2) какие дополнительные обстоятельства, не нарушающие односторонне-сделочного характера отношения, являются необходимыми элементами фактического состава».^[118]

Сторонники одностороннего обещания склоняются к мнению, что ценные бумаги возникают благодаря односторонней воле должника. Этот последний изготавливает бумагу, подписывает ее и таким образом создает новую ценность, которая наступает лишь с переходом документа в руки другого. Один из основоположников этого учения, Кунце, обосновывает тезис о том, что документ, ценная бумага получают юридическую жизнеспособность благодаря односторонней воле должника. Таким образом, документ как таковой считается действительным благодаря воле должника, односторонне в нем выраженной, но практическое действие его парализовано до тех пор, пока он не перейдет в руки приобретателя. Обобщая теорию одностороннего обещания, Н. О. Нерсесов^[119] обращает внимание на следующее: все существующие в германской юридической литературе мнения по данному вопросу подходят под одну из двух приведенных теорий (договорная теория, теория одностороннего обещания. – Примеч. авт.) и различаются между собой лишь в частностях. По мнению Н. О. Нерсесова, указанные теории и взгляды авторов на юридическую природу ценных бумаг, в том числе на вексель, имеют существенные недостатки, которые уменьшают ценность этих теорий и взглядов. Так, Бруннер^[120] («договорная теория», см. выше. – Примеч. авт.) не различает два момента в ценных бумагах^[121]: возникновение и приобретение прав по ним. Традиция необходима для второго, а не для первого. В это время появляются работы, объясняющие различные стороны теории договорного происхождения векселя. Одним из основоположников договорной теории является немецкий цивилист Н. Толь (Thöl Н.)^[122], который докаывает возникновение вексельного обязательства фактом заключения договора вне векселя.

Как показывают источники, в XIX в. в объяснении происхождения векселя признавалось определенное практическое значение и договорная теория векселя. Следует акцентировать внимание на том, что среди цивилистов дореволюционной России не было однозначного подхода к теории возникновения векселя как ценной бумаги. Одни авторы твердо стоят на позиции договорного характера векселя, другие считали его обязательством, вытекающим из одностороннего обещания. Среди русских ученых, чьи труды о договорном характере вексельного обязательства не утратили своего значения в наше время, можно назвать профессора Г. Ф. Шершеневича^[123], В. Д. Каткова^[124] и других, которые рассматривают вексель как договорное обязательство, при этом отмечают, что имеют в виду не то договорное отношение, которое приводит к векселю (например, куплю-продажу или заем), а то отношение, которое создается векселем. Договорный момент обнаруживается в том, что векселедатель становится ответственным перед векселедержателем в силу передачи ему векселя – документа с намерением обязаться перед ним. Профессор Г. Ф. Шершеневич определяет вексель как одностороннее обязательство, основанное на договоре и выраженное в письменной, строго определенной форме – заплатить денежную сумму^[125]. Данное определение векселя профессора Г. Ф. Шершеневича является одним из исходных положений договорной теории векселя. Источники по вексельному праву в русской цивилистике (конец XIX – начало XX в.) позволяют утверждать автору настоящей работы, что сторонники договорного происхождения векселя договорным признают только основное вексельное обязательство, а воторостепенные вексельные обязательства ими рассматериваются как внедоговорные. При этом особо следует подчеркнукть, что дореволюционные авторы фактичеки не исследовали вопрос о договорах как основание возникновения отдельных второстепенных (подчиненных) вексельных обязательст (Курсив авт.).

К началу XX в. договорная теория векселя выделяется как самостоятельная теория о векселях. Профессор Б. Б. Черепахин, обобщая взгляды сторонников договорной теории, отмечает следующее: «… С точки зрения договорной теории, вексельное обязательство возникает только после того, как документ передан первому приобретателю на основании соглашения, последовавшего между векселедателем и первым приобретателем. При последовательном применении этой теории, несмотря на всю самостоятельность позиции векселедержателя, могут возникать разные споры по поводу этого первого момента возникновения вексельного обязательства.

Векселеобязанное лицо может защищаться против предъявленного к нему требования указанием на то, что оно никогда не вступало ни с кем в договорные отношения об установлении вексельного обязательства, что хотя вексель, действительно, написан и подписан им, но действия эти сами по себе не имеют юридического значения, и что затем документ был передан им третьему лицу не с целью принять на себя вексельное обязательство, а чтобы передать документ, например, на хранение, для просмотра, как образчик, для того, чтобы объяснить этому третьему лицу, как надо писать векселя и т. п. Такие соображения являются совершенно правильным и последовательным выводом из договорной теории…»^[126].

Следовательно, в дореволюционной России договорной теории векселя появляются отдельные зачатки. Однако, сторонники договорной теории векселя не дают каких-либо объяснений природы данного договора, существенных элементов этого договора, особенно воли и волеизъявления, момента заключения данного договора. Следует также подчеркнуть, что договорным русскими учеными признавается только основное вексельное обязательство, а второстепенные вексельные обязательства, они фактически разделяли позиции теории одностороннего волеизъявления, не рассматривают как договорные (Курсив авт.).

Как указывалось в литературе того периода, из всех теорий природы ценной бумаги доминирует теория одностороннего обещания или односторонней воли, согласно которой выдавший обязан, потому что он создал бумагу^[127]. Один из основных сторонников этой теории профессор Н. О. Нерсесов формулирует вывод о том, что бумаги на предъявителя (а выдача бланкового векселя равносильна выдаче ценной бумаги на предъявителя. – Примеч. авт.) суть одностороннего формального обязательства, циркулирующего в обороте, подобие реальных вещей^[128]. Как справедливо указывает профессор Б. Б. Черепахин, все многообразие теорий, предложенных для разрешения этого вопроса, при всем их расхождении может быть сведено к двум основным направлениям с большими или меньшими модификациями в пределах каждого из них: теории договорной и теории одностороннего волеизъявления. Представители последней расходятся в деталях, сходятся в признании односторонне-сделочного характера векселя: это теория креации, теория эмиссии (выпуска), передачи и уступки (Begebungs – oder Aushandigungstheorie), теория добросовестного приобретения (Redlich – reitstheorie) и другие^[129].

Дореволюционные ученые, как и послереволюционные, под юридической природой векселя понимают характер основания вексельного обязательства. Как нам представляется, это верный вывод.

К сожалению, после революции происхождение векселя, юридическая природа векселя и вексельного обязательства, особенно природа отдельных подчиненных (второстепенных) вексельных обязательств как договорных, не являются предметом самостоятельного исследования советских, постсоветских ученых-правоведов, вследствие чего указанная проблема не находит полного отражения в науке вексельного права и в специальной литературе.

Абсолютное большинство специалистов вексельного права XIX в., как правило, рассматривают (произведения Н. О. Нерсесова, Кунце и др.) вексельное обязательство как обязательство, основанное на односторонней сделке или одностороннем обещании. Такое положение характерно и для науки вексельного права Новейшего времени. В изданных в последние годы в России научных работах по векселистике авторы в редких случаях понимают под векселем и основным вексельным обязательством договорное обязательство. В современную эпоху, в один из переломных этапов в истории развития науки о векселях, остро встает вопрос о его будущей правовой конструкции. В современной цивилистической науке на фоне потока научных трудов по вексельному праву работ, затрагивающих вопросы договорной теории векселя, крайне незначительно.

В начале советского периода появляется труд известного ученого-цивилиста Н. Г. Вавина, который на основании ст. 1 и 10 Положения о векселях 1922 г.^[130] делает вывод о договорном характере юридической природы векселя^[131]. Однако, вследствие реформ 1930–1931 гг. в СССР вексель перестал употребляться и фактически перестает быть предметом отдельных научных исследований в России до начала 90-х гг. XX в.

В постсоветское время исследовательский интерес к вексельному праву постоянно растет, одним из побудительных моментов этого являются противоречивость, нестабильность и отсутствие единообразного применения отдельных норм вексельного законодательства в судебной и судебно-арбитражной практике по разрешению вексельных споров. На сегодняшний день очевидным является и то, что объем выпущенных векселей растет быстрыми темпами с каждым годом (См. введение: Так, по данным Центрального Банка России, сумма учтенных кредитными организациями векселей на 1 декабря 2008 г. составила 232,3 млрд руб., рост по сравнению с аналогичным периодом 2007 г. почти на 18 %.^[132] ,а вложения только банков России в векселя в 2010 г. выросли на 41 %.^[133], и имеется устойчивая теденция к их росту (Так, на 1.10.12 года портфель только учтенных банками векселей составил 311 млрд руб., увеличившись с начала 2012 г.^[134]). По данным авторитетных источников, общий объем векселей в 2010 г. в России составил более 2,5 трлн рублей, а в 2013 г. только за первый квартал составил 1064 млрд руб.^[135] Это обстоятельство также предопределило дальнейшие исследования векселя и вексельного обязательства, поскольку право не могло быть впереди естественных процессов, наоборот, право всегда отставало от этих процессов. Кстати, тенденция роста оборота векселей в экономике характерна не только для России, но для и ведущих развитых государств (к примеру, в Германии только за один день, 28 октября 2011 г., в ходе тендеров были размещены векселя почти на 3 млрд евро^[136], 24 сентября 2012 г. а правительство Германии разместило векселя со сроком погашения один год на сумму 1,173 млрд евро^[137], а всего в 2012 г. было размещено векселей на 270,1 млрд евро^[138]. В США на аукционе 4 недельных векселей, прошедшем 18 октября 2011 г., было реализовано векселей на 30 миллиардов долларов^[139], а на аукционе 4-недельных векселей, прошедшем 23 января 2013 г., было реализовано $ 30 001 217 500 в казначейских векселях^[140]).

Появляется огромный массив монографий и учебных пособий, посвященных рассмотрению вопросов отечественной науки вексельного права и вексельному обращению, в которых вексель, как правило, анализируется с точки зрения положений только одной теории – теории одностореннего волеизъявления. Исследование векселя и вексельного обязательства в данных работах строится на теории односторонней сделки или одностороннего обещания либо ее разновидностей – эмиссионной, креационной теорий, теории добросовестной приобретения и т. п., что связано, по мнению автора, с доминированием в российском вексельном праве взглядов, точек зрения, суждений и выводов сторонников данной теории. Так, профессор В. А. Белов в докторской диссертации «Проблемы цивилистической теории российского вексельного права» в категорической форме утверждает о том, что он не приемлет договорного происхождения векселя, поскольку «договор как юридический факт принципиально несовместим с теми юридическими свойствами, которыми обладает вексель как ценная бумага, а именно – свойствами публичной достоверности и абстрактности»^[141]. Как нам предствляется, договор как юридический факт присутствует во многих вексельных отношениях. Основные постулаты теории добросовестного приобретения, которые легли в основу диссертационного исследования профессора В. А. Белова, не могут дать объяснения многим вопросам вексельного права и тенденциям практики. Представляется, это не совсем верно для поступательного движения учения о векселях. Обилие работ по вексельной тематике само по себе еще не свидетельствует о достаточном уровне доктрины вексельного права. В этих работах исследовательская мысль, за редким исключением, не простирается дальше констатаций факта наличия в вексельном праве точек зрения, рассматривающих договорные начала в векселе^[142].

Требуются фундаментальные исследования в области вексельного права, в частности исследования договорной теории о векселе, поскольку в этом разделе науки гражданского права имеются явные пробелы. Договорная теория не является предметом отдельного монографического исследования у русских авторов в разное время.

Проблемы юридической природы векселя в трудах ученых рассматриваются на протяжении последних лет, но с позиции теории договорного происхождения векселя они малоисследованы.

Не признавая аргументы сторонников теории одностороннего волеизъявления, профессор Г. Ф. Шершеневич справедливо указывает на следующее: «… рассматриваемая теория оставляет открытым вопрос, кто же является кредитором по векселю в момент его создания, пока еще никто не выразил своей воли приобрести его? Возможно ли допустить существование обязательства с одною обязанностью без права требования? Можно ли говорить о возникновении вексельного обязательства в силу одного создания векселя, когда тою же одностороннею волей должника вексель может быть уничтожен без всяких юридических последствий?»^[143]. На эти вопросы в диссертационных исследованиях, ни в научных работах по вексельному праву сторонниками теории одностороннего волеизъявления (в том числе профессора В. А. Белова) не даются ответы до настоящего времени.

Однако с отрицанием договорной теории векселя вряд ли можно согласиться, поскольку судебная и судебно-арбитражная практика России не воспринимает теорию одностороннего волеизъявления векселя, констатируя его договорный характер. Несомненно, действует негласное правило: наука служит интересам практики, а не наоборот. Договорный характер основного вексельного обязательства следует также из норм ст. 17 Положения о переводном и простом векселе, согласно которым лица, к которым предъявлен иск по переводному векселю, не могут выдвинуть векселедержателю возражения, основанные на их личных отношениях к векселедателю или к предшествующим векселедержателям, если только векселедержатель, приобретая вексель, не действует сознательно в ущерб должнику. Таким образом, закон указывает на эти отношения как договорные. Одностороннее волеизъявление (одностороннее обещание) не может порождать основное вексельное обязательство. К примеру, я составил простой вексель, себя записал векселедателем. Данное обстоятельство не указывает на возникновение вексельного обязательства. Допустим, согласимся с мнением сторонников теории одностороннего волеизъявления и предположим, что возникло вексельное обязательство. Кто же выступает кредитором по обязательству? Кому я должен совершить платеж? Лицу, которое указано в векселе? Если вексель мною не передан никому, у меня, как у векселедателя, нет обязанности совершить платеж по векселю! Такая обязанность векселедателя возникает только с момента передачи векселя первому векселедержателю. Чтобы вексель был передан первому векселедержателю, только односторонней воли векселедателя недостаточно, необходимо встречное волеизъявление на принятие этого векселя. Следовательно, без совпадения воль и волеизъявления на выдачу и принятие конкретного векселя не может возникнуть основное вексельное обязательство. Когда имеет место совпадение воль и волеизъявления сторон по векселю на выдачу и принятие векселя, а это возможно только при наличии воли и волеизъявления на установление, изменение или при прекращении вексельных прав и обязанностей, – это значит договор, который мы называем, чтобы отличать от других договоров – вексельным. Таким образом, одностороннее волеизъявление выдавателя (или передающего) векселя не порождает основное вексельное обязательство без встречного волеизъявления с другой стороной векселепринимающего.

Специалисты справедливо отмечают, что «современная российская доктрина и правоприменительная практика сталкиваются и вынуждены разрешать во многом те же вопросы, что и сто лет назад, хотя в некотором смысле положение современных юристов (теоретиков и практиков) существенно сложнее. Объяснение тому кроется в определенной неразвитости национального вексельного законодательства, состоящего по существу всего лишь из норм Конвенции 1930 г. …»^[144]. Представляется, что только договорная теория, судебная и судебно-арбитражная практика применения вексельного законодательства, исходящая из договорного понимания вексельного обязательства, позволяют в полной мере уяснить вопросы предъявления векселя к платежу (акцепту) и его правовые последствия, об определении момента возникновения и прекращения вексельного обязательства, об установлении систем вексельных обязательств, о месте системы вексельных обязательств в системе общегражданских обязательств и их взаимосвязь, а также другие вопросы развития векселя.