День Победы менеджер Коля Шиханихин отметил с размахом. С утра прокатил жену по магазинам. Закупили водочки, закуски. Спасибо деду за Победу!
Два дня Коля давил фашисткую гадину вместе с героями телесериалов. Аж голова заболела. Утром третьего на работу, а изо рта боевой выхлоп. «Я же русский!» – не вдаваясь в этимологию фамилии, убедил себя Коля. Полагаясь на авось и георгиевскую ленту на антенне, погнал свой Опель в контору.
– Коля, на тебе лица нет! – вместо приветствия закричал сетевой администратор Дамир Гибадуллин. – Одна морда!
– На свою посмотри.– огрызнулся Коля и глянул в зеркало над рабочим столом. Оттуда смотрела щекастая физия, глаза прятались в складках, нос бугорками, губы пельменями. Ничо, оттухнет, подумал Коля оптимистически, день Победы раз в году, не едалом же торгую.
– Босс не спрашивал? – Николай сел за стол, включил компьютер.
– Звонил, приказал работать и работать. Судя по голосу, его морда пошире твоей будет.
– Иди в жопу.
Комп загрузился, Коля дрожащей рукой взял мышку. Стрелка попала на значок «В сети», менеджер Николай поприветствовал потенциальных покупателей.
– Решили как-то мозг, руки и жопа выбрать себе начальника, – Дамир, как обычно, развлекал коллег анекдотами. – Мозг говорит: я самый умный, я буду начальником! Руки говорят: зато я все делать умею, нас надо начальником поставить! Тут жопа голос подает: лучше я буду начальником. Мозг и руки чуть со смеху не упали: какой из тебя начальник, ты не думать, не работать не приспособлена! Жопа обиделась и заткнулась.
Дамир замолчал, коллектив в предвкушении оторвался от мониторов.
– И ты заткнулся. Какое совпадение. – съязвил Коля.
Покосившись, Гибадуллин продолжил:
– Не выходят из жопы продукты жизнедеятельности, сначала мозг погрустнел, затем руки силу потеряли. Мозг с руками посоветовались и поставили жопу начальником.
– И?
– Отсюда вывод, – сощурил глазки Дамир, – любая жопа может быть боссом.
Коллектив аккуратно рассмеялся.
– Но не каждый босс должен быть жопой. – сгладил анекдот хитрый татарин.
На Колином мониторе с чпоканьем всплыло облачко с сообщением: «Куплю тонну калиевой селитры, проясните способ оплаты и условия доставки».
Наконец-то, обрадовался Коля, день начинается с продажи. Менеджер набил ответ, посмотрел на экран перед тем, как нажать Ввод. «Тонна калиевой селитры в нашем интернет-магазине стоит 50 000 рублей. Транспортную компанию вы можете выбрать сами. Если воспользуетесь нашими услугами, отправление железнодорожным транспортом в ваш город обойдется еще в 15 000 рублей. Предоплата 100 процентов. С уважением, ваш менеджер Николай». Что за хрень – вместо «ваш менеджер Николай» – «ваш торгаш Коля Свинорылов».
Молекулы спирта обнимались с кровяными тельцами, смесь взбурлила, Николай заревел:
– Эй, гиббон, – самая обидная кличка админа-татарина, – иди сюда! Ты чё мне с компом сделал?
Лицо Гибадуллина в миг стало бледным, едва заметный шрам на щеке превратился в рубец.
– Что случилось, Коля?
Дамир подошел, склонился над Колиным плечом.
– Это чё? – Коля ткнул сосиськообразным пальцем в монитор.
– Здравствуй, тетя, новый год! Я то тут при чем?
– Ты мне на той неделе в Ворде что-то там в автозамене намудрил!
«Что-то» Коля не озвучил, злокозненный админ на слово «рублей» поставил «евро», чем сорвал несколько договоров, что в свою очередь вызвало недовольство босса.
– То в Ворде, а здесь сетевая прога. Скорее вирус к тебе залез. Ни при чем я, богом клянусь! – Дамир перекрестился.
– Ты аллахом своим поклянись! – заметил жест Коля. – Иди, делай, иначе вирус тебе в одно место залезет!
– Ты меня пугаешь, Коля, как латентный гомосек говоришь, честное слово!
– Чё ты сказал? – Коля привстал. – Я латентный?
– Спокойно, – Дамир положил руку на плечо менеджера, – давай посмотрим, что у тебя.
Гибадуллин присмотрелся к сообщению.
– Попы ваши сельским хозяйством решили заняться? Все правильно, раз больше некому. – приговаривая, админ жал на клавиши.
– Вот, пока заменим «менеджер» на «торговый агент», а «Николай» на «Шиханихин» – солидно и просто. Можешь отправлять.
Коля нажал «Ввод», сообщение об условиях приобретения калиевой селитры полетело на адрес «[битая ссылка] blagovest[битая ссылка] @[битая ссылка] mail.[битая ссылка] ru».
– Это он!
В серой дали зачернела фигура.
– Где? – закрутил головой Караваев. – С чего ты взял? До мужика километр, одет как все – черные штаны, черная куртка.
Они сидели в машине неизвестной марки с приоткрытыми стеклами.
– Тихо! – прошептал Дмитрий. – Смотри, как идет.
– Двумя ногами.
– Правой ногой стопой внутрь шагает. Не видишь?
Каравай нахмурился.
– Берем?
– И что дальше? Чем доказывать будем? Он же сзади нападал, бил по голове. Бабульки подслеповатые, следователи наши, не заморачиваясь, в протоколе допроса как под копирку – «опознать не смогу». С удовольствием баранок навешали.
– Что предлагаешь? С поличным хрен возьмешь! – Караваев раздул ноздри.
– Не знаю, думать надо.
– Пока ты думать будешь, он еще кучу старух вальнет! – Караваев ударил напарника в плечо.
Кабанов проснулся от толчка. Глаза открылись, зрительные нервы еще прогревались, а мозг уже расшифровал колебания барабанных перепонок. Кричал Гоша.
– Тревога. – простонала жена.
- Кать, ты же мать. – привычно взмолился Кабанов.
– Дим, ты невыносим. – Катька варьировала ответы даже спросоня. Она повернулась спиной и натянула одеяло на голову. Очередь действовать по тревоге была мужнина.
– Только бы тревога не оранжевого цвета.
– Угу. – голос из-под одеяла прозвучал несколько саркастично.
Дмитрий потянул носом, сарказм объяснился – тревога именно того самого цвета.
На часах горели цифры 05-35, уже светало. Дмитрий встал с постели, кряхтя, сделал два шага к детской кроватке. Гоша посмотрел на отца, умолкнув на секунду, видимо подумал, что его могут не понять, закричал сильнее.
– Что, академик Какашкин, – склонился отец к сыну, – не нравится так жить? Это ты в своем пока дерьме купаешься, и то не доволен.
Дмитрий разговаривал с сыном по-взрослому с их первой встречи в роддоме. Гоша внимал отцу очень серьезно, был то академиком, то деятелем разнообразных наук, то главнокомандующим.
– Пойдем, сынок, в операционную, чтобы маманьку не будить, – Дмитрий обернулся к жене и чуть повысил голос, – ей скоро на смену заступать.
Придерживая голову, Дмитрий поднял маленького человечка и, задержав дыхание, понес в другую комнату.
После рождения ребенка спальня превратилась в многофункциональное помещение. Кровать теперь находилась в одном углу, штанга с гантелями – в другом, в третьем находился стол, на котором производились операции по замене памперсов. Во время некоторых операций, когда у мелкого пациента возникали проблему с кишечником, Дмитрий серьезно подумывал об использовании противогаза. Катя идею не одобрила: «Привыкнет к отцу-слоненку, в Маугли превратится».
Гоша обрел новый подгузник, нахмурился и строго посмотрел на отца.
– Понимаю, свято место не должно пустовать.
Дмитрий понес сына на кухню.
– Сейчас, сейчас. – приговаривал, покачивая сына.
Одной рукой открыл крышку термоса – приспособился, налил в бутылочку сколько положено. Пока наливал, стало ясно, вода остыла. Добавил порцию Нутрилона, закрутил крышку с соском, поставил под горячую воду. Сколько держать до нужной температуры, знал с точностью до секунды – внутренние часы не подводили.
Гошин живот наполнился, ребенок зачмокал. Дмитрий взял сына столбичком, подошел к окну. Утро, рассеянный свет, редкие прохожие. Дмитрий качал сына и разъяснял момент:
– Папка твой сейчас на работу пойдет. Развозить дяденек и тетенек на их работу. А их там ждут начальники: это такие люди, которые сами работать не любят, а вот покомандовать им как тебе нутрилон с медом. В нормальных странах начальники те, кто думает лучше, а у нас – в Азиопии, географию мы потом обсудим, – кто лучше попы подтирает. Только не как я тебе, а языком. Это я фигурально выражаюсь, не бойся. У папки раньше другая работа была – очень важная и нужная. Папка жуликов ловил. Не так как в кино, а по-настоящему. Только не угодил папка начальнику, видишь ли, самостоятельность мышления иметь позволил. А в каждом коллективе имеются стукачки. Это, Гоша, такие люди, которые рассказывают начальникам, чем подчиненные дышат, о чем думают, что делают. Стукачки, сынок, они тоже разные бывают. Есть те, которые помогают со злом бороться, есть те, которых заставили предавать чужого человека, угрожая близкому. А есть такие, которые на товарищей стучат за выгоду предполагаемую или совсем уж из удовольствия. Вот такой стукачок рассказал начальнику, что папка о его профессиональных способностях думает, и папка работы любимой лишился. Теперь папка таксует и в частные детективы играет. Только из клиентов пока один дружок-полицейский. А у него и бюджет ограничен и информация его интересует в пределах района. Кроме дяди Каравая никто не звонит, никого услуги бывшего опера не интересуют. А папка скучает по той работе, сны ему снятся.
Дмитрий скосил глаза на сына.
– Заснул? Молодец. Видишь, какие занимательные сказки я тебе рассказываю.
Сказочник отнес сына в кроватку. У самого глаза как оловянные, доспать бы часок.
– Кать, бди. Я пошел.
– Бдю, солнышко. – из-под одеяла.
Нас утро встречает прохладой. Дмитрий вышел из подъезда, глотнул свежий воздух. Он умылся, во рту еще сохранялся вкус кофе – жизнь не такая плохая штука. На дворе май и трава, в воздухе птицы…
– И здесь как всегда! – Дмитрий подошел к машине, лобовое стекло украшала характерная клякса.
– Академики с крыльями.
Дмитрий очистил автомобиль от «академических» эскриментов, по смартфону подтвердил готовность – еще один официально безработный превратился в таксиста.
С прежней работы на память Дмитрий оставил рацию, настройки не сбивал и слушал временами знакомые команды и позывные.
К полудню заказы, как обычно, становились редкостью, Дмитрий, откинув сиденье, дремал в машине. В кармане задрожал телефон. Жена.
– Привет. Звонила некая Елена, хочет нанять тебя для одного дела. – услышал Дмитрий.
Наконец то! Дмитрий сел, сна как не бывало.
– Спросила, какого?
– Спросила. С сыном, говорит, проблемы. Какие, не уточнила.
– Сколько лет сыну?
– Сказала семнадцать. Знаешь, Дима, я не очень хочу, чтобы ты с ней встречался.
– Это еще почему?
– Потому. Зря я тебе позвонила.
– Ты что, ревнуешь?
– Мужа у нее нет, это понятно, голос уж больно… – Дмитрий представил как Катя поджимает губы.
– Какой? – с улыбкой в голосе поинтересовался Дмитрий.
– Такой! Сейчас сброшу телефон, сам услышишь, только смотри у меня!
– Яволь!
– И перед встречей домой заедь, переоденешься.
В парк имени Щорса Дмитрий приехал заранее. Место встречи назначил он, клиентке парк был знаком. Разговаривая по телефону, Дмитрий понял, почему жена не пришла в восторг от первого клиента. Голос Елены можно было назвать одним словом – сексуальный. Елена говорила строго по делу, но с таким придыханием, что легко было навоображать всякого.
Дмитрий угадал клиентку сразу, дедуктивных способностей не потребовалось. По парку в это время мамы катали коляски, пенсионеры вентилировали легкие, неспешно мели дорожки гастарбайтеры. На площадке перед «чертовом колесом» стояла женщина, не вписывающаяся в картину. Строгая блузка, юбка чуть выше колен, сумочка через плечо. Бизнес-леди? Холеная, знающая цену себе и окружающим самцам. Дмитрий относился к таким женщинам противоречиво. Склонные к доминированию, с одной стороны вызывающие уважение, с другой лично у Дмитрия – сочувствие. Женщина становится сильной, когда у нее нет сильного мужчины.
– Здравствуйте, Елена.
Даже если ошибся, ничего не терял.
Женщина посмотрела прямо в глаза, будто морской волной окатила. Если бизнес-леди, то такому бизнесу повезло. Невысокая, чуть выше Кати, блондинка, причем натуральная – брови и кожа светлые. Лицо овальное, прямой пробор в волосах, толстая коса по-модному на левую сторону. Нос чуть вздернутый, тонкий, с аккуратными ноздрями. Широко распахнутые голубые глаза. Невольно сравнил с глазами жены. У Кати синева родной реки, у визави лазурь экзотических морей. И запах от Елены другой – дорогой. «Прекращай сравнивать, приказал себе Дмитрий, думай головой».
– Здравствуйте, Дмитрий.
Дмитрий представил, каким видит его клиентка. Среднего роста, все еще спортивного телосложения, прическа «без расчески», жесткие складки у рта, алкоголь и табакокурение на лице не наследили. Вполне. А вот по одежде женщина может сделать неверные выводы об умственных способностях. Детектив был одет совсем уж просто: джинсы, майка, рубашка-гавайка.
– Присядем?
– Лучше пройдемся.
– Дмитрий, нельзя ли мне взглянуть на ваши документы? У вас ведь должно быть удостоверение.
– Вы знаете, как должно выглядеть удостоверение частного детектива?
– Нет, но я могу определить качество печатей и записать номер.
– Понимаю, доверять свои проблемы незнакомцу неразумно. Паспорт. В нем удостоверения на медали – за 15 лет службы в уголовном розыске. В качестве доказательства моей компетентности. Удостоверения частного детектива пока не получил – бюрократия. – Дмитрию пришлось слукавить. – Зато вы будете платить по факту. За результат, так сказать.
– Меня зовут Елена Валерьевна Логинова. Моему сыну Олегу 17 лет, он учится на 2 курсе химико-технологического техникума. Мы живем вдвоем по адресу: Солнечная 17 – 43. Квартира трехкомнатная, у сына своя комната, разумеется. Олегу еще не было двух лет, когда я развелась с его отцом. Мы жили в Пензе. Евгений, отец Олега, возможно, и сейчас там живет. Я не поддерживаю с ним связь. Четыре года назад у меня заболела мама, и мы с Олегом переехали сюда. Думали временно. После смерти мамы решили остаться.
Еще месяц назад Олег был добрым, жизнерадостным мальчишкой. Занимался в тренажерном зале, в «Арене», знаете такой?
Дмитрий кивнул.
– Много времени проводил в интернете, общался в сетях. Иногда, конечно, просил не подглядывать в монитор, но каких-то тайн, я думаю, не было. Он мало что от меня скрывал.
– Откуда вы знаете?
– По его вопросам. Олег спрашивал, как себя вести с девушками и все такое. Я ему как старшая сестра была.
– А сейчас?
– Не знаю. В таком статусе я себя только в кошмарах представляла. Нет, Олег не грубит, не игнорирует меня, продолжает хорошо учится, занимается спортом, ночует дома.
– Так что же вас не устраивает, Елена Валерьевна?
– Первые изменения, как я сейчас понимаю, начались месяц назад. Олег перестал заниматься тяжестями. Я это только приветствовала. Он у меня небольшого роста, ему вырасти надо. Но теперь у него на кулаках появились ссадины, иногда синяки на лице. Сказал, занимается в секции единоборств.
– Опять не понимаю, простите. Если бы дрался на улице, думаю, вы бы поняли.
– Думаю, да. Но он занимается не в «Арене», а там лучшие секции.
– Это они сами про себя так говорят. Чем еще сын беспокоит?
– Он другим стал, понимаете! Разговаривает со мной только по делу, дверь в комнату всегда закрыта, на ноутбуке пароль.
– Влюбился может быть? – улыбнулся Дмитрий.
О проекте
О подписке