Расклад по противнику я уже привел. Пока фрицы, на фоне своих крупных неприятностей и проблем со связью, хватятся, что катер такой-то пропал. Пока сопоставят доклады наблюдателей, кто видел. Пока обнаружат вырезанный пост СНиС (а ведь катер туда вообще-то заходить не должен был). Пока вся эта инфа стечется к кому-то, кто разложит ее по полочкам. Короче, даже с поправкой на немецкий орднунг, несколько часов у нас точно есть!

Уйти можно от берега миль на сто. А до наших – не так уж далеко. Курс норд, затем ост, после… Кстати, наших можно задействовать уже сейчас!

– Ухова на мостик! Леня, срочно передай в штаб СФ: «Аэродрома Хебуктен у немцев нет». Минимум сутки-двое.

Есть шанс, что наши поверят и оперативно включатся. Воспользуются случаем что-то там разбомбить. И тогда у немецких асов с прочих авиабаз будет в достатке иных забот, чем летать над морем. Люди-то не железные: это лишь в песне у Высоцкого можно «десять вылетов в сутки», да их Рудель в мемуарах врет, что делал семнадцать, вот интересно, а когда успевали ему топливо заливать и бомбы подвешивать? Или у него в сутках шестьдесят часов было?

Большаков мой расклад понял сразу. Только спросил:

– Командир, так нам что, его в Полярный вести?

– Нет пока. Мы вас снимем. А вот послание нашим на «Летучем голландце» оставим.

– Какое послание?

– А вот это сейчас с Сан Санычем решим. Пока ведете «голландца» в точку встречи.

Насчет «точки встречи» (и передачи груза) первой моей мыслью было.

Баренцево море. Наши рыбаки

Не все знают, что еще в июле сорок первого, одновременно с мобилизацией тралфлота под военный флаг, оставшимся судам (как правило, наиболее старым, изношенным, с командами, состоящими в значительной части из стариков, женщин, подростков) была поставлена задача обеспечить страну рыбой. Сначала, в сорок первом, ловили в Белом море, базируясь на Архангельск, но это оказалось малопродуктивно: рыбы мало, долгий ледостав. Оттого было решено вернуть рыбаков в Мурманск. И полтора десятка траулеров с инвалидными командами всю войну вели промысел, по сути, в зоне боевых действий.

«Командующему СФ, вице-адмиралу Головко А. Г.

Семь траулеров доставили в Мурманск 6677,8 центнера полуфабриката, или в сырце 9567 центнеров. РТ-19 „Коминтерн» при возвращении с промысла подвергся авианалету и прибыл в порт с неразорвавшейся бомбой на борту… наличие на судне хотя бы одного зенитного пулемета помешало бы безнаказанным нападениям фашистских бомбардировщиков».

«Начальник ГлавСевРыбпрома, 5 января 1942 г. батальонный комиссар Тупиков А. В.

Дать пулеметы нельзя, поскольку их нет. Поставлен вопрос об этом в центр» – ответ командующего СФ. 13 января 1942 г.

«Выдать по 2 пулемета и 15 винтовок на траулер».

19 марта 1942 г.

В общем, болтались под бомбами и снарядами почти безоружные, на старых корытах… Уважаю мужиков! (и наших русских баб – тоже).

И примерные координаты их, по данным радиоперехвата, у нас были – Леня Ухов постарался. Центр и север Баренцева моря, иногда залезая аж за меридиан Киркенеса!

А теперь представьте: такую вот коробку берет на абордаж «спецкоманда НКВД» с особо секретным заданием. Взяв всё под контроль, договариваются с капитаном, оставляют им катер и послание – и исчезают на моторной лодке. Или с самого начала пытаются похорошему. А дальше пусть у штаба СФ болит голова, как это доставить в Полярный.

Но, по размышлении, я этот план отбросил. Во-первых, не факт, что удастся договориться мирно. Экипаж такого траулера – сорок человек, трудно всех проконтролировать; будь это немцы, не проблема, для ребят Большакова – сорок «тушек», ну кроме тех, кого они соизволят оставить в живых. Но своих-то валить не будешь, если какой-то дедок начнет шмалять из древнего винтаря! А во-вторых, даже при удаче, чисто по закону подлости, что будет, если корыто по пути домой перехватят немцы?

Так что мы поступим проще, эффективнее и даже изящнее.

У наших, а конкретно у командования СФ уже сложилось о нас определенное мнение. И наверняка они заинтересованы во встрече.

И как они отреагируют, если мы им эту встречу назначим? В точке с указанными координатами.

Вышлют кого-то. И найдут там нашего «Летучего голландца». С посланием. Которое сейчас по пути будем составлять. Какая у Сан Саныча есть оперативная инфа, представляющая для наших интерес?

Блин, а ведь надо и самим просмотреть, что там притащили с радиорубки аэродрома, с поста… Список позывных, аббревиатур, кодовые книги. А то с чтением их шифрограмм все ж проблемы. Даже в расшифровке, как узнать, кто скрывается за позывными, «логином» – линкор «Тирпиц» или тральщик? А как аббревиатуры читать?

Только ведь и радист весь список, кто есть кто, тоже знать не обязан. А потому должен в его бумагах быть перечень – ну, как в офисе, список телефонов с фамилиями.

Так что будет очень горячее время: у Ухова – просмотреть и оценить, а у Сидорчука – перевести. Хотя вроде у них в хозяйстве сканер есть. Ксерокс – точно. Так ведь катриджи – где заменим?

А уж у Саныча сейчас работы будет… Хотя он говорил мне, что в первом приближении что-то уже подготовил.

Идем уже четыре часа. Не погружаясь, чтобы непрерывно сканировать РЛС и эфир, пятнадцать узлов, а на перископной выдвижные поднять можно, если не больше восьми. Но готовы – всех лишних с палубы вон, остаются те, кто на мостике, так что нырнем быстро! «Иглы» передали Большакову – для него те же пятнадцать экономичный ход. Пока все тихо. Солнце светит полярное, видимость до горизонта – тьфу!

Если думаете, что идем курсом к нашим – то ошибаетесь. Тут свои, как ни парадоксально, опаснее чужих. Поскольку стрелять в них – нельзя. А вот они однозначно будут тебя топить, обнаружив в море хорошо знакомый силуэт немецкого раумбота.

Можно, конечно, предупредить, благо волна и позывные известны: «Это мы, не трогайте, ждите, встречайте». А кто мы для них? Обязательно встретят, только… Это лишь благородный до идиотизма герой Жана Марэ в каком-то фильме мог явиться на сомнительную встречу один и без оружия. А я бы на его месте и пришел много раньше, все там облазав – нет ли ловушек, закладок, минных полей, – и свои бы установил, и пару друзей со снайперками посадил на горке, и все ходы-выходы бы перекрыл, и в карманы много бы чего попрятал. Ну нельзя иначе, если не уверен в абсолютной лояльности партнера! Мы же пока для СССР неизвестно кто, но сильный и опасный. Так что сразу и самолеты над нами будут висеть, и «комиссия по встрече» выйдет не в точку, а на перехват – короче, уйти по-английски и не прощаясь после будет проблематично!

Поэтому курс наш – норд-ост. В море, вдаль от берегов.

– Не хочешь к нашим, командир? – говорит поднявшийся наверх Петрович. – И правда, не поймешь, как нас встретят. Так все одно придется же – мы ж «Морской волк», а не «Летучий голландец». Люди не выдержат.

– Придется, – соглашаюсь я. – Но вот скажи, товарищ без пяти минут командир, куда мы сейчас идем? Вернее, куда пойдем, когда посылку передадим?

– В Карское море, – усмехается Петрович. – Об этом давно уже вся кают-компания знает. Вы же с Сан Санычем планы обсуждали, как «Шеер» там поймать.

– Именно так. И скажи, чем конкретно, может нам помочь Северный флот?

– Хм… А ведь ты прав, командир. У нас возможностей в этом деле побольше, чем у товарища адмирала Головко со всеми его силами! Большие ПЛ, «Катюши» послать, так им фрица найти – лотерея. Авиация – это сколько ж нужно против почти что линкора с его ПВО, там просто аэродромной сети нет, столько разместить. Ну, а четыре эсминца, «проект семь» – это, простите, не смешно даже!

– Правильно рассуждаешь. Выходит, этим парадом все равно командовать придется мне. Ну, просто, чтоб время на лишние согласования не тратить. И как к этому отнесется тащ вице-адмирал? Потерпит такое вмешательство в свою епархию?

– Вопросов не имею. Хотя – а почему в Карское? Проще ведь этот «Шеер» еще здесь перехватить.

– А это уже психология. Одно дело, когда просто потопили. И совсем другое, когда линкор, пусть и карманный, пропал бесследно со всем экипажем и всеми сопровождающими подлодками. Страшнее ведь будет? Вот и устроим фрицам «бермудский треугольник» в Карском море, чтоб зареклись туда соваться до конца войны!

– Ясно, командир. Ой, блин!

– Что такое?

– Да ребят большаковских надо покормить. Они ж с самого начала на сухпае и без горячего! Сейчас распоряжусь. – И Петрович резво ссыпался вниз.

А ведь он прав. Мне страшно, хотя я не признаюсь в этом даже самому себе.

Я никогда не сомневался. Ни в чем. Пошел в военно-морское, потому что отец был для меня образцом. Учился отлично, служил на совесть, потому что не мог иначе. Не сомневался в правильности пути даже в девяностые, потому что знал: страны без армии и флота не может быть! Профессия, конечно, наложила отпечаток: в армии существует большая разница между командиром батальона и командиром отдельного батальона, а командир лодки однозначно ближе ко второму. Но это лишь тактика: выбор пути к цели, а не самой цели. Теперь же мне предстояло выбирать.

Мы изменим историю. Потому что иначе нельзя. Предположим, все пойдет по накатанной: война, служба, победа в сорок пятом, гонка сверхдержав, славословие, застой, перестройка (пусть даже с другими вождями). Я умру в конце восьмидесятых, адмиралом в отставке, в последние годы Союза, зная, что впереди распад, провал, унижение народа. А мои внуки будут продавать на рынке за доллары мои ордена. Так зачем тогда всё?!!

Поэтому мы будем драться. Чтобы историю изменить. За то, чтобы новый мир, возникший в итоге, был лучше того, который мы оставили. Чтоб он остался таким, когда мы уйдем. И чтобы наши дети и внуки не повторили наших ошибок.

Вот только история – это не канава, по которой катится единственно возможный выбор, как думал я когда-то, сдавая экзамен по истмату. Скорее, это мост через пропасть, на который надо выйти – возможно, один из нескольких. Не вписался, не нашел, не сумел – и всё. Так, избегая тех ошибок, не натворим ли мы новых, уже своих?

Надеюсь, нам все удастся – и погибнет не двадцать шесть миллионов. И Победа будет не в мае сорок пятого, а пораньше. И стран социализма станет больше числом. И в области нашей науки и техники мы добьемся больших успехов – сумели в космос первыми тогда полететь, сумеем и теперь!

И что получим в итоге?

Например, мир «1984» Оруэлла. Три сверхдержавы, весьма развитые технически – помните видеофоны в квартирах? – непрерывно воюют между собой. Континентальная Евразия, кроме Китая – ну это мы! Азиатчина, японо-китай – это у них в традиции. И наглосаксония – а что, в эту войну власть тех же Рузвельта или Черчилля мало отличалась от диктаторской! Никакой свободы-демократии, тотальный контроль, лживая пропаганда, одну часть населения морят голодом, чтоб работали за пайку, другую саму срабатывают как расходный материал в бесцельной войне ради войны. Вдруг писатели, художники иногда не придумывают, а как-то заглядывают в мир параллельной реальности, где это свершилось?

Стоп. А отчего не свершилось у нас? Осталось за чертой несбывшегося?

Ну, это ясно. Для такого необходимо, чтобы игроков было мало, но сильных и поделивших меж собой весь мир. А в мире 2012, откуда родом мы?

Наглосаксония еще не успела сформироваться. После сорок пятого штатовцы усиленно поглощают британское наследство – Индию, Австралию, Канаду, колонии – рынки сбыта, между прочим! – но еще не все проглотили и не переварили, не привязали к себе. Азия – тоже, и раздроблена Япония, сателлит Штатов, Китай сначала наш, а затем усиленно качает промышленную мышцу (с нашей помощью, паразит!), но явно пока не мировой игрок.

Ну а СССР? Восстанавливается после тяжелейшей войны. Затем – догоняет Штаты. Когда был достигнут паритет стратегических, только в семидесятых? Эпоха Брежнева – и уже застой. Каков был объем нашего ВВП относительно американского в лучшие времена? Считали по-разному – и половина, и две трети. И это знали штатовцы – планы «Дропшот», «Чариотир» и прочие были наступательными, а не оборонительными; это они примеривались напасть на нас – а значит, не считали нужным закручивать гайки у себя.

И что будет теперь, если СССР, еще при Сталине, станет намного сильнее? Может ведь быть и такое:

 
Мы сильны и танки наши быстры,
Разотрут Европу вашу в прах.
Вынесут согбенно бургомистры
Нам ключи от Лондонов и Праг!
Шар земной накроем мы портянкой,
Будут литься кровь и самогон,
И ворвутся доблестные танки
На заре в Нью-Йорк и Вашингтон!
Станем, братья, гордыми царями,
Как Господь для нас предначертал,
Принесут буржуи в наши храмы
Весь свой заграничный капитал.
Мир обложим податью и матом,
Лягут страны в Русскую Кровать.
Будут те, кто раньше верил в НАТО,
Кирзачи сержантам целовать!
Ну а после – двинемся на космос,
Звездные системы покорять,
И ворвемся на заре морозной
На Альдебараны, твою мать!^[10]
 

Блин, а ведь фашизм какой-то выходит! Чем от «дойче юбер аллес» отличается?

Сталин ведь по большому счету не революционер-коммунист. Что там он про товарища Мао сказал? «Редиска: снаружи красный, внутри белый». Это ведь к нему самому еще в большей степени относится! Под лозунгами Ильича он строил Красную Империю. И был далеко не худшим государем-императором!

Но тогда он должен был понимать – весь мир не завоюешь! Будь иначе – что мешало ему присоединить ту же Финляндию (ну кто бы реально был против в сорок пятом)? Что мешало вернуть Проливы, переименовав Стамбул в Царьград? Даже не надо было особо стараться – тех же братушек-болгар напустить. А что, англы в Грецию, а мы в Турцию в том же декабре сорок четвертого, союзники тогда с нами физически порвать не могли! Тогдашняя турецкая армия – ой, не смешите!

Что мешало вернуть Маньчжурию – «Желтороссию», как называли ее в начале того века. И было ведь за что!

 
Флаг Российский. Коновязи.
Говор казаков.
Нет с былым и робкой связи –
Русский рок таков.
Инженер. Расстегнут ворот.
Фляга. Карабин.
Здесь построим русский город –
Назовем Харбин^[11].
 

В сорок пятом – это ведь было – Маньчжоу-го, юридически абсолютно не Китай, суверенное государство, занятое нашими войсками. И его глава Пу-И в нашем плену, подпишет все что угодно. Кто бы в мире помешал, пожелай Иосиф Виссарионович объявить вот это шестнадцатой республикой (ну а формальности с народным волеизлиянием, наверное, не труднее было устроить, чем в странах шпротии в сороковом).

Что мешало забрать заодно и Корею – всю? В отличие от китайцев, корейцы у нас ассимилирова «Стихи о Харбине». Арсений Несмелов. лись очень хорошо. Знал я одного замечательного человека – капитан первого ранга Ким Владимир, чисто корейская морда, служил командиром БЧ-5 на подлодке ТОФ, а затем работал в «Рубине». Настоящий русский патриот, которому «за державу обидно», хоть русской крови в нем ни капли. Заодно решили бы проблему с дальневосточным малолюдьем. А представьте себе – русские марки «Самсунг», Daewoo!

Так что Сталин все ж не фюрер. А государь, решавший свои внутренние проблемы. Жестоко – но иначе было нельзя. При всех своих недостатках – далеко не самый худший из государей, которых знала Россия. Такому служить не зазорно.

А посему – за Родину, за Сталина. Решение принято – и нечего менять.

– Сигнальщик! Передай – катеру подойти к борту.

Вот Петрович поднимается, за ним матрос с судками и термосом – за горячим обедом и новыми указаниями.

– Сан Саныч, наше место?

– Пожалуй, пойдет. Пока еще решение будут принимать, как раз ближе подойдем.

– Ухов! Через полчаса вот эту радиограмму передай.

Через час. Полярный. Штаб Северного флота

Начальник разведки Вазгин буквально ворвался в кабинет начштаба с бланком радиограммы в руке.

– Степан Григорьевич, можно к вам?

– Заходи, Павел Алексеевич. Что такой возбужденный? Что-то случилось?

– Да, случилось. Снова Морской Волк вышел на связь.

– Так давай, докладывай, не томи.

– На волне подплава. Но адресовано командующему, Штабу СФ. «Намерены передать вам важную информацию, касающуюся как Северного ТВД, так и стратегического значения, способную повлиять на ход войны в целом. А также передать в дар флоту трофейный корабль. Ждем ответа на этой волне в течение часа, чтобы обговорить место, время и условия передачи. Морской Волк».

– Не только информация – но и корабль? Интересно…

– Степан Григорьевич, с Киркенесом все подтвердилось – авиаразведка вернулась. Теперь я не сильно удивлюсь, если они нам «Тирпиц» пригонят.

– Передайте: «Согласны. Ждем ваши предложения». Как ответят – сразу ко мне!

Еще через пятнадцать минут. Там же

– Вот, Степан Григорьевич, только что расшифровали.

– «Курс норд-ост Полярного. По выходу связь этой волне. Радиопеленгатор, идите сигналу. Нужно пятнадцать человек. Дизелисты, зенитчики, штурман, рулевой. Просьба не атаковать одиночные малые корабли этом направлении. Ждем двенадцать часов».

– Да, позвольте вам представить. Старший майор НКВД Кириллов Александр Михайлович, буквально вчера прибыл на должность замначальника Особого отдела флота. Настоятельно просит вас держать его в курсе.

– Конечно. Вам уже сообщили, что было раньше?

– Да, Степан Григорьевич ознакомил. Интересные же дела у вас тут творятся. Ваши предположения?

– Ну, если они просят не атаковать малые корабли к норд-осту… Значит, они и находятся там. На том самом корабле, который намерены передать. Судя по заявленному экипажу, пятнадцать человек – это что-то вроде «охотника». Остальное – узнаем.

– Я не об этом. Ваше мнение – кто они?

– Честно говорю – пока не знаю. Предположения выдвигали самые фантастические. Что это немецкие антифашисты или бывшие белоэмигранты, решившие нам помочь. Но тогда остается вопрос их базирования и снабжения. А также совершенно необъяснима их невероятная боевая эффективность. Скажу одно – это не может быть никакой немецкой игрой. Такие потери не оправданы никаким ожидаемым результатом.

– И что вы намерены делать?

– «Гремящий» и «Сокрушительный» стоят в готовности. И, по обстановке, вполне могут выйти в указанном направлении – фактически это наши воды. Очень сомневаюсь, что фашисты, даже если это какая-то изощренная провокация, могут сосредоточить там превосходящие силы. Да и самим топить свой карманный линкор, крейсер, три эсминца и прочее ради того, чтоб завлечь в ловушку два наших… Не верю!

– Вы намерены лично выйти на «Гремящем»?

– Конечно.

– В таком случае, я с вами. Поскольку это дело, очень похоже, и по нашему ведомству.

Еще через сутки. Кабинет командующего СФ вице-адмирала Головко

– Ну что ж, товарищи командиры, кто будет докладывать? Кто-нибудь может объяснить всю эту мистику, что творится у нас вторую неделю?

– Разрешите мне, Арсений Григорьевич? Как непосредственному участнику.

– Да, Павел Алексеевич. Что скажете о встрече, которая не состоялась?

– Никак нет, Арсений Григорьевич! Если внимательно перечитать их радиограммы, то нигде нет прямого указания на личный контакт. Это уж мы понадеялись.

– Так что нашли на катере? Весь Полярный наблюдал это чудо. Немецкий «стотонник» входит в гавань, эскортируемый двумя эсминцами! Наши острословы тут же высказали предположения, что это сам их гроссадмирал прибежал к нам сдаваться, испугавшись того, что фюрер с ним после всего этого сделает.

– Позвольте все по порядку, Арсений Григорьевич. По выходу дали сообщение, что готовы. Буквально сразу пришел ответ – слушайте волну пятьсот двадцать, ловите на «Градус-К»^[12]