Глава третья

Санька не трогал кейс до самого обеда. Ходил по квартире туда-обратно, то с тарелками, то в туалет, то мусор вынести, однако к чемоданчику не подходил. Он сам не знал почему, но этого кейса он боялся. Скорее, не по той причине, что в нем находилось что-то, что могло ему угрожать, а потому, что между чемоданчиком и жестоко замученным и затем убитым человеком имелась какая-то связь. Пикулину казалось – щелкни он сейчас замками, и все в его судьбе изменится в недобрую сторону.

До часу дня он оставался спокоен, хотя на чемоданчик косился и не забывал о нем ни на секунду. Потом не выдержал, подошел к телефону и набрал четыре из шести цифр номера телефона Геннадия Владимировича, своего дяди. Набрал и быстро положил трубку на рычаги. Не хватало еще Шельмина в это дело вмешивать! Чего Санька добьется, если заинтригованный дядя приедет к нему домой на своей «шестерке»? Раздастся тот же щелчок замков, только теперь вместо одного хранителя тайны будет два. Несмотря на уважение к Геннадию Владимировичу, что знают двое – знают все. Еще неизвестно, что таят за собой створки кейса, а потому и неизвестно, как в случае шухера поведет себя дорогой дядя.

К половине второго Санька созрел. Тяжелое содержимое кейса, нисколько не стучащее при тряске, интерес, конечно, возбуждало. Однако еще больше томило желание поскорее от всего этого избавиться. И он, выкурив на кухне сигарету и не допив чашку кофе, стал собираться.

Спустившись вниз с кейсом в руке, он дошел до стоянки такси и, увидев знакомую машину с желтой крышей, махнул рукой.

За рулем новенькой «пятерки» сидел бесшабашный, удачливый парень. Санька не помнил случая, чтобы тот хоть раз пожаловался на высокий план и низкий «черный» заработок.

– Ты никак в институт поступил? – фыркнул коллега по парку. – Куда тебя добросить?

Сашка едва не промолвил «до ГУВД», но вовремя спохватился. Произнеси он сейчас это, не отвяжешься от расспросов в парке целую неделю.

– На Каменскую, – ответил он. – Рядом с католическим собором тормознешь. Мне в кабачок заскочить нужно. Друга армейского встретил.

Выскочив из машины, он постоял, прикуривая и одновременно дожидаясь, пока она скроется из вида, потом круто развернулся, перешел дорогу и оказался на площадке, предшествующей высокой мраморной лестнице. Говорят, раньше в этом доме была Торговая купеческая палата. После революции дом заняла ВЧК. Теперь здесь ГУВД.

Только сейчас Санька понял, как трудно взойти по этой лестнице. Что он скажет? Что нашел кейс в машине? При нынешнем развитии оперативного дела его сначала посадят в камеру, потом вызовут саперов, МЧС, «Скорую», вскроют чемоданчик и только потом начнут с ним разговаривать. А где нашел? А почему сразу в милицию не привез? А ведь ты уже покопался в «дипломате»? Что взял оттуда? Денег точно не было? Надо тебя проверить на причастность к совершению различного рода преступлений…

Бросив окурок в чугунную урну, Пикулин поднялся к стеклянным дверям и решительно вошел внутрь.

Сразу пахнуло атмосферой недоверия, и за первые две минуты пребывания в этом заведении Санька трижды почувствовал спиной, как по ней прошлись чьи-то взгляды.

Вопроса, куда идти, не стояло. В подобных случаях нужно двигать к дежурной части.

– А где у вас сидит дежурный? – спросил Санька у первого попавшегося на глаза человека в форме.

– Там же, где и вчера, – добродушно ответил капитан.

– А где он сидел вчера?

– Вон за той стеклянной перегородкой. – И капитан показал, за какой.

Дойдя до двери, Пикулин остановился, и вдруг ему мучительно захотелось домой. Взять пару пива в киоске, развалиться перед телевизором и провести последние часы перед завтрашним рабочим днем в полном одиночестве…

Но, как известно, если дверь не открываешь ты, то, если ты не хочешь в нее заходить, она обязательно откроется сама.

Дубовая мореная створка шатнулась в сторону Саньки, и тот едва успел шагнуть в сторону. Перед таксисом стоял крупный мужчина возрастом между тридцатью и сорока, в костюме спокойного тона. Он задумчиво держал в зубах сигаретный фильтр.

– Что вы хотели? Вам кто нужен?

Санька почувствовал, как взгляд мужчины, словно рентген, проник под его одежду, ощупал от пяток до затылка, потом скользнул лазером, обжигая плечо, по руке, в которой была зажата ручка кейса, и так же снизу вверх поднялся до уровня глаз. От этого взгляда стало сразу неуютно, и Пикулин машинально, словно залепляя свежую прореху в теле, подвигал плечами.

– Я… – выдавил он. – Я сообщение хотел сделать.

Парень наклонил голову вбок. Они были почти одного возраста, однако Санька чувствовал, что теряется перед этим сверстником.

– Какого рода сообщение? – Он был повыше и, словно стараясь высосать из таксиста всю энергию, завис над ним, как уличный фонарь.

– Я хотел дежурному… Вы дежурный?

– Нет.

– Значит, я не к вам, – заявил Санька.

– Это смотря какое сообщение. Возможно, что и ко мне. Труп обнаружили? – Глотая слюну перед этим телепатом, Санька сквозь ужас все-таки догадался, что тот шутит. – Тогда вам ко мне.

– Я, если завтра обнаружу, сразу к вам бегом, – пообещал Пикулин. – А сегодня вещь нашел и хочу ее в милицию сдать.

– Эту? – Взгляд милиционера в штатском опять опустился к правой ладони Саньки.

– Нет, – почему-то сразу соврал тот. – Но если настаиваете, то могу сдать и ее…

Тот отстал, но напоследок еще раз осмотрел визитера.

– Вон там дежурный. – И кивнул в направлении двери.

Войдя в шумное помещение, где кишели милиционеры, гражданские, крикливые женщины и где разговаривали сразу две радиостанции, Санька окончательно растерялся. Он уже жалел о своем благородном порыве. Сквозь стекла в трех подряд камерах виднелись какие-то ужасные рожи, орущие на разный манер, и в это мгновение его посетила догадка, что не пройдет и двух минут, как он присоединится к ним и так же будет прижимать нос к оргстеклу с просверленным в нем отверстиями, призывать милицию к благоразумию и требовать адвоката.

«А на кой мне все это сдалось, если в городе целых два моста, а под ними – глубокая река?!»

– Чего вы хотели, гражданин? – развернулся к нему усатый майор. На его сером кителе красовался значок «Старший оперативный дежурный».

– Я нашел… Я нашел подонка, который регулярно вывинчивает лампочки в моем подъезде! – заявил Сашка, холодея от осознания того, какую реакцию может вызвать такое заявление в помещении городского УВД.

– Чего? – Усы майора распушились, как гагачий пух на морозе. – Свиридов! Вы что, жопу от стула оторвать не можете, чтобы опросить людей перед тем, как направлять ко мне?! А вам, долгожданный мой, ЖЭУ надо прессовать, а не ГУВД! В ЖЭУ!..

Саньку вытолкнули даже не за дверь «дежурки», а за стеклянные двери здания.

Уфф… Вытирая пот на лбу, он спустился с крыльца и плюнул в урну.

– Сходил к ментам… – в бешенстве пробормотал он. – Сдал вещь…

Вернувшись домой, он, не разуваясь, пройдет в комнату, с размаху бросит кейс на кровать и, даже не скинув куртку, начнет выворачивать нишу. В коридор, сваливаясь с полок, посыплются инструменты, банки, зимние ботинки, тюбики с сапожным кремом… Наконец-то он найдет то, что искал. Плоскогубцы, молоток и зубило.

Но сначала – покурить. Сигареты – вот они, на столике, а с зажигалкой пришлось повозиться. Ее не нашлось ни в кармане брюк, ни в зимней коричневой куртке, ни в сигаретной пачке.

Чуть нервничая, Санька прошел в переднюю, где на вешалке висела его рабочая «кожа», и скользнул рукой в карман. Пальцы тотчас почувствовали едва ощутимый на ощупь клочок бумажки. Зацепив его, он вытащил его скорее из интереса. Это был чек. Это должен был быть чек из кассы машины, соединенной со счетчиком. Этот чек он сунул в карман, когда рассчитывался вчера с мертвецом, а вынул и вручил мертвецу другой, из магазина «Пятое колесо».

Глядя на маленький квадратик тонкой бумаги, обнаруженный в кармане, Александр Пикулин онемел.

Этого не могло быть.

Впрочем, почему не могло? В салоне темно. Так с пьяницами всегда удобнее рассчитываться. Таксист в темноте никогда в худшую для себя сторону не ошибется, а вот клиенты, бывает, частенько на этом прокалываются…

Кто прокололся на этот раз, сказать было трудно.

ООО «Пятое колесо»

ИНН 424657839475

28.01.05 13:42

ИТОГ ***** 455.00

НАЛИЧ**** 455.00

СДАЧА **** 45.00

СПАСИБО!

*ПФП 0304388 —

значилось на крошечном прямоугольнике бумаги.

Это был тот самый чек, который должен был оказаться в руке мертвеца, но по ошибке снова оказался в руке Саньки. Выходит, что в сумраке салона ошибаются и таксисты.

Это означало только одно. И говорить об этом даже не хотелось. Об этом не хотелось думать! В кармане дубленки клиента-мертвеца в данный момент находился чек, выбитый кассой счетчика его, Пикулина, машины. И теперь, наверное, уже не в кармане дубленки клиента, а в целлофановом пакетике следователя прокуратуры.

И если от «Пятого колеса» хоть и с трудом, но можно было отвертеться, то от чека из кассы своей машины отвертеться невозможно. Конечно, нужно еще доказать, что это водитель такси поднялся в квартиру и убил своего клиента. Но как могут доказывать в кабинетах уголовного розыска, Санька знал. И как суд может вполне обходиться без доказательств, он тоже имел возможность видеть и слышать.

Он уже забыл, что собирался курить. Теперь оставалось только узнать, из-за чего произошла с ним эта история. Подняв с пола зубило и молоток, он подошел к ненавистному кейсу.

Первый замок отлетит со второго удара, второй – с третьего.

Санька распахнет «дипломат», на секунду задержит взгляд на содержимом и тут же захлопнет.

Потом, уже медленно, словно боясь спугнуть первые ощущения, поднимет крышку снова, чтобы убедиться, что это не сон. И, холодея душой и телом, почувствует, как у него застучит в висках кровь.

Сунув руку внутрь, он возьмет ЭТО и аккуратно уложит на журнальный столик.

Дурных снов Санька за тридцать два года жизни перевидал немало, но сейчас с ним все происходило не во сне, а наяву. Но казалось еще дурнее.

Сашка сидел и сверху вниз смотрел на журнальный столик. Точнее, на предмет, лежащий на нем.

На обычный строительный кирпич.

Это был обыкновенный строительный кирпич.

Ничего другого в кейсе мертвеца не нашлось.

Едва за Георгиевым, отправившимся на поиски таинственной контрольно-кассовой машины, захлопнулась дверь, мобильный телефон в кармане Желябина стал проситься наружу. Не без труда вытянув его, майор поспешил войти в связь, пока абонент не отключился. Но тот и не думал отключаться. Если бы понадобилось, следователь Холмской районной прокуратуры Мацуков вызывал бы Желябина вечность.

– Что у тебя? – выдохнул майор, удовлетворенный тем, что успел.

– У меня все нормально. Возвращайся в квартиру, тебя ждут. Тебе твой начальник еще ничего не говорил?

Желябин спрятал трубку в карман, и в этот момент на столе раздался телефонный зуммер. Так гудели телефоны в кабинетах НКВД в середине прошлого века. Кирилл никогда не гордился деятельностью этого ведомства в годы минувшие, но за неимением возможности установить у себя в кабинете факс «Панасоник» это было наиболее оригинальное решение. Все не так голова болит от этих тайваньских вариаций на европейские хиты.

– Желябин, слушаю.

– Кирилл Сергеевич, – майор сразу узнал голос начальника ГУВД и вспомнил вопрос Мацукова, – ты поступаешь в распоряжение старшего следователя по особо важным делам Генеральной прокуратуры. Он только что прибыл в город и находится в квартире, где совершено убийство. Странно, что там не находишься ты.

– Я только что оттуда прибыл, – объяснил Желябин. – Все, что мне нужно, увидел. Все, что хотел, узнал.

Действительно, ему там что, находиться до тех пор, пока «труповозка» не приедет?

– Кажется, убиенный профессорствовал в университете, где ты учился? – Генерал был настойчив.

– Да, я его знал, – подтвердил Желябин.

– Вот и хорошо, – начальник подумал, – хорошо, что знал. Значит, твоя помощь столичному следователю будет как нельзя кстати.

Желябин почесал сигаретным фильтром ухо.

– Я не понял… Я вошел в его следственную бригаду?

– А говоришь – не понял.

На том разговор и закончился.

Еще через двадцать минут Желябин припарковал свою машину у двух служебных, стоящих перед третьим подъездом дома на улице Столетова: милицейской и прокурорской. Чуть поодаль стояла черная, как воронье крыло, «Волга» с флагом России вместо региона на номере. Кому принадлежал этот транспорт, догадаться было не трудно.

И он поднялся в квартиру, которую покинул час назад.