– Хотите, идите пешком, – отрезала девушка. – И вообще отойдите от окошка, мужчина, не мешайте работать.

– Да уж, работы у вас выше крыши, – с сарказмом произнес полковник, оглядев пустой зал.

Он поднял с пола свой чемоданчик и направился в привокзальное кафе. Взяв пару булочек и стакан чая, он занял место за одним из трех столиков, где уже сидел крупный мужчина его возраста с пышными усами, похожий на ленивого кота. Неспешно пережевывая блинчики с мясом, толстяк бесстыдно уставился на соседа прямо в упор. Некоторое время полковник терпел его взгляд, потом раздраженно спросил:

– Что? У меня рог на лбу вырос?

Усатый покачал головой и спокойно произнес ровным, чуть хрипловатым голосом:

– Да нет. С физиологией у вас все в порядке.

– Тогда будьте добры, смотрите в другую сторону, – недружелюбно посоветовал полковник.

Его сосед, не торопясь, взял стакан, отхлебнул свой кофе и спросил:

– Не повезло?

Полковник не ответил.

– Вы, наверное, в Беловодск собирались ехать? – снова спросил усатый.

И вновь полковник оставил вопрос без ответа.

– А автобуса нет, – продолжал сосед, уже не спрашивая, а констатируя. – Автобус пропал.

– Послушайте, – не выдержал полковник, – у меня совсем нет желания и настроения обсуждать с вами мои проблемы. Если бы тут были свободные места, я бы пересел туда. Но их нет. Поэтому оставьте меня в покое.

– Пожалуйста, – толстяк лениво пожал плечами. – Я просто так спросил. Чего вы волнуетесь?

– Какое вам вообще дело до того, куда я еду?

– Да никакого, – толстяк снова пожал плечами. – Просто я сам направляюсь в Беловодск.

– Вот как, – голос полковника стал чуть мягче, он усмехнулся. – Значит, товарищ по несчастью.

Усатый все так же лениво отправил в рот очередной блинчик и покачал головой. Проглотив, он сказал:

– Вовсе нет. В отличие от вас я на машине.

Наступило долгое молчание. Теперь полковник пристально уставился на толстяка. Тот смотрел в ответ невинным детским взглядом.

– Что? – спросил толстяк. – Теперь у меня рога выросли?

– Нет, – ответил полковник. – Но знаете, что я думаю?

– Что же?

– Такому разговорчивому человеку, как вы, не обойтись без попутчика.

– А с чего вы взяли, что я еду один?

– Так вы не один?

– Вообще-то, как перст.

– Так в чем же дело?

Толстяк проглотил последний блинчик и снова покачал головой.

– Не ездите в Беловодск.

– Это еще почему? – удивился полковник.

– Ничего хорошего вас там не ждет, – убежденно произнес толстяк.

– Ну, это уж мне виднее, – не согласился полковник. – Вы-то ведь туда едете.

– У меня там есть серьезное дело. Я должен решить одну проблему.

– А я там родился, домой еду.

– В отпуск?

– В отставку.

– У вас там родственники?

– Нет, всего лишь дом. За тридцать лет остался только один дом.

– А своей семьи у вас разве нет? – продолжал настойчиво выспрашивать толстяк.

– Нет, как-то не сложилось, – ответил полковник, пожав плечами.

Он на мгновение задумался и грустно добавил:

– Наверное, уже и не сложится.

Тяжело вздохнув, полковник снова посмотрел усатому в глаза и спросил:

– Да какое все это имеет значение? К чему этот допрос? Мы едем или нет?

– Поверьте, для меня ваши ответы имеют значение. Все-таки я бы не советовал вам ездить в Беловодск. По крайней мере на этой неделе.

– А это уж позвольте мне решать самому.

Толстяк пожал плечами и ответил:

– Пожалуйста, можете составить мне компанию. Но я вас предупредил.

– Благодарю за предупреждение.

– Ну, что ж, если вы готовы ехать, не будем задерживаться. Я очень спешу.

– А глядя на вас, такого не скажешь, – с усмешкой заметил полковник.

– Мне требовалась передышка, краткая остановка. Я должен был подумать, собраться с мыслями. В путь.

Они вышли из кафе и направились на автостоянку у привокзальной площади. Усатый открыл дверцу изрядно побитой и помятой «Нивы», имевшей когда-то красный цвет, и сделал приглашающий жест рукой.

– Прошу. Давайте, кстати, познакомимся. Чертогонов Сергей Николаевич. Зовите меня просто Сергей.

– Владимирский Георгий Семенович, – представился полковник.

– Садитесь, Георгий. Не будем терять времени. Едем.

Оба уселись в машину и толстяк погнал свой разбитый временем и дорогами автомобиль к выезду из города.

Всю дорогу Чертогонов нещадно дымил, одна сигарета в его зубах сменялась другой. Долгое время Владимирский старался не обращать внимания на дымовую завесу, но наконец не выдержал.

– Послушайте, Сергей, – обратился он к попутчику. – Вам не кажется, что вы слишком много курите?

– Кажется, – спокойно согласился Чертогонов. – А вы, наверное, не курите совсем?

– Нет.

– Я вот уже раз десять пытался бросить, но больше одного дня без курева не выдерживаю. Силы воли не хватает. Пробовал постепенно бросать, на более легкие сигареты перейти. Все равно не получается.

Владимирского абсолютно не интересовали проблемы случайного попутчика, но сидеть молча было не очень удобно и он попробовал поддержать разговор.

– Закодироваться не пробовали? – спросил полковник.

– Нет. Не верю я в эту чушь. Уж коли курить охота, так и под угрозой расстрела с этой привычкой не расстанешься. Честно говоря, и не уверен, что стоит бросать. Никотин меня только по карману бьет, много денег на эту отраву уходит. А на здоровье, слава богу, жаловаться не приходится. А курю я, между прочим, с девяти лет.

– Скажите, зачем вы едете в Беловодск? – поинтересовался полковник. – Если это не секрет, конечно.

– Не секрет. Я еду туда, чтобы спасти все человечество. Боюсь, кроме меня это сейчас сделать некому.

– Вот как?! – полковник слегка опешил. – Однако должен признаться, что вы не совсем обычный человек.

Чертогонов усмехнулся и спросил:

– Это должно означать – чокнутый?

– Ну, я бы скорее сказал – экстравагантный, – осторожно поправил Владимирский.

– Для военного вы слишком учтивы, – заметил Чертогонов.

– Это комплимент или упрек в неполноценности? – сделал полковник попытку пошутить.

– А это уж расценивайте, как пожелаете.

Некоторое время они ехали молча, потом полковник спросил:

– Вы раньше бывали в Беловодске?

– Нет, ни разу.

– Наверное, там все изменилось. Тридцать лет назад это было просто село. Его и на картах-то не на всех указывали.

– Его и сейчас городом можно назвать с большой натяжкой, – усмехнулся Чертогонов. – Так, захолустный райцентр на пять тысяч жителей. Это официально. В действительности же жителей уже втрое меньше. Все разбежались туда, где поденежней.

– Откуда вы знаете? – удивился полковник.

– Навел справки. Я всегда провожу разведку, прежде чем отправиться куда-либо.

– И как долго нам еще ехать?

– Примерно через полчаса будем в Сомовке. Это небольшая деревушка дворов на двадцать. А оттуда до Беловодска рукой подать.

Снова повисла пауза, которую прервал полковник.

– Все-таки интересно, как это вы собираетесь спасать человечество и почему именно в Беловодске? – полюбопытствовал он. – В чем заключается ваша миссия?

– Потерпите немного. Когда мы приедем, сами все увидите. Если не повезет, вам, может быть, еще и помогать мне придется.

– Благодарю, конечно, за честь и доверие, но я, пожалуй, откажусь, – не без иронии сказал полковник.

Чертогонов внимательно посмотрел на попутчика и улыбнулся.

– Конечно, откажетесь, – произнес он. – Если будет выбор. А если нет?

Владимирский не нашелся, что ответить и предпочел промолчать. Поведение Чертогонова казалось ему все более подозрительным и странным. Полковник уже начал задумываться, не зря ли напросился в попутчики к толстяку? Не лучше ли было остаться на автовокзале и дождаться, наконец, этот проклятый автобус? Надо же было такому случиться, первый раз за тридцать лет собрался в родные края и тут же напасти. Еще неизвестно, что ждет в Беловодске, цел ли старенький домик, завещанный теткой. А тут еще судьба свела с этим непонятным человеком. При других обстоятельствах ни за что не стал бы заводить с ним знакомство, полковник недолюбливал людей такого типа – любопытных, болтливых, считающих, что знают все на свете, а на деле ленивые, зажравшиеся, ничего не умеющие, лишь напускающие на себя значимость. А этот явно из таких, к тому же со странностями в голове. Ну ничего, скоро будут в Беловодске, там расстанутся и вряд ли когда-либо снова встретятся. Можно еще немного потерпеть его общество.

Из задумчивости полковника вывел вопрос Чертогонова:

– Чем думаете заняться в Беловодске?

Владимирский пожал плечами.

– Еще не определился. Там видно будет.

– Вы с вертолетом умеете обращаться? Или только на самолетах летали? – продолжал спрашивать Чертогонов.

– И на тех, и на других, – ответил полковник.

– Тогда не пропадете. В пожарной авиации для вас наверняка местечко найдется. А в горячих точках вы бывали? В боевых условиях?

– Доводилось.

– Стало быть, боевой опыт имеете. Это хорошо.

– Чем хорошо? – не понял Владимирский.

Чертогонов оставил его вопрос без ответа. Указав вперед на дорогу, он сказал:

– Смотрите.

– Что там?

– Это автобус, который вы так ждали. Сдается мне, что вы бы его не дождались.

Действительно, на обочине дороги стоял автобус. Чертогонов подъехал ближе и затормозил. Он извлек откуда-то сбоку полуметровый деревянный кол и вышел из машины. Двигался Чертогонов необычайно стремительно для своей комплекции, он весь странным образом преобразился, с лица исчезло ленивое выражение, взгляд стал жестким и цепким, даже живот как-то втянулся.

Владимирский вышел вслед за ним.

Вместо переднего колеса автобус поддерживал домкрат, само колесо стояло рядом, прислоненное к борту. Не было видно ни одного человека.

– Он возвращался из Беловодска? – спросил Владимирский.

Чертогонов кивнул.

– Где же люди? – снова спросил полковник. – Ни шофера, ни пассажиров.

Чертогонов указал на темное пятно перед автобусом.

– Смотрите.

– Что это такое? Неужели?..

Толстяк присел на корточки и заглянул под автобус.

– Это подскажет вам ответ, – произнес он.

Владимирский последовал его примеру. Под автобусом, у единственного переднего колеса лежала кисть человеческой руки. Полковник нервно сглотнул и посмотрел на Чертогонова.

– Что здесь могло случиться?

– Еще не знаю, – ответил Чертогонов. – Но уже начинаю догадываться.

Толстяк закурил. Владимирский обошел автобус кругом. Окна «ПАЗика» были заляпаны изнутри бурыми пятнами. Из открытых дверей волнами разливался металлический запах крови. Под ступеньками также темнело пятно. Владимирский поднялся на одну ступеньку и заглянул внутрь, уже догадываясь, что там увидит, но тут же в ужасе отшатнулся. Результат превзошел самые жуткие предположения. Чертогонов бесцеремонно отодвинул его в сторону и сам вошел в салон автобуса. Под ногами хлюпнуло. Было от чего прийти в ужас. Все внутри было забрызгано кровью, на сиденьях и на полу валялись части человеческих тел, внутренности, обрывки одежды. Крови натекло столько, что она стояла на полу большой лужей, не засыхая.

После недолгого осмотра Чертогонов покинул салон автобуса, глубоко затянулся сигаретой, выпустил струю дыма и произнес:

– М-да, неприятная картина.

Он взглянул на попутчика и позвал его с собой кивком головы.

– Георгий, поедемте отсюда. Здесь нам делать уже нечего.

Оба сели в автомобиль Чертогонова.

– Вы что, железный? – хрипло спросил Владимирский. – Меня чуть наизнанку не вывернуло, а вы даже сигарету из зубов не выпустили.

– По образованию, Георгий, я медик, хирург. Долгое время я работал патологоанатомом. Слишком часто мне приходилось видеть человеческие внутренности вне туловища своего владельца. Так что это профессиональная выдержка, не более.

– Я думаю, надо куда-нибудь сообщить о случившемся, – произнес полковник.

– Тут позвонить неоткуда, – ответил Чертогонов. – Возвращаться я не могу, а там, куда мы едем, сообщать, возможно, будет некому.

– По-моему, вы что-то знаете. Что тут произошло? Кто напал на автобус?

– Пока я ни в чем не уверен. Потерпите до Сомовки, там я постараюсь все вам объяснить. А пока я должен подумать.

Путь до Сомовки они проделали молча, каждый думал о своем. Вскоре лес поредел, открылась небольшая деревушка.

Над Сомовкой висела мертвая тишина. Не было слышно ни человеческих голосов, ни лая собак, ни кудахтанья кур, ничего.

– Здесь не слишком оживленно, – заметил Владимирский.

– Да, – согласился Чертогонов. – Здесь и раньше вряд ли было очень шумно. Видите? Половина домов заколочены. Большинство жителей уехали уже давно. Но все же тишина неестественная.

Чертогонов притормозил у колодца в центре деревни и вышел из машины. Владимирский последовал за ним. Чертогонов открыл багажник и нырнул в большую спортивную сумку. Вытащив оттуда помповое ружье, он протянул его своему спутнику.

– Умеете пользоваться? Хотя, что я спрашиваю, вы же военный.

– В армии такого на вооружении нет, но пользоваться умею, – ответил полковник. – В свое время на охоту хаживал.

– Хорошо. Учтите, если встретите какое-либо необычное существо, стреляйте в голову, только в голову.

– А в чем, собственно, дело?

– Пока не могу сказать определенно, но можем наткнуться на неприятные сюрпризы. Так что будьте готовы.

Чертогонов одел через плечо что-то вроде колчана с отточенными кольями. Один кол он взял в руку, за пояс заткнул револьвер и прицепил к ремню короткий палаш. Оценив взглядом его экипировку, Владимирский озадаченно хмыкнул.

– Чтоб я что-то понял, – недоуменно произнес полковник, – Но видок у вас, прямо скажу, воинственный. Надеюсь, вы мне объясните, что все это значит?

– Обязательно, – пообещал Чертогонов. – Только чуть позже. Идемте, осмотрим для начала этот дом.

Владимирский двинулся было за ним, но его остановил вопль, полный ужаса, донесшийся с другого конца деревни. Грохнул выстрел, затем снова послышались крики ужаса. Чертогонов устремился в ту сторону, бесцеремонно бросив на ходу:

– Семеныч, за мной!

Сжимая в руках дробовик, Владимирский бросился за ним.

Повернув за угол какого-то амбара, Чертогонов едва не столкнулся с группой подростков, которые оглушили его испуганными воплями. Их было шестеро, трое девчонок и трое парней лет по четырнадцать-пятнадцать. Один из мальчишек опирался на самодельный костыль, другой поддерживал его, их третий товарищ, самый рослый и плечистый, сжимал в руках ружье, ствол которого был нацелен прямо в лоб Чертогонову. Лица у ребят были бледные, испуганные.

Подоспевший полковник вскинул дробовик и грозно потребовал:

– А ну-ка, опусти свою дуру, сынок.

Парень шумно выдохнул и опустил винчестер.

– Где оно? – спросил Чертогонов.

Парень с ружьем махнул рукой в сторону одного из домов и нервно ответил:

– Там.

– Георгий, побудьте пока здесь, – сказал Чертогонов.

Он побежал к избе. Владимирский внимательно оглядел ребят и спросил:

– Кто-нибудь, наконец, может мне объяснить, что здесь происходит? И что такое это «оно»?

Парень с ружьем покачал головой.

– Не знаю.

Рыжая девчонка попыталась объяснить:

– Мы вошли туда, а там мертвяк лежит, а этот над ним копошится и чавкает. Жуть! Там кровь кругом.

– Поточнее, – потребовал полковник. – Кто «этот»? Кого вы видели?

Девчонка развела руками.

– Не знаю, мы не разглядели. Вроде, зверь какой-то. Что-то волосатое. И урчало.

Паренек, поддерживавший товарища на костыле, добавил:

– Колька в него в упор пальнул, а ему хоть бы хны. Чуть нас не покусал, зараза.

Из дома, куда вошел Чертогонов, донеслось утробное урчание, перешедшее в глухой вой, тут же оборвавшийся.

– Да что ж там такое-то? – насторожился Владимирский.

Он направился было к дому, но в этот момент Чертогонов сам вышел не улицу. Кол в его руке слегка дымился, на рубахе появились темные пятна, а на щеке алела длинная царапина. Но на лице толстяка лежала печать удовлетворения. Невозмутимо пыхтя сигаретой и распространяя легкий запах гнили, он подошел к полковнику и ребятам.

– Что там? – спросил Владимирский.

– Все нормально, – ответил Чертогонов. – Проверил одну теорию на практике. Результат положительный.

– К черту ваши теории! – раздраженно воскликнул полковник. – Что тут происходит?!

Чертогонов загадочно улыбнулся и указал в небо позади полковника.

– Смотрите.

Владимирский обернулся, поднял голову.

– …твою мать! – вырвалось у него.

В небе медленно вращалась огромная черная воронка, она словно затягивала облака,