Привидения Санкт-Петербурга

Прасковья и Мерлин устроили ребятам в Петербурге настоящий праздник. Где только они не побывали! Проказница Прасковья знала в городе много интересных мест, незнакомых даже старожилам. Вот и сегодня намечалось захватывающее мероприятие.

Утром мужчины отправились заниматься наукой, а Прасковья и Варвара стали готовиться к балу. К ним в комнату постучал Дед-Всевед:

– Гляжу, вы на праздник привидений в Смольный собрались. Так, Прасковья?

– Да вот хочу показать Варе местных монстриков. Я про привидения в шутку сказала, так она теперь никак не отстанет! Подавай их ей и все тут!

– Тогда приглядывай хорошенько за девушкой – привидения любят оказывать новичкам внимание.

– Я знаю, Всевед.

– Тогда, Прасковья, вот тебе задание. Будешь сегодня с подругами внимательно присматривать за этими, так сказать, существами. А ты, Варя, учись у опытных колдуний, что делать. Знакомься со всеми их приемами. Через пару лет ты в Петербург приедешь учиться, и тогда уже тебе придется мне помогать. Времена нынче изменились. Перестройка, частая смена власти, новые времена. Теперь никто не знает, что у петербургских привидений на уме. Жили-то они в разное время, при разных царях. Неизвестно, как они нынешние времена принимают. Хотя привидения, в отличие от лесной нечисти, народ продвинутый. Компьютер освоили, в космос летали, новинок не чураются. В позапрошлом году они после своего бала лазерное шоу в небе над Невой устроили – решили всем петербуржцам себя любимых показать. Хоть и ночь была, но молодежь начала собираться. Пришлось мне туч нагнать и послать хороший ливень, чтобы зевак разогнать.

Всевед вздохнул, вспоминая.

– А о том, что привидения во время путча устроили, лучше и рассказывать не буду. Хорошо, что петербуржцы тогда о другом думали. Можно сказать, почти не заметили ночных безобразий и быстро переключились на московские события.

– А что было?

– Любопытной Варваре тогда нос оторвали! – не стал продолжать эту тему Дед-Всевед. – Смотрите, чтобы их празднество за пределы Смольного института не выплеснулось. Веселье весельем, но прошу быть в полной готовности. Мало ли что!

– И как же мы справимся? – заволновалась девушка.

– Не бойся! На балу в Смольном все ваши подруги ведьмы будут. И Судина, и Полудница. Они вечерним поездом прибудут из Зеленца. Они ведь, как и ты, Прасковья, тоже имели отношение к институту. Ну, а за главную назначаю Бабу-Язю. Я думаю, возражений у вас не будет. А на ваш праздник Любомир вас отвезет. Ему такие мероприятия нравятся.

– Я сочувствую тебе, Всевед! Думала, у тебя после экзаменов начинается отпуск, а ты все время должен быть наготове. Не волнуйся. Отдыхай спокойно.

– Покой нам только снится. Надеюсь на вас.

Дед-Всевед вышел. После его слов Варвара расстроилась:

– Я и не думала, что это так серьезно.

– Не бойся. Подготовимся!

– А почему Дед-Всевед сказал, что это и ваш праздник?

– Отдел образования Зеленца в былые времена всех девушек на год отправлял в Смольный институт благородных девиц набираться светских манер, – рассказывала Прасковья. – Помню, и я в тринадцатом году в этом женском учебном заведении провела несколько месяцев. Веселое было время, несмотря на строгие порядки в институте! Дамы-воспитательницы, видно, чувствовали, кто мы, и, в отличие от других воспитанниц, особо к нам не приставали. Но больше всего мне запомнились балы. Ах, какие мы платья себе придумывали! Не хуже, чем у богатеньких модниц. Дед-Всевед не скупился и наряжал нас, как куколок.

– Так чей это праздник? Ваша встреча или привидений?

– И то и другое! Ты пока книжку почитай, чтобы все знать о привидениях. А я пойду подготовлюсь, раз сам Всевед просит. Кстати, поужинаем дома. Ведь у привидений из еды ничего не будет. Им еда не нужна. На столах или муляжи стоят, или миражи клубятся. Особо Любомир от этого страдает. Он по забывчивости за тарелки и бокалы хватается, а затем всегда расстраивается.

Белая «Волга» Любомира переехала через Троицкий мост и по Шпалерной улице помчалась к Смольному собору. В районе площади машина подпрыгнула и… превратилась в карету, запряженную тройкой белых лошадей. Любомир оказался на сиденье кучера.

– Вот здорово! – захлопала в ладоши Варвара.

На площади перед собором уже стояло множество конных экипажей: красивые упряжки и простые пролетки. Любомир остановил тройку рядом с парадным входом и галантно открыл перед дамами дверцы экипажа.

– Откуда в Петербурге столько лошадей? – удивилась Варвара.

– Это лошади ненастоящие! Довезут и исчезнут, – пояснила Прасковья.

Смольный институт был непривычно пуст. Городское правительство находилось в летних отпусках. А охрана была умело нейтрализована. Часть сторожей крепко спала, а для остальных привидения устроили просмотр интересных спортивных передач. Телевизор в комнате охраны неожиданно включился и незначившиеся в телевизионных программах футбольные матчи и боксерские поединки надежно захватили в плен сторожей Смольного. «Зенит» уверенно громил «Челси» со счетом 7:1, причем единственный гол в свои ворота был также забит «сине-бело-голубыми». А в перерыве футбольного матча началось боксерское шоу. Валуев гонялся по рингу сразу за двумя братьями Кличко. Выброшенные за пределы ринга Тайсон, Рахман, Тони и Голота уже лежали в нокауте на судейских столиках, с трудом приходя в себя после полученных ударов. Как от такого оторваться? Тем более что пиво на столе все время незаметно добавлялось чьей-то невидимой рукой. Поэтому все здание этой волшебной ночью оказалось в распоряжении потусторонних сил.

В большом танцевальном зале невидимый оркестр играл старинную музыку, а гости – петербургские ведьмы и домовые – все прибывали и прибывали на бал. Публика разбивалась по группам. Народу было много, все оживленно обменивались друг с другом последними новостями. Девушке было приятно, что ее появление в Смольном институте оказалось замеченным. Гости во все глаза смотрели на «злую ведьму» и тихо перешептывались за ее спиной.

– Что ж, неплохо быть знаменитой! – заметив это, улыбнулась Прасковья. – А вон наши!

Баба-Язя, Прасковья и Варвара направились к стоящим у окна Судине и Полуднице.

– А где привидения? Я никого из них не вижу. За кем следить? – огляделась по сторонам Варвара. – Когда праздник начнется?

– Уже скоро, полночь близится.

Большие часы при входе в зал пробили двенадцать раз. Тут же в дверях появился распорядитель и стукнул посохом об пол.

– Император всея Руси!

Наступила тишина. Все застыли. Девушке показалось, что ожидание затянулось.

– Я так и не поняла, кого мы ждем? – переспросила Варвара у старших подруг.

– Петра! Без него нельзя.

Наконец зрители воскликнули: «Вот он!» Где-то в дальних коридорах Смольного института раздался тяжелый топот конских копыт. Равномерный звук усиливался – Медный Всадник приближался. Затем он поскакал по залу, и медный звон заполнил зал. Девушка заметила, что копыта коня не касаются пола, но, тем не менее, каждый прыжок коня вызывал гулкий металлический звук. В центре зала всадник остановился. Петр соскочил с коня, и тот мгновенно исчез.

– Веселитесь! Пока я стою на гранитной скале у Невы, ни вам, ни моему возлюбленному граду нечего страшиться, – раздался голос Петра.

Император прошел по кругу, молча оглядел каждого из собравшихся, затем взлетел в воздух и занял тронное место на одной из картин, висевших на стене. При этом медное одеяние императора стало цветным. С портрета Петр I продолжал наблюдать за происходящим в зале. Варвара никак не могла вспомнить, а что было на картине до появления Медного Всадника.

– И картины не было! – улыбнулась Прасковья.

Зрители долго хлопали императору. А распорядитель тем временем снова стукнул посохом об пол и объявил о начале бала. По традиции каждое из привидений было обязано устроить маленькое представление. И действие началось.

Пол зала будто покрылся рябью. Наборный паркет оказался покрытым водой. А зрители очутились на песчаном берегу. Вода подступала прямо к ногам гостей.

– Откуда здесь вода? – удивилась Варвара и отступила на шаг.

Из песка вылезла гранитная стена Петропавловской крепости. Было видно, что крепость еще только строилась. Из темной воды, тяжело ступая, вышел одетый в серую одежду человек. Он раскинул руки и медленно направился к портрету Петра. Следы от огромных башмаков отчетливо виднелись на песке.

– Землекоп. Это – самое старое привидение Петербурга, – тихо шепнула Прасковья Варваре. – Погиб при строительстве бастиона Петропавловской крепости. После работы усталый рабочий лег прямо под стеной. Вода в Неве, как это часто бывает, поднялась и землекоп утонул. Помочь ему не смогли, а за телом нырять не отважились. О погибшем землекопе скоро забыли, так как при том наводнении погибло множество людей, но в одну из ночей у Кронверкской куртины раздались крики. Рабочие, возводившие стены Петропавловки, услышали голос землекопа. Их утонувший товарищ проклинал и болота, и камни, и рождающийся город.

Серый человек подошел к портрету Петра и тихо произнес:

– Кости погибших стали фундаментом Петербурга!

– Говорят, при подъеме воды в Неве привидение оживает. У призрака начинают ломить кости, и он вылезает и прогуливается вдоль Кронверской куртины, – снова шепнула Прасковья.

Землекоп погрозил Петру и направился назад к воде. На берегу привидение поклонилось, тяжело крякнуло и зашло обратно в воду.

Каменная стена стала высокой, и на бастионе появились пять человеческих фигур в арестантской одежде с мешками на головах и с веревками на шеях.

– Это души пятерых декабристов, казненных летом 1826 года, – догадалась Варвара.

Неясные очертания декабристов исчезали и снова возникали на стене в разных местах. Как известно, при их повешении оборвались веревки и казнь пришлось повторить. Призраки повешенных вели себя беспокойно. Они проклинали царя, размахивали руками, призывали всех выйти на Сенатскую площадь.

– Вешать не умеете! – кричали они.

Сразу после декабристов пришла очередь проливать горькие слезы знаменитой княжне Таракановой. Зрители увидели бледную красивую девушку, стоявшую в камере на скамье. Прибывающая ледяная невская вода поднималась все выше. Тюремные крысы цеплялись за одежду тонущей девушки, пытались залезть ей на плечи и голову.

– Какой ужас! – воскликнула Варвара.

Взгляд княжны был безумным, и вскоре она полностью исчезла под водой.

– Гляди, а вот эту даму я терпеть не могу! Самым жутким питерским призраком, без сомнения, является Софья Перовская, – поморщилась Прасковья.

В танцевальном зале возник крутой мостик Екатерининского канала, на котором появилась молодая женщина с посиневшим от удушья лицом, багровым следом от веревки на шее и белым платочком в руке, которым она когда-то подавала сигналы бомбометателям. Затем террористка порылась в дамской сумочке и неожиданно вынула из нее большую круглую бомбу с дымящимся шнуром.

– Сейчас взорвется! – завизжала публика.

Призрак Софьи Перовской мутным взглядом оглядел окружающих и направился к портрету Петра.

– Все из-за тебя! – воскликнула она и метнула бомбу в портрет.

– Солнышко, действуй! – мгновенно среагировала Прасковья.

В ее руках появился оранжевый шар. Ведьма выпустила шар из рук, и тот схватил брошенную бомбу перед самым портретом. Затем подопечный Прасковьи пролетел через закрытое стекло, не разбив его, и бросил бомбу высоко вверх. Она завертелась как волчок и взорвалась, осветив все вокруг разноцветными искрами. Перовская бросилась вон из зала. Баба-Язя что-то прошептала, и за дверьми раздался еще один хлопок.

– Чтобы не вернулась сегодня больше! – пояснила колдунья.

Оранжевый шар подлетел к Прасковье. Та погладила его и спрятала в свою сумку.

– Ты молодец! Но не надо больше, Прасковья, использовать Приемыша. Мало ли что! – попросила Баба-Язя. – Попробуем без него справиться.

В зале появились могильные мраморные плиты с Марсова поля. Плиты задвигались, и из-под них выскочил человек странной наружности с кобурой на боку.

– Еще один террорист! – взволнованно закричали зрители.

– Беру этого на себя! – воскликнула Полудница.

Ведьма ударила ногой об пол. Продолговатые планки паркета начали выскакивать из наборного пола и встали перпендикулярно. Одновременно они начали расти вверх и превратились в решетку.

– Знаю, знаю его! – улыбнулся Любомир. – Был на красном митинге. Тогда Моисей Урицкий – председатель Петроградского ЧК – поклялся не мыться до победы мировой революции.

Урицкий пробежал вдоль решетки, не понимая, где находится.