Война показала, что всё колхозное крестьянство проявило высокое гражданское сознание и ни с чем не считалось, лишь бы победить врага. Хлеб для армии, для рабочих шёл бесперебойно, хоть оставались в деревне старики, женщины и дети. В трудную пору жители села собирали миллиарды рублей на самолёты и танки. Страна объединилась в единый кулак. Подобного союза не было в истории человечества, ни в одной книге прошлых веков не записано ещё такого подвига.

Усталый, измученный, но не сломленный народ возвращался к мирной жизни. В Драгунке вновь закипела жизнь на полях и фермах, росло хозяйство, повышался уровень жизни крестьян… Послевоенное время для жителей села было далеко не мед. Ради восстановления разрушенного народного хозяйства, лишнего килограмма мяса или литра молока на благо общества, они отдавали все свои силы. Многие годы мои односельчане не имели паспортов, не говоря уже о каких-либо отпусках. Свободного времени у селян практически не было. Аналогичное положение было не только в Драгунке, но и в большинстве сел огромной страны под названием СССР.

Несколько слов о жизни моих предков, людей более старшего поколения. По этому поводу скажу однозначно. Их детство, как и вся их жизнь, была очень трудной, порою даже невыносимой. Все тяготы и лишения войны тяжелым бременем опустились не только на плечи их родителей, но и на плечи молодого поколения. История жизни наших предков, благодаря которым существует нынешнее поколение, есть ничто иное как яркий пример порядочности, человечности. И еще. Мы дети своего времени. Однако такие понятия, как родители, дети, малая родина не подвластны исторической коррозии. Не подвластны они также партиям или диктаторам. И это объясняется очень просто. Они фундамент цивилизации, притом любой цивилизации. Без них ни одно общество существовать не может. В случае малейшего дискомфорта в этой сфере оно неминуемо погибнет.

Теперь о моем поколении. Скажу однозначно. Это самое лучшее поколение в истории нашей страны, да и всего человечества. Мало того. Оно по своему содержанию уникальное, благословенное поколение. Рожденные после войны получили Божий дар жить в условиях мира, в который не врывались массовые насилия или погромы. И в этом мы обязаны своим дедам и отцам, которые отстояли и спасли нашу страну от нашествия гитлеровской Германии. Надеждами о лучшем обществе, имя ему социализм, который провозглашал мир, свободу, равенство и братство всех народов, жили победители и их дети. За идеалы социализма также погибали и те, кто защищал независимость нашего Отечества.

Молодые люди 70-х годов прошлого столетия, к ним относится и автор, основа и гордость Советского Союза. Наше поколение никто и никогда не называл потерянным поколением, лишним поколением. Этому способствовали и успехи Советского Союза, как в строительстве социализма, так и на международной арене. Образование мировой системы социализма, распад колониальной системы империализма значительно укрепили позиции сил мира и прогресса. Радовала нас и относительно стабильная обстановка в мире.

Вместе с тем, нельзя отрицать и то, что среди «золотого» поколения были и есть подонки, перевертыши, приспособленцы. Скорее всего, это не есть недостаток воспитания. Это результат несовершенства той системы, которую я на протяжении всей своей жизни намеревался изменить.

Ради справедливости надо сказать, что моя жизнь, как и многих моих сверстников, была не столь и безоблачной. И это в большей степени определялось теми, кто стоял у руля власти. В мою бытность на ее вершине было 8 человек. Только благодаря им и их приспешникам на территории огромной страны происходили «великие преобразования», в числе оных были коллективизация, продразверстка, игры в перегонки с Америкой, продовольственные и жилищные программы и т. п. 50-е – 60-е годы прошлого столетия для сибирской деревни были особенно тяжелыми. Причиной этому были не сибирские морозы, а чудачества партаппаратчиков и руководителей районов. По сути дела, приход того или иного чиновника характеризовался очередными экспериментами. Они пугали крестьян, отбивали у них желание работать дома и в колхозе.

Мне не было еще и десяти лет, когда я часами стоял возле небольшого полуразвалившегося магазина, ожидал повозку с хлебом. В этот период селян довольно часто «угощали» кукурузным хлебом. Выдавали строго по рациону – полбулки хлеба на одного человека.

Были времена, когда начальники из района ходили по дворам и пересчитывали живность, вплоть до последней курицы. Я до сих пор помню, как скрывался за кучей дров, которые находились за огородом. В этот день падал снег, я же лежал пластом на земле и не шевелился. В руках держал маленького ягненка, которому то и дело зажимал мордочку. Боялся, что он заблеет. После ухода «контролеров» мать пришла на зады (то же, что задворки) и со слезами на глазах обнимала то своего сына, то крохотное животное.

Ощутил я на себе и очередной шаг торжества ленинской политики построения социализма на селе как ликвидация «неперспективных деревень». Жителей свозили на центральную усадьбу колхоза или совхоза. Кое-кого отправляли на освоение целинных и залежных земель Поволжья, Южной Сибири, Казахстана и Дальнего Востока. Я могу воспроизвести до мельчайших подробностей содержание разговоров моих родителей, которые очень тяжело переносили очередную «указивку» партии. Молодые люди только что построили себе дом, обзавелись живностью. До этого они жили у своих родителей (в доме моей бабушки Лизы). Во время строительства дома жили в бане. Отец был также против безмозглой политики руководящей силы советского общества, несмотря на то что его несколько раз приглашали в ряды КПСС. Он вежливо отказывался.

В 1950–1987 гг. в результате государственной политики по укрупнению колхозов и совхозов были признаны неперспективными и прекратили свое существование свыше 20 сельских населенных пунктов Называевского района Омской области. Не осталось даже кладбищ, из памяти людей навсегда вытравили историю и достижения многих поколений. Подобных экспериментов под руководством Коммунистической партии, я, как и мои сверстники, не говоря уже о предках, пережили десятки, а то и больше.

В итоге ничего не получилось. Коммунизм, как таковой, в СССР не построили. И это было не так страшно. Меня как человека пугало совсем другое. Под угрозой было основа основ человеческого существования – земледелие, сельское хозяйство. Итог для великой страны оказался далеко неутешительным. Разрушались и умирали деревни, совхозы-миллионеры, приближая время «колбасных электричек», пустых прилавков, отсутствия продуктов питания в стране, способной прокормить не только себя, но и полмира. Воспоминания о прошлом вызывают у автора саркастическую улыбку. Причиной этому была моя детская наивность. Я назойливо просил свою маму, когда она была в Называевске или Омске, купить «кирпичную» булку хлеба. Хотя и сейчас, когда прошло более чем полвека, пышный каравай, испеченный ею, доносит приятный, необычный вкус и запах деревенского хлеба. Его нельзя сравнить ни с советским, ни с заграничным.

Детство и отрочество каждого человека во многом связаны со школой. Несколько слов о начале моей учебы. В первый класс я пошел на год позже, чем мои одногодки. Этому были две причины. Первая, чисто бюрократическая. Районные начальники, вполне возможно, и местные, сослались на инструкцию. До первого сентября я не дотягивал ни много, ни мало целых 25 дней! На практике это означало – еще молодой, не потянет. Вторая. Мои родители, узнав о соломоновом решении властей, противиться этому не стали. У них были свои аргументы. У первенца просто-напросто отсутствовали валенки. Для их покупки не было денег. Снег в Сибири нередко ложился и в конце сентября.

Школа в мое время представляла собой довольное большое деревянное строение, в котором были несколько комнат. Была также небольшая учительская, коридор. Занимались в две смены. Младшие классы – в первую смену, старшие – во вторую смену. Отопление было печное. Сначала топили дровами, потом углем. Во время большого перерыва учащиеся получали дополнительное питание – булочку и компот. Оплата была чисто символическая – 5 копеек. Туалет был на улице.

Несколько позже возвели дополнительное строение, оно было из камыша. В Называевском районе в 1950-е годы начался строительный бум. Строили дома не только из дерева, как правило, использовали березу, но и обратились ещё к одному виду сырья – камышу. Болотного растения семейства осоковых в моем родном крае было предостаточно. Им кишели болота и зараставшие озера. Сначала был открыт специализированный цех по производству камышитовых плит на кирпичном заводе в районном центре. В 1957–1959 гг. в селе Жирновка был сооружен первый камышитовый завод, он начал массовый выпуск продукции. Плиты изготавливали из прессованного камыша и использовали для строительства стен, перегородок, потолков в жилых и хозяйственных помещениях. Местная пресса охарактеризовала новые дома как «уютные, прочные и долговечные». Однако в 1969 г. производство камышитовых плит было свёрнуто.

На завершающем этапе строительства «камышитовой школы» определенный вклад внес и я. Летом после работы на пришкольном участке помогал строителям, делал решетки из дранки под штукатурку. За прилежную работу меня премировали поездкой в г. Называевск, был участником выставки овощей, выращенных на пришкольных участках школ района. Мне представляется, камышитовая постройка была введена в эксплуатацию 1962 году, что позволило проведение занятий в одну смену. В 1972 году возведено новое здание Драгунской восьмилетней школы из кирпича и железобетонных блоков.

И еще кое-что из моей школьной жизни. Учился я неплохо. За все годы обучения не получил ни одной двойки. Тройки, были, но их можно пересчитать на пальцах одной руки. Включая ответы на уроках, контрольные работы или домашние задания. Восьмилетку окончил с хорошими и отличными оценками. Мало того. Я не докучал своим слабоумием учителям. Они довольно часто после проверки моего домашнего задания на промокательной бумаге или прямо в тетради писали мне слова благодарности. Некоторые мои сочинения читались перед классом. Это мне не только льстило, но и давало определенный толчок для дальнейшего самосовершенствования. С первого класса до последнего, десятого, я как правило, делил первое или второе место по уровню знаний или эрудиции. Независимо от предметов.

В сфере общественных дисциплин, включая историю и обществоведение, равных мне не было. Возможно, я от природы получил любовь к истории, не исключено и другое. В школьные годы я довольно много читал журналов и газет, которые были в Драгунской сельской библиотеке. Я также от корочки до корочки читал газеты и журналы, которые выписывали родители. Самообразование, усидчивость и настойчивость, как мне представляется, позволили мне в будущем неплохо освоить труды классиков марксизма-ленинизма. И на этой базе сформировать свое собственное мировоззрение. Свое красноречие я совершенствовал во время проведения политических информаций в классе и других общественно-политических мероприятий.

Не портил я нервную систему учителям и своим поведением. Хотя были и исключения. В начальных классах пару раз стоял в углу за нарушения. Подсказывал однокласснику во время его ответа на вопрос учительницы. Не забывал я дорогу и в кабинет директора школы. Самый большой начальник довольно часто журил своего подопечного за его активное участие в играх в «сабли», которые проводились на развалинах конюшни, расположенной неподалеку от школы. Они, как правило, проводились во время большой перемены, нередко и после окончания занятий. Часть ребят от 4 до 8 класса сразу же бежала к складу «оружия», где хранились деревянные сабли и мечи. Склад представлял собою небольшую яму, которая маскировалась. Редко какой день сражений обходился без драки или телесных повреждений. Порою удар деревянной палкой приходился по руке, туловищу, а то и по голове. Все приходилось терпеть. Случалось и похуже, если кому-то подбивали глаз или появлялись кровоподтеки на руках. «Меченых», как правило, ждали неприятности. Правда, в том случае, ежели «ранения» невозможно было скрыть. Их вызывали на «ковер» к директору, выводили на всевозможные линейки, критиковали на собраниях. Кое-кого приструнивали и через стенгазету, но ребят, как правило, это не пугало. Страшнее всего были родительские меры наказания. Мало кто из родителей читал своим чадам проповеди, большинство воспитывало их при помощи ремня. Но и это действовало не всегда. Буквально через пару дней пострадавший опять носился по развалинам конюшни, не думая о последствиях. Вскоре директор школы об отрицательном влиянии заброшенного строения на учеников известил управляющего фермой. Через пару дней полусгнившие стены конюшни были разобраны и распилены на дрова. Сабельные «бои» тут же прекратились.

Несколько слов о материально-технической базе обучения. О каких-либо полноценных экспонатах или приспособлениях для проведения занятий, в первую очередь, естественных дисциплин говорить не приходится. Не хватало пособий даже для изучения грамматики русского языка. Наглядные пособия изготовляли учителя или ученики. В числе оных был и я. Уроки труда и физкультуры проводились в небольшой деревянной постройке, расположенной неподалеку от школы. Спортивные снаряды в большинстве своем делали старшеклассники под руководством учителя по трудовому обучению или учителя физкультуры. Для козла или коня использовали обычно березу. Распиливали ее на части, затем оббивали старыми одеялами или войлоком. Для поднятия тяжестей использовали «блины», металлические подвески от комбайнов. В школе-восьмилетке наполняемость классов была приличной, в среднем 18–20 человек.

Через призму десятилетий своей жизни все больше и больше убеждаешься в том, что советская система обучения, несмотря на определенные недостатки, включая школу, училище или институт, была одной из лучших в мире. Конечно, в основе этого стояла подготовка преподавательского состава и его ответственность за порученное дело. Это я постоянно чувствовал и в стенах школы, которая находилась на приличном расстоянии от г. Омска, областного центра. Мои наставники отличались высокой требовательностью к своим подопечным. И не только этим. Они чувствовали и видели наши недостатки, пробелы в знаниях и по собственной инициативе помогали нам. Исключений не было. Мы по-детски радовались, когда в сильные морозы во время ходьбы от дома до школы красящая жидкость (чернила) для писания замерзала. Мы получали, как нам казалось, реальную возможность для «перекура». Однако это не всегда получалось. Учителя ставили небольшие сосуды возле печи или накрывали их небольшим одеялом. В крайнем случае, проводили дополнительные занятия…

Расширяли наш детский кругозор и всевозможные кружки. Я до сих пор четко представляю образ учительницы русского языка Нины Алексеевны Сорокиной. Во внеучебное время она вела литературный кружок. В моей памяти осталось не только содержание книги «Сержант милиции» но и тот детский азарт, с которым мы обсуждали поведение тех или иных литературных персонажей.

Труд учителя, особенно в сельской глубинке, тяжелый вдвойне. Старший по возрасту не только учил нас как правильно писать или считать, но и уму-разуму. Он являлся также наставником и образцом для подражания и для наших родителей, для всех жителей села. Многие из них остались в моей памяти навсегда. И не только за проведенные уроки, а за образ жизни, поведение и т. п. Быть образцом для всех и каждого в глухой сибирской деревне – это настоящий подвиг. Тяжелые жизненные условия их давили, как и нас, каждый час, каждый день, каждый год.

Я до сих пор с теплотой вспоминаю моих первых учителей, которые мне, как и моим сверстникам, передавали не только знания, но и отдавали свою душу. Среди них – Таисия Петровна Пересунько, Клавдия Ерофеевна Сазоненко, Галина Михайловна Рыжакина, Нина Алексеевна Сорокина, Софья Ильинична Токман, Иван Бальтазарович Гохнадель, Валентина Ивановна Винтенко, Людмила Ивановна Будникова и другие.

С теплыми воспоминаниями я живу и о моих соучениках, выпускниках восьмилетней школы моей родной деревни. Несмотря на трудности сельской жизни, мы с большим оптимизмом смотрели в будущее. Среди них были: Касаткин Александр, Киселева Надежда, Коза Владимир, Колесниченко Татьяна, Кузьмин Александр, Кузьмина Антонида, Кузьмина Лидия, Кулешов Михаил, Лескова Галина, Лесков Николай, Лихов Виктор, Марий Владимир, Марий Полина, Морозова Нина, Парфенов Михаил, Прудников Владимир, Сериков Михаил, Худорожко Александра, Худорожко Михаил.

Несколько слов о досуге сельской школьной молодежи. В последнее время кое-кто из перевертышей и приспособленцев опошляет советское прошлое, «вскрывает недостатки». Скажу без обиняков. Все это ложь и клевета. Свободное время для нас было не только временем для отдыха, но и очередной возможностью для всестороннего развития. Учителя школы организовывали поездки в областной центр г. Омск, в г. Называевск. В мае 1965 года в районном центре, на улице Кирова, открылся двухэтажный кирпичный кинотеатр «Мир» со зрительным залом на 500 мест. Многие из учеников школы посетив его, делились своими впечатлениями о фильмах, о самом зрелищном помещении. В связи с этим мне воспоминается 1965 год, когда я стал почти заправским киномехаником. Мне и моему другу, как лучшим ученикам школы, предложили заниматься в кружке юных киномехаников, который был организован при сельском клубе. Кружок вела молодая девушка. Крутить или гнать кино мне с самого начала очень понравилось. Я быстро вник во все «тайны» кинопроектора «Украина», чем вызвал доверие у руководительницы. Вскоре во время демонстрации фильмов для детей я оставался за главного «киношника». Однако это не означало, что за мною не было контроля. Наставница сидела в кинозале и то и дело бросала взгляд в небольшое смотровое окно, которое было в стене. Из другого исходил луч кинопроектора. К сожалению, не обходилось и без чрезвычайных происшествий. Они, как правило, происходили не по моей вине. Причиной этому была кинопленка. Она постоянно рвалась из-за плохого качества