Вечной памяти солдат, которые, сражаясь под моим командованием в 1919 и 1920 гг., отдали свои жизни ради будущего и величия Польской республики, на полях сражений в Восточной Малой Польше, Полесье, Мазовии, Люблинской области и Волыни я посвящаю эту книгу.

Сикорский

W. Sikorski

LA CAMPAGNE POLONO-RUSSE

DE 1920

© Перевод, «Центрполиграф», 2022

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2022

Вступление

В памятном августе 1920 г. на Висле, Буге и Вепше решилась судьба грандиозного сражения, развернувшегося на фронте протяженностью в 350 км. Если к этим великим рекам я добавил малоизвестную Вкру, то лишь потому, что во время рассматриваемой польско-русской войны я командовал 5-й армией, начавшей с Вкры решающее наступление. Операции 5-й армии составляют основное содержание данной работы; тем не менее я не рассматриваю их в деталях, потому что они составили предмет более значительного труда генерала Юзефа Зайонца.

Тем не менее изложение операций лишь одной армии, существовавшей и действовавшей менее двенадцати дней, было бы слишком односторонним и неполным рассказом о наших усилиях и нашей победе. Поэтому я поместил его в более общий контекст. Я рассказал о нескольких месяцах последней фазы нашего отступления, начавшегося на Двине, подробно описал сражение за Брест и бои на Среднем Буге, не только потому, что командовал Полесской группой, но, главным образом, из-за того, что там была предпринята первая серьезная попытка остановить вторжение Тухачевского в Польшу. Также я рассказал о восстановлении польского фронта перед Варшавой и Модлином, чтобы точно описать наше неустойчивое и неопределенное положение накануне битвы.

В исследовании операций 5-й армии я учитывал весь ход битвы на Висле в целом; упомянул о важнейших эпизодах Варшавской операции, которые отозвались в битве на Вкре.

Я излагал события отчасти в форме мемуаров; тем не менее избегал личных моментов и крайне сдержанно выразил неблагоприятные суждения, стараясь оставаться, насколько это возможно, объективным по отношению к действующим лицам этой исторической драмы. Если я осмеливался что-то критиковать, то лишь ради пользы и никогда для вреда. Думаю, признание прошлых ошибок – наилучший способ избежать их повторения в будущем. Впрочем, я ограничил свой критический обзор в том, что непосредственно относится к секрету польской победы 1920 г., поскольку такая молодая армия, как польская, чувствительна к малейшему слову осуждения.

Для написания этого труда я собрал большое количество документов, часть которых отложил, сохранив самое необходимое, чтобы попытаться дать общую картину нашей борьбы с красными войсками в последней главе, повествующей о решающем моменте войны, то есть о битве на Висле.

Этим скромным трудом невозможно полностью исчерпать столь важную тему. Он нисколько не проясняет загадки нашей войны.

Историческая часть книги основывается на документах Исторической службы Генерального штаба, моих записях, сделанных во время войны, информации, полученной мной от участников битвы на Висле, за что я выражаю им свою благодарность.

Также я с удовольствием благодарю начальника Военно-исторической службы генерала Юлиана Стахевича и его сотрудников, передавших мне исторические документы, предоставивших дополнительные сведения и вообще оказавших помощь в доведении моей работы до конца.

Описания польско-русского театра военных действий

Театр военных действий восточнее Немана и Буга

Любая война влечет более или менее радикальные изменения в тактических приемах и материальных средствах, используемых противоборствующими сторонами. Влияние же местности на стратегию и тактику, напротив, обычно остается неизменным; как в самой глубокой древности, так и сегодня, несмотря на революционные изменения механизма современной войны, она сохраняет свое капитальное значение.

В частности, в ходе нашей последней войны с Россией огромное влияние на ход и результат операций оказала орографическая структура местности; мы в этом полностью убедимся, проанализировав события войны, их развитие и, наконец, их венец, каковым стала победа Польши.

Театр боевых действий польско-русской войны подразделяется на три различных операционных участка, судьбы которых различны. Общим в их характеристиках являются удаленность и протяженность, для которых недостаточно относительно слабых сил, выделенных для обороны территории.

Естественная граница самой восточной части этих театров проходит рядом с Двиной и Днепром, Неманом и Бугом, продолжаясь по одному из правых притоков Днестра в Восточной Малой Польше и по Днестру до Черного моря.

Стратегический ключ русско-польского фронта, его становой хребет – это болотистое Полесье. Эта низменная, перерезанная с запада на восток Припятью область абсолютно плоская; ее высота над уровнем моря составляет 120 м.

Разницы высот там минимальны, но крайне велики лесные массивы. Нет высот, но треть страны покрыта большими деревьями, не считая огромных болот, поросших тростником либо карликовыми соснами и березами. Наблюдение на большую дистанцию там невозможно. Когда же условия для наблюдения улучшаются, это всегда бывает вызвано наличием более открытых болот; так на первый план выходит другое природное препятствие Полесья: препятствие для передвижений, создаваемое болотами и многочисленными полноводными реками.

Этот болотистый регион на польской границе, имеющий протяженность 300 км, тяжел для перемещений по нему всех трех родов войск. Даже зимой передвижения по нему осуществляются лишь по дюнам и песчаным холмам с влажной подпочвой; еще более перемещения войск ограничивает то, что Полесье – это огромная пустыня, располагающая лишь железными дорогами, часто затапливаемыми в половодье.

«…В регионе, протянувшемся на 300 с лишним километров от Кобрина до Днепра, – написал я в моем исследовании о Полесье^[1], – имеется всего две рокадные железные дороги и несколько грунтовых дорог или лесных просек в очень плохом состоянии. С запада на восток мы имеем лишь одну дорогу через лес. В силу данных характеристик Полесье ни в коей мере не подходит ни для наступательных операций, ни вообще для крупномасштабных боевых действий; оно представляет серьезные препятствия как для передвижения, так и для размещения, да и вообще для использования войск; оно оказывает тираническое влияние на форму и ход сражений, которые в нем проходят…»

Великолепное развитие материальных средств ведения современной войны нисколько не уменьшает стратегическую важность Полесья, поскольку его леса и болота представляют значительную трудность для авиации и танков наступающей стороны.

Совсем иначе выглядит северный участок театра военных действий, то есть Белоруссия, к северу от Полесья, между Двиной на востоке и Неманом на западе. Расположенный на Белорусском плато, он имеет волнистый рельеф, в основном открытый и удобный для наблюдения. Крупные препятствия при передвижении он представляет лишь в верховьях Немана и Щары и их болотистых равнин.

На северном операционном участке имеются наиболее короткие и наиболее удобные пути для вторжения русских в Польшу, которое, начавшись из района Минск – Орша— Витебск, может черпать свои силы из центра русской империи.

Там русское наступление будет развиваться по относительно многочисленным и хорошим дорогам; оно отрезает нас от Балтийских стран и портов, тогда как Россию приводит к прямому соприкосновению с Германией и Литвой, облегчая тем самым снабжение русских армий и позволяя организовать выступление Литвы против Польши. Наступая с севера, русские, в случае успеха, могут обойти весь польский фронт и еще раз дойти до средней Вислы, то есть до самого сердца страны, чем парализовать все основные усилия польской обороны.

Важность этого операционного театра подтверждена историей, которая показывает, что в ходе польско-русских войн очень часто использовался северный маршрут.

Операционные зоны Волыни, Подолии и Украины имеют следующие природные преграды: северные притоки Днепра, пересекающие поперек Восточную Малую Польшу, удобны для организации гибкой линии фронта, их трудно форсировать, особенно в нижнем их течении; кроме того, закрывая Малое Полесье (район Острог – Славута) и холмистый Кременецкий массив, они явно благоприятствуют маневрированию крупными массами конницы, для которой значительными стратегическими препятствиями могут быть лишь глубокие, незаметные издали, поскольку имеют обрывистые склоны, овраги, прорытые Днестром и его притоками вплоть до изначальных подстилающих пород.

Вместе с тем Подольское плато с очень простой геологической структурой, опирающееся на Украинское плато шириной в 500 км и длинной в 900 км, вонзающееся в глубину России и простирающееся до Донца, характеризуется простотой своей орографии. Восточнее Збруча оно вступает в причерноморские степи; на юге постепенно опускается к Днепру. Ровное, со слабоволнистым рельефом плато представляет коннице широкие возможности для маневра: отсутствие обширных лесов и важных промышленных центров, рудиментарная сеть коммуникаций, примитивное устройство хуторов и сельских жилищ. Чисто аграрный характер страны позволяет людям и лошадям жить за счет ее ресурсов и в значительной степени высвобождает конные массы от обозной службы. Эти характеристики усиливаются по мере продвижения на восток. В широких степях Южной России и Центральной Азии, помимо прочего, находим кочевые народы, живущие первобытной жизнью, не развитые, владеющие огромным количеством лошадей; из этих народов можно набирать конные армии.

Татарские дороги (Черноордынский, Золотоордынский, Кучманский шляхи), многочисленные курганы в Подолии и столь же многочисленные могилы (холмы, с которых в Средние века предупреждали о приближении татарских орд) должны навсегда остаться для нас предупреждением на сей счет.

Бату-хан, предводитель конной армии из представителей разных народов, численность которой доходила до полумиллиона человек (неслыханно для той эпохи), в 1241 г., после взятия Киева, двинулся на Луцк, Люблин, Сандомир, Краков, Легницу; он стал первым, кто подверг Польшу такому испытанию; он был предшественником конницы Буденного.

«…Значение восточных областей Польши, особенно Полесья, оценили и наши стратеги 1830 года. Людвик Мерославский^[2], изучая военную географию Польши, выделил на востоке три различных театра военных действий, опирающихся на севере на Двину, на юге на Днепр, а в центре – на полесские болота. Исследуя сосредоточение польских войск на Днепре и Двине, он делил Днепр на три участка: северный до Пинских болот, южный и центральный, соединяющий два остальных и соответствующий Полесским болотам. По его мнению, „Двина защищает Курляндию и Литву от России, и рубеж Орша – Витебск есть географический ключ от восточных областей. Это стратегический плацдарм Польши и место дислокации ее авангарда на московском направлении… Следующая линия обороны Польши – это изгиб Немана – Буга, продлеваемый либо Восточным Бугом, либо Днепром… Неман отделяет Литву от Царства Польского и Красной Руси; Восточный Буг отделяет Украину от Подолии. Эта цепочка из трех звеньев, вытянутая от Кёнигсберга до Севастополя, обозначает западный предел пояса, восточным рубежом которого служат Двина и Днепр… Долина Припяти перпендикулярна Днепру; 50 миль ее болот отделяют Литву от Рутении, создавая две площадки, сопоставимые по размерам, но различные по значению…“»^[3]

Далее Мерославский писал: «Очевидно, что крупные природные препятствия, такие как болота Припяти и ее притоки между Пинском и Мозырем, озера на Двине, заливные долины Щары, огромные леса, временные перешейки и протоки между болотами и все, что преграждает дороги в Литве, затрудняет лишь передвижения регулярных войск, но, напротив, облегчает тактику и связь повстанцев…»

Взгляды, столь живописно изложенные Мерославским, дилетантом в военном искусстве, но наделенным действительным талантом в этом деле, были, с другой стороны, изложены видным военным писателем генералом Прондзинским^[4]. Тот посвятил восточному театру военных действий весьма обширную и столь же интересную главу в своих «Воспоминаниях».

«…Всегда существовали, – пишет он, – два абсолютно различных операционных театра русско-польских войн; это обусловлено протяженностью границы и характером местности, изрезанной всей системой Припяти, ее притоков и болот Полесья. Эта система и редкие проходы играют основательную роль во всех польских войнах, поскольку тот, кто владеет этой местностью, может простым сосредоточением войск обрушиться на тот или иной театр всей массой своих сил и разбить противника, разрезанного на две части, лишенные связи между собой. Полесье имеет еще одно важное преимущество: тот, кто им владеет, если он слаб и вынужден обороняться, может занять фланговую позицию и тем самым остановить наступление по численности превосходящего противника.

Два операционных театра обычно требовали две различные независимые одна от другой армии, которые тем не менее должны были согласовывать свои действия и даже помогать друг другу. Так было с древнейших времен. Южный театр обычно был вотчиной коронных гетманов, северный – владением гетманов литовских». И примечание: «Если позволительно критиковать действия столь великого полководца, как Наполеон, то он допустил ошибку, не уделив должного внимания южному театру во время своей подготовки к походу 1812 г. Армия Шварценберга^[5] была слишком слаба, а ее командующий слишком неуверен в себе. Поскольку Наполеон с главными силами наступал на Смоленск, Киев следовало брать его главному помощнику, и вся страна до низовий Днепра должна была быть уже очищена от неприятеля…»