Владислав Женевский — отзывы о творчестве автора и мнения читателей
image

Отзывы на книги автора «Владислав Женевский»

38 
отзывов

Mal

Оценил книгу

Меня всегда интересовало, почему жанр ужасов на постсоветском пространстве скорее мертв, чем жив. У нас же просто невероятно благодатная почва - незаконченные стройки, пустые деревни, огромные трассы между городами, леса и болота и вот, наконец-то сначала вышла "Самая страшная книга года", а теперь еще и этот сборник "Темная сторона дороги". Не хочу расписывать каждый рассказ по отдельности, только скажу, что антология по уровню ровная: есть, конечно, и слабые рассказы, и очень удачные, но большинство - интересны и хорошо написаны.

Дороги - особенно в России - это свой мир с атмосферой, легендами и ужасами. Наша страна - самая большая в мире, а про дороги и трассы можно даже не говорить. Этот путаный лабиринт старого и нового асфальтов, направлений, ям, провалов, луж, указателей может таить в себе немалую опасность. Так что тему составительница антологии задала очень широкую, и авторы раскрыли ее со всех сторон: здесь и маньяки, и призраки, и постмодернизм, и городской фольклор, и даже обращение к славянской мифологии.

Очень приятно, что не романами одними жив жанр ужасов в России: ужасы - это один из немногих жанров, который очень хорошо смотрится в коротких рассказах и хорошо, что издатели и авторы не забывают об этом.

8 марта 2015
LiveLib

Поделиться

doctor_lecter

Оценил книгу

Если бы в каком-нибудь ВУЗе решили ввести курс "темной" литературы и поинтересовались бы моим мнением, с творчеством каких авторов студентам этого курса следует познакомиться, то, наряду с По, Лавкрафтом, Бирсом, Эверсом, Рампо, Кингом, Баркером и другими классиками я бы, не задумываясь, назвал имя нашего соотечественника Владислава Женевского. И вовсе не потому, что знал этого автора лично. Многие могут подтвердить: когда речь заходит о литературе, я не завышаю оценки "по дружбе". Немало случаев было, когда, собирая ту или иную антологию, я "заворачивал" тексты своих хороших знакомых, друзей и коллег, если считал эти тексты слабыми - а слабые тексты бывают у всех... кроме, разве что, Владислава Женевского. Равно как я принимал и буду принимать в антологии время от времени такие истории, которые мне субъективно "не очень", когда вижу, что дело во вкусовщине, а не в недостатке мастерства у писателя. Собственно, лично мне не слишком полюбились такие новеллы Женевского, как, допустим, "Бог тошноты" или "В глазах смотрящего", но, черт подери, они все равно хороши, безотносительно того, насколько они близки или не близки мне как читателю.

Это другой совершенно уровень. Вы можете быть ценителем Достоевского и не любить Чехова, либо наоборот - с трудом заставите себя прочитать "Преступление и наказание", но восхититесь "Вишневым садом". Вне зависимости от ваших личных пристрастий и Достоевский, и Чехов остаются мастерами слова, классиками и образцами. Также я, например, принимаю Лавкрафта - это не вполне "моя" литература, но я осознаю и признаю заслуги ГФЛ перед жанром и перед искусством. И если, допустим, Стивен Кинг порой позволял себе критиковать стиль Лавкрафта, то одновременно признавал, что тот же Лавкрафт повлиял на его, Кинга, становление как писателя.

С творческим наследием Женевского ситуация похожая. Даже те его произведения, которые не "цепляют" персонально меня (а таких на самом деле не много), все равно остаются прекрасной литературой. В высшей степени несправедливо, что автор написал так мало и больше уже ничего не напишет. В высшей степени справедливо, что именно книга Владислава Женевского стала первой авторской книгой в серии "ССК", где ранее выпускались только антологии.

Женевский безумно хорош как писатель. Это я заявляю не просто так. Мне, в конце концов, есть с чем сравнить. Я и сам пишу (иногда мою писанину даже хвалят) и, конечно, я немало читаю. И молодых читаю, и признанных мастеров. У современных авторов уровня Анны Старобинец или, допустим, Марии Галиной, я редко, но порой все-таки "спотыкаюсь" на какой-либо фразе, предложении, ловлю себя на мысли, что "вот здесь уважаемый автор, пожалуй, увлекся или был недостаточно внимателен в редактуре". Знаете, такое мимолетное мерзенькое чувство, которое испытываешь, встречая едва уловимую шероховатость у достойного автора. У молодых, не столь признанных, шероховатостей куда больше. У графоманов и посредственных ремесленников (да, даже у тех, кто издается большими тиражами) ляпы встречаются чуть ли не на каждой странице. Из относительно свежих примеров последнего рода: угораздило открыть одну из книжек Тармашева и чуть ли не в первом же предложении столкнуться с фигурой, "затянутой в скафандр химзащиты" (скафандр - не тот вид одежды, в который можно "затянуть", это не трико из латекса).

В "Запахе" Женевского ни одной подобной шероховатости нет. Не замечено. Даже в ранних вещах, вроде "На дальних рубежах". В этой книге вообще нет никаких шероховатостей. И это первое, что стоит отметить, поскольку это - показатель очень высокого уровня писателя. Зато в "Запахе" есть масса другого, сугубо позитивного.

Здесь есть многочисленные отсылки к классике: самые разные (прямые эпиграфы, скрытые цитаты, аллюзии) и к самой разной, не только литературной (Баркер, Кинг, Брэдбери, Лавкрафт, Мильтон, Овидий), но и кинематографической ("Чужой", "У холмов есть глаза"), и музыкальной (группа "Агата Кристи", например). Это если говорить о том, что можно уловить сходу, "на раз-два", на деле подобных отсылок куда больше.

Здесь есть богатейший и очень "вкусный" авторский язык. То, что хочется цитировать, но этого "хочется" ТАК много, что трудно выбрать что-то одно. Проще оставить выбор на волю случая и открыть случайную страницу "Запаха". Что я и сделал - и оказался (случайно!) на первой странице одноименной новеллы. И вот первые же слова первого абзаца:

Сумрачным ноябрьским утром 1867 года над Парижем угрюмой коммуной толклись сизые тучи, извергавшие из недр то холодную морось, то снег.

Обратили внимание на это слово - "коммуна"? Заметили, как изящно и метко оно разместилось, одновременно дополняя и отражая и исторический контекст (Париж 1867 года!), и само звучание этого предложения ("сумрачным", "утром", "угрюмой", "коммуной", "тучи" - мы как будто слышим глухие завывания ветра посреди мрачного ненастья). Гениально, так мало кто может.

Снова даем порезвиться слепому жребию, и натыкаемся (на странице 264, новелла "Искусство любви") на фразу:

В каком-то смысле существование этой повести оскорбляло литературу больше, чем мемуары старого резонера или вирши о котятах.

Еще один бросок костей, и выпадает "127":

Бледное лицо юноши светилось, как гнилушка.

Куда не ткни - попадаешь в яркий образ, в мысль, в тонкую игру слов и символов. А ведь это лишь случайные фразы, выпавшие, как гроши из туго набитого кошелька, из богатого, сочного контекста. "Запах" в этом смысле - настоящее пиршество для гурманов, ценящих превыше всего красоту слога.

Но "Запах" не ограничивается лишь этим. Мне доводилось и прежде читать безукоризненно грамотную, умную, достаточно сочно написанную прозу, жанровую прозу в том числе, которая оставалась при этом неимоверно скучна, сера, вторична, пуста. Не только язык и стиль делают классиков классиками, мастеров - мастерами.

0:40

Нил Гейман назвал один из сборников своих рассказов "Дым и зеркала", имея в виду, что по-настоящему классный автор может произвести на читателя впечатление сродни тому, которое производит на зрителя умелый фокусник, выуживая из рукава голубя или кролика из цилиндра. Стивен Кинг в том же смысле говорил о писательстве, как о телепатии. Истинно классный автор в чем-то - чародей, волшебник. Не просто так и в русском языке давно в обиход вошло выражение "магия слова". Владислав Женевский был из породы магов, которые умеют творить настоящие чудеса. Такие, что я и сейчас, перечитывая его рассказы (даже те, что мне самому субъективно "не очень"), в какой-то момент готов хлопать в ладоши и визжать от восторга.

И он делал все это, находясь "на темной стороне". Как в коротком рассказе (из раннего) "Веки", где автор заставляет нас бояться... моргать. И рисует жуткую картину, которая особо впечатлительных натур может на долго лишить сна: о, эти бледные губы в бездонной тьме за прикрытыми веками, эти губы, которые будут целовать вас целую вечность. Как в новеллах "Идолы в закоулках" и "Никогда", с удивительными образами, одновременно отвратительными и прекрасными: паукообразный монстр, подобный человеческому сердцу... плотоядный цветок в виде детской руки... Господи боже, какой взлет фантазии, какой сладостный кошмар - наяву. Как в историях вроде "Бога тошноты" или "Мёда", в которых автор использует сложные литературные приемы, в одном случае ведя практически все повествование во втором лице ("ты", "ты", "ты"), а в другом специально делая текст "медовым", тягучим - все для того, чтобы в финале внезапно вывести на сцену то, для чего было нужно использовать эти приемы... Вывести - и привести нас, читателей, к этакому литературному оргазму. Вызвать ощущение сродни тому, что испытывает герой новеллы "Запах" - почти сладострастное омерзение, которого всегда мало.

Женевский мало склонен к прямому морализаторству, но он всегда или почти всегда интеллигентно и ненавязчиво приглашает читателя еще и подумать. Его проза (и его поэзия - в сборник вошло и несколько коротких стихотворений автора) глубока, многогранна и символична, будь то драматический вирд "В глазах смотрящего", в финале которого героиня теряет душу в лабиринте зеркал, или же трогательный, печальный "Kom", где потерявший близкого человека герой обнаруживает себя на корабле, созданном из ногтей мертвецов (да, опять аллюзия, теперь уже мифологического толка), будь то депрессивный "Ключик" с его холодным и безжалостным (безнадежным!) посылом о том, что "к каждому замку можно подобрать свой ключик" (метафора неизбежности смерти, если брать в широком смысле), или же едва ли не сатирическое "Искусство любви" с лавкрафтианскими монстрами, явившимися в мир при помощи буквенного "кода", скрытого в дешевой литературной мелодраме "пролюбофф".

Я редко ставлю в своих рецензиях оценку "10 из 10", так как это оценка в моей личной табели о рангах равнозначна четкому утверждению: "шедевр, с какой стороны не взгляни". Тем приятнее, что такой оценки заслуживает книга отечественного автора. Хотя оценить по достоинству ее смогут не все и не всегда. Иногда - это правда - нужно изрядно вырасти самому, чтобы увидеть нечто огромное, многогранное. Мне, например, понадобилось с десяток лет, чтобы должным образом настроиться и посмотреть от и до "Солярис" Тарковского и признать эту картину шедевром. Думаю, если вам "Запах" не покажется сейчас таковым, но вы "что-то такое" в этой книге все же уловите, то, значит, сможете к ней вернуться позднее, чтобы, нарастив "мускул" литературного и эстетического опыта, отдать творчеству Владислава Женевского должное. Удачи вам в этом. Я буду завидовать вам белой завистью.

2 августа 2016
LiveLib

Поделиться

Ingvar1969

Оценил книгу

С прозой Владислава Женевского у меня отношения сложные. Иные рассказы читаются тяжело, мне крайне недостает действия. Иные же читал с восхищением перед мастерством по-хорошему умного, зрелого и, чего уж там теперь, талантливого автора. Отрадно видеть первый авторский сборник в серии "Самая страшная книга". Прискорбно, что этот сборник мемориальный. Крохотный литературный памятник, собранный друзьями и единомышленниками Владислава Женевского из того, что автор успел написать к своим тридцати годам. Всегда печально, если уходят молодые. Вдвойне печально, когда уходят молодые и талантливые. В книге замечательно все, от обложки, до внутренних иллюстраций и качества бумаги и невероятно жаль, что автор не вдохнет запах свежей типографской краски, не оставит автограф, и, самое грустное, никогда уже больше ничего не напишет. Что ж, давайте раскроем книгу и прочтем, какое наследие и какую память оставил по себе Владислав Женевский...

Открывает книгу трогательное предисловие, статья памяти автора «Это больше Вселенной», написанная небезызвестным Михаилом Парфеновым, человеком, без которого русский хоррор так и мыкался бы по задворкам книгоиздательства. Тот случай, когда предисловие не просто нужно, но еще и важно.

Огоньки --/--
В стихах я - как свинья в апельсинах, но этот понравился. Более всего своим финалом, по Лавкрафтовскому безумным и масштабным. Воистину, это больше Вселенной! Для открытия сборника лучше вещи не придумать. Но от оценки воздержусь

Веки 6/10
Наверное так бы писал Затворник из Провиденса, живи он в наше время. Это самая что ни на есть Лавкрафтовская проза, с безумием, с чем-то Древним и могущественным за гранью разума, с помешательством главного героя, только в ритме нашего времени. Быстро, сжато, емко. И вот, наверное, в этом случае мне лично не хватило объема. Хотя концовка жутковатая.

Идолы в закоулках 9/10
Рассказ о несчастной любви? Да. Рассказ о неведомой твари? Да. Рассказ о человеке, не вписавшемся в общество? Опять же - да. И все это вместе создает причудливый и крайне реалистичный коктейль, с нотками горечи разочарования, эйфорией несбывшихся надежд, и сладковатым привкусом мистического ужаса. Удачный рассказ, что и говорить.

Она 8/10
Она может быть матерью, другом, любовью. Что видят в ней люди? Может на самом деле она погибель? Очень стилистически любопытно выстроенный рассказ. Тут вам и мальчишеский хоррор, и этакий вирд, поданный мыслеобразами, и дневниковые записи. Все это сливается в единую, мрачноватую концовку. Достойный рассказ, удачный эксперимент.

Каждая 3/10
А вот этот рассказ совершенно мимо меня. Я понимаю, что у творчества разные грани, но эта мне не по нраву. Мерзкий рассказ, иначе и не сказать. Общественный сортир, грязь, сперма и дерьмо. Впрочем, написано неплохо, и только за это оценка не единица.

Огненная птица 9/10
После того, как составитель макнул нас в самую грязь человеческого бытия, он тут же спешит исправится, и ставит следом чистый и светлый рассказ о силе детской любви. Трогательная история, может чуть слащавая местами, но фигура девочки на балконе видится, как живая, и ее отчаянное "Вернись!" режет сердце. Эта грань творчества мне более по душе.

На дальних рубежах 7/10
Здесь мы имеем этакое лавкрафтовское темное фэнтези. В наличие замок, безумие, непостижимое зло и снежное безмолвие. Ах, да, еще ветер. Ветер, однозначно, третье действующее лицо рассказа. Или четвертое, если считать замок. Пожалуй, неодушевленные герои получились даже поживее живых. Неплохой образец жанровой прозы.

Жар 7/10
Умирающий от жара ребенок уже само по себе жутко, никакого хоррора не нужно. Отчаяние матери, отсутствие помощи, бессилие, автор цепляет читателя острыми крючками, одинаково действующими на всех. И хотя автор сказал все, что мог, и даже больше, здесь мне, пожалуй, тоже не хватило объема.

Я прокрался в твою душу... (Ночью) --/--
Снова стих. С вашего позволения, оценивать не буду. Как я говорил, стихи это совсем не мое.

Атеист 7/10
Кажется ранняя работа автора. С одной стороны уже виден будущий стиль и будущий же высокий уровень, с другой, на момент написания и уровень и стиль еще только формируются. История о том, что и в аду могут быть атеисты любопытна, но недотянута, на мой взгляд. Хотя не исключаю предвзятость. Мне не очень нравятся произведения, где фигурируют романтизированные образы Дьявола и тому подобное. Не смотря на это, рассказ, все же, выше среднего.

Никогда 10/10
Перечитал после "Самой страшной книги 2015" и поднял оценку на один балл. Все же это прямое попадание в мои читательские предпочтения. История о ненависти, история жесткая, даже жестокая (особенно в финале). Все действие разворачивается в прекрасно выписанных декорациях условного европейского городка 18-19 века. Типажи героев узнаваемы, но прописаны качественно, а чудовище заслуживает отдельных аплодисментов авторской фантазии. Впрочем, вопрос, кто в рассказе на самом деле является монстром, остается открытым.

Зевака 9/10
Еще одна грань творчества Владислава Женевского. Вот уж не думал, не гадал, что встречу в сборнике сказку в духе Вильгельма Гауфа! Да, страшную, но все же сказку! Автор вновь обращается к теме взаимоотношений взрослых и детей. Неожиданно много таких вещей оказалось. В рассказе поднимает вопрос доверия к детским фантазиям. Фантазии ли это?

В глазах смотрящего 6/10
Впервые читал в сборнике "13 маньяков". С тех пор мнение не изменил. Женская проза с мистическим уклоном. Мне такие истории не нравятся. Конечно, попытка мужчины описать переживания женщины вызывает уважение, но чувствуется все же, что писал мужчина. Ну и конечно же, написано замечательным языком, за это оценка выше среднего.

Бог тошноты 6/10
Перечитал после "Темной стороны дороги" и добавил балл. Все-таки монстры у Женевского крайне нетипичные. Да и последовательное изменение состояния главной героини прописано очень убедительно. Но сама история по прежнему идет мимо меня.

Relictus (Покинутый) 10/10
Беру свои слова назад. В некоторых случаях стихи это очень даже мое! Конкретно эта история помешательства в стенах покинутой тюрьмы, даст фору иным рассказам.

Запах 10/10
Здесь мы имеем увлекательный образец мистического детектива. Сама детективная составляющая, конечно, не заткнет за пояс мастеров жанра, но антураж на высоте, да еще какой! По хорошему, по лавкрафтовски тягучее расследование, приводящее главного героя к кульминации больше рассчитано на любителей мистики, конечно, и все же детективная часть тоже весьма хороша, особенно образом главного героя инспектора Рише.

Ключик 10/10
Немного нетипичный для Женевского рассказ. Какой-то слишком динамичный, что ли? Тут довольно быстро становится понятно, что происходит, и монстр на виду. Это не в укор автору или рассказу - рассказ великолепен. Отличный образец жутковатого зимнего хоррора. На мой вкус, пожалуй, из лучших произведений сборника.

Искусство любви 9/10
Читал рассказ ранее, в сборнике "Мистериум". Перечитал с удовольствием. Отточенная стилизация под стиль Лавкрафта, под его манеру подачи. Да и ужас здесь тоже Лавкрафтовский, ползучий. В руки главного героя попадает рукопись под названием «Искусство любви», которая незаметно меняет весь мир вокруг главного героя. Меняет, конечно же, в страшную сторону.

Мёд 9/10
Этот рассказ тоже читан мною, и также высоко оценен, хотя истории несомненно очень разные. По сравнению с "Искусством любви", "Мед" кажется более приземленным, бытовым. Ну что там, скажите на милость, уехал наш современник в деревеньку отдохнуть, пошел гулять, да заблудился? Да сколько их было, таких историй? Так думаешь ровно до того момента, пока не замечаешь, что влип в слог Женевского, как неосторожная пчела в мед. Невозможно оторваться. Сладкое послевкусие с кровавой горчинкой обеспечено.

Kom 9/10
К финалу сборника рассказы просто один к одному, как жемчужины в ожерелье. Морское путешествие, густо замешанное на скандинавских мифах, приправленное мрачной мистикой происходящего, просто не может не зацепить. Чуть подпортил впечатление предсказуемый финал, но и только.

Серый призрак --/--
Завершает художественную часть стихотворение, и я вновь воздержусь от оценки. В сборнике стихи выполняют роль этакой отбивки, делят его на неравные части. Я думаю, любители поэзии по достоинству оценят и эту грань творчества Женевского. В конце концов, один из стихов пронял даже меня. А у нас остается еще и документальная часть...

Хоррор в русской литературе (статья) 10/10
.. статья о... впрочем, все уже сказано в названии. Очень емкая и большая статья, при этом невероятно интересная, как для ценителей темного жанра, так и для любителей литературы вообще. Автор весьма детально, с примерами, разбирает русскую литературу ужасов от Пушкина до наших дней.

В финале следует небольшое послесловие от составителя сборника. На нем я задерживаться не буду.
Вот и перевернута последняя страница. Книга прочитана, а я, наконец, определился со своим отношением к творчеству Владислава Женевского. Как оказалось, рассказы, отмеченные мною на 6-7 баллов, преимущественно ранние работы автора. Но даже они получили от меня оценку выше среднего. Низко я оценил вещи совсем уж экспериментальные. Более поздние работы Женевского читаются как выдержанная, хорошо проверенная временем классика. Может иметь дома эту книгу обязан не каждый фанат хоррора, но уж каждый почитатель произведений По, Лавкрафта и иже с ними, просто обязан. Это действительно хорошая и качественная литература, вне зависимости от жанрового ярлыка. Мне остается только, вслед за составителем и издательством, понадеяться, что первое собрание сочинений Владислава Женевского, не станет последним.

15 июля 2016
LiveLib

Поделиться

Shemsu

Оценил книгу

Что произойдет, если вселенная мифов Ктулху внезапно придет в наш мир? На первый взгляд изменится все. На второй – ничего особенного. Люди привыкнут жить в новой реальности, в которой мверзи занимаются исцелением, психиатрические клиники содержатся при храме Ноденса, повелителя великой бездны, роботы говорят через сеть с Азатотом, а наравне с крысиным ядом пригодится и еще один, чтобы в доме не завелся другой паразит – фюллер.
Мистериум – это сборник местами страшных, а местами – совсем не страшных, но жутковатых рассказов, в которых шаг за шагом разворачивается летопись проникновения в наш мир жуткого сна Говарда нашего Лавкрафта. Сделано это притом не как собрание разных текстов разных авторов на тему – так, как обычно собирают антологии – а в рамках одного сеттинга. Все рассказы объединены сквозным сюжетом. Да-да, это по-своему удивительный сборник, где 23 автора, 23 разных по характеру вещи объединены сквозным сюжетом. По сути, это не сборник, не антология, а целостная книга, участие в написании которой приняли два десятка фантастов.

Настоятельно рекомендуется всем поклонникам мистики, хоррора и темной фантазии.

8 сентября 2018
LiveLib

Поделиться

SwankeObliquely

Оценил книгу

Творчество Владислава Женевского, как и любую классическую литературу, не нужно рекламировать. Известность пришла к нему сама – каждый, кто сталкивался хотя бы раз с его прозой, непременно желал добавки, а после, насытившись силой и красотой слога, принимался расхваливать рассказы Влада перед своими знакомыми. Возникало естественное любопытство, и… К тому времени, как состоялась первая публикация (если не ошибаюсь, рассказ «Бог тошноты» для сборника «Тёмная сторона дороги»), Женевский был уже «популярен в узких кругах». Правда, он открещивался от славы, как мог, и до последнего оставался верным себе.
Влада не раз спрашивали, почему он не напишет роман. «Творчество даётся мне тяжело, приходится выжимать из себя каждую строчку», отвечал он, «Поэтому над романом работать будет очень тяжело. Каждая страничка – день писательского затыка. Я бы хотел писать бегло, но НЕ МОГУ». Творческий процесс он сравнивал с тяжёлой атлетикой, заниматься которой с годами не становится легче – нужно навешивать новые и новые блины. Поэтому стоит ли удивляться, что наследия Женевского хватило на небольшой сборник.
Свои коррективы в творчество писателя внёс и рак: в разные годы у Влада обнаружили три опухоли, и все – в голове. После первой операции Женевский, по его словам, «впал в затяжную творческую кому», из которой выходил не один год. Вторая операция истощила его настолько, что на творчество не оставалось сил. Третья опухоль оказалась злокачественной... Не возникни хотя бы одного из этих образований в мозге, сборник получился бы другим – более пухлым, менее мрачным, с совсем другими рассказами. Но вышла именно такая книга.
«Запах» – собрание бриллиантов макабрической прозы. Почему макабрической? Потому что дух смерти, страх перед её неизбежностью, влечение к ней – те магистральные мотивы, что пронизывают большинство стихотворений и историй, представленных здесь. Взять хотя бы «Огоньки», следующие за трогательным предисловием от Михаила Парфёнова и товарищей по литературному цеху. «Разбегись, оттолкнись, и зверёнышем вниз, прямо в бездну, в пучину, забудься, простись». Что такое посмертное существование? Всего лишь «бледный огонёк», ничтожный по сравнению с тем, что «больше Вселенной».
Противоречивый образ предстаёт в рассказах «Она» и «Запах». И это не костлявая старуха, отнюдь, но нечто, столь же притягательное, сколь и безжалостное. В юношеском «Она» это существо, прячущееся в подвале старого дома. Каждый, кто сталкивается с ним, узнаёт в фигуре, сотканной из света, свою мать, жену, свою истинную любовь. К слову, в этой истории Женевский умудрился спрятать четыре микрорассказа, каждый со своим сюжетом и манерой повествования. В более позднем «Запахе» смерть уже – безобразное и нелепое создание, к которому, однако, безудержно влечёт каждого, кто с ним столкнётся.
Женевский был атеистом. Определённое влияние на него оказали идеи Питера Уоттса – например, та, что люди являются сложными живыми машинами, не более и не менее. Непростым было и отношение к Богу: как доказать, что тот, кому поклоняются миллионы, на самом деле выглядит, как бородатый мужчина в тоге? Каковы мотивы этого существа? Действительно ли он спасёт людей от самих себя, или... что? Отношение Женевского к религии отразилось во множестве рассказов. Например, «Атеист» за отсылками к классике скрывает мысль о тоске по богу, который так и не возникает в повествовании. Не зря автор рисует условные и как будто иллюзорные декорации: миг откровения – и они окажутся фальшивыми даже для самого протагониста.
Идея «Бога тошноты» другая: что, если у каждого предмета, явления или существа есть свои боги? Подобная идея была не у одного писателя, но Женевский и здесь сумел быть оригинальным, прибегнув к манере повествования от второго лица и изобразив очень странное божество.
Об «Идолах в закоулках» следует рассказать отдельно. Рассказ является частью межавторского проекта «Сутемь» о проклятом городке, где творится всякая чертовщина. В проекте участвовал не только Влад, но и Андрей Сенников, Борис Левандовский, Александр Подольский и другие. К сожалению, проект был закрыт. «Идолы» – кусочек пазла, который, возможно, заканчивается перед «Прямо в темноту» Сенникова (сборник «13 маньяков»). Возможно. Но это не важно. Рассказ Женевского – самостоятельное произведение, которое можно читать в отрыве от цикла. Оно также повествует об идоле – скорее всего, дальнем родственнике Бога Тошноты – который похож на человеческое сердце и говорит на языке крови. Перед смертью Женевский писал, что хотел бы расширить пантеон своих созданий, возможно, даже обратиться для этого к более крупной форме. Увы...
«Искусство любви» – попытка обратиться к сонму Великих Древних. Бывалым культистам впору устраивать соревнование: сколько отсылок к ГФЛ они найдут в этой истории? Рассказ понятен и без «пасхалок», но подлинное удовольствие от него ощутит только знаток творчества «затворника из Провиденса». Кстати, за фигурой главного героя, Фэрнсуорта, с его опухолью в голове, мерещится сам автор... а может, это всё тени.
«Kom» – один из поздних рассказов Женевского; сам Влад говорил, что хотел бы и дальше писать в таком же отстранённом тоне, как и здесь. Здесь есть и мифология (на этот раз скандинавская), и переход в другой мир (или смерть, как кому угодно). Встречается и мотив изменения привычной реальности, так любимый Владом. Нельзя не отметить, как прекрасно «Kom» завершает художественную часть сборника: слова звучат, складываются в симфонию, гармоничную, со множеством оттенков и светотеней. И на этой прекрасной ноте, когда хочется читать ещё и ещё, – финиш, обрыв...
Не следует думать, будто Женевский прибегал лишь к трём вышеозначенным темам. В его арсенале есть прекрасные исторические рассказы – «Запах», «Зевака», «На дальних рубежах». Интересна история создания «Никогда»: Влад рассказывал, что вдохновился буклетом альбома «Майн Кайф» братьев Самойловых, где изображена пластиковая кукольная ручонка, которая будто тянется вверх. Благодаря этой картинке Женевский придумал одно из самых оригинальных своих созданий, поместив его в исторические декорации.
А о «Мёде», одном из наиболее пугающих своих рассказов, Влад писал: «Когда-то услышал раннюю песню Шевчука «Башкирский мёд». Песня так себе, но однажды мне подумалось: «вампирский мёд» (я вообще люблю коверкать слова песен). Потом задумался, как бы такой мёд мог появиться, кто и для кого его мог собирать. Рассказ написал на фоне реальной уральской долины, где отдыхал много лет. А однажды даже заблудился, перейдя реку вброд. Все остальное выдуманное - и собака, и герой».
Можно писать ещё долго – о миниатюрах «Жар» и «Веки», где взвешено каждое слово, о стихах, из которых можно составить отдельный сборник. Не меньшего внимания достойны и переводы, блестящим образцом которых может стать сборник Питера Уоттса «По ту сторону рифта». То же самое можно сказать и о критике, большая часть которой осела в «DARKER'е» и на «Фантлабе». Это разрозненные частички великого наследия, о котором будут писать ещё не раз, сейчас, через пять, десять, двадцать лет, и в будущем, когда мы, современники писателя, присоединимся к сонму бледных огоньков, блуждающих во тьме.

15 августа 2016
LiveLib

Поделиться

Ivaine14

Оценил книгу

Отличная книга, жаль, что раньше не попалась мне.
Ночные федеральные трассы, поезда, электрички, вагоны метро, стремные лесные колеи, заброшенные железные дороги ... Просто услада для любителей "жути по - русски".
Смотрела недавно фильм "Тупик", вот ощущения точь в точь как от этой книги. Безысходность путника - странника на открытом освещенном участке дороги, а дальше - то что? Пустота, темнота, неизвестность - ну или свет вечный, если повезет. Старо как мир - но неизменно актуально.
Самые страшные, на мой взгляд, рассказы - "Поезд 099", "Рейс" и "Собачка".
Особенно - "Собачка"... ох, эта шапочка с оленями...

18 июня 2015
LiveLib

Поделиться

SwankeObliquely

Оценил книгу

Творчество Владислава Женевского, как и любую классическую литературу, не нужно рекламировать. Известность пришла к нему сама – каждый, кто сталкивался хотя бы раз с его прозой, непременно желал добавки, а после, насытившись силой и красотой слога, принимался расхваливать рассказы Влада перед своими знакомыми. Возникало естественное любопытство, и… К тому времени, как состоялась первая публикация (если не ошибаюсь, рассказ «Бог тошноты» для сборника «Тёмная сторона дороги»), Женевский был уже «популярен в узких кругах». Правда, он открещивался от славы, как мог, и до последнего оставался верным себе.
Влада не раз спрашивали, почему он не напишет роман. «Творчество даётся мне тяжело, приходится выжимать из себя каждую строчку», отвечал он, «Поэтому над романом работать будет очень тяжело. Каждая страничка – день писательского затыка. Я бы хотел писать бегло, но НЕ МОГУ». Творческий процесс он сравнивал с тяжёлой атлетикой, заниматься которой с годами не становится легче – нужно навешивать новые и новые блины. Поэтому стоит ли удивляться, что наследия Женевского хватило на небольшой сборник.
Свои коррективы в творчество писателя внёс и рак: в разные годы у Влада обнаружили три опухоли, и все – в голове. После первой операции Женевский, по его словам, «впал в затяжную творческую кому», из которой выходил не один год. Вторая операция истощила его настолько, что на творчество не оставалось сил. Третья опухоль оказалась злокачественной... Не возникни хотя бы одного из этих образований в мозге, сборник получился бы другим – более пухлым, менее мрачным, с совсем другими рассказами. Но вышла именно такая книга.
«Запах» – собрание бриллиантов макабрической прозы. Почему макабрической? Потому что дух смерти, страх перед её неизбежностью, влечение к ней – те магистральные мотивы, что пронизывают большинство стихотворений и историй, представленных здесь. Взять хотя бы «Огоньки», следующие за трогательным предисловием от Михаила Парфёнова и товарищей по литературному цеху. «Разбегись, оттолкнись, и зверёнышем вниз, прямо в бездну, в пучину, забудься, простись». Что такое посмертное существование? Всего лишь «бледный огонёк», ничтожный по сравнению с тем, что «больше Вселенной».
Противоречивый образ предстаёт в рассказах «Она» и «Запах». И это не костлявая старуха, отнюдь, но нечто, столь же притягательное, сколь и безжалостное. В юношеском «Она» это существо, прячущееся в подвале старого дома. Каждый, кто сталкивается с ним, узнаёт в фигуре, сотканной из света, свою мать, жену, свою истинную любовь. К слову, в этой истории Женевский умудрился спрятать четыре микрорассказа, каждый со своим сюжетом и манерой повествования. В более позднем «Запахе» смерть уже – безобразное и нелепое создание, к которому, однако, безудержно влечёт каждого, кто с ним столкнётся.
Женевский был атеистом. Определённое влияние на него оказали идеи Питера Уоттса – например, та, что люди являются сложными живыми машинами, не более и не менее. Непростым было и отношение к Богу: как доказать, что тот, кому поклоняются миллионы, на самом деле выглядит, как бородатый мужчина в тоге? Каковы мотивы этого существа? Действительно ли он спасёт людей от самих себя, или... что? Отношение Женевского к религии отразилось во множестве рассказов. Например, «Атеист» за отсылками к классике скрывает мысль о тоске по богу, который так и не возникает в повествовании. Не зря автор рисует условные и как будто иллюзорные декорации: миг откровения – и они окажутся фальшивыми даже для самого протагониста.
Идея «Бога тошноты» другая: что, если у каждого предмета, явления или существа есть свои боги? Подобная идея была не у одного писателя, но Женевский и здесь сумел быть оригинальным, прибегнув к манере повествования от второго лица и изобразив очень странное божество.
Об «Идолах в закоулках» следует рассказать отдельно. Рассказ является частью межавторского проекта «Сутемь» о проклятом городке, где творится всякая чертовщина. В проекте участвовал не только Влад, но и Андрей Сенников, Борис Левандовский, Александр Подольский и другие. К сожалению, проект был закрыт. «Идолы» – кусочек пазла, который, возможно, заканчивается перед «Прямо в темноту» Сенникова (сборник «13 маньяков»). Возможно. Но это не важно. Рассказ Женевского – самостоятельное произведение, которое можно читать в отрыве от цикла. Оно также повествует об идоле – скорее всего, дальнем родственнике Бога Тошноты – который похож на человеческое сердце и говорит на языке крови. Перед смертью Женевский писал, что хотел бы расширить пантеон своих созданий, возможно, даже обратиться для этого к более крупной форме. Увы...
«Искусство любви» – попытка обратиться к сонму Великих Древних. Бывалым культистам впору устраивать соревнование: сколько отсылок к ГФЛ они найдут в этой истории? Рассказ понятен и без «пасхалок», но подлинное удовольствие от него ощутит только знаток творчества «затворника из Провиденса». Кстати, за фигурой главного героя, Фэрнсуорта, с его опухолью в голове, мерещится сам автор... а может, это всё тени.
«Kom» – один из поздних рассказов Женевского; сам Влад говорил, что хотел бы и дальше писать в таком же отстранённом тоне, как и здесь. Здесь есть и мифология (на этот раз скандинавская), и переход в другой мир (или смерть, как кому угодно). Встречается и мотив изменения привычной реальности, так любимый Владом. Нельзя не отметить, как прекрасно «Kom» завершает художественную часть сборника: слова звучат, складываются в симфонию, гармоничную, со множеством оттенков и светотеней. И на этой прекрасной ноте, когда хочется читать ещё и ещё, – финиш, обрыв...
Не следует думать, будто Женевский прибегал лишь к трём вышеозначенным темам. В его арсенале есть прекрасные исторические рассказы – «Запах», «Зевака», «На дальних рубежах». Интересна история создания «Никогда»: Влад рассказывал, что вдохновился буклетом альбома «Майн Кайф» братьев Самойловых, где изображена пластиковая кукольная ручонка, которая будто тянется вверх. Благодаря этой картинке Женевский придумал одно из самых оригинальных своих созданий, поместив его в исторические декорации.
А о «Мёде», одном из наиболее пугающих своих рассказов, Влад писал: «Когда-то услышал раннюю песню Шевчука «Башкирский мёд». Песня так себе, но однажды мне подумалось: «вампирский мёд» (я вообще люблю коверкать слова песен). Потом задумался, как бы такой мёд мог появиться, кто и для кого его мог собирать. Рассказ написал на фоне реальной уральской долины, где отдыхал много лет. А однажды даже заблудился, перейдя реку вброд. Все остальное выдуманное - и собака, и герой».
Можно писать ещё долго – о миниатюрах «Жар» и «Веки», где взвешено каждое слово, о стихах, из которых можно составить отдельный сборник. Не меньшего внимания достойны и переводы, блестящим образцом которых может стать сборник Питера Уоттса «По ту сторону рифта». То же самое можно сказать и о критике, большая часть которой осела в «DARKER'е» и на «Фантлабе». Это разрозненные частички великого наследия, о котором будут писать ещё не раз, сейчас, через пять, десять, двадцать лет, и в будущем, когда мы, современники писателя, присоединимся к сонму бледных огоньков, блуждающих во тьме.

15 августа 2016
LiveLib

Поделиться

Ingvar1969

Оценил книгу

Доехал ко мне из "Лабиринта" новый сборник "Мистериум. Полночь дизельпанка". Слухи о нем ходили еще года два назад, если мне не изменяет память, но время шло, а сборник на прилавках не появлялся, и я про него забыл. Наткнулся случайно, еще раз взглянул на имена в содержании и поспешил заказать. Сразу скажу, читал долго, почти полторы недели, прерываясь на журнал "Redrum" и "Невыжившего" Александра Варго. Предыдущий сборник из этой серии, "Бестиариум", я оценил на 7 из 10 баллов. В "Бестиариуме" было много боевика и мало ужаса, было смешение стилей и эпох, и какой-то авторский раздрай, когда каждый писал то, что Древние Боги на душу положат. Забегая вперед, скажу, что по последнему пункту "Мистериум" основательно выровнялся. Но, впрочем, по порядку.

Составитель не стал мудрствовать, объединив все рассказы общей нитью самым простым путем - объединил их сквозным сюжетом. Некий ученый из Мискатоника получает письма (сиречь рассказы), со свидетельствами явления Древних Богов на Землю. Он пытается каталогизировать их, понять, почему эти письма шлют именно ему, и не замечает, как меняется под их воздействием. Находка удачная, на мой взгляд. Правда к финалу начинаешь уставать от некоего однообразия предостережений и таинственности, что нагнетает автор (и, по моему предположению, составитель, хотя этого нигде не указано). Но идея, повторюсь, прелюбопытная. Первое письмо/рассказ, открывающее сборник, написано людьми довольно известными не только в фантастике, но и в сценаристике.

Долина коз. Юрий Бурносов, Татьяна Бурносова 6/10
История повествует о первом явлении Древних на территории Советского Союза. пастораль со студентками-художницами резко меняется локальным морским Армагеддоном. Однако при всем при том, что рассказ написан замечательным вкусным языком, выше оценку поставить не могу. Рассказ, как это принято говорить, «интерьерный». Он хорош деталями, они придают ему вес, а сам по себе он довольно проходной. Впрочем, для открытия сборника вполне годится. Идем дальше.

Спасение — не для всех. Олег Богомолов 3/10
Самый слабый рассказ сборника. Невнятный, ученический, написанный кривоватым языком, он начисто убивает задел, созданный Бурносовыми. Больше, пожалуй, и сказать о нем нечего.

Великая филиппинская мечта. Дмитрий Висков 8/10
Этого автора я запомнил еще по прошлому сборнику. Правда, тогда с негативным оттенком. С этим рассказом Дмитрий Висков в моих глазах реабилитировался. Это то, что я хотел получить от сборника: драйв, безумие, смешение всего и вся на фоне конца света. Оказывается, осуществить мечту, в духе построить дом, посадить дерево и родить сына, можно в считанный день, если… Нет, не буду раскрывать сюжет, но скажу, что получилось очень лихо!

Наше время и стекло. Дмитрий Градинар 8/10
Необычная идея, получившая хорошее воплощение, в сумме равняются хорошему рассказу. В некоем условном европейском морском городе появляются стеклянные двойники существующих зданий. Постепенно они начинают вытеснять реальность, а вслед за зданиями приходят двойники людей. Обреченные на провал попытки удержать рушащийся мир показаны автором во всей красе. Люди не понимают, с чем столкнулись, но упрямо продолжают бороться, цепляясь за привычное, старое, давно знакомое. А страшное будущее уже наступает, вытесняя ставшее ненужным прошлое.

Псалмы субмарины. Вадим Вознесенский 10/10
Лучший рассказ сборника, на мой взгляд. Не читал Вознесенского, но чувствуется, что автор не новичок. Так здорово складывать слова, короткими мазками показывать характеры, может только профи. Главный герой - судовой врач, попадает на субмарину, где творятся странные и страшные вещи. У меня от этого рассказа развилась клаустрофобия. Как в живую почувствовал тесноту подлодки, затхлость ее воздуха и тонкость переборок. Очень красивый язык и очень безумная история.

Армия Маннергейма. Михаил Кликин 8/10
Чем мертвая армия хуже живой? Да напротив - всем лучше! Главное завербовать побольше бойцов. Если бы Кликин чаще писал ужасы, я бы чаще его читал. Здорово пишет, не отнять. Особенно удаются ему деревенские зарисовки. Вспомнить тот же «Наш упырь». Мне кажется, что рассказы Кликина украсили бы сборник той же «Самой страшной книги». Армия Маннергейма плохо состыкуется с миром вселенной DieZel, но все равно остается хорошим ужастиком.

Рыжая бестия. Игорь Красноперов 7/10
Этакий суккубский детектив, в декорациях Советского союза. Особой интригой не блещет, но читается легко, а благодаря деталям даже играет приятными красками. Возможно, рассказ мог бы получить от меня оценку повыше, но концовка, резкая и открытая, все испортила.

Опаляющий жар Крайнего Севера. Олег Кожин 9/10
В последнее время часто натыкаюсь на Кожина в разных сборниках. В том смысле, что чаще обычного. Этот рассказ логически продолжает историю, рассказанную автором в предыдущем сборнике «Бестиариум». Независимая Сибирь откололась от Советского Союза, основала собственное закрытое государство, и свой культ Верховного Вождя. Журналисты из Союза приезжают осветить жизнь Независимой Сибири, и попадают под обвал в шахте. А уже тем начинается настоящий ужас. Отличная история, подкупающая еще и масштабом финальной трагедии.

Битва за урожай. Арина Свобода 9/10
Этот рассказ на стыке фантастики и ужаса. Причем первого здесь гораздо больше. Написано бойко и с юмором, надо бы приглядеться к автору. В некой деревеньке жителей атакуют неизвестные природе паразиты, механического происхождения. Местный Кулибин оставляет одного такого механоида у себя в сарае. Конечно же, ничем хорошим это не закончится…

За Горбатым мостом. Игорь Вереснев 7/10
История о взаимодействии нашего мира с изнанкой. Медленное проникновение потустороннего в реальность показано уверенно и жутковато. Вот мирная картина, в которой семья проводит выходные, строит сарайку, жарит шашлыки. А вот уже туман, и что-то таинственное в нем, странные люди, и явно происходит что-то страшное. Неплохой рассказ, но и не из лучших.

Спальный район. Тимур Алиев 9/10
Переезд в спальный район может закончиться плохо. Алиева я читал мало, но то, что читал, радовало обилием деталей. Автор умело задействует описательную часть, что дает читателю возможность погрузиться в мирок простого советского двора с головой. Безумием и подозрительным поведением соседей этот рассказ напоминает роман «Жилец» Роланда Топора. Очень понравилось.

Бэлли-Бэт. Светлана Тулина 8/10
Довольно стандартная история. Берем знакомые ингредиенты: героиню подростка, насилие в семье, потенциального спасителя. Получится «Бэлли-Бэт». Кстати, так и не понял, к чему в названии это Бэт? В самом рассказе девочку так назвали один раз всего. Но несмотря на простоту, рассказ читается влет.

Найденыш. Олег Ёж 7/10
Рассказ перекликается с предыдущим, только написан похуже, и ингредиенты в нем еще проще. Забитый глуповатый могильщик находит нечто, выхаживает его, и нечто становится ему другом. А потом начинает убивать. Не впечатлило. Впрочем, и не могу сказать, что совсем не понравилось.

Театр фон Клейста. Елена Щетинина 8/10
Предсказуемо? Да. Знакомо? Да. Неинтересно? Нет. Елене Щетининой удалось погружение в мир вечного дождя, где странные существа похожие на осьминогов, дают театральные представления для людей, ставя людские же пьесы. Финал, хотя и ожидаемый, а понравился. Особенно слова господина фон Клейста. Никогда не знаешь, какие мелочи могут стронуть странные процессы в мозгу нечеловека.

Портрет Греты и ее гроба. Илья Данишевский 2/10
Этот поток сознания мой бедный мозг переварить не в силах. Смутно я понимаю, что речь вроде бы идет о неких бессмертных существах, но все это настолько витиевато и размыто, что в суть смогут проникнуть не только лишь все, как говорит один мэр одного города. Я не смог.

Нахлебник. Михаил Васильев 8/10
Подцепить паразита можно не только не помыв руки перед едой. Для защиты от ментальных паразитов и средства защиты нужны соответствующие. Один археолог такими средствами пренебрег, за что и поплатился. Больше, к сожалению, ничего не смогу сказать, чтобы не раскрыть сюжет. Разве что вот еще - достойный рассказ.

Вера. Дарья Леднева 6/10
В первую очередь рассказ запоминается необычной локацией: город на гигантских щупальцах. Из него не сбежать, в нем живут и умирают, как говорится. Задел был хорош, но после я запутался. То ли главный герой псих, то ли вокруг вселенский заговор, то ли еще что-то, да и концовка не сильно порадовала. Выше оценку поставить не могу.

Голос Азатота. Ирина Черкашина 8/10
Молодые контрабандисты решаются на крупное дело, перевозку секретной разработки, с целью последующей передачи кому-то из Древних. Очень живые получились персонажи (хотя жаль, что имя Тохи-Ньярлатотепа так и не выстрелило, я надеялся на финальную схватку двух Древних богов), колоритный антураж. Написано простым и понятным языком, увлекательным. Присутствует небольшой рояль, в виде большого фюллера, но в целом читается очень бойко.

Искусство любви. Владислав Женевский 9/10
На мой вкус, этот рассказ один из лучших у Женевского. Очень жаль, что автор больше ничего не напишет. Здесь мы имеем лавкрафтиану чистейшей воды, безумие высшей пробы, и все это написано таким богатым языком, что он на вкус чувствуется. В руки главного героя попадает рукопись под названием «Искусство любви», которая незаметно меняет весь мир вокруг главного героя. Меняет, конечно же, в страшную сторону. Отличная проза.

Акримония мисс Галор. Анна Дербенева 6/10
Рассказ начинался, как классический крутой детектив. Крутой детектив, простите за тавтологию, расследует убийства, в которых как-то замешан знаменитый миллиардер и не менее знаменитая актриса. И, конечно же, иные существа, то ли мутанты, то ли Древние. К сожалению уже к середине рассказ скатился в сумбур, в котором стало тяжело разбираться. Забегая вперед, скажу, что к финалу таких рассказов все больше. В общем, несмотря на хорошие задатки, рассказ все же оставляет желать лучшего.

Сноходец. Евгений Просперов 5/10
Как-то совершенно не впечатлил рассказ. Абсолютно ничего нового. Люди, путешествующие по снам, уже превратились в заезженный штамп, и чтобы сказать тут что-то новое, надо по-настоящему изловчиться. Евгений Просперов, похоже, не очень-то и пытался. Впрочем, язык рассказа довольно гладкий, так что на среднюю оценку автор все же наработал.

Благодати больше нет. Мила Коротич 6/10
Еще один детектив, точно так же погрязший в собственном сумбуре. Видно автор хотел намешать побольше, да повкуснее, но не понял, что не все ингредиенты подходят к друг другу, а некоторые нужно использовать строго дозированно. Очередной крутой детектив расследует очередную серию убийств и постепенно сходит с ума. Финальный поворот пытается все перевернуть с ног на голову, но делает это резко и неуверенно. Жаль, недотянул автор.

Пытка никогда не кончается. Андрей Дашков 9/10
А вот так, на мой взгляд, должен выглядеть по-настоящему крутой детектив. Проза Дашкова сложна и зачастую непонятна, но не в этот раз. Профессиональной рукой автор берет давно известные архетипы, ходы и повороты, и смешивает их в нужной пропорции. Получилось на редкость органично и вкусно. Главный герой в реальности расследует простейшие дела, вроде супружеской неверности. Но он не так прост. Он еще и доставляет недавно умерших людей к некоему Хозяину, на которого на самом деле работает. Очень понравилось.

Подводя итог, скажу: сборник, как мне показалось, сильнее «Бестираиума». Был бы вполне на уровне с «Самыми страшными книгами», если бы не узкая тематика. Все-таки лавкрафтианские ужасы привлекают далеко не всех фанатов жанра хоррор. Мне, признаюсь, читать было тяжеловато местами. Тем не менее, авторы выступили уверенно и профессионально, в чем немалая заслуга составителя, отобравшего лучшие произведения.
Не могу не отметить, что в сборнике очень много девушек, однако в целом выступили они слабее, на мой вкус. Может не женское это дело, ужасы писать?
Пожалуй, продолжу следить за проектом. Хотелось бы полноценного романа из этого мира, рамки рассказа авторам явно тесноваты.
PS: Надо бы рецензию и на «Бестиариум» написать…

19 апреля 2016
LiveLib

Поделиться

Naivety

Оценил книгу

Мария Артемьева, в новом сборнике рассказов серии “Тёмная сторона...”, решила не единоличничать и предоставила право рассказывать страшилки другим авторам, хотя и сама так же отметилась парочкой неплохих рассказов. Кроме того, сборник “Тёмная Сторона Дороги” не был привязан к какому-то единому географическому месту, а главным связующим звеном всех рассказов стала - дорога.
Честно говоря, прежде чем писать рецензию, я задумался над оценкой сборника. Очень тяжело было решить понравился ли он мне или нет. Первые рассказы у меня вызвали восторг. Интересные истории, хорошие образы. Но чем дольше я читал, тем больше казалось что сюжетные ходы у рассказов одинаковые. Есть несколько стандартных шаблонов, которым следуют практически все авторы. Например, вот один из них: “герой - дорога - случайная встреча, которая оказывается судьбоносной - смерть или что похуже”. Так же раздражало наличие абсолютно бездарных рассказов, которые и мистикой-то назвать можно с большой натяжкой. Этакий постмодернизм, с намеком на “скрытый смысл”. Например рассказ Ольги Дорофеевой “Деление с остатком”. Я что-то подобное обчитавшись Пелевиным в 16 лет писал. Возможно их включили в сборник для массовости, но уж точно сделали это зря, как говорится: лучше меньше, да лучше.
Из особо понравившихся рассказов выделю Олега Кожина и его “Узкая колея нашего детства”, “Гроб на Колесах” Парфенова, “Попутчица” Алексея Шолохова и “Рейс” Дмитрия Козлова. А из рассказа Александра Подольского “Мешок без подарков”, автор вполне может сделать крупное произведение, если постарается.
В общем, после прочтения осталось чувство неопределенности. Так что, любителям мистики, советую все же антологию прочесть, хотя бы для того, что бы составить собственное мнение о ней.

18 декабря 2014
LiveLib

Поделиться

Naivety

Оценил книгу

Владислав Женевский к сожалению уже покинул этот мир в 2015 году, ему был всего 31 год. Но, за столь короткий жизненный срок он успел оставить после себя хорошее наследие как автор в жанре хоррор, как переводчик и публицист. Данный сборник, это, как утверждается в предисловии, полное собрание сочинений Влада. К счастью, я успел познакомится с его работами до его смерти, так что можно сказать, я счастлив, что несколько рассказов были написаны в том числе и для меня, как читателя. И очень рад, что его сборник вышел просто великолепным.
Да, не все рассказы получились ровными. Многим его ранним работам не хватает мастерства и красоты слога, зато такие рассказы очень показательны. Благодаря им можно проследить рост Женевского как писателя. Отмечу, что процентов 80 сборника мне очень понравились. Особо хочу отметить вот эти истории рассказанные Владом: “Огненная Птица”, “Зевака”, “Запах”, “Ключик”, “Мед”. И, естественно, его статью “Хоррор в русской литературе”, которую я читаю уже в третий раз и всегда с большим удовольствием. Кстати, после ее прочтения готовьтесь к тому, что ваш список книг к обязательному прочтению пополнится несколькими произведениями.
Спасибо большое Владу за вклад в развитие русского хоррора. R.I.P.

25 ноября 2016
LiveLib

Поделиться