединение разнородного, разрывы, подчеркивающие, что дело не в копировании старого, а в его эксплуатации ради совершенно нового эффекта – все это делает архитектуру постмодернизма вполне узнаваемой.