– Следы взрывчатых веществ и термита на обломках можно считать доказательством? – усмехнулся «военный». – Но в половине случаев их не обнаружено, а в лаборатории клянутся, что ошибка исключена. Также к диверсионным актам я бы отнес распространение слухов, идущих во вред. Причем четко отслеживается зависимость: сначала диверсии или «неудачи». Как только мы резко ужесточили полицейские меры, начались эти слухи в кулуарах и в газетах. Когда же вся информация была запрещена и распространение ее строжайше пресекалось… Тут я снимаю шляпу перед нашим противником, мгновенно отработавшим запасной вариант. Как можно запретить то, чего нет? В слухах про белый радий нет ни одного прямого указания на остров в Нью-Йорке, ни одного конкретного имени. Лишь намеки – и «ищите там, где больше всего засекречивают». А дальше, я подозреваю, лавина пошла уже сама.

– И не удалось узнать, кто был первым? – удивился толстяк. – Зная ваших мальчиков, вот уж не поверю!

– Удалось, – сказал «военный». – Самым первым был репортеришка одной газетенки в Чикаго. Но вот незадача, он пытался продать «эликсир» некоему боссу мафии – в общем, тела так и не нашли. Вторым был, как выяснилось позже, знакомый этого репортера. Тоже исчез, причем незадолго до того его видели с высоким блондином, говорящим с британским акцентом.

– Ну, если это кузены, то беда невелика, – хищно усмехнулся «аристократ». – Как раз наш Фрэнки едет вместе с их Уинни, и объяснит по дороге, как нехорошо они поступают. Хотя странно, как они могут знать о предмете больше нас? И они ведь тоже в некотором роде заинтересованы, раз передали нам всю информацию?

– А мы разве собираемся выполнить обещание прибыль поровну? – спросил «военный». – И что, если Уинни догадался или узнал? Что до информации – то британцы не раз уже поступали с нами ну совершено не по-джентльменски. Они честно сообщали нам всё – за исключением малой части. Правда, после оказывалось, что это была ключевая часть, меняющая весь смысл. Если они знали что-то уже тогда, но не сказали нам? Или решили проверить – за наш счет?

– Фрэнки разберется, – сказал «аристократ». – Но если самое худшее? И против нас играют гунны? Ведь пропавший уран так и не нашли?

– По нашим сведениям, они отстают, хотя начали раньше нас, – ответил «военный», – и у них проблемы с тяжелой водой. Кроме того, они дробят силы на целых три команды.

– Вот вы сами и ответили! – вмешался толстяк. – Три команды. Независимые, а значит, идущая каждая своим путем. Что, если кто-то наткнулся именно на наш? Или они нашли что-то еще более эффективное – уж если наши ученые не могут разобраться, что там происходит, вы можете однозначно исключить эту возможность? Вдруг их Гейзенберг не блефовал, обещав своему фюреру «бомбу размером с ананас, но силой в тысячи тонн тротила»? И если они уже в шаге от появления такого в своих арсеналах? Нам тогда – сразу капитулировать, поскольку исход войны станет очевиден?

– Мы всё же не Англия и не Россия, – произнес «военный», – как они доставят бомбы?

– Да хоть в кармане, – бросил толстяк. – Или вы беретесь отследить всех таких «блондинов с акцентом»? Впрочем, они могут хоть ниггера подобрать – ведь проникнуть надо не на военную базу, а всего лишь в Нью-Йорк, Чикаго, Бостон или Филадельфию. А сколько будут стоить все эти «Нью-Джерси» или «Монтаны», если один снаряд даже их эсминца будет иметь мощность в тысячи тонн тротила? Думаю, тут и попадание не нужно. Черт побери, вы понимаете, что если это так, то мы все стоим на краю пропасти? И никогда еще над Америкой не нависала такая опасность!

– Я бы не считал это настолько серьезным, – сказал «ковбой». – Или вы с нашими умниками мало имели дело? Если он обещал «размером с ананас» и через год-два – значит, хорошо, если сделает размером с бочку и лет через пять. Тоже результат хороший, с прибылью, но…

– Предупредить гуннов, что даже единичный случай использования ими такого оружия будет приравнен к применению боевой химии, – сказал «аристократ». – И если таковой последует, залить Германию ипритом. Правда, тогда я и британцам не позавидую – до них люфтваффе вполне дотянется.

– Это может немцев не напугать, – заметил военный. – Русские передали, что в полевых частях вермахта сейчас спешно вводят противогазы нового образца. Значит, не исключают возможность бросить на весы всё?

– Давайте сначала завершим с предыдущим вопросом, – вмешался толстяк. – Принято, что вина за эти события лежит на некоей иностранной державе? А ни на ком из присутствующих, пока не доказано обратное?

– Я за, – сказал военный. – С оговоркой, что если всё же положительное участие кого-то из присутствующих здесь будет доказано, он подвергнется санкциям со стороны всех остальных. Мы всё же патриоты, джентльмены, а сейчас идет война. И я бы очень не хотел видеть Гитлера, Сталина и даже Уинни – нашим президентом.

Все кивнули.

– Тогда наш разговор переходит к проблеме, ради которой мы собрались, – объявил «аристократ». – Так какие условия наш Фрэнки выдвинет Джо в Ленинграде?

– Уинни носится с идеей фикс о недопущении русских в Европу, – сказал «ковбой». – Пожалуй, в этом что-то есть. Потому что с Британией, ослабленной и опутанной нашими долговыми обязательствами, гораздо удобнее договориться, чем с этими непредсказуемыми русскими и их диктатором. Уинни всерьез намерен после капитуляции гуннов заменить Еврорейх Евробританией. И желает взять с бедных французов совершенно фантастическую контрибуцию – после которой лягушатники будут как минимум до конца века ходить с протянутой рукой. Насколько это входит в наши планы?

– Отчего же только Франция? – спросил толстяк. – Если на то пошло, гунны нанесли Англии гораздо больший вред. Или там еще Жанну д’Арк забыть не могут?

– Уинни не уверен, что Германию не займут русские, – ответил военный. – И затем не захотят уходить, как французы из Саара после той войны. Тогда как минимум с ними придется делиться. А всяким там Бельгии, Голландии, Дании, Норвегии, Испании в наполеоновских планах Уинни отводится та же судьба, что и французам: замена немецкой оккупации на свою и британский протекторат. И конечно, прибрать к рукам колонии. Новая Британская империя, но уже в Европе – этот план Уинни пока нигде не опубликован и считается секретным, однако в английском высшем обществе о нем говорят уже все.

– Железный человек из ушедшей эпохи, – сказал «аристократ», – покорить, захватить, присоединить. К его несчастью, время империй прошло – оказывается, содержание колоний может быть и убыточным. Гораздо выгоднее всемирная Латинская Америка – независимы и горды, но вся собственность наша. Думаю, что очень скоро Уинни предстоит испытать самое большое разочарование в своей жизни – на закате своих лет видеть конец созданной своим трудом империи.

– Это вы про Европу, или… – спросил «ковбой». – А не боитесь дать пример и нашим собственным ниггерам? Если и они потребуют.

– А за что боролся еще Эйб Линкольн? – ответил «аристократ». – И чем черные в Конго отличаются от них же в Алабаме? И отчего доктрина Монро должна ограничиваться лишь западным полушарием, почему бы не присоединить и юг? Мне кажется, африканским черным будет лучше побыть нашим задним двором, чем чьей-то колонией: по крайней мере, суверенитет, правитель из своих, флаг, герб и прочие атрибуты. И если кто-то из наших захочет – пожалуйста, уезжайте из Штатов в Конго, не держим. Что до Европы, ее очередь следующая. А после Британия, Россия, весь мир.

– Это понятно, – нетерпеливо сказал «ковбой». – Вопрос лишь в тактике. Иметь ли нам дело с существующими правительствами европейских стран? Или их преемники будут более предпочтительны?

– А отчего бы не использовать британцев, – предложил «аристократ». – Лучше получить уже готовый бизнес, а не создавать свой с нуля. После Нарвика высадка на обороняемый вражеский берег считается авантюрой, и оттого главная ставка Уинни на то, что ворота крепости откроют изнутри. А что мешает нам войти в восставшую Францию вместе с англичанами? И также предложить гуннам, из последних сил отбивающимся от натиска русских орд, почетную капитуляцию? Ну, а после – новые демократические правительства европейских стран, под нашим и британским покровительством, на мирной конференции определят будущее Европы. И в отличие от первых двух пунктов плана, осуждения нацистской верхушки (куда желательно включить и господ вроде Круппа и Флика – зачем нам конкуренты?) и изгнания из Европы русских – которые будут единогласно одобрены – пункт третий бедного Уинни очень разочарует. Контрибуция, оккупация, протекторат – ну, мы же не дешевые гангстеры, зачем грабить, если можно взять всё, причем по-дружески и законно? Америка уважает суверенитет европейских стран и призывает всех последовать ее примеру! Ну а возмещение военного ущерба может быть за счет передачи нам доли вашей собственности. Зачем местным своя промышленность – пусть покупают наши, американские товары, а что они изготовлены в Европе же на принадлежащих нам заводах, это частности.

– Одно лишь дополнение, – заметил военный. – Чтобы этот план был успешен, надо точно выбрать момент начала. Когда немцы уже ослабят свои войска во Франции, но еще будут держать фронт против русских. Значит, важно координировать действия со Сталиным, «ради борьбы против общего врага». Точно знать, когда русские начнут наступление, когда планируют прорвать какой-то там неприступный вал и идти на Берлин. Чтобы успеть встретить их на Одере, Эльбе, или самое крайнее – на Рейне. Также добиться от русских обязательств вступления в войну против Японии – Всеевропейская конференция не должна быть раньше этого срока, чтобы русские еще считали нас союзниками. Ну и неплохо бы получить от дяди Джо гарантии относительно восточноевропейских стран и нерушимости границ на 1 сентября 1939-го иначе, как по решению всё той же Конференции.

– А если Сталин не согласится? – спросил толстяк. – Тогда что – война?

– Надеюсь, что русский диктатор не настолько глуп, чтобы воевать со всей Европой и нами, – ответил военный. – Тем более что Прибалтику, Галицию, Бессарабию, что там еще на июнь сорок первого, отобрать у него нереально – но наше признание законности принадлежности ему этих земель мы оформим как уступку, за которую потребуем признать наши сферы влияния в Европе. Ну, а дальше русским придется лишь тихо сидеть за своими границами и ждать, когда мы придем их стричь. Впрочем, начало этому можно положить уже сейчас.

– Например, заключить торгово-кредитный договор на наших условиях, – вставил «аристократ», – и открыть свой рынок для наших товаров. Впрочем, о последнем они попросят нас сами, когда вплотную займутся восстановлением своей страны. Выбор у них невелик: или оставаться в крайней нищете, или принять нашу помощь. Умирающий от голода, получив обед в кредит, не думает о процентах. Да, еще одно. Мы должны решить, что делать с Китаем.

– А что с ним делать? – пожал плечами «ковбой». – Дать побольше обещаний Чан Кай Ши, или кто у них там сейчас заправляет. Думаю, другого сейчас мы для него не сможем сделать при всем желании, не так ли? – обратился он к «военному».

– Вы правы, – подтвердил тот. – По нашим данным, японцы намерены сполна воспользоваться полученной передышкой и начать новое наступление. А в связи со сложившейся на океанах обстановкой, в ближайшее время у нас не будет возможности помочь ни военными силами, ни снабжением. Разве что прислать еще нескольких инструкторов…

– Да и тем придется пару месяцев добираться до Китая через русскую территорию, – вставил толстяк. – По мне, не стоит давать даже этого. Эти так называемые китайские войска ухитряются проигрывать япошкам, имея многократный численный перевес! А мы этих японцев бьем с не такими уж большими потерями! Так велика ли разница, захватит Япония Китай или нет?! Всё равно после ее поражения он вернется в нашу сферу влияния…

– Это и вызывает сомнение, – заметил «аристократ». – В настоящее время Китай номинально под нашим влиянием, но в случае, если японцы заставят Чан Кай Ши капитулировать, велика вероятность, что вместо нас Китай придут освобождать русские. После окончания войны в Европе им достаточно будет нескольких месяцев, чтобы перебросить войска на восток, а видя, как они справляются с гуннами, не приходится сомневаться, что японская армия им не противник. По всем нашим расчетам, если не изменить нашу стратегию на Тихом океане, то мы всё еще будем воевать на островах, в то время как войска Сталина уже будут в Пекине.

– Мы можем вывезти Чан Кайши из Китая и создать правительство в изгнании… – начал толстяк.

Но «ковбой» перебил его:

– Правительство, вывезенное из Польши, не особо помогло англичанам. Тем более что и у Сталина есть свой кандидат в правители Китая. Даже если русские официально уйдут из Китая, у нас возникнут лишние сложности с его ставлеником. Но вы сказали об изменении стратегии? – он повернулся к «аристократу».

Собеседник кивнул.

– Да. Если говорить коротко, мы должны действовать быстрее. Не возиться с каждым гарнизоном мелкого островка, а собрав достаточно сил, в первую очередь уничтожить японский флот. Устроить им наш Перл-Харбор, но от которого они, в отличие от нас, уже не смогут восстановиться. А затем осуществить высадку в Китае… Или даже в самой Японии – в случае, если они не сдадутся после бомбардировок. После этого Китай упадет в наши руки без боя.

– Это рискованно! – недовольно отозвался военный. – Не говоря уже о том, как возрастут наши потери при новой стратегии.

– Сожалеть о потерях армии и флота – это дело Фрэнки, – отмахнулся толстяк. – Но по-моему, вы сгущаете краски. Во-первых, уверен, что разгромив Тиле в Атлантике, наш флот сможет так же легко разделаться и с любым японским адмиралом. А во-вторых, Чан Кайши же еще не капитулировал! Думаю, он вполне еще может продержаться хотя бы год, а там уж японцам будет не до него. А если у Китая будет официально поддерживаемое нами и британцами правительство, то и Сталину придется уйти из Китая, точно так же, как в Европе – чтобы не ввязаться в новую войну. И для того, чтобы убедить Чан Кайши в том, что лучше поддерживать именно нас, нам также необходима скорая победа над Тиле, – завершил толстяк, победно оглядев присутствующих. – Тогда Чан Кайши больше не будет сомневаться, что скоро мы придем на помощь, а значит, всякие мысли о капитуляции вылетят у него из головы!

– Принято, – подвел итог «ковбой». – Ну что ж, с этим наш Фрэнки уже может ехать. Когда?

– Когда решится в Португалии, – мрачно произнес военный. – Согласитесь, что требовать что-то без громкой военной победы будет как-то… Если скорректированный план Уинни станет и для нас руководством к действию, то Португалия по большому счету и не нужна – но уйти оттуда мы не можем по чисто политической причине. И лицо потеряем, в том числе и перед Сталиным, и собственный электорат не поймет.

– А не вы ли уверяли, что и армия, и флот послали туда лучшее? – спросил «аристократ». – Так что проиграть мы не должны. Лучшие дивизии из числа переброшенных в Англию и всё, что флот мог в Атлантике собрать. Так что я надеюсь, мы выиграем эту битву – иначе кое-кому придется расстаться с погонами, за бездарность.

– Итак, кладем на обещанную победу две недели, – заявил толстяк. – Считая же с запасом – месяц. Значит, через месяц наш Фрэнки едет в Ленинград. И надеюсь, вы понимаете, джентльмены, что чтобы русские охотнее шли нам навстречу, от нас тоже потребуется кое-что?

– И с каких пор вы стали спрашивать нашего согласия на ваши сделки с русскими? Если посчитать, сколько заводов вы им продали.

– В этот раз товар из особого списка. Химическое оборудование, подобное тому, что идет в известное вам место в пустыне. По утверждению русских, для изготовления топлива для их суперподлодки.

Повисло молчание.

– Вы точно уверены, что у русских нет своего подобного проекта? – наконец спросил военный. – Это оборудование, насколько я помню, даже к продаже кузенам запрещено!

– У них не было ничего еще два года назад, летом сорок первого, – решительно ответил толстяк. – И я консультировался кое с кем, и меня авторитетно заверили, что за два года, в условиях тяжелейшей войны, невозможно пройти такой путь, чтобы им для своей программы потребовалось именно то, что они у меня заказали! Так что с большей степенью вероятности это оборудование нужно им именно для их «моржихи». И они платят золотом и немедленно – отдельно за срочность. Я такой же патриот Америки, что и вы, но считаю, что и моя страна обязана не мешать мне получать честно заработанную прибыль. Кто-то здесь считает иначе?

И в этот же день, где-то в США.

Завод фирмы «Дюпон»

Профессия инженера в те годы по почету и доходам еще не уступала юристу и биржевому игроку. Гений Томаса Эдисона был примером для подражания, в американских университетах на технических факультетах учились в подавляющем большинстве белые американские парни, иностранцы были очень немногочисленны, и это также были белые – китайцы и индусы если и наличествовали, то в единичном числе. И эти парни были, без преувеличения, технической элитой, и Марк Твен не сильно погрешил против истины, приписав своему янки из Коннектикута все мыслимые технические таланты – похожие на него персонажи тогда встречались реально.

Эти парни не боялись сложной работы. Надо воспроизвести русскую фторохимическую установку, о которой известна лишь приблизительная схема? Но если точно известно, что это было сделано и работает – а как бы спроектировали подобную машину мы сами?

Пентаборан и трифторид хлора поступали из цистерн в реактор (не атомный, а химический). Продукты их взаимодействия, разогретые до высокой температуры, шли в теплообменник, превращая воду, протекающую по трубкам, в пар, идущий на обычную корабельную турбину. На первый взгляд, установка казалась простой и эффективной. Факт ее работоспособности был уже проверен, теперь предстояло экспериментально показать преимущества в сравнении с традиционным двигателем, определив мощность и расходные показатели. Действительно ли субмарина с такой установкой может развивать под водой большую скорость, длительное время?

В случае утвердительного ответа, предстояли испытания уже в море. Для чего предполагалось достроить как фтороход одну из новых подлодок типа «Балао», заменив дизель-электромоторные отсеки на реактор и турбину. Эти испытания должны были дать опыт эксплуатации такой установки в море – оценить надежность, удобство, сложности обучения экипажа. И наконец, при успешном завершении и этого этапа, закладывалась уже серия быстроходных подводных лодок. Оптимистичный прогноз отводил на всю программу срок в два года, так что субмарины имели все шансы успеть еще на эту войну, ведь стояли же на верфях новейшие линкоры «Монтана» со сроком готовности – год сорок пятый – сорок шестой!

Но это было бы после. А пока – первый прогон машины с выводом на проектную мощность шесть тысяч лошадиных сил, развиваемую стандартной турбиной с эскортного миноносца типа «Джон-Батлер». Пока шесть – но на чертежах была уже более мощная установка с турбиной на тридцать тысяч, от эсминца типа «Самнер». Эта же конструкция была лишь простым и дешевым прототипом, ей никогда не довелось бы работать на корабле.

Поскольку установка была экспериментальной, автоматика управления ею пока отсутствовала. Зато к каждому клапану и рубильнику было приставлено по человеку, должному включать и выключать по команде старшего инженера-испытателя. Впрочем, отчего на военных кораблях личный состав БЧ-5 составляет несколько десятков (на эсминцах) и даже сотен (на крейсерах и линкорах) человек, а на торговых судах, даже самых крупных, вахта в машинном отделении не больше десяти, а обычно и меньше? Именно затем, чтобы всё работало даже при отказе автоматики из-за боевых повреждений и оперативном переключении на дублирующие режимы, предусмотреть которые не может никакой автомат (по крайней мере, до появления бортовых компьютеров).

Запуск успешно. Стрелки на циферблатах резко качнулись вправо – обороты, давление, температура! Звука почти не было – у турбины замкнутого цикла нет выхлопа в атмосферу и, в отличие от дизеля, нет возвратно-поступательных движений, воспринимаемых конструкцией. Машина уверенно набирала обороты. Всё шло точно по плану – на вид.