Квантовая модель

Куликов явился за час до начала ночной смены, и ждал Протасова в коридоре у ординаторской. Врачи и медсестры, работавшие в первую смену ещё, не ушли домой и каждый из них, проходя мимо, посматривали на профессора с подозрением. Накинутый на плечи Куликова белый халат и бахилы поверх туфлей не раздражали медперсонал, что позволяло профессору дожидаться Илью Кузьмича, не подвергаясь замечаниям медиков. Так он стоял, с портфелем в руке и терпеливо ждал, посматривая в сторону лестницы, пока в коридоре не появился Протасов. Куликов импульсивно двинулся ему на встречу с разведёнными в стороны руками, готовым обнять Протасова, как будто они были знакомы с детства и не виделись много лет.

– Ну, что же Вы, голубчик, так долго? – спросил Куликов, – я на кафедру прихожу за час до начала рабочего дня!

– А в чем дело, профессор? – удивился Илья Кузьмич, – Вы очень нетерпеливы.

– Мне ещё нужно рассказать Вам смысл наших исследований, – улыбался Куликов, – и ответить на вопросы, что будут возникать в ходе моей лекции.

– Но сначала мне нужно сделать вечерний обход, – возразил Протасов, – а уж затем слушать Вашу лекцию. Посидите пока в ординаторской, а я с Юлией пройду по палатам.

Куликов послушно уселся рядом со столом Протасова, а тот с медсестрой приступил к обходу. Войдя в 236-ю палату, Илья Кузьмич взглянул на показания монитора, параметры жизнедеятельности соответствовали состоянию комы. Переведя взгляд на лицо больного, он от неожиданности дёрнулся всем телом назад и отпрыгнул, напугав этим Юлию.

– Что случилось, Илья Кузьмич? – спросила медсестра из-за спины доктора, переходя к кровати пациента.

– Он моргнул глазом, – со страхом ответил Протасов, – как будто подмигнул мне….

– Я тоже в этот момент смотрела ему в лицо, – возразила Юлия, – но ничего такого не заметила. Может быть, Вам показалось?

– Это тебе заведующий отделением приказал? – с иронией и злобой спросил Илья Кузьмич, – сразу отрицать мистику? Ну, …чтобы не навредить репутации клиники?

– Зря Вы так, Илья Кузьмич, – обиделась Юлия, – ведь я не отказываюсь от того, что видела прошлым ночным дежурством. Мне нужно было показать начальству, что выполняю его приказ….

Неожиданно Юлия сама громко вскрикнула и отпрыгнула от койки пациента, к которому успела уже повернуться задом. На её лице отразился ужас, глаза округлились, она побледнела и, отпрыгивая чуть было не повалила Протасова.

– Ой! Мне показалось, что он прикоснулся ко мне сзади, – выдавила из себя, изнемогая от страха Юлия.

Женщина быстро развернулась и округлёнными глазами смотрела на пациента. Илья Кузьмич тоже почувствовал, как внезапно возникший страх, сделал полость его рта и гортань сухими. Но пациент спокойно лежал на спецкровати без признаков жизни, показания монитора соответствовали состоянию комы.

– Началась ночь, – выдавил из себя Протасов, – жди сюрпризов! Пошли отсюда, Юля! Может профессор объяснит мне сегодня, что бы это значило с точки зрения квантовой теории….

Они вышли из палаты и направились в ординаторскую, где Протасова ждал Куликов. Юлия отказалась идти в сестринскую, и пожелала присоединиться к мужчинам, но Илья Кузьмич строго напомнил ей её обязанности периодически посещать палаты интенсивной терапии и снимать показания мониторов.

– С чего начнём, профессор? – спросил Илья Кузьмич, вернувшись после обхода в ординаторскую и усаживаясь за свой стол.

– Мне кажется, нужно вначале объяснить, что изучает квантовая механика! – предложил Куликов, – только прошу Вас задавать вопросы, если что-то будет непонятно изначально. Я же постараюсь «на пальцах», то есть понятным языком посвятить Вас в квантовую теорию. Вы согласны?

– Вполне! – с иронией ответил Илья Кузьмич.

– Итак, – начал Куликов, – квантовая механика изучает состояния микрочастиц и их систем. Я имею в виду атомы, молекулы, элементарные частицы их ядер. Изучает изменения этих состояний во времени, связь величин, характеризующих эти процессы. Изучаемые явления лежат за пределами нашего чувственного восприятия, а все законы этой науки имеют вероятностно-статистический характер. Квантовая механика исследует уровни энергии, пространственные и импульсные характеристики систем элементарных частиц. И наконец, она изучает вероятности переходов между состояниями под влиянием взаимодействия друг с другом и внешних возмущений, в том числе наблюдений за ними. Проще говоря, это механика микромира. Понятно?

– Пока да, – отозвался Протасов с долей юмора.

– Вам я надеюсь известно, что электроны в атоме вращаются вокруг его ядра, как планеты нашей солнечной системы по вполне определённым орбитам вокруг светила, – продолжил Куликов.

– Само собой разумеется, – утвердительно кивнул головой Протасов, улыбаясь.

– Если сделать допущение, что наша Вселенная представляет собой объём отдельно взятого вещества, то её солнечные системы, галактики и их взаимодействие можно рассматривать, как атомы, молекулы и их соединения, аналогично микромиру. Вы никогда не задумывались об этом?

– Нет, профессор, у меня нет времени на это, – с улыбкой ответил Илья Кузьмич.

– Так вот, – продолжал рассуждать Куликов, – наша солнечная система, это наш с вами мир и чтобы представить себе параллельные миры, нужно вообразить размеры нашей Вселенной, как бесконечное множество систем, подобных ей в такой же интерпретации относительно всех существующих галактик….

– Но Вы ещё не доказали связь законов квантовой механики с существованием параллельных миров! – иронически возразил Протасов.

– Не торопитесь, друг мой! – убеждал Куликов, – я к этому иду! Если проанализировать общепринятые понятия: пространство, время, материя, поле, взаимодействие и другие, на которых базируются фундаментальные науки, то нетрудно заметить, что все они представляют набор неких условностей. Мы пользуемся этими понятиями так, будто подразумеваются вполне конкретные физические явления. Но в действительности это далеко не так!

Из школьного курса физики известно, что два подвешенных на ниточках шарика притягиваются, если они имеют противоположные заряды, а в случае одноименных, наоборот. Физики объясняют это взаимодействием электростатических полей шариков, подразумевая область пространства, где они проявляются – полем. Предполагается, что существует их разновидности: гравитационное, электромагнитное, слабое и сильное. Последние проявляются только на внутриядерном уровне на весьма малых расстояниях, хотя по интенсивности они превосходят гравитационные и электромагнитные в несколько порядков.

Предполагается, что существуют некие силы взаимодействия тел на расстоянии, которые мы можем не только наблюдать, но и описывать законами математики и рассчитывать. Такая концепция оказалась очень удобной, поскольку создаётся впечатление, будто с её помощью мы способны ответить на многие вопросы мироздания. Поля приобретают кажущуюся конкретность, которая воспринимается как некая физическая сущность.

Что такое пространство? Практически мы сводим его понятие к условностям, связанным с закономерностями нашего восприятия и распространения в нем электромагнитных взаимодействий, то есть оптических лучей. Именно так формируются наши метрические представления о пространстве и понятия о его прямолинейности и кривизне. Поэтому воспринимаемое нами пространство можно назвать световым или оптическим. Наблюдая в природе искривления лучей, мы воспринимаем это обыденно, в то же время в классической оптике оговариваем условность – световой луч распространяется прямолинейно.

Каждый, наверное, наблюдал утреннюю зарю, солнце ещё не появилось из-за горизонта, но мы уже видим его лучи, называя это зарей. Они огибают Землю из-за неоднородности гравитационного поля планеты, поэтому достигают нашего глаза раньше, чем появится светило. Таким образом, оптическое восприятие мира не всегда отражает то, что есть на самом деле. Ведь лучи солнца, согласно условиям оптики, должны распространяться прямолинейно. И пока солнце не появилось, мы не можем видеть его лучей. Зная это, мы предполагаем существование некоего «идеального» или «истинного» пространства и пытаемся скорректировать свои наблюдения в соответствии с этими понятиями. Видимо, само пространство нельзя рассматривать вне характеристик и возможностей конкретного наблюдателя-субъекта, пытающегося его оценить. Выходит, что пространство – субъективное понятие.

При распространении лучей вблизи мощных гравитационных образований происходит их колоссальное искривление. В формулах Фридмана, описывающих эти закономерности, есть коэффициент, отражающий степень воздействия гравитации на световой луч, характеризующий кривизну пространства. Например, если внимательно следить за какой-либо звездой, которая перемещается к солнечному диску, то можно увидеть, что она совершает как бы «прыжки» при подходе к светилу и появлении из-за него. Это происходит вследствие искривления светового луча вблизи массы Солнца. Она, конечно, сравнительно малая и имеет небольшую плотность по космическим меркам, но во Вселенной существуют тела с гигантской плотностью – нейтронные звезды.

Вблизи таких тел световой луч не просто искривляется, сделав полный оборот вокруг планеты, он замыкается сам на себя. Если стоять на поверхности такого небесного тела и смотреть прямо перед собой, то можно увидеть свой затылок….

– Поэтому я наблюдал одновременно лицо ведьмы, и её затылок, глядя на неё сзади? – прервал Куликова Протасов, – то есть, Вы хотите сказать, что ведьма обладала гигантским гравитационным полем?

– Вряд ли, – отвечал Куликов, – если бы это было так, то чтобы наблюдать подобный эффект, Вам необходимо было взобраться на ведьму верхом! Кроме того, такая колоссальная гравитационная сила могла бы натворить много бед в глобальном смысле….

– Тогда я не понял логику Ваших рассуждений! – заявил Протасов.

– Я всего лишь хотел сказать, что мы воспринимаем наш световой, оптический мир в определённых условностях, – отвечал Куликов, – и как только одна из них изменяется или исчезает, мы начинаем наблюдать чудеса, мистику и подобие волшебства. Вернее, мы считаем их таковыми, потому что это не укладывается в наше мировосприятие!

– А Вы можете объяснить с точки зрения своей науки наличие у коматозника шприца с инсулином? – с иронией спросил Илья Кузьмич, – или Вашей фотографии, например?

– Вы зря иронизируете! – обиделся Куликов, – я смогу ответить на подобные вопросы позднее, когда нам удастся войти в Сознание этого человека!

– Я вовсе не хотел Вас обидеть, – извинился Протасов, – но мне интересно, зачем он Вас разыскивал?

– С чего Вы делаете такой вывод? – удивился Куликов.

– Ну, как же? – рассуждал Протасов, – Вы его не знаете, он Вас тоже! А иначе, для чего ему была нужна Ваша фотография? Понятно, что по ней этот человек разыскивал Вас….

– Предлагаю не отвлекаться от темы, – прервал его Куликов, – в противном случае до утра я не успею всё рассказать! …А теперь немного о веществе! Любое физическое тело состоит из молекул, а те, в свою очередь, – из атомов. В центре его находится ядро, вокруг которого по орбитам перемещаются электроны с массой, не превышающей десятой доли процента атомного веса. Если в своём воображении увеличить ядро до размера теннисного мяча, то расстояние между соседними ядрами в кристаллической решётке металла, например, окажется больше километра. Таким образом, любое физическое тело, состоящее из вещества и обладающее определённой формой и свойствами, будет представлять собой область пустоты, где на относительно больших расстояниях находятся некие материальные тела, ядра. Но и их так можно назвать только условно: они тоже состоят из нейтронов и протонов, между которыми – пустота. Итак, создаётся парадоксальная ситуация. Мир состоит из множества материальных тел, обладающих конкретной формой и свойствами, которые в то же время являются пустотой. Аналогично это можно отнести и к нашей Вселенной.

Для нас представление об окружающем мире формируется на восприятии нашим зрением электромагнитных взаимодействий, то есть оптических лучей. Но представим себе неких существ, обладающих вместо оптического зрения другими органами чувств, "видящих" только гравитационные взаимодействия, беспрепятственно проникающие через многие среды, непрозрачные для оптического луча. Окружающий мир будет восприниматься этими существами совсем не таким, как его видим мы. В отдалённом приближении он будет напоминать рентгеновский снимок, на котором видны не только контуры предмета, но и его внутреннее устройство. Воображаемые нами существа будут видеть то, что не доступно нашему зрению, и наоборот….

– Я позволю себе прервать Вас профессор, – осмелился Протасов, – и как медик могу заверить, что похожие способности проявляются иногда у отдельных пациентов. Особенно часто это случается после черепно-мозговых травм, мощных доз облучения, контузий, клинической смерти. После этого человек может видеть, например, не только внешний облик собеседника, но и его внутренние органы, а также всё, что происходит в соседних помещениях….

– Ну, это больше относится к другой сфере, – мягко возразил Куликов, – к способности мозга человека быстро воспринимать и осознавать определённое количество информации. Можно предположить, что при наступлении названных Вами случаев, в деятельности мозга происходят некоторые аномалии. В результате этого обостряются возможности восприятия информации одного вида за счёт другого.

– Я ведь в то ночное дежурство видел Юлию в сестринской, как будто смотрел на неё из коридора, – возразил Протасов, – хотя у меня и нет такой способности, но она появилась на короткое время. Как только ведьма скрылась за дверью, возможность видеть, что происходит в соседней комнате, исчезла.

– Очевидно, это связано каким-то образом с появлением ведьмы, – рассуждал Куликов, – но я думаю, что это частный случай! Мы с Вами должны рассматривать закономерности, и мне придётся рассказать немного о возможностях различного восприятия действительности. Вы, как врач быстро поймёте меня.

Речь пойдёт о людях с психическими отклонениями, в частности алкоголиках во время приступов белой горячки. Вы, медики относите это явление к заболеванию. Но так ли это на самом деле? Возможно, что нет! Ведь во время галлюцинаций каждый из них видит практически одно и то же – зелёных чёртиков, неведомых злодеев, преследующих их и несуществующих в нашем мире животных. Это доказывает наличие определённой закономерности в их видениях! А что если в результате злоупотребления алкоголем в деятельности мозга происходят некоторые аномалии и пьяницы видят то, что невозможно в нормальном состоянии?

Один из парижских фотографов Пьер Буше проявил однажды пустую кассету и с ужасом обнаружил на ней изображение черта с вилами, одного из тех, что накануне «гонялись» за ним после шумного застолья. Известный учёный Камиль Фламмарион тогда признал снимок научной сенсацией, но желающих прославиться изучением подобного явления не нашлось. В 1974 году фотографированием «чёртиков» занялся советский исследователь Геннадий Крохалев. Чувствительные к инфракрасному излучению камеры были настроены на «бесконечность», установлены перед сидящими в темноте больными и направлены объективами в ту сторону, куда смотрят эти пациенты во время приступа белой горячки.

Почти половина камер сфотографировали их страшные видения. На сделанных в абсолютной темноте снимках зафиксировали образы чертей, страшных несуществующих животных, старух с длинным носом и даже зелёных человечков. Причём для каждого больного – одних и тех же. Получается так, что эти существа частенько находятся рядом с нами, проникая из другого мира, но мы в нормальном состоянии их не видим и только, когда в головном мозге появляется аномалия, мы можем их созерцать!

– Следуя Вашей логике, можно сделать вывод, что психические заболевания – это всего лишь способность больных видеть то, что не дозволено остальным? – удивился Протасов.

– Вот именно! – подхватил Куликов, – но мы их изолируем от общества, считая это патологией! Я должен сейчас сказать о том, почему в нормальном состоянии мы не видим того, что они?

Возможная причина этого: глаза не воспринимают инфракрасные лучи. Кроме того, наш мозг подчиняется «цензору», благодаря которому он получает и обрабатывает не реальную картинку изображения, а ту, которую мы готовы видеть. Вы считаете, что глаза не обманывают вас, и все, что вы видите, стол, компьютер, окно, вы можете пощупать руками? Да, это так! Наши «цензоры» постоянно подстраивают воспринимаемую зрением информацию под возможности нашего мозга и востребованности в конкретной ситуации. Если нам не нужна какая-то вещь, то мы попросту перестаём её замечать! Доказано, например, что почти все дети видят ауру человека, но к пяти годам за ненужностью эта способность у людей атрофируется.

Мало этого, наши глаза, как и многие оптические приборы, фиксируют перевёрнутое изображение, хотя при этом мы почему-то всё видим в нормальном, неперевёрнутом виде. Учёные попытались обмануть этого «цензора», надевая группе добровольцев специальные очки, переворачивающие изображение. По законам оптики, мозг получал дважды перевёрнутое, то есть «нормальное», изображение, но люди, тем не менее, видели всё вверх ногами. Их мозг бурно протестовал, вызывая напряжение и дискомфорт.

После недели эксперимента «цензор» понял, почему протестует мозг и сделал видимое изображение достоверным с точки зрения его хозяина. Самое интересное произошло, когда подопытные сняли очки, пришлось вновь целую неделю жить в «перевёрнутом мире»! Не вызывает сомнений тот факт, что природа подарила нам этого «цензора» из благих побуждений – без него нам пришлось бы тяжело, именно он ограждает наш мозг от избытка ненужной в каждой конкретной ситуации информации. Как бы Вы себя чувствовали, если бы ежедневно видели рядом с собой чёрта или зелёного человечка? …Так кто же он этот "цензор"? Ответ прост – это Сознание человека! Я уже говорил Вам, что это не продукт работы головного мозга, как считается в медицинских науках, наоборот, мозг является инструментом работы Сознания….

– Анатолий Петрович, я прошу меня извинить, – вмешался Илья Кузьмич, – это всё интересно, но я жду от Вас научных доказательств существования параллельных миров и цели Вашего исследования коматозного пациента, если Вы докажите безопасность его проведения!

– Хорошо, я углублюсь сейчас в науку! – согласился Куликов, но если Вам будет непонятно, о чем я говорю, подскажите мне об этом!

Как родилась квантовая механика? Дело в том, что в 1900-м году во время одного из экспериментов Макс Планк обнаружил странное поведение излучения, полностью противоречащее законам классической электродинамики. Этот эксперимент повторяли многие учёные, чтобы лично убедиться в открытой парадоксальности его результатов. Эксперимент проводился с двумя щелями, и его цель заключалась в изучении, как ведут себя частицы и волны, проходя через одну и две щели, сделанные в преграде на их пути от источника к экрану. Представьте себе, что мы шариками (частицами) из специального устройства (источника) обстреливаем экран, на котором остаются следы их столкновения с ним. Между стреляющим устройством и экраном установлена преграда – металлический щит с одной или двумя щелями в виде вертикальных прорезей.