Читать книгу «Белая субмарина: Белая субмарина. Днепровский вал. Северный гамбит (сборник)» онлайн полностью📖 — Влада Савина — MyBook.
image
 





При этом отлично понимаю умом, что сам себя накручиваю. По большому счету этот граф очень даже ничего, был бы пустышкой, так сидел бы в своем поместье и пил херес, а не командовал бы субмариной. И транспорт на абордаж взять пытался, а совсем не «а где тут в плен принимают?». Ну а выиграть на лодке этой войны бой против атомарины и сам бог подводной войны не взялся бы, так что результат был предрешен заранее. Наверное, дело в том, что немецкие подводники при всех своих моральных качествах все же вызывали некоторое уважение, хоть командира U-703 вспоминаю, настоящий мужик и боец, даром что фриц – а вот какому-то итальянцу так себя вести было, на мой взгляд, не по чину.

Хотя, припоминаю, отдельные случаи героизма у них очень даже были. И бой подводной лодки «Торричелли» (кстати, однотипной с «Архимедом») с тремя британскими эсминцами, и дела «людей-лягушек» Боргезе, безусловно, лучшего подводного спецназа этих времен в той, прежней версии истории, и успехи их летчиков-торпедоносцев, у которых немецкие торпы учились, и что-то такое было на Додеканесе в сорок третьем, уже после свержения Муссолини, когда какой-то тыловой итальянский гарнизон отважно сопротивлялся немецкой десантуре, пытавшейся их разоружить, за что все пленные после были расстреляны, включая генерала. Но все это пропадало втуне из-за абсолютного неумения итальянцев как-то объединять эти тактические успехи в единое здание итоговой Победы по причине полного отсутствия немецкой организованности и дисциплины. Так что, геройствуй или нет, по большому счету ничего это не изменит. Все шифры у нас есть, тобой же принесенные, так что в принципе можем и без тебя обойтись. Хотя малая вероятность есть, что именно ты потребуешься при какой-то непонятке.

Отвечает, вы, русские, простите, но варварский народ. Всегда деретесь до последнего, а потому нет и не было у вас правил, чтобы сделать войну делом менее жестоким, более цивилизованным. Воинская честь, это и есть следование правилам, церемониям, ритуалам (тут несколько слов непонятных, слишком витиевато), и сдача в плен, когда противник сильнее, также входит в список регламентируемого. И он, граф такой-то (как он сам свою фамилию произносит?), солдат в каком-то -дцатом поколении, гордится тем, что ни он, ни его предки имени своего несоблюдением оных правил не запятнали (по крайней мере, свидетельств нет). Вы же, русские, воюете как дикие эфиопы (брат у него вроде там успел отметиться), когда или мы, или они – и все. И в плен им попасть европейцу хуже смерти в бою: на куски разрежут, и только что не заживо съедят.

Про войну тридцать пятого года знаю мало, поскольку морских боев там не было совсем по причине отсутствия и моря, и флота. Смутно помню, что там самым большим зверством были как раз итальянские газы, которые потомкам римлян собственно и позволили победить (причем травили всех абиссинцев без разбору, и гражданских тоже, с самолетов, как саранчу, совершенно безнаказанно, не было у эфиопов ПВО, не изобрели еще «стингеров»). Хотя допускаю, что после такого и абиссинцы пленных не жалели, – да и духи, они везде духи, хоть в Афгане, хоть в другой дикой стране.

Вот только выходит, мы, русские, для высокоцивилизованной Европы все равно что африканские негры, такие же дикари? Причем дело даже не в пропаганде, сколько помню, не было в Италии в эту войну своего Геббельса. Но читал я, кажется в мемуарах генерала Игнатьева, разговор с каким-то высокопоставленным французом насчет поставок европейцев еще царской России, как тот француз сокрушался: «Из-за того что мы вам военное снаряжение, у нас будет больше потерь». – «Ну так же вы русскую кровь экономите?» – «Ах, мсье генерал, ну не будете же вы спорить, что смерть французов будет бо́льшим ущербом для мировой цивилизации, чем каких-то диких русских?» Прочитав или услышав такое хоть раз, сразу всякий пиетет перед великой европейской цивилизацией теряешь. И вполне понимаешь большаковцев, проехать по Пикадилли или Елисейским полям на танке, чтобы сзади все горело, а впереди все разбегались. В России во времена Тургенева и Достоевского был у интеллигентов такой идеал, «европейски образованный человек», то есть знающий десять языков, включая латынь, изучивший философию, так юмор в том, что в самой Европе таких было очень мало, ну не нужны латынь и Гегель немецкому лавочнику или французскому буржуа, о крестьянах вообще молчу – так что на тот момент больше всего «европейски образованных» было как раз в России, прекраснодушных бесплодных мечтателей, когда нужны были профессионалы, ученые, инженеры. И недаром еще Петру Первому приписываются слова, что Европа нужна будет нам еще лет двадцать, после чего мы повернемся к ней задом.

Нет, граф, совсем ты не герой. А решил просто: если все равно убьют, хоть с принципами помру – и смелости в твоем поступке не больше, чем у психа, с крыши сигануть или под паровоз. И сейчас весь трясешься, как Антигона из трагедии, «ненадолго хватит моей воли, скорей бы!». Но мы-то ведь не психологи и тем более не толстовцы, вопрос сейчас чисто практический: нужен ты нам или нет? Хотя если честно, ты мне как-то более симпатичен, чем фашистский гопник Лют. Спросите его, он согласен делать то, что никак не пойдет во вред его любимой Италии? В чем могу дать ему честное слово. Если же он откажется, то умрет и, возможно, мучительно, с двухсот метров глубины через торпедный аппарат. А нам некогда на него время тратить!

Ну вот, спрашивает, вы честное слово подтверждаете? А ведь так «порядочную из себя изображала»! Может, и сгодишься, недоутопшее сиятельство, не одной же U-181 геройствовать, вдруг потребуется и от подводной лодки «Архимед» великого и непобедимого итальянского флота радио дать, а в нем что-то, о чем лишь ты знаешь?

А слово мое и честь – это прежде всего, чтобы врагу было хуже, а Отечеству лучше. И если ради такого надо что-то формальное нарушить, так «на войне одна победа лишь важна. Победа все простит – война на то война». Напомни мне, итальяшка, с кем воевали твои предки, ведь не было тогда такой страны Италии, это всякие там Генуя, Венеция, Флоренция, Милан, кто там еще, столетия между собой собачились, наемники воюют, сегодня за одних, завтра за других, мирняк вообще в стороне, кто проиграет, тому лишь контрибуция и невыгодный торговый договор – и что интересно, когда приходили супостаты из-за бугра, французы, испанцы, австрийцы, так и то воевали на вашей территории друг с другом! А мы, русские, гораздо чаще дрались за свое выживание, и оттого правила у нас другие.

Что ты подумаешь, когда тебя, выдоенного досуха, к стенке будут ставить, мне глубоко безразлично. Уж прости, но чужие свидетели в таком деле не выживают. Хотя бог весть, вот даже Хрущев тут пока еще живой, лишь сослан в Туркменистан, первым в Ашхабаде, а ведь и Сталин, и Берия в курсе, кто их убил, и оба они точно ничего не забывают и не прощают, значит, какой-то хитрый план имеют. А раз неисповедимы пути Господни и блага государства, то, может, и итальяшка как-то жив останется, честный такой?

Вспомнить про итальянца пришлось очень скоро.

– Контакт, пеленг девяносто пять, предположительно группа боевых кораблей.

Кого там еще черт несет? Некоторое время ничего не предпринимаем, следим за изменением пеленга и уровнем сигнала. Похоже, идут на нас или почти на нас. По другим направлениям тихо, значит, ближе сотни миль точно никого нет. Решаем пробежаться навстречу. Пока лишь глянуть, а там видно будет.

Хорошо же воевать, когда ты и быстрее, и незаметнее, и видишь дальше! Вот показались легкий крейсер и четыре эсминца. Странно идут, как в мирное время – вместо того чтобы эсминцам развернуться впереди завесой, крайним чуть назад, прикрывая фланги, такой ордер у штатовцев был, здесь крейсер впереди, двое за ним в кильватер, еще пара эсминцев так же один за другим, чуть в стороне, на букву «h» похоже. Ход визуально определяю в четырнадцать узлов, гидролокаторов не слышно. Совсем британцы обнаглели, должны бы уже быть осторожнее. Крейсер мне показался похожим на тип «Сидней», хотя стоп, не может быть, сам «Сидней» погиб уже в ноябре сорок первого, «Перт» был потоплен японцами у Явы в марте сорок второго, третий и последний, «Хобарт», австралийской эскадры не покидал. Может, и впрямь австралийцы, еще не битые? Силуэт вроде не совсем похож. Зато эсминцы точно британские, тип «Джи». Флаг с такой дистанции не различить… Саныч, глянь.

– Испанцы, – уверенно говорит Сан Саныч. – Головной крейсер типа «Сервантес». Жаль, если «Либертад», на нем наш теперешний нарком Кузнецов советником воевал. И «Сервантес» тоже был за республику, вот третий этого типа, «Сервера», за франкистов, и кстати, на его счету был наш транспорт, «Цюрупа». Эсминцы тип «Чурукка», действительно по британскому прототипу, очень похожи. Надо бить, Михаил Петрович, нельзя их к «Краснодону».

Вот не было печали! Саныч не зря упомянул «Цюрупу». Ведь как вышло, что испанцы послали фюреру «голубую дивизию», сами с нами не воюя? А не было дипломатических отношений, СССР франкистскую Испанию кажется, так и не признал, пока каудильо не помер. А значит, встретив в море советский транспорт, эта гоп-компания вполне может с ним, как с «Цюрупой» или «Комсомолом», и жалуйтесь кому угодно. Нам особо зверствовать не надо, тут с подранками у испанцев возни будет побольше, чем с утопшими.

Боевая тревога уже объявлена, как положено при сближении с неизвестной эскадрой в военное время. Бурый, готовь четыре ЭТ-80СН в первом залпе, и сразу перезарядка, две 53-38 на кильватер. Так как «шестьдесят пятых» на борту только две, с неудачной охоты на «Шарнхорст» так и таскаем, то боекомплект взяли большой, на освободившиеся места, можем сейчас влепить хорошо. До крейсера тридцать кабельтовых, пеленг 125, мы у него на правом крамболе (для не моряков поясняю, справа и впереди, лучшая позиция для атаки). Ну, с богом, залп! А «38-е» придержу на случай, если эсминцы на нас пойдут.

Не пошли. Впрочем, электроторпеды тихие и бесследные, их обнаруживают в самый последний момент. Три взрыва, а четвертая где, не сработала, не захватила цель? И шум винтов крейсера прекратился, по эсминцам определить труднее. Снова перископ, так, крейсер точно без хода, сел на корму и крен на левый борт, следующий за ним эсминец тоже. Неконтактный взрыватель так сработал, что больше досталось борту, направленному от нас, ну точно, два уцелевших эсминца несутся по курсу эскадры и влево, удаляясь от нас, ищите, мы вас даже убивать не будем. А не добить ли оставшихся, двое без хода, третий пытается им какую-то помощь оказать или акустикой слушает: рядом с крейсером застопорил машины? Нет, нам же, как я сказал, не утопленники, а подранки нужны. Чтобы доны их медленно и с натугой тянули назад в порт, забыв, зачем шли в море. Так что, погружаемся на двести пятьдесят, и уходим на вест, курс 270.

Да, а как объясним? На Люта ведь уже не спишешь, с чего бы это ему союзников-испанцев топить? Да и многовато для одной U-181 получается. Так на то его итальянское сиятельство и есть! После дадим радио, от лица «Архимеда», подлинным шифром и на правильной волне, атаковал британскую эскадру (время, координаты), потопил крейсер и эсминец. Вот в Риме за головы схватятся, когда до них дойдет!

Но это уже совершенно точно будут не наши проблемы.

Где-то над Атлантикой.

2 мая 1943 года

– Джонни, Джонни, ты меня слышишь? Мы нашли их, квадрат по карте Эй-Си, девяносто семь – двадцать восемь, сорок один северной и двадцать семь западной, это точно они, мы прошли прямо над ними на четырех тысячах футов, видели обоих, курс сто сорок, скорость семнадцать. Хотели убедиться точно, вышли из облаков, назад не успели, истребители. Оба правых мотора горят, теряем высоту, до берега не дотянем, идем по курсу двести девяносто, Галифакс.

Мы ни о чем не жалеем, лишь бы гунны не поймали еще кого-то после «Элизабет». Потому не уходили домой, хотя топливо уже было на пределе, но Боб рассчитал, что есть еще полчаса. А когда Сэм увидел на воде два белых штриха, с высоты кильватерный след корабля виден дальше, чем он сам, мы не могли удержаться, чтобы не удостовериться точно. Облака, не слишком густые, были на пяти тысячах, но мы решили, что ничего не случится, если выскочим быстро, пройдем над целью и сразу исчезнем, гунны опомниться не успеют. И мы предвкушали по возвращении благодарность и награду, а пара «мессеров» уже заходила на нас, вывалившись из тех же облаков, или у гуннов был поднят в воздух патруль, или они раньше увидели нас на своем радаре. Если бы мы не пялились все вниз, может, и отбились бы, гунны очень умирать не любят, даже не стали нас добивать, чтобы не лезть лишний раз под наши пулеметы. Но сегодня явно не наш день.

Еще утром мы не знали, что такое война, ну лишь теоретически. Должны были вылететь в Европу, месяца через три, спасать свободу и демократию от плохого парня Адольфа. Но гунны нагло вломились прямо в наш двор и нагадили под окнами – и чтобы их наказать, в воздух подняли все, что могло летать. Только бы найти, а дальше начнется, как уже было, охота на «Бисмарка», вторая серия. Бисмарк, это, кажется, был у гуннов такой генерал в ту войну? Мы мечтали, что повезет именно нам, но втайне не верили, мы ведь были совсем щенками, а в игре участвовали и волчары, отлетавшие свою норму против япошек. Нам повезло, вот только платой оказались наши жизни.

– Джонни, Джонни, ответь! Слышит нас кто-нибудь? Высота уже меньше тысячи футов, держаться в горизонте не можем, сейчас упадем! А мы ведь даже не моряки, а армейская авиация. Нас не учили, как выживать, упав в море. Да мы, признаться, особенно и не старались это выучить – казалось, что нас не убьют, что бы ни случилось.

Джонни, да ответь же! Высота уже пятьсот.

Атлантика (44° северной широты, 28° западной долготы), 2 мая 1943 года

На юг! Дранг нах зюден!

Топлива осталось половина, а боезапаса едва треть? Плевать – мы не вернемся в Норвегию. А французский Брест ближе, до него хватит. Мы уже были здесь два года назад и вернулись. Пора снова показать лайми, кто в этом пруду хозяин! И мы это сделаем, черт побери.

Берсерк. Адмирал знал, что так называют его, не только в кубрике, но и в кают-компании, с восхищением и страхом. Слава богам, никто не видел страх, грызущий адмирала изнутри, отступивший на время боя, но снова вернувшийся, вместе с надеждой. Потому что одно дело битва, когда врага можно убить или же, если он сильнее, хоть подороже продать свою жизнь – но как бороться с неотвратимым?

Большая вероятность, что приговор над головой уже не висит: как-то неудобно казнить героя рейха. Хотя Маршалль в сороковом на этом же корабле за утопление «Глориеса» не только не получил никакой награды, но был с позором выгнан в отставку: как он смел отвлечься на какой-то авианосец вместо истребления британских войск, эвакуирующихся из Нарвика? Но один бог знает, какая дома политическая ситуация, что решит гестапо, ну а если кто-то из арестованных при допросе назвал его имя, об этом не хочется и думать! И даже если его встретят с почестями, что будет при следующем выходе в море, в глубинах которого ждет нечто? Придется выбирать: или погибать в ледяных волнах, считаясь «пропавшим без вести», со всеми последствиями для семьи, или быть обвиненным в трусости и измене с тем же результатом?

Так что, прощай, Норвегия, мы не вернемся туда ни за что! Франция не в меру приятней. И противник самый обычный, которого можно бить. Лучшее лекарство от страха – это чужой страх, направленный на тебя. Как этот холеный американец смотрит с животным ужасом, словно кролик на удава, особенно если с ним разговаривать резко и грубо, как того и заслуживают англо-еврейские унтерменши. А как толпа их плавала у борта, что-то кричали, тянули вверх руки, а вдали уже мелькали плавники акул?

Американцы оказались удивительно сговорчивы, по крайней мере, в большинстве. Разумные люди, ну зачем молчать, если все равно все расскажешь через час, но уже превращенный в кровавую отбивную? Бить, впрочем, никого не пришлось, почти – они все выложили сами. И что было важным, подробно рассказали о силах ВМС США на этом театре. Адмирал сначала был очень озабочен, узнав про спешащие к месту боя две авианосные эскадры, ведь численность авиагруппы на новых американских «эссексах» девяносто машин, тут надо скорее уносить ноги – но пленные, допрошенные раздельно, прояснили, что это всего лишь эскортники, малые и тихоходные корабли, имеющие к тому же в сопровождении не линкоры и крейсера, а по два-три эсминца, опасный противник для субмарин, но не больше. Однако десяток торпедоносцев был достаточно серьезной угрозой для кораблей во вражеских водах, вдали от своих баз – и потому адмирал, подумав, решил сам не начинать сражения, а уклониться к югу, где на африканской трассе можно было встретить гораздо более легкую и беззащитную добычу.

«Физелеры», как гончие, искали добычу впереди по курсу. Эти бипланы оказались весьма полезны как разведчики, и потому, что могли дольше находиться воздухе, и по причине простоты взлетно-посадочной процедуры, им не нужна была катапультная тележка, тем более с ускорителями, они отлично взлетали с палубы после разбега. Еще наготове стояла дежурная пара истребителей, а вот экипажи «юнкерсов» могли отдыхать, впрочем, их осталось чуть больше половины, тринадцать пикировщиков и четыре торпедоносца (семь были сбиты, один упал, не дотянув, два сели благополучно, но были избиты так, что ремонт был признан невозможным, с многочисленными мелкими повреждениями практически у каждой машины механики справились сами). И было еще хорошо то, что из девяти упавших, считая еще один сбитый биплан, три экипажа сумели спасти. Что наглядно показало летчикам их шанс на спасение, если собьют над морем – зато у истребителей, также по соседству купавшихся в лучах славы, но не понесших пока потерь, боевой дух был чрезвычайно высок.

В день, следующий после боя с «Айовой», все началось как обычно. Доклад авиаразведчика, в ста двадцати милях к западу обнаружен одиночный транспорт. Не грузовоз, похож на тот лайнер, что утопили, но размером гораздо меньше. Быстроходный пассажир, какие сейчас часто использовались как войсковые транспорты, ценная добыча.

С «Цеппелина» взлетела тройка «физелеров» с торпедами, для торгаша хватит. Добыча, вообще-то, шла прямо навстречу, но адмирал приказал изменить курс на вест, чтобы быстрее, возможно, он там не один или потребуется добивать, для верности, чтобы никто не остался в живых. И тут черт принес этот В-17! Истребители атаковали, и радисты успели поставить помехи, все же русские многому научили адмирала в их варварской войне без всяких правил! Но эти проклятые трусливые выкормыши Геринга слишком не хотели рисковать, надо было бить до конца, плевать, если бы и кому-то из вас досталось, вышло же, что янки ушел дымя и со снижением, пытаясь что-то радировать, и если он не упадет прежде, чем выйдет из зоны действия глушилки, наше место будет раскрыто и здесь будет не протолкнуться от желающих отомстить!

А ближайшая американская авианосная группа всего в двухстах милях к северу. И там вполне могли услышать – нет, услышали, точно! Тиле подумал, что будь на его месте русский, он не ограничился бы простым слушанием американских сообщений, а сам затеял бы радиоигру, ведь эти янки с шифрмашиной сдали в сохранности все коды. Но неизвестно еще, что скажут в Берлине и, что прискорбно, будут правы – если янки раскроют неумелую игру, то просто сменят шифры, и тогда неприятностей не оберешься, за упущенные возможности, уже от своих. Так что будем пока лишь слушать и молчать.