Глава 4. Восьмерочьи методы лечения алкоголизма

– Тяжеленный, мразь, – раздался хрипящий голос над ухом.

– Зажимай крепче, чтоб не трепыхался, – а вот этот голос уже заметно шепелявит.

Башка гудела от боли в затылке. Я очнулся от того, что моя черепушка стукнулась обо что-то твердое. Прикосновение отозвалось резкими вспышками, а перед глазами заплясали искры.

С трудом разлепив веки, попытался оглядеться. Перед глазами все плыло, похоже, алкоголь в моей крови достиг максимального воздействия. Второй вариант хуже – у меня сотрясение.

А еще металлический обруч на лбу, что крепко фиксировал голову. Я дернулся, но тело оказалось зажато в тисках. Скосил взгляд, пытаясь понять, что со мной не так.

Я полулежал в каком-то металлическом кресле, напоминающем кушетку зубного хирурга. Руки и ноги прикованы магнитными замками, как и голова. Двое мужчин спешно затягивают ремни на моей груди.

– Не дергайся, – прошипел длинный.

С другой стороны стоял его подельник-кибер. Увидев его, вспомнил про правую ногу. Попытался пошевелить ею, но мышцы не слушались. Я чувствовал только пальцы ступни, что уже не так уж плохо.

– Смотри, шеф. Револьвер. Настоящий, с пороховыми патронами.

Голос где-то впереди. Приглядевшись, увидел еще две тени. Один из них, тот самый ублюдок, что стрелял в меня из шокера. Другого я видел впервые. Тучное тело, лицо, испещренное морщинами. Правого глаза нет, вместо него на меня уставился окуляр камеры. Еще один кибер.

Пихают себе в тело всякие железяки. Сами ни на что не годные.

– Че уставился, образина? – прохрипел я.

В горле пересохло, слова шкрябали глотку. Попытался сглотнуть, но даже слюны не набралось. Обезвоживание? Неудивительно, учитывая сколько я выпил за это короткое паршивое утро. Да еще и отравление от ножа коротышки.

– Очнулся, значит? – пробасил тот, кого стрелок назвал шефом. – Занятный ты типчик, восьмерка. Ни боевых модификаций, ни нормального вооружения. Только эта древность.

– Положи, где взял, – сказал я стрелку, глядя на свой револьвер. – Я тебе руки вырву за то, что ты его трогал.

– Гляди, какой храбрый, – ответил за него шеф. – Ты не в том положении, чтобы угрожать.

– Правда? Без двух минут труп будет мне рассказывать про мое положение? Лучше встань на колени и начинай молить о быстрой смерти.

Незнакомец весело фыркнул и как-то по-свинячьи хохотнул. Остальная троица последовала примеру начальства и принялась гоготать. От этого мерзкого смеха у меня лишь сильнее разболелась голова.

– У меня к тебе встречное предложение, восьмерка, – ответил главный. – Ты быстро говоришь нам, где спрятал ящик, а я пристрелю тебя быстро. Если хочешь, то из твоего же оружия. Там же нет ДНК-идентификации.

– Какое заманчивое предложение. Не против, если я отвечу отказом?

– Против, восьмерка. Давай не будем тратить ничье время. Просто скажи, где гребаный ящик?

– Во-первых, я вообще без понятия, о каком ящике речь, во-вторых, на кой он таким тупорылым отморозкам? Вы же уже трупы все, кретины обдолбанные. Похитить инквизитора посреди дня у всех на виду. Вы либо слабоумные, либо обгашенные наркотой. Но в любом случае до вечера уже не доживете.

– Не стоит быть таким самоуверенным. Уж кто точно не доживет до вечера, так это один самоуверенный инквизитор. Лучше переживай за свою шкуру, а за нас не надо.

– Ты серьезно? Ты вообще сам себя слышишь? Ты хотя бы отдаленно понимаешь, кто такие инквизиторы восьмого сектора?

– Конечно знаю, – кивнул шеф.

– Тогда ты должен знать, как центр реагирует на пропажу одного из его цепных псов. Сюда уже мчится гвардия по вашу душу.

– Это вряд ли, – оскалился ублюдок. И кивнул куда-то вниз. – Мы хорошо подготовились к торжественному приему.

Я скосил глаза. На правой руке у меня было что-то вроде беспалой перчатки. Из нее хаотично торчали провода и какие-то микросхемы. Все это было перемотано обычной изолентой и мигало лампочками.

Блокиратор, значит. Кустарный, конечно. Впрочем, как и все блокираторы. Других не бывает, ибо правительству они ни к чему. Значит маячок, спрятанный под кожей в инквизиторской инсигнии, не работает. Центр не знает, где я и что со мной.

– Мы зациклили сигнал, так что твои хозяева думают, что ты все еще напиваешься в своем любимом баре. А когда ты перестанешь выходить с ними на связь, нас уже не будет в Альтаире.

Я засмеялся хриплым рыкающим смехом. Горло нещадно саднило, голова отдавала вспышками боли, но я не мог остановиться. С трудом успокоившись, ответил:

– Ты жалкая тупая восьмерка. Из этого сектора есть только один выход. В черном мешке для отходов.

– Это ты так считаешь. Но за содержимое черного ящика мы купим себе билет в беззаботную жизнь, – он придвинулся ближе, обдавая меня запахом гнилых зубов, брызжа слюной. – Никаких больше сточных канав, восьмерка. Никакого химического воздуха и кислотных дождей. Мы будем жить в раю и купаться в роскоши. И никто больше не будет называть нас восьмерками.

– Ты бредишь, кретин, – с тяжелым вздохом произнес я. – Восьмерка однажды – восьмерка навсегда. Этот сектор пометил тебя, заляпал твою никчемную душонку. Никому не удастся вырваться отсюда. Ни тебе, ни мне.

– Тебе удастся, – спокойно кивнул тот. – В тех самых мешках и довольно скоро. Ну, так расскажешь нам наконец, куда дел ящик?

– Да хоть со стены обоссы, не знаю я ничего ни о каком ящике.

– Значит, по-плохому. Тащи.

Последнее он адресовал кому-то из своих подручных. Вокруг меня засуетились тени, что-то щелкнуло на головой, затрещали электрические искры. В следующее мгновение мой мозг пронзила такая боль, что все тело забилось в конвульсиях.

Меня словно разрывало на куски, выворачивало наизнанку. Казалось, что все суставы разом пытаются выгнуться в обратную сторону, а мышцы просто рвутся одна за другой.

– Говори, где ящик, восьмерка!

– Посмотри у себя в…

Еще один разряд, и снова перед глазами летят искры, сворачиваясь в потрясающие калейдоскопы. Меня крутит, выворачивает и трясет. Боль, мой вечный спутник. Кажется, я ненадолго отключаюсь, но меня быстро приводят в чувство.

И все по кругу. Боль, вопросы, боль, вопросы. Все это прерывается краткими моментами забытья, но реальность липким монстром прочно присосалась к моему сознанию, не давая уйти глубже во тьму.

Я потерял счет времени. Перестал понимать происходящее, уже не воспринимал реальность, потонув в мутном бреду этой круговерти. И вот, когда лучик света уже готов был принять меня в теплые объятия, холод реальности снова вырвал сознание из небытия.

Как бы сильно мне ни хотелось сдохнуть, мое тело всегда держалось дольше моей воли. Вот бы сейчас пустить себе пулю в лоб и наконец выспаться. Но нет, не будет покоя бедной восьмерке.

Мне в глотку влили что-то холодное. Я не хотел это пить, но тело вцепилось в пластиковое горлышко бутылки против моей воли. Тело хотело жить, оно хотело продолжать существовать и функционировать.

В мозгах все пылало, но боль и усталость постепенно отступали, позволяя разуму вернуться в этот мир. Я даже начал различать какие-то мерзкие звуки. Через час или минуту эта смесь скрежета и скрипа начала складываться в слова. Кажется, я даже стал понимать, что они означают.

– Он уже должен был расколоться, – произнес нервный голос.

– Проверь настройки, подкрути волновые потоки, – ответил кто-то. – Проверь аппаратуру, может с детектором что-то не так.

– Я уже дважды проверял. И трижды перенастраивал.

– Ну так проверь еще раз! – рявкнул другой.

– Не может человек так долго сопротивляться. Даже инквизитор.

– Просканируй его еще раз. Скорей всего там стоит какой-то блокатор или еще какие модификации.

– Я уже сканировал его. Он реально чистый. Заказчик не врал. Чистый инквизитор.

– Значит плохо смотрели. Ни один инквизитор не выживет в восьмом секторе без боевых модификаций. Не так долго, по крайней мере.

Раздался писк где-то над ухом. Что-то начало жужжать и противно шипеть. Я разглядел антенну, которой кто-то водил по моему телу. Силуэт дылды потихонечку начал принимать нормальные очертания.

– Чисто, – прошепелявил он куда-то в сторону. – Он реально чистый. Кроме маячка в руке, но мы же его заблокировали.

– Может инсигния, это не просто маячок, – раздался испуганный голос откуда-то слева. – Он же все-таки инквизитор. У них там всякие технологии есть.

– Заказчик бы знал, – отрезал шеф. – И сообщил бы, это в его интересах. Вколите ему еще сыворотки и дожимаем. Он скоро расколется.

– Кажется, – попытался я протолкнуть слова сквозь онемевшие губы, – в твоих словах слышится страх.

– Если еще можешь говорить, восьмерка, то лучше побыстрей скажи, где ящик, пока копыта не откинул.

– Да, – протянул я. – Ты боишься, ублюдок. И правильно делаешь. Вы все начали понимать, что что-то здесь нечисто. Но до ваших скудных мозгов еще не дошло окончательно, в какое дерьмо вы вляпались.

– О чем он, шеф? – все тот же голос слева.

Я скосил взгляд и увидел стрелка. Того самого, что палил в меня из шокера и лапал мой револьвер. А теперь ублюдок засунул его себе за пояс. От этой картины во мне начала закипать злость.

– А этот молодец, – я глазами показал на стрелка. – Боится и правильно делает.

– Пасть заткни, – рявкнул главарь. – Быстро подключай аппарат.

– Не поможет, – громко произнес я. – Любой бы уже либо раскололся, либо сдох.

– В тебе тройная доза сыворотки. Вот ты и терпишь.

– Тройная доза. Получается, я должен был сдохнуть еще и от нее. Даже две ампулы скорей всего убьют человека. А три так вообще гарантированно.

Я прекрасно знал, о чем идет речь. Боевой Стимулятор Тактического Назначения. Военный образец, разбадяженную версию которого можно спокойно достать на черном рынке. Но этим кретинам даже ходить далеко не надо. БСТН, в простонародье сыворотка, входит в штатный комплект любого полицейского или инквизитора.

– Кажется, я наконец протрезвел, – голос был сухим и хриплым. – Давайте я помогу вам, тупые ублюдки. Задам простой вопрос. Как простой человек без кибер-модификаций может пережить тройной укол сыворотки, сопротивляться столько времени прямому воздействию на мозг, но при этом не расколоться и даже банально не сдохнуть?

– Не может, – вякнул стрелок. – Шеф, я в него там два снаряда с шокера пустил, а он все равно стоял.

– Заткнись, – послышалась нервозность в голосе главаря.

– Подумаем вместе, – продолжал я нагнетать. – Какие еще бывают модификации, что позволяют организму так долго держаться?

Повисла пауза. Кажется, я расслышал как скрипят извилины в их тесных черепных коробках. Сопровождая это тихим сопением и напряженными взглядами.

– Ну же, – продолжил я. – Тут же совсем просто. Вы же видели инсигнию. Хоть кто-нибудь догадался проверить ее уровень? М?

– Это невозможно, – произнес шепелявый. – Шеф, он ведь говорит про Биомодификации? Но это ведь все просто слухи.

– Конечно слухи, – отрезал их старший. – Невозможно соединить ДНК человека и Иного. Все попытки провалились. Он просто здоровый ублюдок, потому и держится.

– Ты мне льстишь, кретина кусок. Ну представьте, если правительству Альтаира наконец это удалось? Если они наконец смогли модифицировать человеческие клетки напрямую? То ответьте, кретины, кого первым делом они бы усилили? Армию? Полицию?

– Шеф, – жалобно заскулил один голос.

– Нет! – рявкнул я, не давая главарю вставить слово. – Вы, тупоголовые ублюдки, связались со старшим инквизитором центра. Меня послали сюда забрать черный ящик и попутно перебить всех на своем пути.

– Старший инквизитор центра, – прошептал голос за моей спиной. – Если этот ублюдок не восьмерка, а из центральных, то нам всем…

– Заткнись! – орет главный, хватая дылду за ворот плаща. – Заткнись и перестань нести бред.

– Какая жалость, – тем временем продолжал я вещать громко, – что нужны мне не вы, а ваш заказчик. А значит лишь один из вас пригодится живым в качестве языка. Кого же мне оставить?

Все произошло слишком быстро. Приток адреналина, вызванного страхом за собственную шкуру, – всегда плохая смесь для принятия рациональных решений. Стрелок первым бросился ко мне.

– Я не собираюсь тут умирать! – проорал он, срывая магнитный замок с моей левой руки.

– Стой! – заорал главарь.

Но было поздно. Левой рукой я схватился за замок на правой. Нащупал кнопку выключателя и вдавил ее. Замки еще не успели щелкнуть, а я уже хватаю стрелка за ворот и рывком тяну на себя. Он бьется лбом о металлический обруч у меня на голове и мешком падает на пол.

Но я уже сжимаю рукоять револьвера, вытащенного из-за пояса ублюдка. На меня наваливается туша главаря, ремни не дают нормально развернуться. Он прижимает мою руку к груди, пока я левой пытаюсь освободить голову.

Чертов обруч никак не хотел поддаваться. Поэтому я со всей силы бью главаря по роже. Тело слишком ослабло от пыток, удар получился вялым. Левую руку хватает дылда и тянет на себя. Будь я в нормальном состоянии, то ему бы это стоило жизни.

Но сейчас я могу лишь вяло сопротивляться. Внезапно главарь вскрикивает и выгибается дугой. Я вырываю правую руку из его хвата и прицеливаюсь.

Щелчок курка, грохот, дым. Мозги дылды фонтаном орошают стену за его спиной. Локтем толкаю главаря, тот отшатывается, кривясь от боли. Щелчок, грохот. Ублюдку сносит часть черепа.

Косясь одними глазами, перевожу ствол в сторону последнего ублюдка. Тот поднимает руки, бросая окровавленные кинжалы на пол.

– Я помог, не убивай, – тараторит он. – Я все скажу.

Щелчок, выстрел. Голова засранца запрокидывается, и он валится на спину. Мелкий шустрый кибер сейчас для меня слишком опасен, чтобы оставлять его в живых. Черт его знает, что взбредет в его тупую, напичканную проводами башку в следующую секунду.

С трудом освободился и наконец выдохнул. Вялое тело еле слушалось. Все остатки сил и воли я вложил в эту короткую схватку. Хотелось просто опуститься на пол и не шевелиться несколько дней. Но это слишком непозволительная роскошь для жалкой восьмерки.

Стрелок очнулся через пару минут и три пощечины спустя. Дернулся пару раз, испуганно вскрикнул и уставился на меня. Магнитные замки и ремни крепко удерживали его тело в кресле.

– Ну что, восьмерка, – произнес я. – Ты как раз успел на вечеринку. Начнем?