– Конечно! Он специально делал перерыв минут на двадцать, отрывался от работы и подробно выспрашивал меня о Кирове, Сталине, Яго́де и Ежове, фамилии которых я частенько встречал в архивных материалах. И мне его внимание кажется странным – ведь об этих исторических персонажах уже всё известно. Так, например, не нужно быть слишком образованным человеком, чтобы знать, что Ежов – просто кровавый маньяк! «Кровавый карлик», как его тогда называли.

– Ну, не скажи, не скажи! Даю гарантию, выйди сейчас на улицу и спроси двадцать человек, кто такой был Ежов Николай Иванович, и чем он известен, в лучшем случае дадут два-три верных ответа. Вот Берию все знают, а Ежова – совсем немногие (хотя этого человека нужно изучать во всех подробностях). Кстати, а каков психотип Ежова, как тебе кажется?

– Думаю (и даже уверен) – он был законченным шизофреником. По крайней мере, в последние годы жизни им овладело форменное безумие!

– Безумие? Вероятно, ты прав! И вероятно, смотреть на такое чудовище – страшно даже издалека! – Толкачев помолчал секунд тридцать и резко поднялся. – Но не буду больше тебя задерживать. Наталья уже заждалась, иди общайся.

* * *

Кирилл спустился на один этаж – в общежитие второго курса. Оно (как и жилые блоки первокурсников) располагалось на седьмом-2 – но имело другие входы и выходы. А в остальном – никаких отличий. Те же самые диваны тех же самых расцветок в холле, те же самые двери блоков с табличками, и комнаты стандартной планировки.

Кирилл подошел к своей двери (ключ от жилого блока торчал снаружи), толкнул – оказалось не заперто. Бросил сумку на стул, удостоверился, что апартаменты готовы к заезду, и направился к Наталье.

Девушка открыла сразу:

– Заходи! Ты быстро – но не так быстро, как мог бы! Из чего я делаю вывод, что Толкачев решил с тобой пообщаться. Типа, расскажи, как провел лето и что нового увидел!

– Точно! – Кирилл с удовольствием взял пшеничную сушку со стола и захрустел. – Он и к тебе приставал?

– Еще бы! – Наталья засмеялась. – Меня он вообще заставил подробно изложить всё и задал кучу сопутствующих вопросов. И промурыжил целых полтора часа. Поэтому я и утверждаю, что ты быстро! Кстати, не хочу быть навязчивой, но, может, ты и мне расскажешь, чем занимался?

– Обязательно! Но сначала ты.

– Ладно! – Наталья пододвинула Кириллу полуторалитровую бутыль с морсом. – Наливай – это морошка, такой в Москве не водится. Чистит организм покруче любой химчистки. Полезная, сил нет!

– Спасибо! Но давай рассказывай!

– В общем так. Прикрепили нас к биологу, геологу и географу. Компашка получилась та еще. Три Ника, «ведьма» и миллионер, который добровольно решил преодолевать невзгоды полевой жизни, лишь бы только быть рядом с возлюбленной. Можно романтическую пьесу писать! В стиле Мольера или того же Шекспира! И, кстати, романтики было вдосталь.

Перво-наперво нас снабдили охотничьими ружьями, огромными рюкзаками, палаткой и спальными мешками. Транспортировать всё это предстояло либо на джипе, либо на своем горбу – там, где джип не сможет проехать. Типа, перенёс рюкзак, вернулся за палаткой, далее – за спальником! И не забудь собранные образцы, которые тоже, поверь, весят немало!

Площадь Кроноцкого заповедника – десять тысяч квадратных километров, и это – без водной поверхности, которая равна еще примерное полутора тысячам. Представь, какой большой!

Нам дали маршрут, проходящий по всей территории заповедника – на одном месте мы задерживались на два-три дня, а потом двигались дальше. Так что львиную долю времени приходилось тратить на сборы-разборы, и под конец экспедиции я даже смотреть не могла на эти рюкзаки – не говоря уж обо всём остальном! Кроме того, на меня (поскольку я была единственной девушкой) сразу возложили обязанность готовить еду. Наверное, ты можешь себе представить, сколько способны съесть четыре мордоворота, которые целыми днями ворочают тяжести и бегают по пересеченной местности на свежем воздухе!

А воздух – ты такого не встретишь больше нигде! Дача в Подмосковье, средиземноморские курорты – отстой! На Камчатке воздух реально живительный, им невозможно вдоволь надышаться, и просыпаешься таким бодрым, что готов горы свернуть.

Но идем далее. Помимо еды и хозяйственных обязанностей мне, как единственному в группе магу-экстрасенсу, было поручено выбирать лучшие места для ночлега и анализировать те или иные «патогенные» свойства местности. Руководитель группы (биолог Николай Александрович) так и сказал: «Веди журнал, обязательно отмечай всё, что чувствуешь, и не упускай ничего!»

А когда я спросила, что именно я должна «чувствовать» – биолог только пожал плечами и ответил, что мне виднее, и зачем я задаю ему подобные вопросы, ему вообще непонятно! Пришлось придумывать всё на ходу.

– Хочешь, кстати, взглянуть на журнал, что я вела? – не дожидаясь ответа Кирилла, Наталья побежала в комнату и вернулась оттуда с весомой пачкой бумажных листов. – Это, правда, копии (оригинал хранится у меня дома), но они ничем не отличаются от оригинала – только цветом чернил.

Кирилл с интересом развернул первый лист. Он был аккуратно разлинован на шесть широких столбцов с заголовками:

Место, точные координаты по ГЛОНАСС;

Место, подробное визуальное описание окружающего пространства;

Место, подробное описание возникших ощущений по приходу;

Место, подробное описание проишествий за всё время нахождения – если таковые случились;

Место, подробное описание возникших ощущений при отбытии;

Место – специальные дополнения.

– Круто! – Кирилл глянул на текст в самих столбцах и ничего не понял. – А это что? Явно не русский язык, а какие-то иероглифы!

– Сам ты иероглиф! – стоявшая рядом с ним Наталья взъерошила его волосы. – Это скоропись! Вернее, моя система скорописи, я ее сама разработала и применяю! Помнишь, в прошлом году, когда ты просил дать тебе лекции по ТРМ, я отказала? Ты тогда на меня обиделся?

– Еще бы! – Кирилл действительно очень разозлился отказом Натальи, и главное – он не мог понять, чем отказ вызван.

– Всё дело именно в скорописи. Я ей и лекции пишу, ты бы всё равно ничего не понял!

– Могла бы и объяснить! – Кирилл, впрочем, не собирался ворошить прошлые эмоции – тем более, они уже пересмотрены и никакого внутреннего дискомфорта не доставляют. – Но как же твой отчет в РГО? Какой толк от твоей скорописи, если начальство ничего не поймет?

– Толк обыкновенный! – Наталья пожала плечами. – После каждой такой экспедиции биологи, геологи, географы и другие дружно садятся, дружно берут перьевые ручки и дружно пишут отчеты – и тратят на них, может, неделю, может, две! А то и больше! Вот и я – просто расшифровала «иероглифы» в удобоваримый контекст. Но поскольку я работала в жуткой суете, спешке и неразберихе (еле-еле успела на самолет в Москву), про копию финального отчета я совсем забыла, и как результат – осталась только со своими полевыми заметками!

– Очень предусмотрительно! При любом раскладе прочесть записи, кроме тебя, никто не сможет! – Кирилл иронически усмехнулся.

– Фу! – Наталья скривила губки. – Надеюсь, за время каникул и практики в МИДе шпиономания не овладела тобой полностью? Типа: «Я понимаю, для чего ты это сделала!». Всё гораздо проще, мой подозрительный друг! В экспедиции у меня не было возможности расписывать всё подробно и обстоятельно правильным русским языком – время тратилось на приготовление завтраков, обедов и ужинов, на уборку, мытье, стирку и собственно на наши общие с тобой упражнения! Т. е. на медитацию и пересмотр. И на разговоры с силами, коих в тех краях полным полно! А потом я просто не успела копию снять! Тебе двух раз достаточно – или еще повторить?

– Ладно, ладно, сдаюсь! – Кирилл примирительно поднял руки. – Кстати, ты не против, если мы поговорим о камчатских силах отдельно? Как только заселюсь в общагу – вернемся к ним, хорошо? Мне будет интересно взглянуть на них. Думаю, с твоей помощью получится! А сейчас расскажи – что тебе больше всего понравилось на Камчатке? Конкретно?

– Вот все вы москвичи такие скучные! Всё вам подавай конкретику и выжимки, как будто дайджест «Космопо́литен» читаете! А знаешь ли ты, например, что на территории Кроноцкого заповедника когда-то проживал народ ительменов (и проживает сейчас, но его численность в заповеднике сильно уменьшилась) – и старейшины этого народа были (и остаются) могучими колдунами? Они определили: «Кто посягнёт на красоту и целостность этого места, пострадает – и будет наказан самой природой!» Я там была и хочу тебя заверить: проклятие (или завет ительменов) действует – можешь в этом не сомневаться!

– Я и не сомневаюсь! – Кирилл посмотрел на пустой пакетик с сушками. Под разговор они пошли особенно хорошо. – Смотри, всё у тебя съел! Но взамен принесу две пачки.

– И правильно! В смысле правильно, что не сомневаешься, а насчет сушек не беспокойся, мне лишние углеводы ни к чему. Я же все-таки – девушка и забочусь о фигуре. Так вот, силы в заповеднике ого-го какие серьезные, некоторые из них несут отпечаток могущества древних ительменов (и отпечаток могущества современных) и помнят, какие соглашения они заключили с этим народом. Кроме того, и самим силам не нужно, чтобы кто-то вторгался в ареал их обитания и устанавливал там свои порядки. И хотя, в принципе, силы к людям равнодушны, но только до определенной степени – и только пока человек сам не нарвется!

– Надеюсь, ты не нарвалась? – Кирилл налил в стакан морса. – Прости, прости, зря спросил! – он шутливо перепрыгнул на соседний стул – подальше от Натальи. – Знаю, силы и ты – близнецы-братья, а нарваться может только тупой необразованный москвич, который ничего дальше своего носа и не видит!

– Заткнись уже! – Наталья гневно всплеснула руками. – А то порчу влеплю! Так вот – специально для тебя (чтобы ты представлял себе, что такое Кроноцкий заповедник). Это:

– двадцать пять высоченных вулканов, восемь из которых – действующие.

– знаменитая (и известная даже в Москве) Долина гейзеров. Там их примерное штук сорок, но самый сильный – «Великан». Этот товарищ выбрасывает кипяток так высоко, что голову приходится задирать до упора.

– водопады и термальные озера – мы их использовали вместо бани, когда оказывались поблизости. Да что там бани, в баню можно везде сходить, а нырнуть голышом в такое озеро – я тебе скажу, ничего лучшего в жизни я пока не испытывала!

– И ты что? Правда, голышом ныряла? – Кирилл недоверчиво качнул головой. – А как же злые и охочие до женских ласк биологи с геологами?

– Правда, ныряла! – Наталья покраснела. – С любимым вдвоем и посреди ночи, чтоб никто не видел. Там, знаешь ли, фонарей нет, и Луна частенько скрыта за тучами, темень стоит – хоть глаз коли! А ощущения, когда в темноте пробираешься по камням, скидываешь с себя одежду и прыгаешь в теплую пузырящуюся воду, а потом, стараясь не ободрать коленки, вылезаешь обратно и заворачиваешься в толстое полотенце – это что-то!

– Да! – Кирилл постарался поставить себя на место Натальи и не смог. Не смог понять, как бы он – идеальный городской житель – реагировал на дикую природу вокруг.

– А какие там леса! – разошедшаяся Наталья не обращала внимания на задумчивую физиономию Кирилла. – Девственные – как будто вернулся на тысячу-две лет назад! Каменные березы – ты когда-нибудь слышал про такие?

– Нет! Название незнакомо!

– А там они растут повсюду, мало того, составляют значительную часть всех лесов заповедника, а некоторым березам – по триста-четыреста-пятьсот лет! И если ты думаешь, что каменная береза похожа на вашу – из средней полосы – ты сильно ошибаешься! Ради интереса, приди домой и загрузи фотографии из Интернета. Она, скорее – полноценный реликт, свойственный именно Камчатке. Обязательно посмотри!

– Конечно! – Кирилл, впрочем, сейчас пристально смотрел на Наталью – она стояла перед ним с горящими глазами – никакого сомнения: увиденное и пережитое в экспедиции оставило в ней неизгладимый след.

– Да! А под самый конец мы вышли к озеру Курильское, к истокам реки Озерной. И начальник группы повел нас к Кутхиным Батам. Это такие выступающие из земли клыки из пемзы метров в сто высотой – беловатого цвета. Зрелище грандиозное, их нужно видеть! Я нисколько не пожалела, что тащилась туда три часа, а потом обратно – столько же. Вот, послушай, что написал об этом месте Степан Петрович Крашенинников – первый русский исследователь камчатской земли.

Наталья выудила из заднего кармана джинсов блокнот и процитировала:

«В девяти верстах от вершины Озерной реки, а по которую ее сторону – неизвестно, стоит беловатая утёсная гора, которая не иначе кажется, как челноки, поставленные перпендикулярно, чего ради казаки называют ее батовым камнем, а тамошние язычники рассказывают, что бог и творец Камчатки Кутху перед своим отъездом жил там несколько времени, в сих каменных челноках или батах по морю и озеру ездил для промыслу рыбы, а по выходу оттуда поставил челноки на объявленном камне, и для того они в таком почтении от них содержатся, что близко подходить к ним опасаются».

Наталья триумфально посмотрела на Кирилла:

– Вот в каких местах я была, пока ты в Сочи прохлаждался! И, кстати, если тебе интересно, Крашенинников жил в начала восемнадцатого века, родился в Москве – и представляешь, сколько времени и сил ему потребовалось, чтобы добраться до Камчатки, потом вернуться назад и опубликовать свои записи!

– Думаю, очень много! – Кирилл поднялся. – Спасибо за сушки и морс, я, пожалуй, пойду. А что, записи изречений великих путешественников ты постоянно носишь с собой?

– Именно! – Наталья спрятала блокнот обратно в карман. – Это моя коллекция. И заодно краткий путеводитель по тем местам, где я уже была. Вещь чрезвычайно полезная и позволяет при случае освежить память.