Цитаты из книг автора «Владислав Крапивин»

Мама, конечно, нетерпеливо понукала меня, а я торопливо листал

Владислав Крапивин Стены почти все были разрушены. Уцелевшими выглядели только две остроконечные шатровые башни. Совсем такие, как рисуют в книжках с русскими сказками. А еще на холме был высокий собор с заколоченным крест-накрест

Я работаю для науки, а наука не терпит суеты. Не терпит она мелких споров, ссор, дерганья нервов.

Точность – не только вежливость королей. Это еще и свойство людей науки. Рассеянные профессора существуют лишь в юмористических романах.

А вы были на Украине? – Только в Крыму. На раскопках в Херсонесе. Когда училась.– Я думал, вы там жили, – сказал Валька.– Почему? Разве я похожа на украинку? Валька замялся:– Нет… Не знаю. Только имя. – А-а… Это дедушка виноват. Интересный был дедушка. Гоголя любил ужасно. Папу в честь Гоголя Николаем назвал, а когда я появилась, стал просить: пусть будет Оксана. Вот и получилась Оксана Николаевна Галина. Деду на радость, ученикам на горе.

– Да ну… – отмахнулся Серёжа. – Просто ей кажется, что я слишком часто в разные истории встреваю. – Не в разные, а в одинаковые. В скандаль

А ты помолчи! – крикнул Сыронисский. – Туда же еще суется, сопля голоногая! Надень сперва штаны подлиннее! Взять бы ремень да как врезать… – Слушайте, вы Сыронис-с-ский или как вас там, – спокойно, почти устало сказал Олег. – Никогда человеческая доблесть не измерялась длиной штанов. Этот мальчик во всех отношениях даст вам сто очков вперед. И руку на слабого он никогда не поднимет. Кстати, в древности жил такой человек – Юлий Цезарь. Может, слышали? К вашему сведению, он вообще не носил штанов, а до сих пор считается великим человеком. А на вас хоть пять пар брюк с лампасами натяни, в генералы не запишут. И просто в порядочные люди – тоже.

Никогда человеческая доблесть не измерялась длиной штанов.

– Потому что извиняться надо, если виноват. А если просто так, то зачем?

И никогда Серёжа не знал, что такое страх перед возвращением домой. Всякое бывало: и двойки, и записи в дневнике, и порванные штаны, и утонувшие в реке ботинки, но дом всегда оставался добрым. Это был его дом – свой, надежный. И не могло там случится такого, чего надо бояться…