Но самое главное, я понял, что значит – «иностранная группа». Оказывается, это толпа забугорных пенсионеров, которые если и пьют, то тайно и лишь в своей тесной компании. А так как отель был небольшой и русских в нем не было вообще, я двинул в город. И сделал два вывода. Первый – Хайфа особо красива вечером, и второй – даже при полном незнании английского, здесь не пропадешь. В Хайфе можно знать только один язык – русский. Этого вполне достаточно, так как за несколько дней гуляния по городу я видел только вывески и указатели на иврите, но не встретил ни одного человека, который бы не понимал по-русски. Меня даже начали терзать сомнения, а есть ли за этой заграницей иностранцы вообще? Ведь даже два афериста, пытающиеся развести лоховатого с виду туриста на бабки, и те радостно вешали лапшу исключительно на языке Пушкина и Лермонтова.

Единственное, где нужен был английский, так это на экскурсиях. И то, потому что группа была иностранная, а искать соотечественников в других отелях, чтобы присоединиться к ним на ознакомительных выездах, мне было влом. И так все устраивало. Огорчало лишь одно – только я познакомился с одной симпатичной киевлянкой, как мы сменили отель и вся группа переехала в южную часть страны. Это было обидно – девочка была очень даже ничего, во всех смыслах. Но зато на новом месте было Мертвое море, к которому прилагались лечебные грязи и душ. В море я дрейфовал, как непотопляемая баржа, в грязях изображал из себя свинтуса, измазавшись черной, вязкой массой с ног до головы. А если учесть, что у кромки воды нашел халявный сувенир в виде полностью заросшей соляными кристаллами палочки, то, считай, день вообще удался.

А на следующее утро нас потащили на экскурсию к какой-то старинной крепости, развалины которой здесь пылятся еще со времен Крестовых походов. Крепость была интересна, гид тоже не подкачал, напрягало лишь одно – жара, которая сильно смазывала общее впечатление от созерцания руин…

Тем временем экскурсовод сделал приглашающий жест, и толпа, как цыплята за наседкой, потянулась за ним в сторону выхода. Я тоже, выбравшись из тенька, добавил ходу, прислушиваясь, о чем это все так оживленно галдят. Оказывается, гид предложил быстренько сгонять в еще одно место, находящееся сравнительно недалеко отсюда. Там, дескать, находится один жутко древний храм, который раскопали совсем недавно, и поэтому туристов туда пока не возят. Но у нашего провожатого есть нужные связи, так что специально для своей группы он получил разрешение на посещение столь эксклюзивного места.

Лично мне ехать еще куда-то совершенно не хотелось, поэтому я, купив две порции мороженого в самоходном ларьке перед входом, догнал увлеченно размахивающего руками гида и озабоченно спросил:

– А храм, он большой? Мы его долго смотреть будем?

Тот взглянул на мою кислую физиономию и, улыбнувшись, ответил:

– Не больше получаса. Но вы точно не пожалеете! Впечатлений останется на всю жизнь!

Пожав плечами, я полез на свое место в автобусе, машинально отметив, что привлекшие мое внимание девчонки тоже грузятся в свой ярко-желтый «жук» и явно собираются ехать следом за нами. Ну-ну. Видно, сержантиха еще не наобщалась со своим бойфрендом и решила сопровождать его дальше.

А когда все загрузились, автобус резво покатил вниз по дороге. Экскурсовод безостановочно трещал в микрофон, и все, следуя его указаниям, послушно крутили головами налево и направо, разглядывая местные достопримечательности. Потом мы свернули с трассы и еще какое-то время двигались по довольно пустынной дороге, до тех пор, пока, въехав на очередную горку, не увидели на ней какие-то развалины. По сравнению с уже увиденными они мне показались полным фуфлом. Остатки стены, строения, похожие на сараи без крыш, башенка, торчащая метрах в ста от основных построек, и в общем-то все.

Но иностранцы, горящие желанием приобщиться к вечному, держа наготове свою фотоаппаратуру, бодро вывалились наружу и, весело гомоня, потопали куда-то внутрь этой груды обломков. Я же, выйдя последним, несколько приотстал, крутя головой в поисках необходимой мне детали пейзажа. Просто воды надулся, аж в ушах булькало, вот и придавило. Но биотуалета, типа «продвинуто-экологический сортир», нигде не наблюдалось. Прав был гид – туристов сюда точно не возят, и инфраструктуры нет никакой. На площадке стояли только наш пепелац, девчачий «жук» и чей-то фольксвагеновский микроавтобус. Тоже, наверное, туристов привез…

Поэтому, хмыкнув и воровато оглянувшись, я, обойдя кусты и спрятавшись за валунами, оросил древние руины. После сего варварского действия, сильно повеселевший и взбодрившийся, быстро догнал группу, приветливо улыбнувшись окинувшей меня взглядом черноволосой барышне в топике. Взгляд у нее был явно заинтересованный, и я, моментально забыв про бухтящего гида, тут же начал соображать, насколько вообще возможно знакомство с такой красавицей. Ну или даже пусть не романтическое знакомство, а просто общение? Пацан с «узи», тот вроде как на службе, и лезть к нему с вопросами – неудобно. А вот у девчонки было бы любопытно разузнать, как у них вообще в армии служится? Тут ведь все через вооруженные силы прошли, значит, тема ей знакома. Сначала, правда, было сомнение, а поймет ли она меня вообще, но потом прикинул, что по-английски тут вроде все спикают, поэтому языкового барьера быть не должно. Единственно, пока они болтают с автоматчиком, как-то неудобно влезать в разговор…

И тут мне повезло – у чернявой зазвонил телефон, и, оставив подружку говорить с парнем, она отошла на несколько шагов в сторону. Стоя возле стены, я подобрался, выбирая момент, когда девушка уже закончит разговор, но еще не успеет вернуться к своим друзьям. Тогда-то ее и можно будет перехватить, завязав беседу. Все рассчитал очень точно, но как раз когда она, что-то прощально прочирикав в трубку, захлопнула флип телефона, день потерял свою жаркую томность и события понеслись вскачь.

Мы все стояли на центральной площади, как вдруг со стороны башни донесся еле слышный хлопок, после которого охранник мягко свалился на выщербленную временем брусчатку, громко брякнув автоматом. В первые секунды никто ничего не понял, и народ только начал оборачиваться на звук падения, как хлопок прозвучал снова, а голова лежащего парня дернулась и вокруг нее стала быстро расплываться кровавая лужица.

Все планы познавательной беседы от увиденной картинки моментально испарились, и я просто застыл возле стенки, тупо пялясь на убитого солдата. В том, что он убит, сомнений не было совершенно. Когда мозги выстрелом выплескивает из черепной коробки, то диагноз оспариванию не подлежит. Но все случилось настолько неожиданно, что машинально отметив приблизительное местонахождение снайпера, бывший крутой спецназовец Корнев не стал ни искать укрытия, ни предпринимать еще какие-либо действия, а как последний гражданский лох впал в ступор. Даже рот приоткрыл от удивления. А вы что хотели? Стою тут весь в неге и расслабленности, разглядывая природу и баб, как вдруг – стрельба, трупы. Это кого хочешь из колеи выбьет.

Но с другой стороны, пока тело пребывало в опупении, башка после некоторой заминки стала выдавать самые разнообразные мысли. Начиная с неинформативной – «Опаньки – это что за фигня?» и заканчивая более умными, с попыткой анализа ситуации. А этот анализ говорил, что мы, похоже, очень крепко попали. Снайпера, они ведь обычно в одиночку не ходят. Значит, есть прикрытие. И это прикрытие, скорее всего, уже почикало нашего водителя, который остался возле автобуса. Вернее, не «скорее всего», а точно. Ведь буквально за мгновение до падения охранника на землю я услышал со стороны площадки какой-то странный звук, но не успел его идентифицировать, так как начал работать снайпер. А теперь могу уверенно сказать, что тот звук был похож на выстрел из оружия с глушителем.

Тут меня опять заклинило, наверное, из-за полнейшей нестандартности ситуации. Я просто-напросто не знал, что делать. Самый оптимальный вариант – бегство без оглядки – не выдерживал даже поверхностной критики. Стрелок на башне наверняка четко отслеживает весь внутренний дворик. Да и те, снаружи, тоже вряд ли клювом будут щелкать. При подобных раскладах, несмотря на безобидную панамку веселенькой расцветки, шорты и сандалии, меня могут посчитать опасным смутьяном и превентивно шлепнуть, дабы не делал лишних движений, смущая остальных туристов. А что – это хорошо укладывается в схему взятия заложников. Одного пристрелить, зато остальные сразу станут послушными, как овечки. Быть пристреленным не хотелось категорически. Становиться заложником, с непредсказуемыми последствиями – тоже.

Или, может, все-таки решиться на рывок? Сейчас вот шмыгнуть в арку, за которой идет ход в сарай. А там куча проломов, через которые можно будет выскочить и скрыться в рощице. Но вспомнив про свою форму одежды, я скривился. Угу – шмыгнуть… В сандалетах… Далеко же в них убежишь, особенно когда через каждые три шага надо вытряхивать попавшие камушки. Зараза! Ведь хотел же кроссовки надеть, но посчитал их слишком жаркими. А теперь тяга к прохладе выходит боком…

В общем, мои сомнения и сожаления продолжались довольно долго. Секунды две как минимум. А потом рав турай, стоявшая ближе всех к упавшему парню, наклонилась над ним и с башни раздался новый выстрел, от которого барышня, не успев выпрямиться, свалилась на убитого.

От неожиданности я подпрыгнул и коротко матюгнулся. Да ё-моё! Она ведь не ствол схватить хотела, а просто сунулась помочь, но снайперу, похоже, было все равно – он тупо валил всех, кто мог бы воспользоваться лежащим возле трупа автоматом. Или просто мочил тех, кто был в форме и представлял хоть какую-то угрозу? Мысль еще не оформилась до конца, когда над ошарашенной увиденным группой прозвучал первый старушечий визг. Все сразу зашевелились и загомонили. Кто-то присел, лихорадочно оглядываясь, кто-то, наоборот, засеменил в сторону арки, откуда мы пришли.

Меня этот визг тоже побудил к действию. Но не к бегству. Просто видя, что чернявая, с которой я так хотел познакомиться, сейчас бросится к своей упавшей подружке и, вполне возможно, спровоцирует стрелка на новые жертвы, я, не сходя с места, громко сказал:

– Эй, ты, стой! Стой, где стоишь!

К счастью, оставшаяся в живых барышня понимала английский, поэтому и не сделала пары последних в своей жизни шагов, вместо этого оглянувшись на меня. А я, пользуясь тем, что привлек ее внимание, опасливо поглядев в сторону башни, как можно более внушительно произнес:

– Не подходи к убитым. Снайпер может посчитать, что ты хочешь взять оружие, и опять открыть огонь.

Пока это говорил, очень медленно подходил к ней. А подойдя, ухватил за предплечье. И вовремя, так как девушка, попытавшись вырваться, воскликнула:

– Но там Кейла! Она ранена!

Угу, как же – ранена! Пуля твоей подружке прямо в затылок вошла… И если она еще жива, тут подручными средствами явно не обойдешься. А сунешься помогать – сам дырку схлопочешь… Поэтому, ничего не объясняя, я затянул вырывающуюся девчонку под арочный козырек, тем самым выходя из сектора обстрела, и уже спокойнее сказал:

– Она убита. Поверь мне. Ты сама в этом через пару минут сможешь убедиться, когда все решится.

Чернявая еще пару секунд машинально потрепыхалась, но потом до нее дошли мои слова, и она, в упор глянув карими глазищами, выпалила:

– Как – убита? Что решится? Откуда вы знаете?

Черт! И как ей быстро объяснить то, что я, пока соображал, бежать или не бежать, для себя уже все разложил по полкам? И выстрелы снаружи, и работу снайпера… Похоже, у арабов очередной раз крышу снесло и они решили для какой-то неведомой мне цели захватить заложников. Только вот раньше я про подобные захваты даже не слышал. Здесь ведь граница на таком замке, что никакому Карацупе^[10] не снилось! И «колючка», и секреты, и камеры, и минные поля, и мобильные посты на всем ее протяжении. А так как эта протяженность просто смешная, то евреи прикрываются от арабов очень качественно.

Единственно, что можно сказать уверенно – нас тут уже ждали. А это значит, что или гид в доле с бандитами, или он просто языком трепанул про то, что повезет свою группу в столь удаленное от обычных маршрутов место. Хотя нет, судя по выпученным глазам нашего провожатого, он не при делах. Та-ак… но он ведь араб. Сам хвастался, что из какого-то бедуинского рода происходит. И если учесть, что родственников у них немерено, то вполне может быть, что кто-то из его клана передал новость про поездку. Передал кому следует, наплевав при этом на безопасность своего соплеменника…

Угу… похоже на то. Не могут ведь террористы неделями на объекте сидеть, добычи дожидаясь? Значит, приехали незадолго до нас. Интересно, какие же рисковые отморозки на это решились? Палестинцы? Не-е-т… Те исключительно с евреями воюют, развлекаясь самоподрывами в людных местах. Только даже в этом случае стараются, чтобы иностранцы под удар не попали, ибо это сильно чревато потерей имиджа. А имидж для них – это всё. И поддержка в европейских странах, и деньги, и гуманитарная помощь… То есть отказываться от большой халявы ради сомнительного теракта палестинцы точно не будут. Не стоит овчинка выделки…

А что я вижу сейчас? Хм, нападение на зарубежных туристов на чужой территории… У нас в группе – американцы, канадцы и австралийцы. И это значит, что за захватчиками начнет охотиться как минимум четыре страны. Четыре, потому что евреи это дело, разумеется, тоже просто так не оставят. Россию, выступающую в защиту своего гражданина, попавшего в подобную передрягу, я себе представляю слабо, поэтому относительно нее иллюзий даже строить не буду. Только ведь и перечисленных стран вполне хватит для огромнейшего скандала.

Угу, все верно, но как быть с правилом насчет того, что израильтяне с террористами переговоров не ведут? Они их тупо стреляют при каждом удобном случае… Стоп. Но ведь в данном случае атакованы не их граждане, и поэтому говорить придется.

Наверное, на это и рассчитывают террористы. И чтобы боевиков во время переговоров еврейский спецназ не почикал, они будут прикрываться нами, как живым щитом.

Так-с… Вспомнив традиции и привычки местной спецуры, я задумчиво пожевал губу. Не, не канает… Израильтяне могут просто наплевать на сохранность иностранцев и действовать как обычно, чтобы не создавать прецедент. Налетчики этого не могли не просчитать… Тогда что же получается? Какая цель всей этой бодяги? И главное – как террористы уходить собираются? Ведь не вечно они с нами сидеть будут? Нас им вывезти не дадут однозначно, а время прибытия местного спецназа по тревоге какое-то очень маленькое… Насколько помню, чуть ли не двадцать минут, и – они на месте. Тут ведь достаточно одного выстрела… Ага… а стрелки пользуются оружием с глушителями… Значит, раньше времени шум поднимать не хотят. А чего они тогда хотят?

Мозги кипели, ответа не было, но сейчас, судя по всему, должны появиться основные действующие персонажи, которые избавят меня от сомнений и заодно от объяснений с зажатой в угол девчонкой.

Я как в воду глядел, потому что буквально сразу после вопроса фигуристой кареглазки на площадь выскочили трое мужиков с автоматами. И их вид развеял последние сомнения относительно национальной принадлежности террористов. Во всяком случае, у евреев точно не было принято заматывать морды куфией^[11].

Автоматчики появились и сразу принялись за дело. В первую очередь они развернули троих престарелых канадцев, которые так и не успели добраться до дыры в ограждении, и жесткими тычками погнали их обратно. Меня, вместе с барышней, тоже извлекли из-под козырька и пинком указали направление к остальным туристам. В общем, буквально через минуту тургруппа сгрудилась возле недоразрушенной стены. Шипя сквозь зубы от боли и потирая ушибленный копчик, я безропотно встал, где было указано, и с нарастающим удивлением наблюдал за дальнейшими действиями террористов.

Нет, это понятно, что заложников надо запугать до такой степени, чтобы у них и мысли о сопротивлении не возникло. Только мне сильно не понравилось, как один из арабов поступил с австралийской бабкой. Остальное турье, приседая от страха, выполняло все указания захватчиков, а эта старуха, впав в шок, начала визжать. Я бы еще понял, если бы ей влепили пощечину для успокоения. Но вот то, что австралийке дали прикладом автомата между лопаток, наводило на интересные мысли. Ее ведь не просто толкнули, а влепили не жалеючи. Старуха, неестественно выгнувшись, аж влетела в толпу, где и сползла на землю. Это, конечно, укладывалось в рамки запугивания, но тут уж надо было или стрелять, или обращаться мягче. Свежий труп предостерег бы людей от необдуманных действий. А покалеченная бабуся, вместо спокойствия среди заложников, создаст террористам массу проблем. Потому как если убитый за непослушание застращает остальных и тем самым принесет пользу захватчикам, то за раненым надо ухаживать. И добивать раненого тоже чревато – это может озлобить заложников и вывести их из повиновения.

Непонятны мне эти арабы. С одной стороны, вроде крутые профессионалы. Уже одно то, что они смогли проникнуть на территорию Израиля, данный факт подтверждает. Но вот как они с нами обращаются… Хм, такое впечатление складывается, что бандюки с захваченными людьми вообще никаких отношений выстраивать не собираются. Только это противоречит логике. Ведь за каким-то чертом нас взяли? И явно не для того, чтобы демонстративно изничтожить. Деньги будут требовать небось. Или, как вариант, захотят освобождения своих кентов, томящихся в лапах «кровавой гэбни». То есть бррр… в лапах Шабака^[12].

Но вот как они уходить собираются?! Меня почему-то очень сильно интересовал этот вопрос. Тут чувствовалась какая-то закавыка, но я никак не мог понять, какая именно.

А террористы, пока я размышлял, потирая ушибленную пятую точку, времени не теряли. На отличном английском языке они потребовали, чтобы все отдали им свои телефоны. В принципе – вполне ожидаемый ход. Кстати, я даже не сомневаюсь, что если бы кто-то после убийства нашего охранника достал телефон, снайпер бы его тут же снял. И именно поэтому стрелок дал девчонке, которая до сих пор цепляется за мою руку, убрать в карман «сотку» и только потом открыл огонь. Ведь в противном случае она могла бы успеть сказать о захвате. А если бы он начал отстрел с нее, то парень с «узи» мог бы успеть укрыться и создать массу заморочек. Точнее, в обоих случаях поднялась бы тревога и очень скоро тут оказалось бы много обозленных вояк с оружием.

Но это все лирика, а с момента первого выстрела снайпера и пяти минут не прошло, как нас согнали в кучку, обыскали и выстроили вдоль стенки, после чего один из арабов что-то пробормотал в уоки-токи и во дворе появились еще два персонажа. Один квадратный, как Шварценеггер, и ростом под два метра, зато второй – его полная противоположность. Я вначале даже подумал, что это баба. Но когда недомерок, пройдя вдоль строя заложников, остановился перед каким-то мужиком лет шестидесяти и заговорил, стало понятно, что к женщинам он явно не относится. Он относится к щеглам, лет восемнадцати-двадцати. Только, судя по замашкам, малолетний шкет и есть старший всей этой команды. Вон остальные как на него поглядывают. А Шварценеггер при нем, получается, замом работает? Или дядькой-нянькой? Черт, ничего не понятно! И времени обдумать эту странность тоже не было, так как разговор между пацаном и американским дедком полностью привлек мое внимание.

Недомерок, остановившись напротив престарелого туриста, сдернул с фейса платок и, как-то криво улыбаясь, сказал по-английски:

– Ну что, полковник, как видите, мой отец держит слово. И ваша встреча все-таки состоится…

А потом, даже не оборачиваясь к своим нукерам, просто шевельнул пальцем. После этого шевеления двое арабов резво подскочили ближе и, ухватив мужика за руки, поволокли его в сторону выхода.