Порочность и губительность идеологических наслоений в системе государство-экономика

Фактором, систематически нарушающим естественно-историческую гармонию взаимоотношений между государством и экономикой, является чуждая идеология, особенно имеющая исключительно субъективный характер. Всякий раз, привнося определённую систему взглядов в государственное устройство и ведение экономики антинародные, антинациональные силы используют ту или иную идеологию в своих узкокорыстных интересах. Лишённая объективности, такая идеология губит природу государственности в угоду надуманным, часто ложным целям, нарушает естественный ход складывающихся отношений между людьми по поводу производства и распределения различных благ, обрекая трансформируемый строй на бесплодие и постепенное вымирание.

Чем агрессивнее её апологеты, тем легче государство, а вслед за ним экономика погружаются во мрак тоталитаризма и взаимоуничтожения, тем глубже и шире поражающий общество болезнетворный кризис (будто ржавчина, гниль), тем труднее выход из него и тяжелее последствия. Апофеозом подобного явления в России, стала идеология "пролетарской революции" с ее утопическими идеями и коренного переустройства общественного строя путём всеобщего обобществления собственности, введения обязательного труда для всех и тому подобных прелестей коммунизма. Затем под идеологическим прикрытием рыночных реформ было разрушено тысячелетнее государство, погребена национальная экономика, началась грандиозная (беспрецедентная) фальсификация и трансформация естественно-исторических процессов развития страны. Время показало всю иллюзорность, порочность и губительность развития в угоду определённым идеологическим догмам.

В 1917 году наша страна, истощённая мировой войной и бездарным государственным управлением, в результате политического переворота в ходе начавшейся революции была брошена в эксперимент по созданию новой, якобы более совершенной коммунистической формации, не имея для этого достаточно развитых производительных сил и необходимых условий, созревающих в лоне буржуазного общества (если следовать логике К. Маркса). Последовавшие индустриализация, коллективизация, культурная революция были направлены лишь на создание таких условий, между тем как трудящиеся в результате национализации по-прежнему оказались отчуждёнными от средств производства и подверженными через "план" новой форме эксплуатации со стороны новых хозяев – партхозноменклатуры.

В то же время этот эксперимент, расколовший нашу страну, оставил глубокий след в народе, показал миру привлекательность и силу социальных идей, дал ответы на вопросы, которые ранее не могла решить буржуазия. "Социальное партнёрство", "общественное благоденствие", а также планирование, программирование, балансовый и другие социально ориентированные методы управления экономикой в масштабах всей страны без преувеличений спасли буржуазный строй во многих странах, помогли им выбраться из глубокого кризиса (США – на рубеже 30-х годов, Германия, Япония – в послевоенные годы) и являются важнейшей составной частью их современного общегосударственного развития. Наверное, данный эксперимент был бы исторически оправдан и в нашей стране, если бы наша буржуазия могла создать своё общество. Но она ни на что подобное не была способна.

В своё время большевики – искровцы, надёргав цитат из сочинений К. Маркса и не поняв в них главного, решили силой страха загнать российское общество в прокрустово ложе своих собственных догм – в коммунизм. Не вышло, провалилось. Спустя 70 лет новоявленные демократы, воспользовавшись доверием избирателей в условиях прогнившего горбачёвско-брежневского режима, вознамерились проделать с Россией то же самое, якобы освобождая её от "большевистского ига" и возвращая в лоно "свободного мира" – в капитализм. Советниками им стали доброхоты с Запада. По их подсказкам самонаречённые демократы, придя к власти и почуяв радости скорого лёгкого обогащения за счёт передела общенародной собственности, накапливаемой поколениями, ввергли страну в вожделённый ими рынок такими методами, какие сами ещё вчера рьяно критиковали за их порочность. А чтобы убедить многострадальный наш народ в правоте и безальтернативности своих экспериментов, они обрушили на него потоки лжи и мерзости про всё отечественное, русское, лицемерно кивая на Запад, мол, "посмотрите, как живут люди там: вот введём у себя рынок и заживём так же".

Главное, что им мешало – очень большое и сильное государство, высокая духовность народа, его экономический и нравственный строй, существующий порядок в стране. Государство – Советский Союз – должно быть разрушено: последовал беловежский сговор при преступном непротивлении тогдашнего коммунистического руководства во главе с М. Горбачёвым; более того – Российская Федерация тоже должна быть разрушена: последовал "парад суверенитетов". Через средства массовой информации было развёрнуто массированное наступление на патриотизм, чувства национальной гордости, на святыни отечества. Неугодными стали уже не коммунистические вожди и насаждаемый ими режим, а коренные устои Российского государства, столпы отечества из народа: М. Ломоносов, Н. Лесков, С. Есенин и другие. Нужен был хаос, экономический и психологический Армагеддон, в котором "люди будут стреляться, топиться, сходить с ума…" ("демократка" В. Новодворская), из которого только один путь – "к общечеловеческим ценностям, разумеется западническим" (Г. Попов), и первыми из этого хаоса по такому пути должны пройти люди из "тени развитого социализма", образующие "быстро растущий, быстро богатеющий класс – опору и ориентир структур новой исполнительной власти" (Г. Бурбулис).

Эти люди требовали от власти: "Больше, ещё больше и немедленно" (подобно С. Гомперсу) и получили-таки вожделенную либерализацию цен, таможенный и валютный режимы, позволившие им в условиях чрезвычайной монополизированности экономики и повсеместных дефицитов иметь баснословные барыши с рядового потребителя. Демократические власти любезно и небескорыстно самоустранились от управления экономикой, учёта и контроля за госказной – наступило чинопродажничество и казнокрадство. Как "манна небесная" свалилась псевдонародная ваучеризация, приватизация нефтяной, металлургической, лесной, химической и других отраслей, производств экспортного потенциала страны. И всё это на фоне раскручиваемой инфляции, крайне выгодной криминально нарождающейся крупной торговой и финансовой буржуазии, а также быстро переродившемуся из якобы демократического в буржуазное правительству (присвоившему сбережения населения в системе Сбербанка РФ, львиную долю общенародной собственности).

С 1992 г. в России пошёл массовый легальный делёж по бросовым ценам и присвоение малой кучкой административно-хозяйственной номенклатуры, теневиками и прочим криминальным людом общенародной собственности, разграбление природных богатств и производственного потенциала, научных и культурных ценностей, в целом национального богатства при улюлюкании правительства о безальтернативности проводимых им "реформ". Вспомните действующие лица этих "реформ", они всё ещё мелькают во власти, сравните их обещания и катастрофические результаты свершённых ими деяний. Чем не бесовщина?

Наши "реформаторы" в ореоле своей незаменимости, в пылу самообогащения и "историчности" деяний напрочь забыли российский опыт коренных социально-экономических преобразований XIX – начала XX веков, оставили без внимания эволюционные теории русских мыслителей. Лишь на словах они приверженцы С. Витте, П. Столыпина, на деле же – проводники затасканных западных идей. Между тем те же американцы, французы, японцы и другие кумиры наших демократов с возрастающим интересом изучают труды русских учёных П. Кропоткина, Д. Менделеева, В. Вернадского, которые сто лет назад заложили миропонимание, основанное не на разрушительной конкурентной борьбе, а на созидающей взаимопомощи, открыли путь к мирному благополучному будущему человечества третьего тысячелетия.

В настоящее время в России нет реформ, отвечающих национальным интересам, нет рациональных прагматичных рыночных преобразований в интересах всего общества. В России проводится жесткая политика подавления экономического инакомыслия и насаждается дикость, варварство времён А. Смита, идёт процесс создания "экономического человека" западного покроя XVII века. Поруганы традиции российской общности людей, отброшены идеалы кооперативности и коллективизма, им взамен культивируется "гладиаторский дарвинизм", культ насилия и эгоизм. При этом внедряется не западное мировоззрение, сводящее свободу, в основном, к борьбе за существование, к конкуренции, тем более не западное христианское миропонимание с его утончёнными идеалами потребительства. Идёт процесс грубого развращения безудержным обогащением, поощряется жёсткая экономическая эксплуатация по принципу "выживает наиболее приспособленный". Таким образом взращивается новый "экономический человек" – эгоист по натуре, разрушитель по призванию. Отцы-демократы этого человека уверяют, что именно эгоизм поведения такого человека в России обеспечит процветание её экономики и благоденствие.

Не обеспечит, как не обеспечил процветание Советского Союза "советский человек" – дитя коммунистов "эпохи развитого социализма", ибо он по натуре был близнецом взращиваемого ныне эгоиста. Более того – себя не прокормит, промотает, продаст, уничтожит не им созданное. Когда утверждается приоритет безудержного насыщения потребностей – открывается путь к вседозволенности, к деградации духовности и нравственности человека и в конечном счёте его самого. Если для западного "экономического человека" христианская мораль была выше прибыли, что в какой-то степени справедливо и в настоящее время (до сих пор на долларах США написано "In God we trust", то есть "Мы уповаем на Бога"), то для нынешних реформаторов из стана радикал-демократов православная мораль, нравственность – модная ширма, некая иллюзия, пережиток, от которого следует легко избавиться или, в крайнем случае, поиграть в него. Безнравственный человек – это почти дарвиновская обезьяна с необузданными страстями и дикими потребностями. Культивируя такого человека своими "реформами", наши демократы уже получили разгул бандитизма, дикий рынок, нескончаемую череду преступлений. Теперь сами творцы "реформ" не знают, как уберечься от бандитов.

Разрушая государство и создавая условия для формирования "экономического человека", радикал-демократы использовали, надо отдать им должное, верный и тонкий способ – ослабление и разложение национальной валюты (рубля). Сознательно или нет "великие реформаторы" этого периода, начиная с М. Горбачёва, своими неоправданными внешними займами, проматыванием золотого запаса, обменными денежными манипуляциями, обвальной либерализацией цен, валютного и таможенного режимов, другими действиями или бездействиями окончательно расшатали денежную систему страны, поставили под сомнение рубль, как меру стоимости, средство накопления и платежа. Конечно, в ослаблении и разложении рубля сыграли свою роль политические ошибки прошлых периодов, но они породили депрессию, а не инфляцию, безработицу. На рубеже 90-х годов (так уж сложилось, хоть и надо было на 20 лет раньше) давно назревшее реформирование экономики следовало бы начинать с изменения налоговой системы, упорядочения государственных расходов, демонополизации, структурной приватизации и некоторых других мер неокейнсианского толка, приспособленных к российским условиям. Однако начали с ускорения денежного оборота, открытия шлюзов для долларизации национальной экономики и разрушения внутреннего рынка, самоустранения государства от выполнения им своих обязанностей. В результате получили галопирующие цены, массированное сокращение производства, гиперинфляцию и позорное снижение уровня жизни населения, разбалансированные финансы, огромный внешний долг государства и нестабильную малоэффективную денежно-кредитную систему, погрязшую в хронических неплатежах, корпоративном эгоизме и коррупции.

До сих пор нас убеждают, что первопричина нынешней гиперинфляции – избыточный денежный спрос, возникший задолго до либерализации цен ещё в условиях углубления разбалансированности воспроизводственной структуры прежней плановой экономики. Действительно, к концу 80-х годов стало очевидно превышение денежной массы над товарным предложением внутреннего рынка. Но это был не единственный и не главный признак нарастающей болезни нашей экономики. Куда важнее было бы учесть её технологическую отсталость и монополизированность, неконкурентоспособность и милитаризированность, без анализа которых диагноз болезни и рецепт её лечения (финансовое оздоровление) неверны, а применяемые средства вредны. Особенно вредна резкая смена бюджетного механизма, инструментов и форм его наполнения и функционирования (налогов, цен, кредитов и т. д.). В своё время это понимали активные проводники "реформ" (Е. Гайдар, статьи в "Коммунисте" за 1989 г.), но, придя к власти, они постарались это "забыть", и в расчёте на достижение рыночного финансового равновесия цены были отпущены, результат был предрешён – инфляция издержек, галопирующим образом перерастающая в общую гиперинфляцию.

Катастрофических размеров инфляция отнюдь не была вызвана избыточной денежной эмиссией (напротив, отставание темпов прироста денежной массы от прироста цен вызвало относительную нехватку денег и стало одной из причин массовой нехватки оборотных средств на предприятиях и неплатежей). Согласно расчётам, в 1992 г. инфляция на 48 % была вызвана неэквивалентной внешней торговлей и вывозом капитала, на 24 % эмиссией рубля в странах "рублёвой зоны" и кредитами этим странам (в основном "социально близким" режимам) и только на 28 % – дефицитом государственного бюджета и эмиссией Центрального Банка РФ. Во второй половине 1993 – начале 1994 г. степень "монетарности" российской инфляции возросла, но не приобрела доминирующей роли. Иными словами, инфляционное несоответствие между общей массой товаров и услуг, с одной стороны, и денег, с другой (когда денег относительно больше – растут цены), в России было вызвано не увеличением массы денег, как бывало иногда в развитых странах Запада, а бесконтрольным вывозом товаров через незащищённые границы. "Осевшая" в иностранных банках валютная выручка за эти годы исчисляется десятками миллиардов долларов. "Финансовая стабилизация" и "экономия бюджетных расходов" в подобной ситуации слабо влияют на инфляцию, будучи одновременно орудиями разрушения обрабатывающей промышленности, социальной сферы и массового обнищания населения.

Либерализация цен и привязка ценообразования к доллару США, наряду с отказом государства от регулирования валютного режима, обменного курса рубля взорвали национально-денежную единицу – рубль, ускорили его девальвацию. Спекулятивной игрой торговцев, экспортёров через своих представителей на валютных биржах страны, прежде всего Московской межбанковской, на понижение курса в условиях нарастающей разбалансированности экономики он (рубль) стал всё меньше выражать меру заключённой в нём стоимости (овеществлённого, одухотворённого труда), всё меньше служить средством платежа и, естественно, накопления. Наступала долларизация экономики, покупательная способность рубля в абсолютном и относительном выражениях начала быстро падать и достигла к 1995 году уровня, за которым уже явно прослеживаются черты колониальной зависимости и социальной нищеты россиян.

Прямым следствием денежной либерализации, стремительного нарастания инфляции, темпы которой по отношению к декабрю 1992 г. составили в декабре 1993 г. 1000 %, в декабре 1994 г. – 3000 %, в апреле 1995 г. – 4500 %, явился нарастающий вал "неплатежей", охвативший все сферы экономики и оцениваемый в настоящее время сотнями триллионов рублей. Неплатежам подверженной оказалась банковская система страны – 159 трлн. руб. (35 трлн. руб. – просроченные ссуды предприятий, остальное – просроченная межбанковская задолженность), что чревато назревающим острым банковским кризисом и полным параличом национальной экономики. При этом вал неплатежей в народном хозяйстве провоцируется многочисленными финансовыми аферами, самим правительством, которое, раздавая госзаказы предприятиям (ВПК, АПК и др.), не платит за произведённую и отгруженную по этим заказам продукцию, прикрываясь высокими соображениями финансовой стабилизации. Государство оказывается неплатёжеспособным в своих законных обязательствах, но находит немалые средства для незаконных авантюр (Чечня и др.). Тем самым правительство, не способное или не желающее переломить тенденции к катастрофе массовых банкротств, реализует бесовские замыслы обвального краха сотен и тысяч предприятий (непринятие своевременных мер с неплатежами, по аналогии ситуации в Чечне, может привести к не менее трагическим последствиям). Обвал московского рынка межбанковских кредитов – серьёзное предупреждение о надвигающемся крахе. И первым в ряду надвигающихся катастроф может стать, по всей видимости, массовый сброс финансовыми структурами государственных долговых обязательств и последующий паралич российского фондового рынка (в настоящее время спекулятивного, ангажированного, в целом очень слабенького).