1

Мы сидели в трапезной монастыря, притулившегося к отвесному склону горы, на плоской вершине которой величественно возвышалась пирамида Обсерватории, яростно сверкая своим хрустальным шаром. Свет, исходящий от шара, был настолько ярок, что отблески его плясали на столешнице стола, за которым мы сидели, раскрашивали лица сидящих за столом в какие-то экзотические цвета, делая их похожими на дикарей с далёких южных островов в океане.

Мы, это мой Учитель, которого зовут Странник, его друзья и ученики Джон Мильтон и Марк, трое жрецов ордена Обсерватории и я Кувай, дракон и наследник империи Повелителей драконов. Мы временно обосновались в монастыре при Обсерватории. Завтра утром, как сказал Маргус, мы должны будем пройти испытание, при котором сама Обсерватория определит степень нашего допуска к её тайнам. Сейчас же мы ужинаем, что бы пораньше лечь спать – в последние дни спать нам пришлось очень мало, поэтому засиживаться мы не собирались. Как сказал Маргус, нам очень повезло. Только мы пересекли границу Обсерватории, явилась имперская стража и перекрыла проход; да, отец сдержал своё слово.

Маргус поселил нас в гостевых комнатах монастыря, а вечером пригласил на ужин. Все были усталыми, все клевали носами, так что застолья не вышло, только учитель что-то увлечённо рассказывал Маргусу.

Сначала всех поразило освещение, которым освещалась трапезная монастыря. Ещё бы, свет здесь исходил от самой Обсерватории, однако усталость не позволила нам полностью насладиться чудесным зрелищем. Мы очень быстро закончили свою трапезу и разошлись по своим кельям, только Учитель продолжал оживлённо беседовать с Маргусом.

Только я добрался до кровати, как сразу же уснул, я бы даже сказал, провалился в сон. Сон, который я увидел в ту первую мою ночь в Обсерватории, оказался очень ярким, не очень понятным и явно вещим. Вообще, сны в Обсерватории всегда были яркими и интересными, но всё же они не идут ни в какое сравнение с тем самым первым сном.

Я увидел себя, как бы со стороны, идущим по каким-то дворцовым коридорам, дворца, следует сказать достаточно мрачного. На мне парадные доспехи, ярко сияющие в свете факелов. На груди, на массивной цепи весит знак Повелителя драконов. В руке я держу шлем, выполненный в форме головы дракона, украшенный роскошным плюмажем из красных перьев. Судя по всему, я возвращаюсь с какой-то важной встречи.

Следующий фрагмент – я выхожу из дворца, когда ко мне подходят вооружённые люди и требуют отдать им мой меч. Меня охватывает лютое бешенство, как они, эти плебеи осмелились…. Я обнажаю меч и начинаю яростно отбиваться от наседающих со всех сторон врагов, почему-то напрочь забыв, как об Искусстве, так и о Магии. Врагов всё больше, а я всё так же тупо продолжаю отмахиваться железкой, и уже начинаю чувствовать, что силы мои кончаются.

В следующим фрагменте, я стою на маленьком свободном пяточке пространства радиусом в пределах достижения моего меча, а всё пространство вокруг заполнено врагами. Я из последних сил вяло отмахиваюсь и уже ясно понимаю, что это мои последние силы, что ещё чуть-чуть и со мной всё будет кончено. И вот, когда уже в сердце моё стало закрадываться отчаянье, в небе над моей головой раздался яростный боевой кличь атакующего дракона и я, увидел, что с неба на врагов моих падает чёрный дракон Яргуст, извергая на головы врагов потоки огня.

Потом я вижу панораму огромного города, который объят огнём, а в небе над городом кружат два дракона – чёрный, цвета воронёной стали и золотой, цвета червонного золота, поливая город потоками пламени. Из города происходит массовый исход его жителей, но драконы не обращают внимания на беженцев, всё их внимание сосредоточено на небольшом пяточке перед дворцом, где из последних сил держали оборону, применяя какую-то странную магию, кучка людей в серых плащах с капюшонами. Вместе с ними, хотя и продолжали сражаться, но уже как-то обречённо были люди в богатых доспехах аристократов. Я видел, что все они уже обречены, но жалости к ним, впрочем, как и какого-либо злорадства не испытывал.

Затем мы с Яргустом стояли на высоком утёсе нависающим над городом. Внизу лежал догорающий в драконьем огне обречённый город, который покинули его жители. Вдали за городом яростно пылала Обсерватория и я уже знал, что нам делать. К нам подошли двое, высокие с властными чертами мужчина и женщина, Повелители драконов, мои отец и мать. Яргуст склонился в низком поклоне, я же шагнул им навстречу.

Картина подёрнулась туманом, и я увидел себя летящим вместе с Яргустом над какой-то серой равниной. Сразу же вспомнился тот давний сон, который приснился мне в Трактире-на-перекрёстке, только теперь мной владела не ярость отчаяния, а бурное веселье. Так бывает, когда долго к чему-то готовишься и вот, наконец, оно происходит и ты безмерно рад тому, что кончилось ожидание, и ты опять занят делом, делом чертовски важным и безмерно интересным.

И так, мы с Яргустом летим над равниной покрытой серой травой. Внизу, прощаясь, машут нам руками Учитель, Джон и Марк. В это мгновение я остро ощущаю, что с ними я разлучаюсь, при этом так надолго, что можно сказать навсегда. Яргуст в полёте улыбается мне своими жгуче-чёрными глазами, и я опять понимаю, что и с ним я скоро расстанусь почти навсегда. Лютая тоска наваливается на меня, и я просыпаюсь.

Проснувшись, долго лежу с открытыми глазами, глядя в потолок, где играют лёгкие сполохи. Я вспоминаю, что мы в Обсерватории и спокойно опять засыпаю, на этот раз без сновидений.

Утром меня разбудил Марк. Он посоветовал мне побыстрее привести себя в порядок и идти в трапезную, где нас ждёт Странник.

– Похоже, что они с Маргусом так и не ложились, – сказал он перед тем, как уйти.

Я быстро привёл себя в порядок и пошёл в трапезную. Настроение моё явно находилось под воздействием увиденного мной этой ночью сна. Поэтому я был задумчив и отрешён, да и не мудрено. События последних дней, предательство братьев, встреча с отцом, наконец, Обсерватория и этот странный, явно вещий, сон, поневоле будешь задумчивым и отрешённым.

В трапезной я застал Марка и Джона, которые за обе щёки уплетали завтрак. Учитель и Маргус сидели там же, где мы оставили их накануне. Похоже, они действительно просидели всю ночь, хотя по их виду сказать это было бы сложно.

– Быстрее завтракай, – сказал Учитель. – Иначе рискуешь остаться голодным. У нас сегодня предстоит много дел.

Я внял рекомендации Учителя и с аппетитом съел свой завтрак. Пока мы завтракали, Учитель и жрец только пили вино и о чём-то тихо беседовали.

Как только мы закончили завтракать, Учитель обратился к нам с речью, смысл которой сводился к тому, что все мы сейчас должны пройти испытание, которое с нами проведёт сама Обсерватория. По его результатам будет определена роль каждого из нас в предстоящей работе, которая должна будет обезопасить Обсерваторию от происков Серой империи.

Сказанное учителем всех нас очень заинтересовало, так что мы с нетерпением ожидали начала испытания. Кроме того, я помнил просьбу Повелителя упросить Учителя помочь жрецам Обсерватории в разработке защиты Обсерватории от попыток Серой империи её захватить, и теперь понял, что именно этим он и намерен заняться с нашей помощью.

– Испытание очень простое, – стал отвечать на наши вопросы Маргус. – Суть его заключается в том, что все мы спустимся на нижний, известный нам уровень Обсерватории и пойдём по радиальному коридору в направлении центрального силового луча, что проходит от шара вниз по пирамиде. Всё вроде бы просто, однако совсем не просто. Дело в том, что пройти этот коридор до конца ещё никому не удалось. Нет, там нет никаких ловушек или опасностей. Просто в какой-то момент, перед идущим, возникает невидимая, но совершенно непреодолимая преграда. Никто не знает, где кого остановят, но каждого где-то остановят. У нас даже Верховным жрецом становится тот, кого Обсерватория пропустит дальше всех соискателей.

Мы с интересом выслушали жреца и готовы были приступить к испытанию.

– Пожалуйста, запомните, – сделал последний инструктаж жрец. – Если возникнет преграда, не пытайтесь преодолеть её силой или, применяя Искусство, это ни к чему не приведёт и может оскорбить Обсерваторию. Не забывайте, что Обсерватория обладает собственным сознанием и является, в некотором роде, личностью. Поэтому давайте не будем её обижать.

Мы, конечно, вовсе не собирались как-либо обижать Обсерваторию, а вот узнать степень её доверия к каждому из нас, нам бы очень хотелось.

Маргус, повёл нас к входу в гору, на которой стояла пирамида с сияющим шаром на вершине. Мы вошли через калитку в массивных вечно закрытых воротах сделанных из какого-то неизвестного мне металла. За входом нас встретил дежурный жрец, который с поклоном вручил каждому из нас масленый фонарь и сказал при этом, что если кто из нас упрётся в преграду, то в этом случае не стоит мешкать, а сразу же нужно идти обратно, что бы ни возвращаться потом в темноте.

– Вообще-то обычно здесь хорошее освещение, – сказал Маргус. – Но вот, когда наступает испытание, свет сам собой гаснет и приходится пользоваться переносными светильниками. Правда, по окончанию испытаний, свет снова загорается. Почему это так, никто не знает.

Мы шли по полого спускающемуся куда-то вглубь горы тоннелю, который, как, оказалось, был вовсе не вырублен, а скорее выжжен в скальном массиве. Кроме того, что тоннель плавно уходил в глубину, он ещё также плавно поворачивал по часовой стрелке, образуя спираль. Идти было легко, ноги сами несли под уклон. Я подумал, что обратный путь вряд ли будет так лёгок.

Шли мы достаточно долго, по моим прикидкам не менее часа, когда уклон внезапно закончился. Мы очутились в небольшом помещении, из которого вели две двери, обе закрытые.

– Теперь придётся подождать, пока откроется правая дверь, – торжественно объявил Верховный жрец Обсерватории. – Как только правая дверь откроется, все заходят в проход и идут, не останавливаясь и не оглядываясь. Если кого остановит сама Обсерватория, следует повернуться кругом и возвращаться тем же путём.

Стоило только Маргусу закончить говорить, как правая дверь совершенно бесшумно открылась и мы, один за другим шагнули в тёмный проход. Первым шёл Маргус, за ним Учитель, за Учителем Джон, за ним я, а замыкал нашу компанию, как всегда, Марк.

Идти было не сложно, впереди маячила спина Джона, проход был прямой, как стрела, так что не заблудишься. Так продолжалось минут десять или около того. Вдруг я заметил, что спина Джона стала приближаться, это говорило о том, что он начал тормозить. Сам я пока ничего не чувствовал, однако только стоило мне поравняться с Джоном, как ноги мои налились свинцом, а в грудь мягко упёрлась невидимая рука, не позволяя сделать больше ни шагу. Только мы вдвоём развернулись, что бы возвращаться назад, как нас обошёл Марк, приветливо помахав нам рукой.

Было немного обидно, однако ничего не поделаешь, пришлось возвращаться. Возвращение, к нашему с Джоном удивлению, оказалось ничуть не труднее дороги сюда и, спустя примерно час, мы вышли к выходу из тоннеля, где уселись на лавочку, ожидая возвращения остальных.

Разговаривать не хотелось, поэтому мы оба сидели молча, углубившись в себя. Сначала я никаких изменений в себе не заметил, но, спустя примерно минуту, я впал в состояние сходное с трансом. Я вдруг увидел себя на плоской вершине высокого горного пика. Прямо подо мной клубились сплошные облака. Над моей головой простиралось какое-то странное небо цвета морской воды. Солнца не было, но было достаточно светло. На вершине я был не один, прямо передо мной лежал, положив рогатую голову на передние лапы, дракон цвета червонного золота. Глаза его были закрыты, он спал или искусно делал вид, что спит. Во всяком случае, стоило мне посмотреть на него, как дракон открыл глаза. О, это было чудо. Огромные, перечёркнутые вертикальными зрачками, глаза дракона буквально пылали яростным зелёным огнём, а ещё из них лучилась сила и эта сила была мне хорошо знакома. Ещё бы мне было её не узнать – это была моя собственная сила.

Я сразу вспомнил то давнее видение, когда надорвавшись в первом своём выходе из Сегурии, я оказался в этом же самом месте в образе золотого дракона, за что получил нагоняй от хозяина этого места.

Золотой дракон молча смотрел на меня, и в меня стал вливаться мощный поток силы, которая стала заполнять каждую клетку моего тела. От этого мне стало так хорошо, что даже захотелось смеяться, но я прекрасно понимал, что смеяться тут вовсе неуместно, и потому сдерживался.

– Привет тебе, Кувай, – зазвучал во мне голос дракона, на этот раз пропитанный тонкой иронией. – Мне, надо полагать, представляться не стоит, ведь мы с тобой единое целое. Не правда ли? Правда, между нами целая пропасть времени, но разве время когда-нибудь могло кого-нибудь разделить? Ты тот, кем был я, а я тот, кем будешь ты. Кстати, с чего ты взял, что здесь неуместно смеяться?

Он замолчал, и я услышал, как он смеётся. Спустя мгновение я тоже начал смеяться, и так, со смехом пришёл в себя. Рядом со мной сидел, явно находясь в трансе, подобном тому, в котором только что прибывал я, Джон. На лице его застыла блаженная улыбка, видимо Обсерватория каждому из нас показывало что-то одновременно очень важное и радостное.

Я размышлял над загадкой своего видения, когда вернулся Марк и почти сразу за ним Маргус. Тут пришёл в себя и Джон, сохранив на своём лице блаженную улыбку.

– Если бы сам не видел, ни за что бы, ни поверил, – с неподдельным изумлением сказал жрец. – Странник свободно пересёк рубеж, который способны достичь лишь Верховные жрецы ордена Обсерватории и пошёл дальше. Я не удивлюсь, если он сумеет пройти и за вторую дверь.

Все мы с удивлением смотрели на жреца, ничего не понимая. Не знаю, как другие, но я понял лишь то, что Учитель прошёл туда, куда ещё никто из людей не заходил, за какую-то вторую дверь. Что это значит и чем это грозит Учителю, я понятия не имел.

Маргус, видимо по нашим лицам определив, что мы ничего не понимаем, сжалился над нами и дал пояснения своим словам, хотя, судя по всему, он и сам о происшедшем и о последствиях этого происшествия, имел только самые общие представления.

Рассказ его сводился к тому, что коридор, где мы сегодня были, ведёт прямо к потоку силы, что непрерывно протекает от приёмного шара по вертикальной оси пирамиды и уходит куда-то в бесконечность, пронзая пласты реальности этого и множество других миров. Непосредственно перед потоком силы находится вторая дверь, которую никто ещё не достигал, а уж, тем более, никто не заглядывал за вторую дверь. Мы и о самой двери-то знаем только из общей трёхмерной модели Обсерватории, которую оставили нам творцы этого чуда. Позже вы сможете познакомиться с ней в монастыре.

– Теперь, пожалуй, самое неприятное для всех нас, – с печалью сказал жрец, как-то виновато глядя нам в глаза. – Ни я, никто другой не знаем, что теперь будет со Странником. Я даже не знаю, сможет ли он вернуться, да и жив ли он до сих пор, хотя, скорее всего, жив – никто никогда не слышал, что бы Обсерватория кого-нибудь убила, так что он, наверняка, жив.

Мы все приуныли, да и было от чего. Все мы любили Учителя и уж, точно никак не ожидали, что потеряем его так нелепо. Самое страшное было то, что мы были бессильны, что-либо предпринять, для того что бы выручить нашего Учителя и друга. Оставалось только ждать в надежде, что Учитель вернётся. Вот мы и ждали. Ждать пришлось долго. Почему-то всегда так, когда чего-то очень сильно ждёшь, время, как назло, почти не движется, словно застывает. И вот, когда у всех нас кончалось терпение, в тоннеле вдруг загорелся свет. Просто сами собой загорелись светильники, и я сразу же вспомнил слова жреца, когда он говорил, что по окончанию испытания свет в тоннеле загорается сам. Значит, испытание закончилось, и Странник сейчас вернётся.

В тот момент, когда вспыхнул свет, я явственно почувствовал толчок Древней силы – Учитель возвращался. Марк и Джон тоже почувствовали возвращение Учителя и даже хотели идти ему на встречу, но тут он сам появился в тоннеле.