Митрич другой

1

Проснулся Митрич рано. В раздумье почесал лысину и затылок. Выщипнул с виска седеющую прядку, проверив: стоит подстригаться? Что-то не давало покоя. Неприятность ждёт? Или тот вчерашний спор с напарником? Не забыть никак.

– Да ты пойми, дурья голова! – натужно кричал Пострел, глядя с высоты своего роста на тщедушного мастера и предлагая выгодный заказ. – Сколько он деньжат может отвалить!

– Что мне его деньги? – упорствовал Митрич. – А сколько он может нас промурыжить? То это сделай, то это переделай, то материал не тот. У этих олигархов, молодых да ранних – причуды. Не угонишься!

– И что теперь? Подумаешь – причуды! Боишься не справиться?

– Вот и подумай. Мы с тобой сколько вместе работаем? Ты из памперсов не вылезал, а я уже имя себе сделал. Первоклассного штукатура. Этим и хочу заниматься. Есть же привычный заказ. Ремонт как ремонт. Стены там, потолок. Много не дадут, но зато быстро сделаем. А там – посмотрим.

Конечно, хитрил Митрич. Главную причину не раскрывал. Не по душе, что «какие-то молокососы, сопляки, дорвавшиеся до лёгких больших денег», из-за своих непомерных капризов будут ему постоянно тыкать носом.

Вспомнил и сплюнул:

– Ну, как же, спецы, твою голову! Вот вам!

И сразу решился. Не предложение Пострела, а попроще. Он позвонил заказчику. Договорились быстро. Уже в обед мастер был на квартире. Хозяин отдал ключ, свалил на дачу. В ожидании помощника Митрич начал осматривать стены.

– До чего довели! Хозя-я-ева! Да-а, все в трещинах. Что тянуть?

Переоделся, стал зачищать. Местами штукатурка отваливалась кусками, дотронься только. В углу и вовсе кусок грохнулся, обнажив щель. Насквозь? Нехорошие предчувствия опять заставили сердце ныть. Руку просунул, нащупал что-то гладкое. Но вместе с этим предметом рука не проходит. Ломать, так ломать! Он принялся расширять. Вытащил. Оказалось: бутылёк. Погромыхивает внутри.

– Уже и клад нашёл? Пополам! – это напарник ввалился. Ввалился – не запылился.

С трудом раскупорил. Внутри оказались то ли витамины, то ли таблетки. Разноцветные, лёгкие. Ни инструкции внутри, ни надписей снаружи.

– Ну, что? Пополам? – разочарованно протянул Митрич.

– На фига они мне? Ты нашел – ты и глотай теперь. Пилюли. Тебе полезно.

Не удержавшись, кладоискатель кинул одну в рот. Для пробы. Хотел выплюнуть, да не успел. Проскочила внутрь. Пострел с интересом наблюдал. Что будет?

– Хочешь попробовать?

– А ты какого цвета заглотил?

– Не заметил.

– Так, может, потому они разные, что по-разному действуют?

– Вот сейчас и узнаем. Бери!

– Иди к чёрту! Ещё жить хочу. Это тебе можно. Детей вырастил. А я и не завёл своих. Не с кем. Дрянь всякую глотать тут с тобой!

– А то ты не глотаешь, – хмыкнул Митрич, намекая на загулы напарника, которые тот устраивал время от времени.

Оба подождали. Не случится ли чего с испытателем?

– Ладно. Давай, пора уже.

За работой всё забылось. Дело пошло. Дружно. Пострел аж взмолился: «Не гони. Что-то притомился уже».

2

На следующее утро Митрич чуть не проспал на работу. Оно и понятно. Почти до утра «общался» с женой, чего давно уже не было. По крайней мере, так сильно, подолгу и многократно. Всё никак не мог насытиться.

Уже и жена, баба бойкая, сначала уговаривала по-хорошему: «Угомонись». А потом и вовсе крик подняла: «Да сколько можно! Ошалел, что ли?»

– Нет, здорово всё-таки поигрались. Хотя, хм. Повторить хочется. – С этими радужными мыслями он и отправился на работу.

Пострел был на месте. При встрече глаза поднял, приложил руку козырьком.

– Митрич! Ты… На себя… В зеркало смотрел?

В испуге тот прошёл в ванную. Елозя рукой по стенке, включил свет и уставился на отражение. Не похож. Ни морщин, ни помятого вида. Лысина почти затягивается, волосы почернели.

– Ё-моё! – только и протянул. – То-то я смотрю: ночью на бабу потянуло – удержу нет.

– Друг лаптев, ты ли это? Сроду жену свою бабой не называл.

– Назовёшь тут! Поперва ничего, была согласная. Что только не опробовали! А потом – всё. Выдохлась. Заартачилась.

– Ну, даёшь! От пилюли, что ли, тебя понесло? Виагра какая-нибудь? Только от неё не молодеют. А ты вон какой! Огурчик.

– Слушай, Пострел. Попробуй всё-таки. На! Тогда наверняка будем знать: неужто омолаживает и силу даёт?

– А вот выкуси! Я не обезьяна тебе. Для опытов. Силушки в постели у меня своей хватает. А омолаживаться мне ещё рано. Что? Ты вон начал омолаживаться. А до каких пор процесс твой будет идти? Может, бесконечно. Пацаном стать? Это тебе есть смысл. Только смотри: как останавливаться будешь? Ну, ладно там, сравняешься со мной в годах. А если – дальше? В школу потащишься? Потом я тебя в садик буду водить? Это – соглашусь. А когда в пелёнках на руках таскать – не-е. Детей своих зови. Пусть возятся. А что? Ты же возился с ними. Вот и придёт им пора тот долг отдавать. Жена-то к тому времени помрёт, поди, – разошёлся напарник.

– Глупости не городи! – оборвал напуганный такой перспективой. – До этого не дошло. Пока.

– А дойдёт – поздно будет.

– Ладно, работать давай. Распустил лясы!

Работалось в охотку. Но в перерыве Пострел глянул – притих мастер.

– Ты чего? Действует? До сих пор?

– Молодость вспоминал. Быстро пролетела. С Настюхой как познакомился. Долго женихались. Но чтобы это – ни-ни, строго. Только перед самой свадьбой. Неумелые первые разы. Знаешь, обоим всё было внове. Вам-то уже ныне наперёд известно. Поймёшь ли меня? Как нянчили-растили ребятишек. Хотелось бы всё это повторить? Когда помолодею? С другой женой? Другие дети? А вдруг не сложится эта новая жизнь? Или дети вырастут мерзавцами какими-нибудь? Настей-то всю жизнь был доволен. И детьми можно гордиться. Нет! Всё заново не хочется.

– Слышь, Митрич. А ты прими ещё одну, – не удержался Пострел, – может опять переключишь процесс в другую сторону. Как кнопка: нажал – включил, ещё нажал – выключил. Только цвет пилюли запоминай.

– Не надоело? Я вот что думаю. У тебя же девок знакомых полно. Сведи меня с кем. Лишь бы не страшненькая и ладно. Хочется – мочи нет. А если опять подлезу к Настюхе – чую, сковородкой по голове отвадит. Исстрадалась, поди, за прошлую ночь.

Пострел посмеялся, но пообещал.

– Ладно, приходи ко мне вечером. Гигант… поневоле. Познакомлю, а там дальше – сами.

3

Но, нет. Не дождался своего мастера верный друг. Сидел с девахой, уговаривал подождать, не зная, как объяснить задержку кавалера.

Не дождалась и верная Настя, с ужасом готовясь к повторению прошлой ночи. Один раз – ладно. Но не каждый же раз!

А Митрич засиделся в кухне. Как поужинал – так и остался там. Дело в том, что перед тем, как уйти с работы… Бутылёк с таблетками взять домой он не решился, оставляя в расщелине на квартире. В общем, захотел ещё одну пилюлю заглотить. Вдруг она действует только на раз. На сутки. Разведёт он шуры-муры с новой знакомой, дойдёт до дела – а у него – всё… Ладно с женой. Не в этот, так в другой раз. А с этой молодухой другого может и не быть. Позорище! Надо на всякий случай принять.

Принять-то принял. Но дома, на сытый желудок, совсем другие мысли полезли. Видать, другая пилюля другое действие оказывает. Началось всё с того, что обратил он внимание: жена-то поправляться начала. Может, раньше просто не замечал?

– Что-то ты расширяться стала, – упрекнул он.

– Расширишься тут с тобой, – в сердцах бросила та и исчезла в спальне.

Возникшие новые мысли так захватили, что он просидел до полуночи, не в силах их остановить. Такого не было раньше. Потом пошел к себе, на диванчик. Разыскал ручку, тетрадь. И строчил, не отрываясь до самого утра.

От этого занятия его и оторвал Пострел.

– Ты живой? Я думал – случилось что. Вечером не пришёл. Пришлось мне отдуваться за тебя. На работу тоже не дождался. На звонки не отвечаешь. Ну, думаю, всё. Кранты Митричу! А он сидит тут!

– Погоди ты. Да, отключил телефон, чтоб не мешал никто.

– Чему не мешал?

– Вот чему! Ты в курсе, что наша Вселенная расширяется?

– Чего? – Пострел опасливо покосился на встающего с дивана хозяина.

– А вот послушай, Александр, меня…

Это «Александр» окончательно заставило замереть у косяка. «Сбрендил. Точно, сбрендил. Не иначе как пилюлю принял».

– Ведь что представляет наша Вселенная? Учёные говорят, что она бесконечна и вечна. Но ведь было время, когда ничего не было. Представь: нигде! ничего! не было! Даже времени! Оно, время-то, есть там, где материя. А потом из ничего, из какой-то точки, из сгустка энергии произошёл взрыв. Осколки, разлетаясь, стали образовывать галактики. В них появились звёздные системы. В которых появились планеты… Так вот. Я понял: Вселенная не может быть бесконечной! Не может! Ясно? Если она до сих пор расширяется, значит – есть граница. Между тем, где она расширилась и тем, где её ещё нет. Просто мы не можем достичь этой границы. Сколько б мы ни летели, хоть миллионы лет, но ни на грамм не приблизимся к её концу.

– Ну, а тебе-то что с того? Башка не трещит? Расширяется – сужается!

– Да пойми ж ты, дорогой мой товарищ, – тут он подошёл и в волнении сжал плечо юноши, – ты вот об этом задумывался? А-а. А я вот сам дошёл. Почему одни задумываются? О космосе там, о жизни? А другие – нет? Значит, есть у меня к этому способности. Я вот собираюсь статью написать, в журнал послать, – он кивнул на столик с раскрытой тетрадкой.

– Какую статью? Чего несёшь ахинею? Слушай, «физик недоношенный», ты работать собираешься?

– Александр, прошу вас. Пока поработайте без меня. У меня столько мыслей. Надо успеть их записать.

– Поди докажи сумасшедшему, что он сошёл с ума – еле слышно бурчал подталкиваемый к выходу Пострел. Но собрался всё-таки:

– Митрич, а ты уверен, что всё, что ты собрался настрочить – люди ещё не знают? Учёных – уйма! Наверняка кто-то про это писал.

– Да разве может одна и та же мысль придти нескольким людям? Ведь мы же все разные. Это невозможно!

– Может! Ещё как! Думаешь, почему на танцах парни всегда дерутся? Один хотел закадрить девчонку. И другому такая же мысль пришла. Повторяю: такая же, – тут он приподнял палец и поднёс к своему носу, – мысль пришла. Вот отсюда и драки! И это, заметь, массово! Узнай сначала, что другие про это пишут, а потом и сам берись.

– Верно-верно. – «Мыслитель» сник. – Сейчас же в интернете всё есть. Так! Ты ступай. Мне надо компьютер купить, с интернетом. Читать, читать и ещё раз читать! А потом писать, писать и ещё раз писать!

Уже с порога, обернувшись, Пострел, передразнивая, повторил последнюю фразу Митрича, нарочно ставя ударения на каждом первом слоге. Не успокоился. На лестничной площадке добавил:

– Компьютер-то только в кино видел! Эх, ты! Писатель! – опять с переносом ударения на первом слоге прокричал в закрытую дверь.

Но Митрич от своего не отступил. Пошёл, купил ноутбук, самоучитель, беспроводной модем. Жена была на всё согласна, лишь бы её не задевал.

4

Однако вечером забеспокоилась. Весь день не ест, не пьёт. Позвала ужинать. С трудом дозвалась.

– Что-то ты всё пишешь и пишешь, Коленька. Себя не жалеешь. Да и меня тоже. Работу вот бросил. Сел на шею мне. Я зарабатываю, а ты будешь диван просиживать?

– Ах, Настасья, ты Настасья! Отворяй-ка ворота! – в приподнятом настроении сел за стол Митрич, закатывая драные рукава рубашки. Глаза у него сияли от возбуждения.

– Погоди, дай срок! Получим и мы с тобой премию! В Осло поедем получать!

– Да скорее – на осле! Кем возомнил себя?

– И ещё раз повторяю, – не обращая внимания на подковырки, он продолжил:

– Ты – расширяешься! И я – расширяюсь! Всё, что вокруг – расширяется!

Жена с досадой замахала на него руками. А он вскочил с места, начал поучать:

– Вся Вселенная расширяется. И галактики в ней тоже расширяются. И планетные системы вместе с планетами. В том числе и Земля. И мы в ней тоже. Вся материя. Всё это расширяется! И молекулы, из которых она состоит. И атомы вместе с протонами-нейтронами-электронами. И каждое ядро атома. Оно ж – своя Вселенная. Внутри ядра – свои галактики. Вот представь, сколько в тебе атомов? Не счесть! И в каждом атоме свои Вселенные. Возможно, там люди живут. Ищем пришельцев снаружи, а они внутри нас. И все они расширяются! Ты думаешь – я спятил. И если б мы расширялись – то в дверь перестали бы проходить? Вот что ты, наверное, думаешь. Так всё расширяется, Настенька! Всё! И наши двери, окна, дома. И даже метр, которым мы измеряем. Потому и не замечаем!