11.

– Осталось рассказать совсем немного, – продолжал Яргуст. – Долетел я до Голубого озера без всяких приключений, и сразу же рассказал всё деду и передал ему кристалл, полученный от старца. Дед меня очень внимательно выслушал, задал несколько уточняющих вопросов, тепло поблагодарил и отпустил отдыхать, предупредив, что бы я никуда не отлучался, так как могу потребоваться.

Я ушёл в свою комнату и сразу же провалился в сон без сновидений. На рассвете меня разбудил отец и велел отправиться на кухню и хорошенько подкрепиться, после чего явиться к деду, одевшись по походному. Я незамедлительно исполнил приказ.

В комнате кроме деда и отца находились все старшины рода. Когда я вошёл, все головы повернулись ко мне с нескрываемым интересом. Сесть мне не предложили – слишком важное дело ждало меня, так что было не до посиделок. Дед встал и торжественным голосом сказал, что род благодарит меня за отличное исполнение задания и возлагает на меня ещё более важное задание, от выполнения которого, зависит, не побоюсь этого слова, дальнейшая судьба нашего рода. Смысл задания заключался в том, что я должен был лететь, и лететь очень быстро, в район твоей вотчины, дядя. Там я, прибегнув к Искусству, должен отыскать твой отряд, рассказать обо всём, что знаю, передать тебе этот кристалл и нижайше просить принять наш род в вотчину. –

При этих словах Яргуст опустился на одно колено, достал из одежды тот самый кристалл, что передал ему сначала старец, а затем мой отец, и с поклоном протянул его мне.

Я с благодарностью принял кристалл и велел ему встать. Дело принимало совсем неожиданный для меня поворот – никогда ещё ни один Мастер не принимал в своей вотчине родственников, а тем более целый род. Как вы знаете, обучаясь Искусству, мы специально рвали все связи с родом. Всё это было очевидно, однако, мы сейчас живём в такое время, когда очевидное становится невероятным. Ведь, если мои опасения насчёт неуязвимости вотчины верны, то такая сила, как целый род, причём род, отнюдь не из последних, конечно никогда не помешает. Но даже если бы опасности не было, я всё равно принял бы их, только потому, что я вновь ощутил себя частью рода.

– Благодарю тебя, храбрый Яргуст, – проговорил я, и голос мой при этом дрожал. – Я с радостью приму родичей в моей вотчине и почту за честь их пребывание у меня. Но, однако, нам для начала самим надо попасть туда. –

Кристалл я до поры убрал – не было времени прочитать информацию, да это, в общем-то, терпело. Я почувствовал, что мои охранные заклятия напряглись. Нет, нет – это ещё не было попыткой пересечь рубеж, но явно возле него началась какая-то возня. Но нужно было спешить.

– Расскажи, как ты нашёл меня, и кто напал на тебя, – попросил я дракона.

– Тут особо рассказывать нечего, – сказал он. – Я, хоть недолго, но изучал Искусство, а первое, чему меня учили, было умение ходить между мирами. Кроме того, дед дал мне с собой карту с указателями ориентиров, Так, что вход в твою вотчину я отыскал без особого труда. Мне повезло – только я вошёл в этот мир, как услышал эхо твоего входа. Что бы ни разминуться, я отправился к месту входа в вотчину, ближайшее от того места, где ты открыл проход. Летел я очень низко – почти касаясь крыльями земли. Я хотел, как можно дольше оставаться незамеченным. Однако на подлёте к проходу меня ждала засада. Не знаю как, но в последний момент я почувствовал опасность, и только чудо спасло меня. Удар молнии прошёл совсем близко, слегка опалив мне кожу. Я развернулся и, что было сил, полетел, навстречу твоему отряду. Ну, а дальше ты всё знаешь. –

Он закончил и тяжело вздохнул – я его прекрасно понимал. Так всегда бывает, когда очень важное дело, которое тяжёлой ношей лежало на плечах, закончено, и можно вздохнуть спокойно.

Однако, покой нам только снится. Отдыхать будем потом – сигнализация уже надрывалась. Неудивительно, ведь после спасения дракона прошло достаточно много времени, и они там уже должны были оправиться от моего удара. Сейчас, наверняка, к нам полным ходом движется команда поимщиков. Это мне и нужно. Так, что рассиживаться нечего – пора уходить и как можно быстрей.

Я собрал свою команду, и, велев оставить лагерь, ни чего не трогая, а, взяв только ребёнка, ларец и оружие, быстрым шагом следовать за мной. Кувая понёс Фил, Марк, как всегда взял ларец, и мы пошли, вернее, побежали, к лежащему в нескольких лигах от нас входу в вотчину. Поднявшись на ближайший холм, я оглянулся. Стоящий рядом со мной Марк, тоже посмотрел назад, и лицо его вытянулось от удивления.

Удивляться было чему – у костра в оставленном нами лагере, сидел весь наш маленький отряд и мирно разговаривали. Всё хорошо – пусть поимщики побегают. Я махнул рукой, и мы во всю припустили к нашей цели.

1 2.

Мы с Марком лежали на невысокой гряде, спрятавшись за камнями. Прямо перед нами лежало подножие той самой горы, похожей на пирамиду, где и находился вход в мою вотчину. Наших спутников мы оставили неподалёку отсюда, в небольшом гроте, спрятанным в узком как щель ущелье холма, на боковой гряде которого, мы с Марком и притаились. В этом гроте находился запасной вход в вотчину – плохой бы я был хозяин, если бы не позаботился о запасном выходе, то бишь входе. Когда мы добрались сюда, все буквально валились с ног от усталости, поэтому я оставил людей отдыхать возле запасного входа, а сам решил подняться на гряду и понаблюдать. Марк увязался за мной, и я, махнув на сомнения рукой, взял его с собой. Он буквально расцвёл и как тень, совершенно бесшумно следовал за мной.

Я, конечно, мог бы попасть домой через запасной вход, однако, мне вовсе не хотелось, что бы наши недоброжелатели знали о его существовании. Мне почему-то кажется, что он мне ещё не раз пригодится.

Перед нами лежала небольшая поляна, так хорошо мне знакомая, обрамлённая с трёх сторон густым кустарником. На поляне вольготно расположился отряд воинов, одетых в форму имперских гвардейцев. Чуть в стороне, возле небольшого костерка, сидело человек семь, которых я сразу же определил, как Мастеров Искусства. На наше счастье все они были безродными, то есть ни один из них не имел вотчины. Но моё внимание привлекли вовсе не они, а две, сидящие чуть в стороне человеческие фигуры в длинных серых плащах с низко надвинутыми на лицо капюшонами. Меня аж передёрнуло – опять серые. Они здесь, похоже, командуют.

Где-то далеко, с той стороны, откуда мы пришли, послышался грохот и в небо полыхнул язык яркого пламени. Ну, кажется, началось. Марк от неожиданности чуть не подпрыгнул и вопросительно посмотрел на меня.

– Кажется, нас пытаются схватить, – с улыбкой сказал я. – Похоже, они накрыли нашу стоянку. Сейчас пойдёт потеха. –

Действительно, на месте нашей стоянки началась настоящая гроза местного значения. Там непрерывно что-то грохотало и сверкало. Засада у входа вскочила на ноги и стала озираться по сторонам. Серые сделали какой-то знак, и воины опустились на свои места. Я ещё понаблюдал минут пять и решил пару часов поспать – силы мне ещё понадобятся. Попросив Марка разбудить меня, когда гроза приблизится к нам, я завернулся в плащ и тут же заснул.

Разбудил меня Марк, когда солнце уже клонилось к закату. Громыхало совсем рядом, да так, что даже земля под нами дрожала. Я спросил, куда делась засада, и он сказал, что часть воинов засела в кустах, а другая пошла на встречу грозе. Я потихоньку приходил в себя после сна, и неотрывно смотрел на поляну.

Довольно долго ничего не происходило. Вдруг раздался вообще какой-то запредельный грохот, и земля под нами заходило ходуном. В тот же миг на поляну выскочило человек двадцать воинов, мундиры на них дымились. Они бросали оружие, и дико завывая, бросились в россыпную.

Я усмехнулся, а Марк вопросительно посмотрел на меня. Но было не до вопросов, и я сделал ему жест молчать и смотреть, что будет дальше. Ждать долго не пришлось. В сплошном грохоте и вспышках молний на поляну выбежало пятеро мужчин, окруживших плотным кольцом женщину с грудным ребёнком на руках.

Тот час на поляну высыпали солдаты и Мастера из засады и стали окружать, отчаянно отбивающихся людей. Те не сдавались, осыпая нападающих ударами молний и мечей. Они остановились, и вокруг их стала расти гряда из искалеченных человеческих тел. Нападающие отхлынули, причём, я с радостью отметил, что почти все Мастера и оба серых погибли.

Я был доволен своей работой, но начал беспокоится – не слишком ли много силы я вложил в фантомы. Что если они победят, тогда весь мой план рухнет. Надо что-то предпринимать. Мои опасения были напрасны, последний, из оставшихся Мастеров, видимо используя Искусство, вызвал подмогу, и судьба сопротивляющихся была решена. Из кустов вокруг поляны высыпали несколько сотен воинов, но, к моей радости ни Мастеров, ни серых больше не было. Фантомы ещё сопротивлялись, но всё было кончено. Один за другим они падали, буквально заваленные трупами нападавших. Вот упал и больше не встал Дрейк, вот, весь облепленный врагами, погиб Фил. Плечо к плечу сражались Марк и Яргуст, обильно собирая жатву смерти с нападающих. Уже пал мой фантом, следом закололи мечами Марту и Кувая, а эти двое продолжали сражаться. Но как ни стойки были они, но силы нападающих были много сильнее, и, в конце концов, погибли все, однако Яргуст из последних сил сумел достать последнего Мастера врагов. Наконец побоище закончилось.

Всю поляну покрывал ковёр из изуродованных мертвых тел, раненых практически не было. Оставшиеся в живых гвардейцы, быстро выкопали большую яму, стащили туда тела погибших товарищей и захоронили их в братской могиле. После этого выкопали яму поменьше и закопали в ней Мастеров, но уже без всяких почестей. Серых они бросили там, где тех застала смерть – никто не пожелал к ним притронуться.

Наших же фантомов ждала несколько другая участь. На наших глазах их обезглавили, головы положили в кожаные мешки. Кувая уложили в мешок целиком. Тела же оставили лежать, где лежали, и, построившись, замаршировали куда-то на север.

Я был доволен. Более того – я был очень доволен. Ещё бы, мой план сработал, и сработал даже лучше, чем я ожидал. Посмотрев на Марка, я поразился его бледности. Его буквально трясло. Не всякий может спокойно наблюдать за своей смертью и гибелью товарищей. Я похлопал его по плечу и как мог, объяснил, что если бы я не сделал того, что он видел, то нам самим пришлось бы лежать здесь, лишившись голов.

Когда он, наконец, взял себя в руки, я послал его за остальными, что бы они как можно быстрее пришли сюда. Я торопился. Хотя план и удался, тянуть резину было ни к чему, и как только все собрались, мы спустились с гряды, и, пройдя мимо свежих могил, стараясь не глядеть на тела наших фантомов, подошли к месту перехода.

Проход открылся сразу, и я велел всем проходить. Яргуст замешкался и стал говорить, что ему надо вернуться домой, что бы привести сюда родичей. Я успокоил его, объяснив, что с серой мразью не шутят и, что ему не добраться до своих – его сразу перехватят. Один-два дня погоды не сделают, а после я сам отправлюсь с тобой. Он успокоился и вошёл в проход.

Оставшись один, я быстро подошёл к трупу серого, приоткрыл капюшон и коротко глянул в мёртвое лицо. После этого, ещё раз оглядев окрестности, я шагнул в проход – домой.

В КАКОЙ, СКАЖИ МНЕ, КРУГОВЕРТИ,

СРЕДИ НЕХОЖЕННЫХ ПУТЕЙ,

ПРОЧТЁШЬ ТЫ НАДПИСЬ НА КОНВЕРТЕ,

И СРАЗУ СТАНЕТ ВЕСЕЛЕЙ.

ПИСЬМО НАПИСАНО СЛОВАМИ,

БЕЗ ХИТРОСТИ И БЕЗ ЗАТЕЙ.

ЗА ТЕХ, КТО ПИСЬМА ПРИСЫЛАЕТ,

СТАКАН ТЫ ДО КРАЁВ НАЛЕЙ.

ПИСЬМО ПРОЧТЯ, СМАХНЁШЬ ТЫ СЛЁЗЫ,

КОЛЬ СТАЛИ ВЛАЖНЫМИ ГЛАЗА,

ОНО ПРИШЛО К ТЕБЕ СКВОЗЬ ГРОЗЫ,

СКВОЗЬ КИЛОМЕТРЫ И ГОДА,

ОНО ПРИШЛО К ТЕБЕ ИЗ ДЕТСТВА,

ЧТО БЫЛО ЧИСТЫМ, КАК СЛЕЗА,

ТАМ БЫЛ ТЫ СЧАСТЛИВ САМ С СОБОЮ,

И БЫЛО ГОРЕ НЕ БЕДА.

ТОГДА НЕТВЁРДОЮ РУКОЮ

ПЕРО В ЧЕРНИЛЬНИЦУ МАКАЛ,

ПЫХТЯ, КРАСНЕЕ ОТ УСЕРДЬЯ,

ТЫ ЭТО МНЕ ПИСЬМО ПИСАЛ.

КАК БУДТО ВИДЕЛ ТЫ СКВОЗЬ ВРЕМЯ

ЧРЕДУ МОИХ ПРОЖИТЫХ ЛЕТ,

КАК БУДТО ПРИСЫЛАЛ ДО ДЕТСТВА

ОБРАТНЫЙ ПРОЕЗДНОЙ БИЛЕТ.

Я УБЕРУ ПИСЬМО ПОД СЕРДЦЕ,

ТАМ, ГДЕ СТРАДАЕТ И БОЛИТ

МОЕЙ ДУШИ ОСКОЛОК – СЕРДЦЕ,

ГДЕ ПАМЯТЬ ВЕЧНОСТЬ СОХРАНИТ.

КОГДА ПОСЛЕДНЕЕ МГНОВЕНЬЕ

КО ЛБУ ПРИСТАВИТ ПИСТОЛЕТ,

Я УВЕЗУ СЕБЯ С СОБОЮ,

ДО ДЕТСТВА ПРЕДЪЯВИВ БИЛЕТ.

Глава 3. ДЕТСТВО ДРАКОНА.

Мы с Яргустом поднялись на невысокий холм, и перед нами во всей своей неповторимой красе открылось Голубое озеро. Путь наш, занявший трое суток, приближался к своему логическому завершению. Остановившись на вершине холма, мы замерли от восхищения. Зрелище действительно завораживало. Был ранний вечер и огромное тускло-оранжевое солнце висело над самым западным горизонтом, окрашивая озеро и окружающие его горы во все оттенки красного, оранжевого и жёлтого. Стояло безветрие, и казалось, что озеро специально готовилось к встрече с нами, одев для этого случая лучший свой наряд.

Не знаю, что чувствовал молодой дракон, но у меня в душе творилось такое, что я испытал некоторое замешательство, и, пытаясь разобраться в этой чувственной буре, объявил привал. Яргуст не возражал, вообще последнее время он стал каким-то задумчивым. Куда-то пропала его такая трогательная детская порывистость, он стал более сдержан и, как-то сразу повзрослел. Видимо зрелище обезглавленных фантомов, среди которых он увидел и свой, так на него подействовала.

Да, уж – тогда все мои спутники были потрясены, особенно Марк, своими глазами видевший всё побоище. После этого, все как бы отдалились от меня, словно я стал их пугать. А может это мне просто, кажется…

Ладно, вот закончу дела здесь, вернёмся домой, тогда и буду решать этот вопрос.

Я присел на покрытый мягким мхом старый пенёк и стал разбираться со своими чувствами. В душе моей буквально бушевала буря. Целый сонм чувств извергался из души, подобно гейзеру, что периодически выбрасывает высоко вверх струю кипящей воды. Такой же напор испытывала и душа моя, выбрасывая наружу целый поток детских чувств, о которых я уже давным-давно позабыл или считал, что они умерли. Однако, я ошибался.

Во мне боролись два противоположных чувства – чувство любви и чувство страха. Любовь к родителям, так безжалостно вырванная моими учителями, оказывается, все эти годы спала во мне, и теперь, проснувшись, буквально разрывала меня на части. С этой освободившейся любовью, боролся страх, страх того, что я вовсе не нужен родственникам, что меня отвергнут. Признаться честно, я очень хотел встречи и при этом отчаянно трусил.

Так просидел я довольно долго – солнечный диск уже коснулся горизонта. Яргуст не беспокоил меня, видимо понимая моё состояние. Наконец, я справился с собой, и мы, взяв свои пожитки, стали спускаться с холма по узенькой тропе, что вела к усадьбе у озера.

1.

– Кувай, Кувай! – слышу я голос тёти Марты, которая ищет меня, что бы накормить ужином и загнать в постель. – Иди ужинать, рыжий чертёнок. Лучше выходи, а то хуже будет. –

Ну её, надоела со своими заботами и детскими угрозами. Я, что маленький? Ни за что не выйду. И за что мне всё это? Вот у ребят, что из поселения у озера, не жизнь, а малина. У них на тридцать пацанов, всего двое воспитателей. Вот это да! Аж завидно.

У меня же, не считая, тёти Марты, которую я знаю с рождения, ещё пять воспитателей. Это на меня-то одного! Во-первых, это дедушка Азар – здешний хозяин, которого все почему-то побаиваются. Во-вторых – дядя Марк, который учит меня читать, писать и считать. Затем дядя Яргуст, который учит меня летать и вообще быть драконом. Эти ещё ничего они занимаются мной от случая к случаю. Но больше всего докучают мне двое, то ли слуг, то ли телохранителей, то ли воспитателей – это дядя Дрейк и дядя Фил.

Нет, не подумайте, что это какие-то злые люди, которым нравится мучить меня. Совсем нет. Они все по-своему любят меня, и я их тоже люблю, но иногда их любовь становится настолько крепкой, что я начинаю задыхаться в их объятьях и пытаюсь сбежать.

– Кувай, выходи проказник или я пожалуюсь господину Азару, и он накажет тебя, – снова слышится крик тёти Марты. – Быстро выходи. –

– Как же, выйду я. Не дождётесь, – думаю я про себя.

А кушать всё же хочется. Ну, нет, я так просто не сдамся. Посижу ещё минут пять и тогда уж выйду.

Место, где я прячусь от своих мучителей, находится в дальнем, заросшим крапивой и колючим кустарником углу двора терема, где все мы живём. Это терем творца и хозяина вотчины, которая называется Сегурией, и всё поселение, что образовалось вокруг терема хозяина, носило то же название. Хозяином Сегурии был дедушка Азар.

Тропинку сюда я сам проложил, и, хотя весь исцарапался, и тело зудело от ожогов крапивы, но я был доволен – теперь у меня было место, где я мог уединиться.

Да, совсем позабыл представиться. Меня зовут Кувай и мне уже пять лет. Рыжий чертёнок – это тоже я. Так меня обычно зовет тётя Марта за цвет моих волос и подвижный темперамент, причём чаще всего в двух случаях – когда сердилась на меня, и когда я её радовал.