Цитаты из книги «Некрополь»

историю, под именем графа Генриха представив Андрея Белого, под именем Ренаты – Нину Петровскую, а под именем Рупрехта самого себя.

Глубочайшая опустошенность оказывалась последним следствием этого эмоционального скопидомства.

Жестоко вы написали, но – превосходно. Когда я помру, напишите, пожалуйста, обо мне. – Хорошо, Алексей Максимович. – Не забудете? – Не забуду.

Жалко. Ужасно жалко. Всю жизнь я мечтал написать хоть одно хорошее стихотворение. Он смотрит вверх грустными, выцветшими глазами, потом вынужден достать платок и утереть их.

Целые семьи жили на его счет гораздо привольнее, чем жил он сам. Кроме постоянных пенсионеров, было много случайных; между прочим, время от времени к нему обращались за помощью некоторые эмигрантские писатели. Отказа не получал никто

Так же поступал он и с книгами: с напрасным упорством усерднейшего корректора исправлял в них все опечатки. Случалось – он то же самое делал с газетами, после чего их тотчас выбрасывал.

Это был Блюмкин, месяца через три убивший графа Мирбаха, германского посла. Есенин с ним, видимо, дружил.

В общем, мне кажется, люди утомляли Сологуба. Он часто старался не видеть их и не слышать:

ба жаловались потом. Даже безумства никакого не вышло. С ними случилось самое горькое из всего, что могло случиться: им было просто скучно друг с другом.

Написав для книги «Все напевы» (построенной по тому же плану) цикл стихотворений о разных способах самоубийства, он старательно расспрашивал знакомых, не известны ли им еще какие-нибудь способы, «упущенные» в его каталоге.