В мае 1937 году состоялась коронация нового английского короля Георга VI. В честь коронации британских монархов на Спитхедском рейде традиционно устраивались морские парады, с участием кораблей ведущих держав мира. На этот раз Лондон официально пригласил принять участие в параде и Советский Союз. Вопрос участия советского корабля в столь помпезном политическом мероприятии мог решить только Сталин. И он принял решение об отправке корабля. В 1937 году Сталин пытался договорится с Англией и Францией о создании антифашистской коалиции и визит советского корабля был, как сегодня говорят, «в тему». Кроме этого, присутствие советского корабля на всемирных морских смотринах было необходимо, с точки зрения демонстрации нашей военно-морской мощи. Так как по положению, участвовать в параде могли только корабли 1 ранга, представлять СССР на коронации Сталин определил балтийский линкор «Марат», под командой капитана 1 ранга В.И. Иванова. Построенный еще в 1915 году, линкор был уже далеко не нов, но новых отработанных кораблей такого ранга у нас на тот момент не было. Нюанс участия в коронационном параде заключался в том, что корабли должны были становиться на якорь не просто так, а самым сложным способом «фертоинг». При этом конструктивная особенность «Марата» – далеко отнесенные от форштевня якорные клюзы – значительно усложняла работу боцманской команды: требовалось после отдачи одного якоря расклепать его якорь-цепь, обнести вокруг форштевня и втянуть ее в клюз другого борта. Расклепать на баке вторую цепь и, присоединив три конца вертлюга к свободным концам якорных цепей, отдать второй якорь, после чего стравить всю систему до водной поверхности и подсоединить к четвертому концу временно удерживаемую толстым стальным тросом цепь с отданным первым якорем. Следует добавить, что каждое звено якорной цепи линкора весило два пуда. Как правило, норма постановки линкоров на якорь способом «фертоинг» занимала 2–3 часа. Что касается «Марата», то он встал на оба якоря способом «фертоинг» всего за 54 минуты! Это была сенсация. Германский линкор «Дойчланд» затратил на аналогичную постановку более двух часов, а аргентинский линкор «Морено» все двенадцать.

Руководитель военно-морской делегации В.М. Орлов отказался следовать в Англию на линкоре, а прибыл туда самолетом. По воспоминаниям участника визита капитана 1 ранга в отставке В. Правдюка, Орлов произвел на команду корабля отрицательное впечатление своим откровенным барством и чванством.

Линкор «Марат»

На обратном пути «Марат» нанес сразу три официальных визита во все прибалтийские республики – Литву, Латвию и Эстонию, зайдя на обратном пути в Мемель, Либаву и Таллин. Этими заходами, по мнению Сталина, линкор должен был продемонстрировать прибалтам военно-морскую мощь СССР. Поход и демонстрация советского флага недвусмысленно давали понять всем, что Советский Союз обретает настоящую военно-морскую мощь, с которой скоро всем придется считаться.

Случайно или нет, но почти сразу же после ухода «Марта», в июле 1937 года, в Лондоне, с согласия Сталина, был подписан двусторонний морской договор между СССР и Великобританией по ограничениям военно-морских вооружений. Подписывая договор с Англией, СССР ничем не рисковал, так как строительство океанского флота еще только началось и о превышении отведенных лимитов нам пока не приходилось и мечтать. Что касается советской стороны, то подписывая договор, она поставила условие: информация о военно-морском строительстве в СССР не распространяется на корабли, предназначенные для Тихоокеанского флота, до того момента, пока Япония не подпишет подобное соглашение. Англичан этот пункт устроил, т. к. в возрождении Тихоокеанского флота СССР они видели определенный противовес японцам.

Для Сталина успешность международной миссии «Марата» была очевидна. Но ведь это всего лишь один старый линкор! Для постоянного поддержания международного авторитета СССР, как серьезной морской державы, это было явно недостаточно.

Той же весной 1937 года американцы также оповестили Сталина о желании видеть советский военный корабль на международной выставке в Нью-Йорке, открывавшейся в апреле 1939 года. После некоторых раздумий, Сталин решение направить туда единственный на тот момент новый крейсер «Киров». Подготовка к его визиту велась на протяжении полутора месяцев, однако из-за недоделок после ремонта, корабль так и не удалось подготовить. Ну, а так как больше новых больших отработанных кораблей ни на Балтике, ни на Черном море не было, Сталину пришлось отменить участие РККФ в престижном международном мероприятии. Это был серьезный удар по его самолюбию.

Крейсер Киров – первенец будущего океанского флота

Следует сказать, что Сталин поощрял визиты иностранных кораблей и в СССР. Так в июле-августе 1937 года во Владивосток посетила Азиатская эскадра ВМС США в составе крейсера и четырех эсминцев. Этот был первый и последний довоенный официальный визит американских кораблей в СССР. Одновременно американские порты Бостон и Сан-Франциско посетили гидрографические суда ВМФ СССР «Партизан» и «Полярный», совершавшие переход с Балтики на Тихий океан. А в 1939 году американские базы Норфолк, Сан-Франциско и Датч-Харбор посетил, так же совершавший переход на Тихоокеанский флот наш отряд из четырех тральщиков.

Однако никакого другого опыта присутствия в Мировом океане, не говоря уже об опыте реальной военно-морской демонстрации или опыте реального военно-силового давления, советский флот не имел. Разумеется, что Сталин прекрасно понимал – к советским дипломатам станут гораздо внимательнее прислушиваться если за их спинами будут дымить не отдельные учебные корабли, а океанские эскадры… Демонстрация военно-морского флага всегда играла особую роль в дипломатической сфере. Это армия не может демонстрировать свою силу в мирное время на чужой территории, а ВМФ может это делать по всему миру, чем всегда с успехом и пользовались ведущие морские державы, активно проводя знаменитую политику «Gunboat diplomacy» (дипломатия канонерок). А вот сугубо континентальные государства позволить такой роскоши себе не могли, а потому заранее начисто проигрывали схватки на международной арене своим морским конкурентам.

Безусловно, Сталин прекрасно знал и о знаменитой английской концепции «Fleet in being» – принципе стратегического применения флота, когда тот является угрозой противнику уже самим фактом своего существования и играет роль сдерживающего фактора. Кроме этого, обладание сильным линейным флотом в 30-е годы ХХ века считалось для любой великой державы столь же статусным, как в настоящее время является обладание ядерным оружием. Поэтому решение о начале создания мощного линейного флота было обусловлено не только потребностями сиюминутной обороны страны от потенциальных агрессоров, но и соображениями общеполитического характера и стратегических перспектив развития СССР.

Американский историк Р.В. Херрик в книге «50 лет теории и практики. Советская военно-морская стратегия» писал: «Лондонская конференция (Лондонский морской договор 1936 года об ограничении военно-морских вооружений – В.Ш.) показала Сталину, что на Западе отсутствует беспокойство по поводу военно-морских сил СССР… На основании этого урока Сталин пришел к выводу, что советская политика не может быть активной до тех пор, пока она не подкрепляется морской мощью в дипломатия не может быть эффективной до тех пор, пока она не подкрепляется морской мощью в виде сбалансированного ВМФ… Несмотря на восстановление флотов на Тихом океане и на Севере в 1932–1933 гг., возможностей для действий в открытых океанах у Советского Союза не прибавилось. Тяжелые же силы на этих двух театрах, не считая тяжелых сил, «загнанных в бутылку», на Балтике и Черном море, расширяли бы Сталину горизонты для будущей экспансии, позволяя в определенной степени не считаться с обстановкой в закрытых морях… Сталину казалось, что он… не допустит втягивания СССР в войну до того, как будут созданы собственные мощные ВМС, или до того, как противники ослабнут настолько, что его даже небольшой флот сможет обеспечить ему достижение искомых политических целей».

Насчет экспансии Р.В. Херрик, думается, несколько погорячился, а вот относительно того, что в сильном флоте Сталин видел определенную гарантию безопасности, все написано правильно.

Ряд историков находят позицию Сталина в отношении флота противоречивой, вспоминая, что в начале 30-х годов он едва ли не наполовину сократил финансирование военного судостроения. Многим тогда показалось, что Сталин принял сторону руководителей РККА, разделявших взгляды «молодой школы». Именно в это время был, кстати, репрессирован целый ряд старых флотских специалистов, приверженцев идей океанского флота. На самом деле ничего противоестественного в сталинских действиях не было. Как мы уже говорили выше, Сталин являлся последовательным диалектиком, понимавшим, что трата денег на хилую надстройку (т. е. на строительство отдельных кораблей), при отсутствии мощного промышленного базиса – это пустое выбрасывание государственных средств на ветер. Именно поэтому к вопросу создания серьезного флота он вернулся только тогда, когда был создан данный экономический базис. И тогда уже денег на новые корабли не жалел…

Несмотря на всю значимость Лиги Наций, ни у кого не было сомнений, что данная международная организация бессильна предотвратить надвигающуюся новую мировую войну. Именно поэтому тогда президент США Ф.Д. Рузвельт заявил: «Пактам веры нет. Главная гарантия – это сильный флот…. Посмотрим, как выдержат японцы морское соревнование». Это высказывание было ответом на предложение Сталина в июне 1937 года США заключить союз против Японии. Таким образом, Рузвельт недвусмысленно дал понять Сталину, что только флот является главным сдерживающим гарантом для потенциальных агрессоров. По крайней мере, для США это обстояло именно так. Рузвельт не бросал слов на ветер. Уже 21 января 1938 года конгресс США принял закон об увеличении боевого и численного состава ВМС в два раза, а 17 мая 1938 года была утверждена программа строительства «флота двух океанов», на реализацию которой было выделено 1,1 млрд. долларов. Забегая вперед скажем, что успешное выполнение этой кораблестроительной программы обеспечило США будущую победу над Японией во Второй мировой войне.

Наличие океанского флота открывало путь и к приобретению будущих союзников, т. к. только океанский флот позволял с минимальными затратами осуществлять поддержку дружественных и союзных режимов, защищать экономические и политические инвестиции в мировом пространстве, оказывать прямое военного давление на самые отдаленные государства для достижения своих целей, а также обеспечивать безопасность своего торгового мореплавания. Океанский ВМФ («железный кулак в бархатной перчатке дипломатии») являлся важным элементом сдерживания потенциальной агрессии, т. к., в отличие от армии, обладал не только мощным ударным потенциалом, но и неограниченной мобильностью, позволяющей создавать т. н. проекцию силы – мощные группировки сил в удаленных океанских районах.

Известно, что Сталин никогда и никого не посвящал в свои стратегические замыслы. В чем-то это было хорошо, а в чем-то нет. Поэтому многие масштабные замыслы вождя были непонятны не только рядовым исполнителям, но и его ближайшему окружению. Отсюда обвинения Сталина в упрямстве и капризности, а то и в самодурстве, которые встречаются в ряде мемуаров, не говоря уже об исторических инсинуациях. Из посмертных мемуаров наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова «Крутые повороты»: «Анализируя все это длительное время работы в Москве, я пришел к глубокому убеждению, что Сталин, будучи сторонником флота, рассчитывал на него опираться в решении своих политических задач, но к решению задач по созданию флота практически он подходил неправильно и не всегда грамотно. А так как в силу ряда причин влияние флотских руководителей было недостаточным, армейские взгляды всегда превалировали в верхах. Если мне надлежало изменить сложившуюся обстановку, то должен признаться, что с этим я не справился…» Утверждение, что Сталин к созданию флота «подходил неправильно», оставим на совести Н.Г. Кузнецова, но то, что, создавая Большой флот, Сталин видел в нем, прежде всего, инструмент для решения стратегических политических задач, никаких сомнений не вызывает.

Забегая далеко вперед, скажем, что по-настоящему масштабное целенаправленное и планомерное использование ВМФ в целях внешней политики СССР началось только во второй половине 1960-х годов, когда, наконец-то удалось создать океанские эскадры. К началу 1980-х годов зарубежные военно-морские специалисты признали советский флот самым эффективным средством внешней политики СССР. В те годы советское военно-морское присутствие не только значительно усилило имидж СССР как великой державы, но и дало Москве возможность быстрого вмешательства в случае возникновения любого затрагивающего нас военно-политического кризиса. Такое использование ВМФ впоследствии динамично развивалась в течение 70-х годов и достигло своего пика в середине 80-х. Сегодня же мы с вами являемся свидетелями использования ВМФ, как эффективного инструмента внешней политики на примере Сирии. Именно о таких возможностях военно-морского флота и мечтал Сталин.

Лишним доказательством, что Сталин думал именно так, говорит тот факт, что, только начав создавать океанский флот, он сразу же озаботился созданием будущего плавучего тыла, позволявшего будущему океанскому флоту действовать продолжительное время вдали от своих берегов. Именно поэтому Сталин первым делом внесет в кораблестроительные планы строительство плавбаз, океанских танкеров и буксиров, а также плавмастерских…

* * *

К созданию собственного мощного флота Сталина вынуждала и ситуация с состоянием военно-морских флотов в мире. Дело в том, что именно в середине 30-х годов начал быстро сдавать свои позиции многовековой гегемон морской силы – Англия. Постепенный уход Англии из колоний, лишал ее потребности в огромном флоте, который именно в это время подвергся значительному сокращению. Отправной точкой в данном случае стал отказ от классического английского «принципа двух флотов», гласившего, что Англия всегда обязана иметь военный флот, превышающий по мощи два следующих за ней по силе флота. Низвержение английской морской гегемонии началось с Вашингтонской конференции 1921–1922 годов. Поэтому в середине 30-х в мире уже не оказалось конкретного военно-морского лидера, а ведущие морские державы, в своем стремлении захватить лидерство, инициировали новый виток гонки военно-морских вооружений. Теперь сразу несколько государств претендовали на первые роли: США, Япония, Германия, Италия и Франция. При этом Германия, Япония и Италия являлись наиболее вероятными противниками СССР. Именно к середине 30-х годов СССР прочувствовал на себе на всех морских направлениях действенность концепции «Fleet in being». Если на востоке постоянной угрозой СССР являлся ВМФ Японии, в Черном море существовала постоянная угроза появления английского, французского и итальянского флотов, то на Балтийском море уже начала доминировать Германия. Создание мощной германской военно-морской группировки на Балтике становилось «крупным политическим и военным фактором», с которым Сталину надо было не только считаться, но и срочно искать противоядие. Ведь возрождение германского флота означало потерю и без того непрочного господства Морских Сил РККА на Балтийском море. Единственным ответом на эти вызовы могли стать только создание мощных полноценных советских флотов на каждом из этих военно-морских направлений.

В середине 30-х годов произошел и очередной военно-морской технологический скачек, вследствие которого масса построенных ранее кораблей, оказались в одночасье устаревшими. И теперь все морские державы были вынуждены качественно обновлять свои флоты. Воспользовавшись своим правом, предусмотренным Вашингтонским договором 1922 года, к постройке новых линкоров приступили Франция и Италия. В 1932–1934 годах для французского флота были заложены быстроходные линкоры «Дюнкерк» и «Страсбург», водоизмещением по 26 500 тонн. Фашистская Италия ответила на это закладкой в 1934 году двух суперлинкоров типа «Литторио», с водоизмещением по 35 000 тонн (что соответствовало пределу вашингтонских ограничений). О своих планах приступить со второй половины 30-х годов к постройке новых суперлинкоров объявили Великобритания и США. Такие же планы вынашивала и Япония. Кроме этого, в 1934–1935 годах в этих сильнейших морских державах была развернута постройка и нового поколения авианосцев – важного элемента наступательной мощи океанских флотов.

Что касается Германии, то после прихода к власти Гитлера, не могло быть сомнений и в том, что она превратилась в самого опасного вероятного противника СССР. Завершив постройку в 1932–1934 годах трех, так называемых «карманных линкоров» (броненосцев) типа «Дойчланд», водоизмещением по 10 000 тонн, германская промышленность начала строительство полноценных тяжелых кораблей. На немецких стапелях были заложены быстроходные линейные корабли «Шарнхорст» и «Гнейзенау», стандартным водоизмещением в 26 000 тонн. После того, как в 1935 году А. Гитлер объявил об отмене военных статей Версальского договора, 18 июня 1935 года было заключено англо-германское морское соглашение, которое предоставляло Германии право создания флота, не превышавшего по тоннажу 35 % британского флота. Создание мощной германской военно-морской группировки на Балтике становилось «крупным политическим и военным фактором», с которым Сталину надо было не только считаться, но и срочно искать противоядие. Ведь возрождение германского флота означало потерю и без того непрочного господства Морских Сил РККА на Балтийском море.

Таким образом, в середине 30-х годов все мировые державы фактически начали одновременное создание качественно новых океанских флотов. Примерно также начиналось одновременное обновление военно-морских флотов с устаревших броненосцев на линкоры-дредноуты в преддверии Первой мировой войны. В этом для СССР имелся определенный плюс, т. к. Сталин начинал старт своей амбициозной кораблестроительной программы практически одновременно со всеми другими участниками гонки кораблестроительных программ. В данной ситуации, вовремя стартовав, можно было, с относительно небольшими затратами, стремительно войти в мировую военно-морскую премьер-лигу.

* * *

В 1933 году из печати вышла, казалось бы, весьма далекая от советских реалий, книга никому неизвестного преподавателя военно-политической академии Л.Н. Иванова «Англо-американское морское соперничество». Ряд историков считает, что эта книга произвела большое впечатление на И.В. Сталина, послужив мощным побудителем к принятию его решения о необходимости строительства океанского флота. Именно в книге Л.Н. Иванова Сталин нашел для себя ответы на многие мучавшие его вопросы о дальнейшем развитии военно-морского флота. Сталин испещрил книгу своими пометками, после чего она надолго осталась на его рабочем столе…

Заметим, что очень скоро автор книги Л.Н. Иванов ощутил на себе заботу вождя. Рядовой преподаватель академии был немедленно переведен в более престижную высшую партийную школу, где сразу же защитил кандидатскую диссертацию. При этом Сталин, судя по всему, потребовал от Иванова продолжать свои исторические изыскания. И уже в 1936 году выходит его следующая книга, рассматривающая исторические аспекты противостояния океанских флотов – «Морское соперничество империалистических держав». В 1937 году Л.Н. Иванов, продолжая заниматься военно-морской темой, защищает докторскую диссертацию «Проблема морских вооружений в международной политике после империалистической войны 1914–1918 гг.», а еще через два года избирается членом-корреспондентом Академии наук СССР. Таким образом, в распоряжении Сталина появляется уже достаточно именитый ученый, научно обосновывающий историческую необходимость воссоздания океанского флота. Совсем не случайно именно в это время начал работу над монографией «Русский флот и внешняя политика Петра I» и знаменитый академик Е.В. Тарле…

Первое упоминание о том, что Сталин решил взять вопросы развития флота в свои руки относится к 1934 году. 30 января 1934 года нарком обороны К.Е. Ворошилов, выступая на ХVII съезде ВКП(б), заявил с трибуны: «Заканчивая (говорить) о наших морских силах, я еще раз считаю нужным отметить, что товарищ Сталин взялся по-настоящему, по-сталински (аплодисменты) и за этот участок, и я не сомневаюсь, что окрепшая на базе побед индустриализации судостроительная промышленность поможет нам быстро сделать наши флоты настоящими могущественными рабоче-крестьянскими флотами». Разумеется, такое заявление могло быть сделано только с одобрения самого Сталина. И хотя ничего конкретного Ворошилов с трибуны не сказал, было понятно, что вопросы, связанные с РККФ, становятся отныне для Сталина приоритетными.

Народный комиссар по военным и морским делам СССР и член Политбюро ЦК ВКП(б) К.Е. Ворошилов

После этого почти два с половиной года никто из руководителей государства и наркомата обороны ничего кардинального о будущем РККФ с высоких трибун не заявлял. Почему? Причина такого молчания могла быть только одна: Сталин все это время изучал военно-морскую тему, так сказать, «подступал» к проблеме, практически сосредоточившись на создании экономического базиса.