Глава 11. Расплата

Вот уже третий день Мальцев в мыле носился по руинам города, откапывая и перенося в храм останки павших горожан. Работа была адская. Немыслимо болели поясница, руки и ноги. Казалось, он весь покрылся царапинами и синяками от кустов и камней, которыми были обильно утыканы руины. Спасал только отвар, сделанный по рецепту хранителя из трав и ягод, собранных в саду, с ним работать было легче и не так болезненно.

Но хуже всего были посмертные ощущения жителей, которые парень испытывал, касаясь вещей или останков. Несмотря на действие отвара, вгоняющего его в какой-то рабочий транс, психика пасовала перед адскими эманациями гибели людей. Благодаря чертовому артефакту, он в полной мере улавливал предсмертные мгновения жертв осады, словно это происходило с ним самим, их глазами видел убийц и смерть близких.

Бессчетное количество раз он разрывался от горя и гнева, беззвучно плача, но продолжал копать ножом, руками, не замечая сломанных ногтей и ссадин. Вот очередная картинка заставила скрючиться от боли в животе.

Он лежит на полу в луже собственной крови, а в доме два светлых альва допрашивают его рыдающую жену. Альв делает резкое движение рукой, и жена валится на пол с перерезанным горлом, затем с кинжалом, обагренным кровью, наклоняется над кроваткой дочери.

Вот он с маленьким сыном на руках бежит по улице от человека в доспехах. Порванное на спине платье, развевается на ветру как крылья, слишком слабые, чтобы унести из окружающего ужаса. Из последних сил, разбивая босые ноги в кровь о каменную мостовую, поворачивает за угол и оседает на землю, обхватив руками лезвие меча, торчащего в животе.

Сотрясаясь и царапая землю скрюченными пальцами, Мальцев безумными глазами обвел улицу, на которой пришел в себя. Слава богу, в этот раз смерть была быстрой. Сволочь этот хранитель. Если бы только Федор знал, что ему предстоит. А собственно, что бы он сделал? Пока не прочувствуешь на себе, оценить весь этот тяжкий груз чужой гибели попросту невозможно, это вне человеческих сил. Теперь же парень не смог бы отказаться от этой работы уже из собственных принципов, тех, что всегда осложняли ему жизнь. После стольких смертей он ощутил себя частью города, прекратить – значит предать.

С каждой находкой он все дальше и дальше уходил от реального мира, наблюдая за своей работой как бы со стороны. В краткие минуты отдыха равнодушно пережевывал пищу, уставившись в одну точку, он понимал, что прежним уже не стать никогда. Что-то сломалось внутри, что-то, что позволяло ему верить в справедливость мира, если она вообще когда-то была.

Закончив разгребать завал в очередном доме, Федор сложил останки двух детей и их отца в найденный в одном из домов большой котёл и, механически переставляя ноги, пошел в сторону храма. Небо ощутимо потемнело, собравшиеся хмурые тучи обещали скорый дождь. Следует поторопиться, если он не хочет спать в мокрой одежде. Несмотря на спешку этих дней, свою часть работы он так и не успел сделать, оставалось найти ещё двоих; мастер будет недоволен и опять начнет лекцию с нравоучений.

Не доходя до храмовой площади, Мальцев что-то услышал, ветер донес обрывки чьих-то голосов. Похоже на язык эльфов. Насторожило его то, что кто-то лепечет в разнотон умоляющим голосом на гоблинском. Хотя самих языков парень и не знал, но за эти три дня лекций и занятий успел наслушаться их на всю жизнь вперед.

Это не могло быть очередным видением, из серии так часто посещавших его по мере выкапывания останков, бред и явь он худо-бедно научился различать. Аккуратно поставив котел на место, Федор прижался к стене здания и осторожно, добравшись до края, выглянул.

На площади перед храмом четверо эльфов, под ногами у них трое связанных гоблинов. Самый маленький из пленников всё время пытается встать и при этом жалобно что-то лопочет, протягивая связанные руки к стоящей над ним высокой фигуре. Эльфы одеты в одежду преимущественно зеленых тонов, не лишенную изящества. У всей четверки за плечами саадаки. Двое вооружены копьями.

Эльф с медальоном на груди мелодично рассмеялся и, сказав что-то на текучем наречии, лениво толкнул ногой от себя плачущего гоблина, остальные пленники начали извиваться в путах. Мальцев вдруг понял, что плачущий пленник – это женщина, что-то не позволяло ему назвать разумного представителя иного типа существ самкой. Несмотря на свое, не слишком удачное первое знакомство с этой расой, парень почувствовал, как из глубины души начинает подниматься тревожащая волна гнева. Разом забыв обо всех недомоганиях, накопившихся за эти несколько дней, он стал подбираться к группе эльфов. Те всё так же неосмотрительно себя вели, не глядя по сторонам и, кажется, совсем не озаботившись мерами безопасности.

Эльф с синей вышивкой на плаще наклонился над одним из гоблинов и что-то с ним делал, отчего последний сучил ногами и непрерывно мычал сквозь кляп. Женщина, закрыв руками лицо, сжалась в комок и тонко скулила, уже не пытаясь уговаривать.

Наконец мучитель поднялся, показав что-то на вытянутой руке своим друзьям, отчего те разразились подбадривающими репликами и смехом. Мальцев с остановившимся сердцем понял, что это уши. Этот выкидыш аниме отрезал беспомощному пленнику уши!!

Как-то резко расхотелось знакомиться со сказочными эльфами и иметь с ними какие-то дела, а иметь с ними дела как раз стояло в планах, поскольку в связи со своей продолжительностью жизни среди них, как правило, и находились наиболее умелые маги мира, сохранившие знания и силы.

Сжимая во вспотевшей ладони меч Стража, Мальцев выжидал удобного момента. Надо было что-то предпринять, но что? Он не сомневался, что как только эльфы закончат с гоблинами, может прийти и его черед, ведь наследил он изрядно, а светлые альвы славятся своими следопытами. Лихорадочный бег мыслей прервал крик самки; эльф с медальоном потащил к кустам одного из связанных мужчин и, приподняв его над зеленым камнем, перерезал глотку.

У Мальцева в животе словно что-то опустилось, расширившимися глазами он наблюдал, как подтащили второго и, отрубив ему голову, снова окропили камень кровью. Только визг самки заставил его действовать. Словно в помешательстве, он бездумно кинулся на эльфов. Мгновенно преодолев пространство, отделявшее его от сцены смерти, он обеими руками ткнул мечом в спину так и не обернувшегося эльфа, отчего остроухого палача откинуло аж на метр вперед. Меч почему-то не пробил тело, звякнув о плащ; кольчуга, догадался парень. Рубанув по другому эльфу, он уже ни в кого не попал, провалившись в воздух. Эльфы мгновенно рассредоточились, грамотно взяв его в круг.

С земли, недобро ухмыляясь, поднимался обиженный им эльф. Раздался шорох хрустящей гальки: из-за развалин домов на дальней улице показался пятый эльф, который уже натягивал тетиву на лук. Понимая, что шансы с каждым мгновением уменьшаются, Мальцев кинул меч в ближайшего альва и бросился в сторону входа в зал испытаний.

Он почти добежал до лестницы, когда что-то толкнуло его в спину, швырнув вниз.

* * *

Хранитель был вне себя от бешенства, что с ним случалось достаточно редко, особенно ввиду нежизни: в тщательно лелеемый план вмешались какие-то остроухие дуботолки – подстрелили его ученика, небывалый, в общем-то, в практике ранее случай.

Спустя мгновения размышлений он, оскалившись, принял решение. Каждому по делам его! Энергии достаточно на передачу информации и заживление ран, а что более важно, останется даже на одно маленькое, но очень приятное развлечение.

Если бы эльфы видели сейчас выражение лица хранителя, то, несомненно, убежали с криками ужаса.

Рассвет еще не успел начаться, когда Воин, осторожно наступая на каждую ступеньку, привыкая к в общем-то плохонькой координации, выбрался наружу. Вдохнул полную грудь свежего после дождя воздуха, пахнущего прелой листвой, и не смог избежать возгласа удовольствия. Как давно он не был жив. Пожалуй, слишком давно. Светящимися от остатков энергии глазами он обозрел скорбные развалины и, горестно вздохнув, направился на огонь костра.

Кожу приятно холодил ветер, еле слышно шумели деревья, свиристели птички и упоительно пахли травы. Однако сперва дело! Войдя в боевой транс, он ощутил ток энергии в защитных амулетах беспечных детей леса. Привычным напряжением воли погасил связи в управляющих контурах, это должно замедлить работу защиты. Энергия городского накопителя хоть и была на исходе, однако благодаря сильным ретрансляторам, позволяющим работать с тонкими плетениями, в городе можно было погасить любой артефакт.

Эльф в дивно сработанной синей рубахе с пятью кружевными складками и круглым медальоном на шее, сидящий возле костра, удивленно округлил глаза, поднимаясь. Воин не смог отказать себе в удовольствии и подмигнул ему. Тот, к сожалению, не понял шутки, схватился за лук и что-то гортанно крикнул, привлекая внимание своих товарищей. Да начнётся веселье!

Воин посетовал про себя на слабость тела, оно никак не хотело входить в ритм, имело слабые и непослушные связки, подходящие скорее изнеженному аристо, пренебрегавшему саморазвитием. Тяжело придется ученику.

Изогнувшись на бегу, он пропустил мимо себя стрелу – эльф все-таки успел выстрелить. В пару стелящихся движений приблизившись, Воин легко и плавно ладонями скользнул на плечо и шею противника и, развернувшись, запустил эльфа в ближнее дерево. Не дожидаясь теплой родственной встречи головы эльфа с препятствием, горизонтальным прыжком увернулся от двух стрел, перемещаясь к следующему противнику.

Этот высокий эльф, в кольчуге мелкого плетения, уже успел вытащить небольшой вычурный меч из-за пояса. Воин даже на некоторое мгновение остановился, любуясь переливами лучей ночного светила на клинке, за что чуть не поплатился головой. Эльф умело секанул наискосок, проредив и без того жалкие остатки странной и рваной сверх меры одежки, и не останавливаясь потащил из-за пояса магический жезл. На лице ушастого, к удивлению Воина, застыло отрешенное выражение, должно быть, умелый боец. Непривычно, обычно на него реагировали более эмоционально: страх, ярость, изредка недоумение, но уж никак не равнодушие. Воин даже несколько обиделся.

Опережая противника, коротким, танцующим движением он поднырнул под замах и, оказавшись за спиной ушастого, дернул его за ворот, роняя на землю и перехватывая руку с мечом. Быстрее. С других концов рокария к схватке спешили присоединиться остальные эльфы.

Не задерживаясь более возле упавшего, уже поворачиваясь, срубил ему руку с жезлом. Ближние два эльфа уловили перспективу и поменяли тактику, расходясь в разные стороны, третий изготовил к стрельбе лук. Как ни хотелось ему напоследок повеселиться, времени было маловато, да и с этим непослушным телом вполне можно было получить несколько лишних дырок, которые затянуть уже сил не останется, думал на ходу Воин, набегая на эльфа слева.