§ 2. Природа вексельного договора

Договор как частноправовой институт был известен древним цивилизациям. В римском праве договором признается соглашение двух лиц. Ульпиан, характеризуя гражданско-правовой договор, пишет, что соглашение – это согласие и договоренность двоих^[155]. Понятие «договор» в вексельном праве является не только наиболее элементарной, но и основной формой познания векселя, отличающегося от одностороннего обещания. Поэтому его природа – важнейший вопрос современной договорной теории векселя. В настоящее время имеется большое количество концепций, дающих ответ на этот вопрос. Однако, несмотря на большое их разнообразие, намечается довольно устойчивая тенденция объяснить специфику понятия договора применительно к вексельным отношениям. Для многих современных исследователей договор – форма познания, которая выражается конкретно в нормах позитивного права (гражданского права). При этом принимается на веру, что в этом и состоит главная особенность природы вексельного договора (о вексельном договоре – см. ниже). Тем самым как бы дают понять, что вопрос автоматически снят и не требует дальнейших исследований. Между тем данная проблема совсем не так проста, как может показаться на первый взгляд.

Огромный теоретический и научный интерес представляет сущность договора, являющегося основанием возникновения основного (главного) вексельного обязательства и отдельных второстепенных (подчиненных) вексельных обязательств – вексельного договора. Так, в науке русского, советского и российского гражданского права исследования в этой части носят отрывочный характер и не затрагивают конкретики юридической природы векселя. Следует отметить, что договорная теория векселя в русском гражданском праве возникает под влиянием учений германских цивилистов. Одним из основоположников договорной теории в германской цивилистике о ценных бумагах, о векселе в частности, является профессор Ф. К. Савиньи, который рассматривает вексель как договор, представляющий собой особую сделку, имеющую определенную цель, обращение и окончание^[156]. Н. Thöl, германский цивилист, фактически заложивший основы и обосновавший договорную теорию векселя в своем труде «Wechselrech@ (1847), утверждал следующее: «…Вексельное обязательство устанавливается выдачей и принятием векселя (Geben und Nehmen), причем эти два акта должны произойти по соглашению и, вместе взятые, составляют вексельный договор. Для этого передача векселя должна быть совершена с намерением установить вексельное обязательство, предполагаемое, однако, в самом факте перенесения владения, пока кто-нибудь не примет вексель, – вексельного обязательства нет, нет, собственно, и векселя, а есть только исписанная бумага, при этом вексельный договор, по Thöl, не есть простая сделка купли или мены, как это полагали представители старых договорных теорий, – напротив, это договор абстрактный, строго формальный, имеющий аналогий с римской стипуляцией…»^[157]. Таким образом, у Thöl^[158] мы находим отдельную характеристику природы вексельного договора. Как следует из опубликованных работ, Thöl не стал углубляться в природу вексельного договора, исследовав в основном его внешние черты.

В русской литературе договорную теорию векселя выдвигают Г. Ф. Шершеневич, В. А. Катков. Так, профессор Шершеневич обосновывает договорный характер вексельного обязательства следующим образом: «…Рассматривая вексель как договорное обязательство, мы имеем в виду не то договорное отношение, которое привело к векселю, например куплю-продажу или заем, а то отношение, которое создается векселем. Договорный момент обнаруживается в том, что векселедатель становится ответственным перед векселедержателем в силу передачи ему векселя-документа с намерением обязаться перед ним. Следовательно, если бы вексель вышел из рук создавшего его векселедателя помимо его воли, вексельное обязательство не создалось бы. Вексель, заготовленный и положенный на стол в ожидании того лица, которому он предназначался, похищен этим лицом, вошедшим в кабинет без хозяина. При скоропостижной смерти купца в его железном сундуке находят вексель, приготовленный в ожидании доставки товара. Ни в том, ни в другом из приведенных случаев вексельное обязательство не возникает, потому что вексель не был выдан векселедателем. Между тем момент выдачи является существенным по нашему законодательству, которое постановляет, что: 1) вексель для вступления его в силу в отношении первого приобретателя должен быть выдан ему векселедателем, 2) выдачею векселя векселедатель принимает на себя ответственность за платеж по оному. С другой стороны, одной выдачи или перенесения владения на документ недостаточно, если в этом акте не выражается сознательная воля принять на себя обязательство. Поэтому если вексель передается с иной целью, например для учета в банке, то вексельное обязательство не может возникнуть. Иванов берет от Карпова вексель, чтобы, присоединив на нем свою подпись, получить в банке кредит, а вместо того обращает его непосредственно против Карпова. Нахождение векселя в руках векселедержателя, во владении его, создает предположение договорной выдачи, которая поэтому не требует с его стороны доказательств, но допускает со стороны векселедателя опровержение…»^[159]. Разделял эту точку зрения и В. А. Катков^[160].

В советское время Н. Г. Вавин, исследуя нормы ст. 1 и 10 Положения о векселях, основываясь на выводах Г. Ф. Шершеневича, В. А. Каткова, обосновывает договорный характер вексельного обязательства. Согласно договорной теории вексель признается как договорное одностороннее денежное, абстраткное и формальное обязательство. Договор является основанием вексельного обязательства, прежде всего, между векселедателем и первым векселедержателем. При этом основное содержание данного договора – передача векселя векселедержателю с намерением обязаться перед ним. Основные «недостатки» договорной теории векселя, изложенные в работах русских и советских ученых, по мнению автора, следующие:

1. Договорным, как правило, признается только первоначальное вексельное обязательство между векселедателем и векселедержателем. Между тем другие вексельные обязательства, в том числе обязательства с участием регрессных должников по векселю, договорными не признаются.

2. Природа вексельного договора (основание вексельного обязательства) малоисследованна.

3. Исследование существенных элементов, особенно воли и волеизъявления, этого договора не получает должного развития.

4. Малоисследованными являются вопросы о природе договора, послужившего основанием установления, изменения и прекращения конкретного вексельного обязательства.

По мнению Н. А. Крутицкого, «…вексельное обязательство векселедателя в отношении последующих векселедержателей, как правило, и всегда в отношении первого векселедержателя возникает на основании заключаемого векселедателем и первым векселедержателем через выдачу и принятие векселя договора об установлении вексельного обязательства…»^[161]. Как считает Д. С. Пахомов, «…сущность вексельного обязательства проявляется в особой связи его с основанием своего возникновения. Такая связь заключается в следующем: должник связан с первым приобретателем бумаги (своим непосредственным контрагентом по вексельной сделке) договорными отношениями, которые дают ему возможность приводить против требования последнего все вытекающие из них возражения, тогда как в отношении последующих приобретателей он является обязанным в соответствии со своим односторонним волеизъявлением, получившим выражение в содержании бумаги, и совершенно независимо от отношения к своему контрагенту…»^[162].

Наши исследования показывают, что основанием отдельных вексельных обязательств может являться не только односторонне обязывающий договор, но и двухсторонне обязывающий, что будет доказываться в последующих разделах работы.

Выяснение вопроса о природе договора, послужившего основанием конкретного вексельного обязательства, как полагает автор, является отправной точкой для характеристики вексельного обязательства как договорного, имеет определенный научный и практический интерес. Как представляется, исследование природы договора, послужившего основанием возникновения вексельного обязательства, следует прежде всего опираться на постулаты общего учения о договорах, а не только на нормы позитивного права. При этом договор, послуживший основанием возникновения вексельного обязательства, следует выделить из других общегражданских договоров, и выше нами предлагалось назвать его «вексельным договором». Название «вексельный договор» необходимо также для выделения его из других договоров, послуживших основаниями передачи векселя (купли-продажи, дарения, займа, кредита и т. п.), поскольку на практике, как и в доктрине нередко имеет место отождествление этих договоров.

Договор, как институт, возникший в римском частном праве, с момента возникновения претерпел определенные изменения. Профессор Б. Б. Черепахин в связи с этим справедливо отмечает: «…Если мы обратимся к истории признания связующей силы договоров, то мы здесь тоже увидим, что к господству положения pacta sunt servanda – право пришло весьма постепенно: сначала получили признание отдельные типы договоров, постепенно число их умножалось, признание распространялось на определенные категории безымянных договоров (contrctus innominati) и бесформальных соглашений (pacta) и, наконец, утвердилось признание связующей силы всякого соглашения, поскольку оно не стоит в противоречии с положительным правом…»^[163].

Когда юрист, специалист, ученый сталкиваются со словом «договор», то часто забывают о суждении профессора Б. Б. Черепахина о связующей силе всякого соглашения. У них невольно появляются ассоциации с договором как понятием, заложенным в гражданском законе: порядок заключения, стадии заключения, существенные и несущественные условия договора, тип договора и т. п. Это ставит человека в узкие рамки закона, и ему тяжело выйти из сложившихся представлений о договоре. Когда говорим, что имеет место договорная теория векселя, возникают вполне обоснованные вопросы: какой тип или вид договора, какие существенные условия этого договора, как выделить стадии договора и т. д. В связи с этим следует обратиться к историческим фактам, как знанию о прошлом, поскольку использование понятия «исторический факт» в значении исторического знания является более определенным и однозначным. Это позволяет избежать не только понятийной путаницы, но и догматизма. Нередко для защиты своей точки зрения мои уважаемые постоянные оппоненты ссылаются на то, «что это исторический факт», т. е. гипотеза выдается за реальное событие. Но любое высказывание о событии представляет собой интерпретацию этого события. Не только высказывание, сама мысль невозможна без интерпретации. Является необоснованным смешение знания и реального события. Исторический факт представляет собой достоверное научное знание о человеческом прошлом. Проблема исторического факта заключается не только в объяснении, но и выделении события или явления. В любой науке, в том числе и гражданско-правовой, существует недостоверное знание. Появление недостоверного знания нередко связано с поверхностным, неглубоким объяснением исторических событий. Следствием недостаточной критики сведений, сообщаемых историческим источником, является неосознанное принятие этих сведений на веру.

Первоначальной исходной точкой, объясняющей «обязательство», «договор» и другие классические институты гражданского права, считается знание, характеризующееся длительной устойчивостью. Устойчивым знанием является такое знание, которое существует, не изменяясь, длительное время, и которое не удалось опровергнуть (найти значительные непреодолимые аномалии). Обычно оно является основой науки.

Автор настоящей работы подвергается постоянной критике по вопросу о природе вексельного договора. Которого. Как полагает автор, судить о его заключении можно только на основании установления совпадения двух воль договаривающихся сторон на передачу и принятие векселя