Глава 2. Русско-шведская война 1554–1557 гг

Король Швеции Густав I Ваза, пришедший к власти в 1523 году, в конце 40-х – начале 50-х годов XVI века взял курс на военную конфронтацию с Россией. С одной стороны, к этому его побуждало стремление после выхода из Кальмарской унии и восстановления независимости Швеции округлить свои владения за счет восточного соседа.^[61] В 1555 году, когда уже вовсю шло военное противоборство с Русским госдарством, шведские послы указывали ливонцам, что «вполне спокойными соседние державы могли считать себя только в том случае, если московские владения будут совершенно отрезаны от моря».^[62] С другой стороны, эта война, как указывали еще В. Н. Татищев и С. М. Соловьев, велась за «имя» шведского короля.^[63] Густав Ваза, первый король независимого Шведского государства, по мнению царя Ивана Грозного, стоял значительно ниже него. Как и прежде, в Москве шведского короля по статусу приравнивали к новгородскому наместнику, а никак не царю. Вследствие этого все дипломатическое взаимодействие с династией Ваз с русской стороны шло лишь через наместников Великого Новгорода. Шведский монарх справедливо полагал, что такая ситуация сказывается на международном престиже страны и собирался исправить положение дел, вынудив московского царя считаться с собой.

Приняв решение развязать войну с Русским государством, Густав I Ваза начал искать союзников. Однако его попытки организовать антимосковскую коалицию с участием Швеции, Ливонского ордена, Дании и Литвы провалились.^[64] По интересному сообщению Б. Рюссова, власти Ордена подталкивали шведского короля к войне с Московским государством, обещав ему помощь и содействие, но затем отказались от своих обязательств: «В 1554 году Беренда Шмертена, орденсфохта и владельца Виттенштейна (Вейсенштейна – В. В.) послали к Густаву, королю шведскому просить короля начать серьезную войну с московитами. То же самое хотел сделать и магистр ливонский. Когда же в 1555 г. король шведский начал войну с московитами, и был уверен, что магистр по обещанию также поможет ему против русских, то магистр и не подумал идти на войну».^[65] Несмотря на то, что к началу войны Швеция оказалась в полной изоляции, она все же выступила против Московского государства. В 1554 году «немецкие люди» начали нападать на порубежные места, вызвав протест русских властей. Позднее царь упрекал короля Густава в том, что его «люди, перелезчи за старой рубеж за Саю реку и за Сестрею реку и за иные записные рубежи в перемирных грамотах, земли пашут, и сена косят, и рыбы ловят, а людей наших бьют и грабят, а называют наши земли твоими землями, а рубеж называют в наших погостех, речку Руеть Саею рекою <…> А Мурманской наш данщик Васюнко Конин нам бил челом, что твои люди Нарбатцкие земли сына его до смерти убили и дань нашу взяли с дватцати погостов и вперед нашим данным людем нашие дани давати не велят… А игумен наш Святого Чюдотворца Николы, что на Печенге против Варгана и тот нам бил челом, что твои подовластные люди на него ся хвалят убивством и хотят монастырь наш разорити».^[66]

Полный разрыв отношений между двумя странами связан с задержанием в Выборге и арестом в Стокгольме русских купцов и «земца» Никиты Кузьмина – посланника новгородского наместника, князя Д. Ф. Палецкого, отправленного в Швецию с жалобами на участившиеся нападения «немецких людей». Перешедшие границу шведские отряды начали «нашим порубежным людем многие насилства учали делати розбои и татбами и бои и грабежи, и многие села и деревни и хлебы пожгли и многих людей до смерти побили, и через Саю реку и через Сестрею реку и через иные старинные рубежи, которые писаны во княж Юрьеве грамоте и во княж Магнушеве грамоте,^[67] через те все старинные рубежи перелезчи в наши во многие земли и в воды вступались, а назвали те наши земли и воды твоими землями».^[68] Сообщивший о произошедшем в Москву Д. Ф. Палецкий в январе 1555 года получил царскую грамоту, содержавшую повеление направить за рубеж, в Выборский уезд войска, усилив их земцами и «обидными людьми», «а велети им над немцы учинити по тому ж, како они над нашими людьми чинили, а за грабежы бы свои взяли гораздо, вдвое и втрое».^[69] Однако противник ожидал ответных действий с русской стороны и сумел подготовиться к отражению нападения. В боях на границе шведы разбили отряд Ивана Бибикова, в который входили, как того потребовал царь, преимущественно местные ополченцы – «земцы и черные люди».^[70] Несмотря на эту победу, начинать широкомасштабные военные действия противник не спешил, сосредоточивая силы в г. Або (Турку). Только в конце лета – начале осени 1555 года части армии и флота под командованием адмирала Якоба Багге выступили в поход. Шведы намеревались, воспользовавшись внезапностью нападения, захватить русскую крепость Орешек, развернув затем наступление на новгородском направлении.^[71]

Однако начатая шведами подготовка к нападению на Орешек не осталась незамеченной русскими воеводами. Еще 14 августа 1555 года новгородский наместник, князь Палецкий, сообщил царю, что «збираются свийского короля немецкие люди в Выборе, а хотят быти на царевы и великого князя украины». На русско-шведскую границу немедленно двинулись крупные силы. К Орешку выступило войско князя А. И. Ногтева и П. П. Головина. Большая часть этой рати должна была встать в Кипенском погосте, а отдельный отряд под командованием Головина предназначался для усиления гарнизона Орешка. Рать во главе с З. И. Очиным-Плещеевым направили к Кореле. Новгородское ополчение, которым командовал сам князь Палецкий, должно было стоять на левом берегу Невы, прикрывая подступы к городу от возможного нападения шведских отрядов.^[72]

Вскоре начались военные действия. Русские войска успели усилить гарнизон Орешка, перебросив туда значительные подкрепления. В источниках сохранилось упоминание о присутствии в крепости во время осады воеводы «Петра Петрова» – несомненно, П. П. Головина, направленного туда из состава Большого полка А. И. Ногтева.^[73] В сентябре 1555 года шведские войска, поддерживаемые флотом, начали осаду Орешка: «пришед Яков (адмирал Якоб Багге. – В. В.) от Выбора сухим путем на конех, и пешие с ним люди были многие, а в бусех с моря Невою пришли в то же время с нарядом многие же люди к Орешку же; и по городу из наряду били, и землю воевал, а стоял под городом три недели; а в городе был тогды Петр Петров».^[74] Другие неприятельские отряды «приходили х Кореле и многие села и деревни жгли и людей многих до смерти побили, а иных в полон имали». Один из них, пытавшийся переправиться через Неву «на Ноугородскую сторону», был разбит Сторожевым полком С. В. Шереметева.^[75]

Начавшееся в октябре контрнаступление войска кн. Ногтева и Плещеева, к которому присоединилась часть новгородского гарнизона под командованием Шереметева, вынудила шведское командование снять осаду Орешка и отойти к своей границе.^[76] Во время преследования отступающего противника русские «загоны» смогли захватить неприятельский корабль: «И воеводы на них приходили, князь Андрей да Захарьи, в загонех у них людей побивали да взяли у них бусу одну, – на ней было полтораста человек да четыре пушки, и людей всех побили и поимали, а не утек у них нихто ис той бусы». Вблизи рубежа произошло столкновение шведских арьергардов и русского Передового полка, закончившееся неудачно для русских. Московским и новгородским воинам пришлось отступить, так как «не в меру были им [немецкие] люди». Однако число погибших в этом бою было невелико. Как отмечено в летописи, «на обе стороны мертвых от стрел и от пищалей человек по пяти, по шти».^[77]

Ответные действия русского командования не заставили себя долго ждать. В Новгороде сосредотачивалась армия под командованием князя П. М. Щенятева. Мобилизации подлежали и служилые люди Новгородского уезда. 1 ноября 1555 года царь направил Д. Ф. Палецкому требование собрать на службу помещиков и земцев со всех пятин и городов Корелы, Орешка и Ямы «на Николин день осенний» (6 декабря).^[78] Согласно разработанному в Москве плану предстоящей операции, поход против Швеции должен был осуществиться зимой 1555/1556 годов.

Распоряжение об этом походе было отдано 9 ноября 1555 года. Из Новгорода войско князей П. М. Щенятева и Д. Ф. Палецкого, насчитывавшее не менее 20–25 тыс. человек, выдвинулось 26 декабря. А уже 20 января 1556 года их полки, перейдя шведский рубеж у Смолина и Лебежья, начали наступление на Выборг. Помимо воинов русской поместной конницы, в нем участвовали отряды астраханских, казанских и касимовских татар, стрелецкие подразделения из Москвы, Новгорода, Белой, Опочки, Великих Лук, Пупович, Себежа, Заволочья, Велижа.^[79] Еще до начала Выборгского похода, в Швецию было отправлено предложение о проведении мирных переговоров. Эта грамота «пришла в Выбор за две недели до Рождества Христова, и отписали из Выбора державцы его Аврам с товарищи ко князю Дмитрию Палетьцкому, что ходил войною Яков Баг воевати без королева ведома, да писал похвально, каке воеводыв от него дрогнули, а про съезд (намечавшиеся на границе переговоры. – В. В.) ничего не именовал».^[80] Уклончивый ответ шведских властей и их отказ выслать представителей на переговоры сделали ответный удар русских войск неизбежным. О якобы самовольных действиях Якоба Багге позднее писал и король Густав I Ваза, утверждавший в одном из своих посланий, что на Орешек «тот Яков ходил без нашего ведома и не по повелению».^[81]

Во время Выборгского похода в распоряжении войска находилось всего 8 небольших орудий (3 «полуторные» и 5 «девятипядных» пищалей) и по 100 ядер к каждому из них – явно недостаточно для правильной осады мощной крепости. Возможно, в походе участвовал новгородский «наряд» или его часть, однако тот факт, что многие новгородские пушкари были взяты в «поддатни» (помощники) к московским пушкарям, делает такое предположение маловероятным.^[82]

Несмотря на то, что под Выборгом русская рать простояла всего 3 дня, поход можно признать удачным. Отступив от этой крепости, царские войска прошли вдоль р. Вуоксы, сжигая расположенные по ее берегам селения, и только потом вернулись на свою сторону границы. Сохранился подробный рассказ об этом походе, закончившемся полным разорением всего порубежного края: «Того же году, месяцу февраля 7 день, приехал от воевод из немецкие земли Шемяка князь Дмитрей Гагарин,^[83] а от царевича^[84] Уразлый-мырза Конбаров, и сказывали: как воеводы пришли за рубежь в Смолино и в Лебежье, и послали воевати по обе стороны, и к городу х Киновепи^[85] послали же, и из города немцы побежали, а город зажгли, и воеводы за ними послали и многых». В ходе преследования погибло немало шведов, а в Киновепи (Кивинеббе) победители захватили семь пушек. Кроме артиллерии русским достались и другие трофеи: «рухлядь всякую многую имали, и город до основания сожгли, а сами пошли к Выбору, воюючи по обе стороны». Новое столкновение произошло в окрестностях Выборга: «И не доходя до Выбора за 5 верст, встретили немцы конные и пешие и пришли на яротоульской полк, – а в ертоулех были князь Никита Примков-Ростовьской да Федор Пушкин, – и Федора с коня збили и ранили добре, а князя Никиту ранили же, и полк яртоульской потоптали». На выручку разбитым авангардным частям поспешили другие русские войска. Первым к месту боя подоспел Передовой полк С. В. и Н. В. Шереметевых, составленный из новгородского и ивангородского ополчений. Он контратаковал увлекшихся преследованием шведов и опрокинул их.^[86] Противник поспешно отступил назад, соединившись с основным своим силам. «И которые пришли на яртоульской полк, – записал летописец, – тех побили немцов и гонили их с версту по гору; а тут у них конные и пешие многие с пищалми стоять в каменье, приезд к ним тесен; и тут ранили воеводу Никиту Васильевича Шереметева». В сражение втягивались все новые и новые отряды и полки. С фронта позиции ожесточенно сопротивляющихся шведов атаковала татарская конница царевича Кайбулы Ахкуйбековича, с фланга неприятелей обошел Полк правой руки воеводы И. В. Меньшого Шереметева, который «пришел на них от города от Выбора; и побили их тут на голову и гоняли по самой Выбор и многих живых поимали королевъскых дворян».^[87] В этом сражении, по одним сведениям, погибло 5 дворян и 80 кнехтов, по другим – 4 офицера и 111 кнехтов.^[88]

Одержав победу, «воеводы пришли всеми полкы к Выбору и велели князю Григорью Путятину по городу из наряду бить да голове стрелецкому Тимофею Тетерину с стрелцы;^[89] и стояли под городом воеводы три дни, из города вылазити прямо на полкы не дали, побивали из наряду и ис пищалей». Начиная осаду, большие воеводы направили «за Выбор верст со сто в Лавретцкой погост» отряды под командованием голов Б. Ю. и В. Ю. Сабуровых, И. Шарапова Замыцкого и В. В. Разладина «и иных многих голов». Им предстояло встретить большой шведский отряд (800 человек), шедший из Стокгольма («Стеколни») к Выборгу «от короля». Обнаружив противника, русские атаковали его у Лаврецкого погоста и разбили.^[90] Разорив все окрестные места, отряды Сабуровых, Шарапова Замыцкого и Разладина разделились на «загоны», которые «полону поимали безчислено и пришли к воеводам здорово». На третий день осады Выборга московское войско отступило от крепости и пошло на р. Вуоксу «и к городу к Дощаному посылали головы Семейку Вешнякова да Никиту Новокрещенова и иных многых голов, и немцы вышли из города. И тут воевали по обе стороны Воксы-рекы и посылали воеводы головы з детми з боярскыми и атаманов с казакы и головы с татары и сотники от голов с стрелцы, и воевали, многое множество поимали полону: купили полон в гривну немчин, а девка в пять алтын; и вышли на Корельской рубеж, дал Бог, здорово со всеми людми».^[91] Разорение, постигшее Западную Карелию и Южную Финляндию, вынудило шведские власти начать поиск мирных решений разгоревшегося вооруженного конфликта.

В июне 1556 года, опасаясь нового, еще более опустошительного вторжения московских войск, Густав I Ваза направил в Россию посланника К. Юханссона (Кнута Иванова). В русскую столицу он прибыл 27 июля, доставив Ивану IV послание своего короля с предложением начать переговоры о мире. Царь согласился принять шведских послов, направив им «опасные» грамоты. В феврале 1557 года посольство, возглавляемое Стеном Эрикссоном Лейонхувудом и Лаурентиусом Петри Нерициусом, архиепископом Упсальским,^[92] прибыло в Москву. С русской стороны в переговорах участвовали новгородский наместник князь Михаил Васильевич Глинский, дворецкий Алексей Данилович Плещеев, окольничий Алексей Федорович Адашев и дьяк Иван Михайлов (И. М. Висковатый).

По условиям мирного договора, заключенного 21 марта 1557 года, между Швецией и Московским государством устанавливалось перемирие на 40 лет – «от Благовещеньева дни лета 7065-го до Благовещеньева ж дни 7000 сто пятого». Русско-шведская граница восстанавливалась по старому ореховскому рубежу, определенному еще в 1323 году: «А земли бы и воды велел розъехати по старым докончалным грамотам княжь Юрьевым с Магнушем королем». Шведы вернули все захваченные ими приграничные территории и русских пленных, шведские пленные подлежали освобождению за выкуп.