Чанг сразу обратил внимание, что караван движется намного медленнее обычного воинского отряда, и, кроме того, солдаты, его охранявшие, вели себя очень беспечно, по всей видимости, целиком полагаясь на свои охранные знаки и свой неприкосновенный статус.

Командир приказал одному из своих солдать остаться с лошадьми, а остальным следовать за караваном. Он хотел разобраться, что это такое, и можно ли незаметно украсть воду. Чангу не хотелось в открытую нападать на караван – принимая во внимание, что охранников было в десять раз больше, чем их самих.

Разведчики незаметно следили за караваном, который шел со скоростью ленивого осла в жаркий день. Кочевники то и дело прикладывались к бурдюкам, наполненным, судя по всему, местным вариантом ачачи. Ачачи любили все, он будоражил кровь и затмевал разум, и его можно было пить и пить, пока не упадешь.

Во второй половине дня стало заметно, что многие степняки уже неуверенно сидят в седлах, а их речь, и так не отличавшаяся особой мелодичностью, превратилась в какой-то жуткий хоровод совершенно непонятных тарабарских звуков, лишенных смысла.

Чанг решил дождаться вечера, когда, как он рассчитывал, горе-охранники окончательно перепьются, и перелить воду или местный вариант ачачи – смотря, что попадется – из бурдюков кочевников в свои. И было бы неплохо как-нибудь свалить вину за пропажу живительной влаги на сопровождающих!

К вылазке на караван, где будут отдыхать хоть и пьяные в стельку, но все же кочевники-воины, следовало подготовиться и, прежде всего – отбить чужой запах и замести следы.

Чанг приказал подстрелить пустынную кошку, а еще лучше – в изобилии шнырявших по округе сусликов. Что и было сделано. Буквально через четверть часа перед ним лежало шесть убитых зверьков. После чего каждый из воинов натер свое тело и лицо жиром суслика. Бурдюки смазали тоже.

Теперь оставалось только ждать и смотреть, как охранники поочередно валятся с ног. Внезапно Чанг обнаружил, что пили далеко не все, и трое степняков оставались абсолютно трезвыми и зорко следили по сторонам.

Пришлось сходу вносить изменения в план: было решено направить одного из воинов, чтобы он незаметно в темноте пробрался в хвост каравана, отыскал ближайший бурдюк с водой и украл его.

Потом Чанг и его люди перельют ее к себе, а пустой развязанный бурдюк нужно будет вернуть на место и закрепить таким образом, чтобы горлышко смотрело в землю. Главное – в любом случае оставаться незамеченным, а если заметят, попытаться скрыться в темноте – но только с водой или ачачи.

Чанг чувствовал, что в караване ни в коем случае нельзя никого убивать – если они хотят вернуться домой живыми и здоровыми. Уж больно беспечно вели себя кочевники в этих диких землях – значит, ощущали за собой серьезную защиту и силу.

Разведчики разделали тушки сусликов и соорудили из них три пары обуви, надев шкурки на сапоги и закрепив их жилами вокруг щиколотки. Теперь воины вообще не оставляли следов – а это служило дополнительной гарантией того, что их не обнаружат. А запах их тел маскировал жир сусликов, которым они обмазались с головы до ног.

Когда окончательно стемнело, два человека выдвинулись по направлению к каравану. Один должен был совершить кражу, другой с луком и полным колчаном стрел на всякий случай притаился неподалеку.

Еще дальше их ждал Чанг – тоже с оружием наготове. В случае обнаружения отступление первого должен был прикрывать воин с луком, а Чанг обеспечивал прикрытие уже их обоих.

Все прошло удачно. Самый молодой и ловкий разведчик (его звали Сипт) незаметно пробрался в конец каравана, где спали утомленные навьюченные лошади, и неслышно отвязал тяжелый бурдюк, в котором плескалось еще достаточно жидкости.

После чего отнес бурдюк Чангу. Развязав узел, разведчики обнаружили, что в там была вода – как раз то, что им было жизненно необходимо. Они осторожно перелили ее в свои фляги, а оставшуюся воду с наслаждением выпили, смакуя каждую каплю.

Украденный бурдюк был настолько велик, что теперь солдаты властелина были обеспечены водой на много дней вперед. Для удачного завершения всего дела оставалось только вернуть похищенное на место.

Но тут возникла заминка. Когда Сипт вновь пробрался в караван, он обнаружил, что его лошадь перевернулась во сне и боком, на котором прежде висел бурдюк, прислонилась к другой лошади. Следовательно, вернуть пропажу обратно не представляется возможным – разве что попытаться отодвинуть саму лошадь.

Сипт поспешил назад и доложил Чангу о непредвиденном обстоятельстве. Им нужно было срочно что-то придумывать. Времени оставалось не так уж и много, и, кроме того, вскоре должен был начаться очередной обход лагеря дозорными, который совершался через каждые два часа.

В случае, если они обнаружат пропажу бурдюка, планам разведчиков остаться незамеченными придет конец. И тогда погони не избежать.

А самое главное, слух о том, что кто-то покусился на караван, быстро разлетится по окрестностям, и разведчики окажутся перед необходимостью срочно бежать из Незнакомых земель и укрыться во владениях Повелителя Степи. Если им, конечно, позволят.

Но тогда задание будет хоть и выполнено, но о внезапности будущего нападения можно забыть. И Чангу очень не хотелось докладывать об этом повелителю – он очень сильно дорожил своей жизнью и всеми частями тела.

А между тем время поджимало. После недолгих раздумий командир признал, что не может найти выход из сложившейся ситуации, и попросил у своих подчиненных совета.

Сипт предложил оставить все, как есть, т. е. не воозвращать бурдюк обратно, а имеющееся у них в запасе время потратить на то, чтобы убраться как можно дальше и попытаться сбить погоню со следа.

Чанг не согласился. После того, как кочевники обнаружат пропажу бурдюка, они обоснованно сочтут, что его кто-то украл. И начнут искать, а потом к ним присоединятся и все окрестные племена. И до начала поисков пройдет совсем немного времени, так что на значительное расстояние разведчикам уйти не получится.

Другой воин предложил оргиназовать панику среди спящих лошадей. Например, подстрелить степного волка или рысь, а тушу скрытно отнести туда, где лежат кони.

Резкий запах хищника переполошит животных, и, возможно, они даже начнут разбегаться. Кочевники, в любом случае, бросятся наводить порядок и ловить лошадей, и в создавшейся неразберихе разведчики смогут подвесить злополучный бурдюк к седлу нужной лошади.

Подумав, Чанг отмел и этот план. Во-первых, у них совсем не оставалось времени на охоту, а во-вторых, он был не уверен, что искомый план сработает так, как нужно. А вдруг степняки заметят его людей, вдруг лошади впадут в дикую ярость и начнут кидаться на всех подряд?

Их поведение было слишком непредсказуемым, но в любом случае, шум будет изрядный, и, кроме того, кто сказал, что основная часть отряда, уже порядком отдохнувшая от обильных возлияний, не проснется и не бросится помогать дозорным?

Слушая своих солдат, Чанг понимал, что их предложения никуда не годятся. Но пока они говорили, у него самого в голове созрел план. Он вскочил, быстро собрал несколько небольших заостренных камней и принялся тереть ими кожу бурдюка в одном месте.

Вскоре его усилия дали нужный результат: кожа истончилась и – стоило ее несильно потянуть – лопнула в нескольких местах. Чанг бросил бурдюк на землю и приказал солдатам поочередно топтаться по нему, пока он не примет вид совершенно измочаленного – как будто по бурдюку неспешно прошлись с десяток лошадей, и он лопнул под тяжестью их веса.

Оставалось только убедить в этом кочевников – нужно было, чтобы они обнаружили на истертом бурдюке отпечатки лошадиных подков. Кроме того, Чанг приказал перетереть камнями и кожаную веревку, за которую бурдюк крепился к седлу лошади.

Задачу с отпечатками они решили просто – у Нага в заплечном мешке было несколько запасных подков. Когда разведчики вышли вслед за караваном, Наг почему-то не оставил их на сохранение четвертому разведчику, а взял с собой. Теперь он никак не мог объяснить, зачем ему понадобилось таскать лишнюю тяжесть, но подковы оказались очень кстати.

Солдаты поочередно надавливали ими на истонченную кожу бурдюка, и в скором времени на ней явственно виднелись их следы. Чанг очень надеялся, что рисунок подков не сильно отличается от того, что принято у местных племен.

Оставалось совсем немного времени до момента очередного обхода дозорными каравана. Чанг и его товарищи бегом бросились назад по следу, оставленному лошадьми, и, отбежав примерное с лигу, положили дырявый бурдюк прямо посреди широкой вытоптанной лошадиными копытами полосы.

Для пущей достоверности они влили в него немножко воды из своих фляг и завязали горлышко. Бурдюк лежал посреди дороги, дырявой стороной вниз и с отпечатками лошадиных копыт с внешней стороны. Кроме того, Чанг приказал обильно смочить землю под бурдюком, чтобы к моменту появления кочевников – если они, конечно, появятся – земля все еще хранила следы впитавшейся влаги. После чего разведчики залегли на возвышенности неподалеку и стали ждать.

План Чанга был таков – они будут ждать ровно до того времени, пока солнце не поднимется над горизонтом на одну треть. К этому часу караван уже давно будет в пути, и кто-нибудь обязательно заметит пропажу бурдюка. Степняки, в любом случае, проверят, не обронили ли они бурдюк, прежде чем решат, что их обокрали.

Всегда существовала возможность потерять что-нибудь в дороге, а наблюдая за тем, как и с каким усердием кочевники вчера выпивали, командир был уверен, что не все они точно вспомнят, что с ними происходило.

Разведчикам не пришлось ждать долго. Лишь только отряд занял наблюдательную позицию, со стороны каравана показались с десяток всадников, галопом скачущих по своим вчерашним следам.

Вскоре они обнаружили пропажу, и несколько из них спешились. Один подошел, поднял бурдюк с земли, тщательно его осмотрел, потом так же тщательно осмотрел и понюхал землю под ним. После чего показал бурдюк одному из всадников – судя по всему, командиру отряда. Кочевники начали о чем-то оживленно спорить, постоянно тыкая пальцами в одного из воинов, который, пошатываясь, сидел в седле и пытался втянуть голову в плечи.

После нескольких минут ожесточенного спора всадники построились в ряд, каждый из них вытащил из седельной сумки что-то наподобие узловатой кожаной плети (только без деревянной рукоятки) и по одному разу ударил ею незадачливого и, безусловно, виновного в потере воды воина.

Было видно, что они били сильно, но без особого усердия и, в основном, по плечам, защищенным кожаными накладками. После окончания общей экзекуции командир отряда подъехал к виновнику, с силой врезал ему кулаком в лицо и поскакал по направлению к каравану. За ним поспешили и все остальные, включая и провинившегося.

Командир Чанг был доволен. Они добыли воду и представили дело так, как будто стража каравана сама потеряла бурдюк с водой. Он был уверен, что они не при каких условиях об этом никогда и никому не расскажут – кому хочется быть посмешищем в глазах соплеменников?

Да, командир Чанг был доволен – и особенно своей предусмотрительностью – когда приказал намазаться жиром сусликов и использовать их шкуры в качестве обуви.

Как он и предполагал, у кочевников оказался весьма острый нюх, и если бы они обнаружили хоть какой-нибудь посторонний незнакомый им запах, преследования было бы не избежать. А так – все сложилось наилучшим образом. Поэтому у него был веский повод для радости.

Теперь у его отряда была вода, и они поспешили назад – к своему товарищу, ждавшему их с лошадьми. По дороге солдаты подстрелили несколько мелких степных сурков и после полудня были уже на месте – откуда и начали преследовать караван.

Четвертый разведчик встретил их с нетерпением – он сильно беспокоился и, кроме того, уже почти не мог говорить – от жажды язык намертво прилип к нёбу. Но несколько полных глотков воды вернули ему способность членораздельно выражаться, и он стал так бурно радоваться, что командиру Чангу даже пришлось его успокаивать.

Разведчики спешно покинули место засады и постарались как можно дальше уйти в дикую степь. Чанг все еще опасался, что кочевники могут смекнуть, что их облапошили, и попытаются устроить погоню.

Так что он со своим отрядом двигался без остановок, стараясь как можно скорее увеличить расстояние, отделявшее их от каравана.

Под вечер Чанг чуть-чуть успокоился, и разведчики разбили привал в совершенно безлюдной на многие лиги вокруг местности и с удовольствием насладились обильной едой и несказанно вкусной водой – затхлой и пахнущей тиной – но, однако, сейчас ее не могло заменить ничего на свете.

Опасения Чанга были напрасными. Никто их не преследовал, и никто пока даже не догадывался об их присутствии в Незнакомых землях. Выждав еще один день, воины вновь приступили к разведке местности.

Они находились в этих краях уже достаточно давно и имели сносное представление о местных племенах, расположении колодцев, пастбищ и направлении дорог. Но пока они изучили Незнакомые земли только на четыре дня езды вглубь. Нужно было следовать дальше и узнать, не граничит ли эта территория с каким-нибудь могущественным государством на юге.

Чанг принял решение идти вперед. Через день пути пейзаж вокруг изменился. Холмистая равнина, поросшая обильной травой, с кое-где разбросанными рощицами невысоких деревьев сменилась предгорьем.

Холмы стали выше, а расстояния между ними короче. Тут и там выступали скальные породы, и местность вокруг приобрела вид совершенно дикий. Казалось – эти земли никогда не знали присутствия человека. Вокруг стояла мертвая тишина, и складывалось полное впечатление, что даже звери и птицы не смеют тревожить покой этих мест. Зато появилась вода. Разведчики наткнулись на нее на утро второго дня…