Весной

***

Подоконники, покрытые коркой весеннего снега, застывают, наслаждаясь внезапно пришедшим теплом. Дождь оставляет на белых шапках точечные следы; маленькими ногами он бежит по всем горизонталям, будто пытаясь догнать неумолимо ускользающее время. Город затихает привычно для поры ранней весны; лишь птицы лениво напевают хаотично разбросанные ноты, тренируя сонные и пугливые голоса перед предстоящим сезоном. Всюду лежат сугробы; пыльные и закостенелые, они ждут возможности питать живое своей прохладой. Сквозь них, в самом низу, пробиваются упрямые травинки: согнувшимися некрепкими телами ощупывают промерзлую почву и дружно кивают спешащему солнцу, едва проглядывающему из-за дождевых туч. Весна не торопится удивить город своим ранним прибытием: медленно шагает по улицам, осматривает владения и позволяет таять густым снегам. Холода, видя её улыбчивое лицо, послушно отступают, собирая ледяные чемоданы для следующего года. Музыка птичьей трели принимает весеннюю власть и обретает привычные очертания: льётся плавно, окутывая нежностью просыпающиеся дома.

***

Тени плохого настроения норовят перебраться в новый день, обнимают тяжелеющие руки и непослушные ноги когтистыми лапами, шепча на ухо ранящую бессмыслицу.

Окно приоткрывается, впуская в квартиру нежность смеющегося солнца и шелест распускающейся листвы. Улыбка невольно наползает на лицо и, не встречая сопротивления, остаётся на нём проявляющимися в свете золотистых лучей морщинками. Тело сбрасывает с себя оковы, танцуя в отзвуках проснувшихся улиц. Может ли минутная грусть противостоять очарованию весенней капели и чистому полотну неба?

***

Весна позволяет обнаружить своё возвращение, оставляя на земле тёплые следы: проталины расширяются, обнажая зеленеющую траву. Птицы напевают нежную мелодию; их голоса, привыкшие к спокойствию холодов, едва слышны за гудящими магистралями. Совсем скоро их глубина прорежется сквозь пелену городского шума, громко провозглашая наступление расцвета просторов природы. Из года в год песня звучит по-новому: с особенной интонацией острые клювы выводят ноты, вкладывая в каждую из них частичку запутанной зимней истории. Всё живое с интересом наблюдает за пёстрыми птичьими головами, ища и находя себя в отзвуках солнечной трели.

***

Крупные льдины нехотя разрывают тугие объятия и отправляются в свободное плавание; глыбы застывшей воды исследуют новые территории, ловя на себе заинтересованные взгляды прохожих. Из года в год люди наблюдают за ледоходом с воодушевлением и едва скрываемым ликованием: приближение весны видится им как никогда близким, когда прочная корка освобождает от оков потеплевшие пруды и каналы. Таяние снега и полноводие рек предупреждают пору пылающего красками расцвета природы и торжества душевного трепета – жители пробуждающегося города с нетерпением ждут появления первоцветов и расстёгнутых пуговиц пальто.

***

В ласковых лучах мартовского солнца город всё больше становится похож на красавицу-весну, плывущую по узким улицам и оживлённым бульварам. В его рассветных очертаниях проглядывает неиссякаемое стремление к процветанию; каждая магистраль, каждая громоздкая высотка смело шагает к развитию, как распускаются под балконами многоэтажек и офисов пестреющие головки полевых цветов. Солнце обнимает их хрупкие, изморенные холодом листья щадящим теплом, ползущим от спрятавшихся под землёй корней до кончиков румяных лепестков. Залюбовавшийся пейзажами город, скрываясь от самого себя, подражательно выпускает на дороги шумные машины, открывает виды на строящиеся небоскрёбы, не затихает ни на день, облачает серые стены в красочные плакаты, мечтая слиться с шелестом едва прорезающейся листвы и распустившейся весенней палитрой. С утра трудящиеся муравьи желают большой столице удачи в её нелёгком и благом деле.

***

С наступлением весны удаётся заметить переменчивый нрав людей: в конце ноября, когда снег только-только ложится на землю несмелыми хлопьями, прохожие расстроенно гудят солнцу просьбы не жечь первые весточки зимы. Просьбы оказываются настолько яркими и искренними, что в один из особенно холодных дней золотые лучи совсем перестают греть, и на сереющую траву наслаивается белое перьевое покрывало. Сколько радости оно приносит в круговорот будничных забот! Однако, к молчаливому удивлению, восторг спешно сбегает, стоит календарю перешагнуть отметку в семнадцатое марта. Город сыплет на скользкие дороги песчаную крошку, старательно оберегая жителей от опасностей. На их лицах прячется хмурое нетерпение, но довольное своей работой солнце не спешит топить наплывшие за несколько морозных месяцев сугробы. Долго ли предстоит ветвистым улицам покоиться в окружении грязевых комков и с каждым днём расширяющихся проталин? – совсем скоро покажет румяный озорник апрель.

***

Роса касается стоп, приятно холодит кожу, бодрит и оседает на шерсти любимой собаки. Покоится небольшой каплей на её любопытном чёрном носу и, кажется, обладает притягательным вкусом утренней свежести: пушистый друг довольно слизывает её с травы и, касаясь чувствительной мордой тонких листьев, забавно чихает. Стоит оглянуться – во дворе вдруг окажется много людей: до конца не проснувшихся, лениво потягивающих кофе из бумажных стаканчиков, бодро шагающих по влажным дорожкам и созерцающих пробуждение города. Таких разных и удивительных, их объединяет всего одна – маленькая и не очень – радость: четвероногие друзья настойчиво тянут хозяев навстречу входящему в свои владения утру, счастливо виляют хвостами, наслаждаясь внезапно случившимся после темной ночи днём. Близкие рядом, жизнь продолжается, распускаясь в их горячем, преданном сердце.

***

Паук плетет резную сеть, поблескивающую в лучах утреннего солнца. Природа неспешно открывает глаза, встречает розовеющее рассветное небо скромной улыбкой и дуновением тёплого ветерка. Птицы прославляют новый день лёгкой весенней трелью, спускающейся с цветущих деревьев. Их голоса сливаются с песнью просыпающихся дорог, перемежаются с нотами суеты и теряются в шелесте молодой листвы. Скверы и парки наполняются ласковым предвкушением долгого и светлого дня.

***

Музыка звучит в такт монотонным шагам и весёлой бульварной поступи прохожих. Каждый из них держит внутри свой неповторимый ритм, полозом цепляющийся за душевные нити. Большие здания, высотой царапающие небо, танцуют и вникают в мелодию вечера вместе с ветхими домиками. Каждый из них слышит в гремящих колонках что-то своё, холодное или тёплое, кипящее жизнью или затухающее в нежных отзвуках. Шаг за шагом, кирпич за кирпичом, они близятся к далёкому, покоящемуся в глубине потаенных уголков души, разгадывают выбитый нотными знаками код с той лёгкостью и непринуждённостью, к которой стремится каждая травинка, случайно прорывающаяся сквозь плитку центральной площади. Когда взгляд невольно падает вниз, приходится заметить: маленький зелёный росток уже кивает едва прорезавшейся головой.

***

Пробивающийся из земли росток, наивный и хрупкий, ещё не видевший мира, касается тепла маленькой головой. Он карабкается наружу, тянется к солнцу и будто заставляет вступить с ним в увлекательный диалог. Среди рассказов о быте, суете и порой наступающей тяжести будней, вдруг прорезается голос зеленеющего и крепнущего друга: «На небе сгущаются кучевые облака». Своей безучастностью к вопросам нефтяных океанов людских проблем новая жизнь позволяет понять: счастье лежит чуть дальше календаря запланированных встреч.

***

Морщинистое дерево покорно терпит прикосновения: лёгкие, более уверенные, наполненные осмысленным намерением или подобные любой форме, пустые и мимолетные. Величественный исполин стоит, не уклоняется, лишь изредка покачивает ветвями в такт назойливому ветру. Скольких рук можно коснуться вот так, проходя мимо принимающей всё аллеи? Сколько поколений глаз ласкает эти пугливые листья? Кажется, крепкие ноги сейчас поднимутся из земли и понесутся навстречу потоку.

– Я ничего не знаю, – шёпот напоследок подаренных объятий.

***

Объятия городского шума сжимаются тугим кольцом, будто перенося уставший от суеты разум в другое измерение. Шорох листьев редких деревьев, перемежающихся с выложенными плиткой дорожками, ласково напоминает о тянущемся вслед за тяжёлыми шагами переживании первой любви. Не романтической –всеобщей, поглощающей от и до, согревающей душу, не обжигающей её нежные линии. В сигналах машин возрождается память о близком и светлом детстве. С замиранием сердца приходится пересматривать картинки из прошлого, будучи не в силах притронуться к его манящим очертаниям. Руки тянутся к желанной беззаботности, но останавливаются, натыкаясь на щербатую стену возвышающегося над суетой здания. Всё идёт своим чередом. Выдох дарит облегчение и возвращает домой.

***

Стройка у дома встречает привычным и переставшим быть тягостным шумом. Голоса рабочих перемежаются со звонким стуком металла, теряются в нём и оставляют лишь разносящийся по воздуху след. Люди, иногда всё ещё гневно поглядывающие в сторону ограждённой территории, кажутся несколько отстранёнными от текущих мимо событий. Под ногами разливаются многочисленные лужи – образ, принимающий каждый камушек, каждый плевок, каждую солнечную улыбку, обращенные в их сторону. Увлечённый своим делом ребёнок заинтересованно касается ботинком воды – от ноги сразу расходятся податливые круги, вызывающие у маленького человека искренний восторг. Он несколько раз повторяет своё движение, пока, наконец, не прыгает в лужу, задорно смеясь. Забавный костюмчик с улыбчивым котом вмиг покрывается темнеющими каплями, но беспокоит ли это по-прежнему улыбчивого ребёнка? Он лишь удивленно замирает на несколько мгновений, разглядывает изменившуюся в цвете одежду и увлечённо продолжает игру. У него нет образа, сложенного в глазах окружающих, нет того, что следовало бы защищать и что было бы достойно отложенной радости. Несколько прохожих, наблюдающих этот момент, замедляются и тепло смотрят на огражденную невысоким забором территорию – на их глазах строится жизнь.

***