– А вот это не смешно. Нет. Это были наблюдатели, отправленные для сбора информации. В самом широком смысле этого слова. Ты же уже успел понять, что многое из того, что мы делаем, – это, по сути, импровизация. И соответственно, у нас огромная нехватка не только кадров, но и конкретных данных по отдельным историческим периодам и эпизодам…

– А какая вам вообще польза от японской войны, про которую даже специалисты и те, кто постарше, помнят разве что выражения типа «ховался в гаоляне, и по нему стреляли шимозами» из одной катаевской книжки в рамках советской школьной программы, вроде бы той, что про Петю и Гаврика? А простой пейзанин помоложе, если его за эту войну спросить, вообще не поймёт, о чём речь. У нас и про Афганто, который, кстати, был аж через семьдесят пять лет после Русско-японской, уже, считай, забыли. Какой вообще смысл отправлять туда наблюдателей?

– Чтобы засылать агентов в какой-то конкретный отрезок времени, – начала Блондинка голосом вредно-въедливой школьной училки, разговаривающей с особо тупым первоклассником. – Нужно как минимум знать, как там всё выглядело, как одевались, что ели, что говорили и прочее. По необходимости мы посылаем в прошлое подобные группы, которые в первую очередь снимают на соответствующем оборудовании то, что можно назвать, например, «учебно-ознакомительными видовыми материалами»…

– И на кой ляд вам сдалась именно Русскояпонская война?

– А вот это закрытая информация. Не для твоего уровня допуска.

– Что, опять рылом не вышел? Снова что-то такое, нехорошее, с нашим прошлым мухлюете? Ну ладно, даст бог, я вам это припомню… Так, стоп, прозвучало, что была группа из трёх человек, а из-под контроля вышел только один «штатный сотрудник». Что случилось с двумя другими? Почему они просто не вырубили и не спаковали буйного коллегу? И как следует понимать формулировку «вышел из-под контроля»?

– Так и понимай. Один из двух наших парней просто взял да и слетел с катушек.

– То есть?

– Похоже, в какой-то момент тупо возомнил себя Богом, сволочь. И вместо сбора информации начал пытаться помогать одной из воюющих сторон. А конкретно – японцам.

– Зачем им помогать-то? – искренне удивился я. – Они же и так выиграли?!

– Нельзя исключать, что выиграли они не без его помощи. Поскольку теперь мы затрудняемся ответить на вопрос: а не является ли эта реальность, в которой все мы существуем, одной из тех самых пресловутых «альтернатив»?

– Эва как! И чем конкретно этот ваш дурошлёп помог желтопузым чертенятам и откуда вы вообще узнали, что он именно помогает?

– Его напарник совершенно случайно узнал, что роковой для русских морской бой 10 августа (или, как у вас говорят, «по старому стилю», 28 июля) 1904 года в Жёлтом море, а точнее, фатальное попадание 305-миллиметрового японского снаряда в фок-мачту броненосца «Цесаревич» с последующей гибелью адмирала В. К. Витгефта и большинства его штабных офицеров, – его рук дело. А потом возникли подозрения, что и подрыв броненосца «Петропавловск» на японской мине 31 марта 1904 года с гибелью адмирала С. О. Макарова, возможно, без него не обошёлся…

– И как он всё это, мать его так, смог проделать? Неужели лично корректировал огонь японцев с берега по радио? Или подкинул им парочку каких-нибудь управляемых снарядов?

– Можно предположить, что смог элементарно. Скорее всего, он японцам ключевую информацию поставлял. Ведь через сотню лет все действия сторон в том морском бою известны заранее и расписаны чуть ли не по минутам, с прилагающимися схемами движения эскадр, причём всё это есть во вполне себе популярной литературе. Так что участвовать в чём-то подобном лично ему особо не требовалось, да и не было у него таких возможностей…

Я прикинул, ну, по идее, да, если знать по секундам, когда и какой именно корабль сделает некий манёвр, можно дать ценные указания, когда именно и в какой именно броненосец стрелять, даже с указанием конкретного места, куда целиться, а не сидеть как дурак с рацией и орать в микрофон «недолёт-перелёт!». Вот только тот снаряд в Жёлтом море, похоже, всё-таки был стопроцентно случайным. Так что не вяжется тут у них что-то. Честно говоря, писями виляны все их хитромудрые предположения. Ну да ладно, сейчас не о том речь…

– Ну, и дальше? – спросил я, промолчав о своих догадках.

– Когда напарник доложил нам о своих подозрениях, он его убил.

– Прямо убил?

– Скорее всего, да, потому что его жизненные показатели операторы в нашем Центре управления и слежения перестали фиксировать ещё до того, как с группой окончательно пропала связь.

– А с третьим членом группы что? То есть, если точнее, с третьей?

– А вот её он явно взял в заложники и, прежде чем отключить связь, потребовал для себя гарантий жизни и ещё кое-чего…

– «Кое-чего» – это в каком смысле?

– Как ты, наверное, успел понять, аппаратура для хроноперемещений особой компактностью не отличается. У этой группы, как и всех прочих подобных, развёрнута на месте временная установка с порталом для хронопереброски и автономным источником питания. Ресурс питания ограничен. Его хватит только на двенадцать циклов перемещения, три из которых ими уже использовано, итого осталось девять…

– И что ему это даёт?

– Поскольку ему за подобные художества однозначно грозит ликвидация, он требует, чтобы ему дали спокойно уйти. То есть он собирается переместиться туда, куда захочет, и настаивает на том, чтобы мы затем не пытались его искать и преследовать. В обмен на это обещает оставить в живых напарницу и не портить оборудование…

– А он может?

– Что?

– Ну испортить оборудование.

– Разумеется, там же встроена функция самоликвидации.

– Погодите, так это же для него тупо билет в один конец!

– Да, но зато всё-таки это шанс остаться в живых…

– Так какие тогда проблемы? Пошлите какой-нибудь спецназ – в вашем арсенале, как я понял, хватает всяких человекоподобных убивалок. Я-то, грешный, тут при чём?

– Обычную группу захвата послать не получится. Дело в том, что вся наша темпоральная аппаратура увязана, если можно так выразиться, в единую систему. Это многое упрощает, но одновременно иногда является и серьёзным недостатком. То есть включение любого из наших порталов, как постоянных, так и временных, он немедленно засечёт. А дальнейшие его действия просчитать не трудно. Он убьёт оставшегося члена группы, включит аппаратуру и уйдёт туда, куда захочет. И ему на это потребуются считаные минуты…

– А хроноустановка?

– Перед тем как уйти, он просто включит режим самоликвидации. Поскольку она не мобильна и забрать её с собой он в одиночку не сможет…

– То есть, в какое бы время этот ваш злыдень ни смылся, смоется он всё равно в точку с географическими координатами нынешнего Порт-Артура? Так чего же вы так кипишуете?

– Во-первых, по закону он преступник и его надо судить. Надо же ещё, как минимум, узнать всю подноготную – кто его надоумил на подобное и прочее? Во-вторых, сама хроноустановка – оборудование чертовски сложное и дорогое, что называется, штучное. Потерять её – отдельное преступление. К тому же самоликвидация оборудования может вызвать взрыв мощностью в пять-семь килотонн. Представил, что будет с Порт-Артуром в этом случае?

Я попытался представить, но, честно говоря, затруднился. Самое главное – а как это потом будут объяснять в учебниках истории? Арсенал какой-нибудь взорвался? Н-да, при таком раскладе осада Порт-Артура и вся Русско-японская война могут закончиться значительно раньше…

– Представил, – сказал я вслух. – Что сказать – масштабно мыслит этот ваш товарищ, который уже не товарищ…

– Так о чём и разговор. А кроме того, даже если это для него путь в один конец, неизвестно, куда он отправится и что намерен делать дальше. Тем более что чем глубже в прошлое он сбежит, тем сложнее будет его найти. То есть, в принципе, парнишечка, конечно, считается специалистом по двадцатому столетию и особенно его первой половине. А значит, можно предположить, что уйдёт он, скорее всего, куда-то туда, а отнюдь не в Средние века. Но это знание для нас ничего не облегчает, поскольку, если при уходе он взорвёт оборудование, на определение его «точки выхода» уйдёт очень много времени и сил. Нет, то есть точку-то мы найдём, но перед уходом он наверняка избавится от всех возможных средств слежения. И ищи его тогда потом по всей планете, даже при условии, что мы будем знать конкретный год. Тем более что он хорошо знает расположение всех стационарных порталов и, прежде чем наши спецы сядут ему на хвост, вполне сможет испортить какой-нибудь из них, предварительно воспользовавшись им для дальнейшего запутывания следов. А восстановление стационарного портала – это вообще немыслимый по нашим понятиям ущерб, из категории невосполнимых. Но самое главное – неизвестно, что он, со всеми его послезнаниями о прошлом, начнёт предпринимать, с его-то энергией, помноженной на надломленную психику. Собственно, тебе уже не раз и не два объясняли, что образование новых, альтернативных реальностей допустимо только в критических случаях, а в целом оно всё-таки нежелательно…

– То есть меня, если я перемещусь туда, его аппаратура не засечёт? – уточнил я, уже вполне понимая, что оказываюсь в ситуации тех космических морпехов из «Чужих». Типа ксеноморфов-то, будь добр, перебей на фиг, а вот атмосферные процессоры и прочие железки, «обеспечивающие процесс терраформирования», трогать не смей. Это же классика, мля…

– Ты абсолютно прав. И, как ты уже, наверное, понял, это самое ценное твоё качество.

– Ну да, осознал, не дурак. И что я конкретно должен делать?

– Конкретно – не дать ему убить напарницу и уничтожить хроноустановку.

– А с ним самим что делать? Поймать-арестовать?

– А вот это уже по обстановке. Сохранность оборудования в данном случае важнее. В идеале – обездвижить его до прибытия нашей группы захвата, которая отследит твой персональный сигнал. Помни, что мы за тобой наблюдаем, хотя при этом никакой связи с нами у тебя не будет. Исключительно из соображений безопасности, чтобы невозвращенец не засёк тебя раньше времени. Ну а если возможности дождаться спецов не будет или он попытается сбежать – ликвидировать объект на месте. То есть, проще говоря, убить.

– Ну да, мне же не привыкать… А что он может мне противопоставить? В смысле – чем он конкретно вооружён?

– В первую очередь в его арсенале может быть что угодно из того, что он смог найти на месте. То есть любое доступное оружие начала XX века. Поскольку их группа исследовательская, серьёзного оружия им по существующим правилам не полагалось. Максимум, что у них было, – парализаторы и средства индивидуальной защиты и маскировки, позволяющие на короткое время становиться практически невидимыми или менять внешность с помощью голограмм. В плане обороны то, что у группы было (прежде всего я имею в виду их штатные спецкостюмы), гарантированно защищает от пуль, осколков, электромагнитного импульса и радиации. Действие холодного оружия, крупнокалиберных огневых средств типа артиллерийских снарядов, химии и ядов они сильно смягчают. То есть по меркам времени, где группа находится, её члены практически неуязвимы. Но ты будешь снабжён спецсредствами из арсенала военных, которые все эти свойства их защиты нивелируют…

– Да, кстати, а как быть с экипировкой?

– Придётся перебросить её тебе прямо сюда. Экипируешься здесь и отправишься на место уже полностью оснащённым…

– Н-да, ну, что отказы не принимаются, я уже понял. Опять поймали меня на чистый интерес – сходить туда, где я ещё не был. И сколько у меня времени?

– Чем скорее, тем лучше…

– Тогда три-четыре дня на подготовку, обдумывание легенды и прочее. То есть свяжитесь со мной через трое суток, и я смогу дать вам список необходимого. Да, и точку «входа-выхода» я выбираю сам!

– Договорились…