1.1.1. Жизнеописание Спирьки Расторгуева (В. М. Шукшин «Сураз»)

Прежде чем говорить о генезисе, обратимся к произведению В. М. Шукшина.

Кто такой герой рассказа «Сураз»? Естественно, не князь, а простой деревенский парень, шофер Спирька Расторгуев. Он самоубийца. Трагическое в судьбе Спирьки – следствие его блудного, греховного происхождения.

В с. Ясное приехали учителя, Ирина Ивановна и Сергей Юрьевич Зеленецкие, и поселились у стариков Прокудиных. В сцене знакомства с ними после выпитой рюмки коньяку Спирьке захотелось “рассказать весело” о своей жизни.

«– Я – сураз, – начал он.

– Как это? – не поняла Ирина Ивановна.

– Мать меня в подоле принесла. Был в этих местах один ухарь. Кожи по краю ездил собирал, заготовитель. Ну, заодно и меня заготовил.

– Вы знаете его?

– Ни разу не видал. Как мать забрюхатела, он больше к ней глаз не казал. <…> Ну, и стал я, значит, жить-поживать…»⁹⁰.

Шукшин часто называл свои рассказы по имени героя⁹¹. Здесь рассказ назван “Сураз”. Перед нами – кличка, заменитель имени. В словаре В. И. Даля «сураз» (в частности, с пометкой «сиб.») – «небрачно рожденный», а также «бедовый случай, удар, огорченье». Выражение «сураз за суразом» – «беда по беде»⁹². В словаре М. Фасмера зафиксировано значение «сураз» – «несчастье».

Спиридон в переводе с латинского также означает «незаконнорожденный». И подлинное имя, и кличка героя – синонимы. Автор сверхакцентировал семантику незаконного рождения героя, связав ее со смыслами «несчастья», «беды», «удара»⁹³. (В. М. Шукшин долго подбирал название для рассказа, написанного для задуманного цикла «Непутевые люди». Одно из первоначальных названий рассказа – «Непутевый». Окончательный вариант дает реализацию мифологемы «имя есть судьба».)

Спирька не имеет корня, на который мог бы опереться, он действительно «только что родился»⁹⁴. Спирька – изгой, трагический персонаж. Он лишен с точки зрения крестьянского понимания нормальной судьбы, «выключен» из структуры крестьянского мира «добрых людей». У него «все не как у добрых людей!»⁹⁵. «Тридцать шесть лет – ни семьи, ни хозяйства настоящего»⁹⁶. «Мать <…> стыдилась, что он никак не заведет семью <…> ждала, может, какая-нибудь самостоятельная вдова или разведенка прибьется к ихнему дому»⁹⁷. (В этом желании – мысль автора о соединении одной неудавшейся, «непутней» судьбы с другой, такой же неудавшейся и «непутней», как последней возможности создать для героя семью.)

Отверженность Спирьки подчеркивает и сравнение его с «черным человеком» (в сцене последнего прихода к учителям). «Он явился, как если бы рваный черный человек из-за дерева с топором вышагнул…»⁹⁸. В поэтике С. Есенина, любимого поэта В. М. Шукшина, «черный человек» – дьявольский двойник героя, появляющийся накануне самоубийства поэта. В этом же ряду стоит выражение «чухонец отпетый»⁹⁹: Спирька сравнивается автором с дружком, «таким же отпетым “чухонцем”»¹⁰⁰.

«Жизнь Спирьки скособочилась рано», – пишет автор и дает следующую характеристику герою: «Рос дерзким, не слушался старших, хулиганил, дрался… Мать вконец измучилась с ним»¹⁰¹. Спирька бросил школу, не миновать ему было и тюрьмы. «Пять лет “пыхтел”»¹⁰². Само его преступление нелепо (оно описано автором в комическом ключе). Но такое уж Спирьке, что говорится, «на роду написано».

Поведение героя определяет мотив блуда: «Знает свое – матерщинничать¹⁰³ да к одиноким бабам по ночам шастать. Шастает ко всем подряд, без разбора»¹⁰⁴.

С мотивом блудного поведения связана другая черта образа героя – красота. «Он поразительно красив; в субботу сходит в баню, пропарится, стащит с себя недельную шоферскую грязь, наденет свежую рубаху – молодой бог! Глаза ясные, умные… Женственные губы ало цветут на смуглом лице. Сросшиеся брови, как два вороньих крыла, размахнулись в капризном изгибе. Черт его знает!.. Природа, кажется, иногда шутит»¹⁰⁵. Красота помогает Спирьке легко одерживать победы на любовном фронте. В сцене свидания с чужой женой, учительницей Ириной Ивановной, Спирька думает: «Хорошо все-таки, что он (так!) красивый¹⁰⁶. Другого бы давно уж поперли, и все»¹⁰⁷.

Прижитый от «проезжего молодца», герой сам повторяет судьбу своего непутевого родителя. «Спирька был вылитый отец, даже характером сшибал, хоть в глаза не видал его»¹⁰⁸. Рождение и жизнь Спирьки – это накопление греха¹⁰⁹. Спирька необычайно легок, ни к чему он не относится серьезно. «Ему все “до фени”»¹¹⁰. Его ничто не удерживает на этой земле. (Исключение – любовь к матери: «Вот кого больно оставлять в этой жизни – мать»¹¹¹.) Порывиста и разрушительна (как и все «блудное» в его жизни) любовь Спирьки к учительнице Ирине Ивановне. Но автор пишет не героя-злодея и даже не «отрицательного героя», его интересует, пользуясь его же словами, «человек “в целом”»¹¹². Спирька – незаконнорожденный, но он не «злой человек», он, наоборот, «неожиданно добрый». В этом определении – безошибочное, математически точное, гениальное чутье образа В. М. Шукшиным.

Автор дает целый ряд примеров, раскрывающих эту черту образа-характера Спирьки. «Пришел [из тюрьмы] – такой же размашисто красивый, дерзкий и такой же неожиданно добрый. Добротой своей он поражал <…> Мог снять с себя последнюю рубаху и отдать – если кому нужна. Мог в свой выходной поехать в лес, до вечера пластаться там, а к ночи привезти машину дров каким-нибудь одиноким старикам. Привезет, сгрузит, зайдет в избу.

– Да чего бы тебе, Спиренька, андел ты наш?..»¹¹³.

Не только блудное, злое, но и ангельское начало воплощено в Спирьке. Зло – в его судьбе, добро – в его душе. Доброта как духовное качество героя проявляется, например, в его помощи двадцатитрехлетней вдове Нюре Завьяловой, оставшейся в войну «с двумя маленькими ребятишками».

В подобных поступках Спирька предстает как человек деятельного, нелицемерного христианского добра! У него самого ничего нет, а он готов пластаться весь свой выходной (!) ради одиноких стариков, односельчан. Нюре Спирька сбросил ночью в огород мешок казенного зерна – не стоит говорить о том, каким образом в военное, сталинское время мальчишка мог поплатиться за такую помощь…

Именно добротой объясняется и его жалость к женщинам с несложившейся судьбой. «Шастает» Спирька в основном к вдовам, одиноким, словно желая сколько можно скрасить не только свое, но и их существование. «Славный это народ, одинокие женщины! Почему-то у них всегда уютно, хорошо <…> Можно между делом приласкать хозяйку, погладить по руке… Все кстати, все умно. Они вздрагивают с непривычки и смотрят ласково, пытливо. Милые. Добрые. Жалко их»¹¹⁴. Значимо, что в такого рода общении для Спирьки важна душевная сторона. «Как назло кому: любит постарше и пострашней.

– Спирька, дурак ты, хоть рожу свою пожалей! К кому поперся – к Лизке корявой, к терке!.. Неужели не совестно?

– С лица воду не пить, – резонно отвечает Спирька. – Она – терка, а душевней всех вас»¹¹⁵.

Герой не может найти в себе зла даже к «лютому врагу», учителю Сергею Юрьевичу, который избил его и которого он хотел застрелить. Сцены мести, которые Спирька пытается вызвать в своем воображении, неубедительны для него самого. Он никак не может разозлиться, «завестись» по-настоящему. «Его вдруг поразило, и он даже отказался так понимать себя: не было настоящей, всепожирающей злобы на учителя <…> он понял, что не находит в себе зла к учителю. Если бы он догадался подумать и про всю свою жизнь, он тоже понял бы, что вообще никогда никому не желал зла»¹¹⁶. Именно доброта спасает его от рокового шага, не дает перешагнуть границу добра и зла. Дикая сцена готовящегося ночного убийства кончается тем, что Спирька «ясно вдруг понял: если он сейчас выстрелит, то выстрел этот потом ни замолить (!), ни залить вином нельзя будет»¹¹⁷. Он решил застрелиться сам.

Автор фиксирует его психологическое состояние перед самоубийством: «Вообще, собственная жизнь вдруг опостылела, показалась чудовищно лишенной смысла. И в этом Спирька все больше утверждался. Временами он даже испытывал к себе мерзость. Такого никогда не было с ним. В душе наступил покой, но какой-то мертвый покой, такой покой, когда заблудившийся человек до конца понимает, что он заблудился, и садится на пенек. Не кричит больше, не ищет тропинку, садится и сидит, и все»¹¹⁸.

Рожденный от блуда Спирька заблудился в жизни и кончил злой, греховной смертью. Он должен был убить и повторить судьбу своего отца, которого «за что-то арестовали», а дальше Спирька предполагает (фактически не зная!), «наверно, вышку навели»¹¹⁹. (Ср. с судьбой Святополка, которая предопределена грехом матери¹²⁰.)

«– Спиридон… тебе же будет расстрел, неужели…

– Я знаю»¹²¹.

Это диалог в сцене готовящегося убийства. Судьба отца (мы не знаем ее начала) могла повториться в судьбе сына. Но преступления не произошло и, выражаясь языком героя, вышку не навели. Ствол, направленный в другого, Спирька развернул и направил в свою грудь. Только так оказалось возможно разорвать цепь «зла-греха», которой была окована его судьба. (Здесь возникает неожиданное сцепление образа шукшинского героя с образом свершившего подвиг непротивления Бориса. Дружина предлагала Борису пойти против Святополка, но тот не захотел «възяти рукы на брата своего»¹²², то есть предпочел убийству собственную смерть. Однако на этом сходство в данной ситуации заканчивается.)

Святополк, проклятый и гонимый Богом, бежит, но не может скрыться от его гнева. Он разбит болезнью, внутренне дезориентирован, смят и раздавлен. Господь прервал его род, вырвал греховный корень из земли. Спирька начинает метаться и бегать, после того как замыслил преступление, и до самой сцены самоубийства. Он потерял все ориентиры и сам не осознает, что с ним происходит. «Он чуть не бежал, а под конец и побежал»¹²³. «Надо что-то делать, надо что-нибудь сделать. “Что-нибудь я сейчас сделаю!” – решил он. Он подобрал ружье и скоро пошагал… сам не зная куда»¹²⁴ – сцена на кладбище и др. Там же на кладбище он «незло» материт покойников:

«– Лежите?.. Ну и лежите! Лежите – такая ваша судьба. При чем тут я-то? Вы лежите, а я еще побегаю по земле. Покружусь»¹²⁵.

Судьба Спирьки – бегать, кружиться, блуждать по земле без цели и смысла до самой своей роковой кончины.

Удивительно точна культурная топика рассказа В. М. Шукшина. Первое свое преступление Спирька совершает в бане. Баня – опасное, нечистое в народной мифологии место¹²⁶. Он не решается застрелиться на кладбище¹²⁷, где не место самоубийцам, нечистым, «заложным» покойникам¹²⁸. Спирька застрелился в красивом месте, в лесу, среди природы. Перед смертью он слушает птиц. «Тоже парой летают», – подумал Спирька. (У него нет пары.) Еще он подумал, что люди завидуют птицам… Говорят: «Как птаха небесная»¹²⁹. На кладбище он вспоминает маленькую девочку, свою племянницу. (И собственных детей у него нет!) В этих предсмертных образах – знак прорыва к какой-то безграничной, неведомой человеку, свободе, трагедии исчезновения с лица земли корня доброго (ангельской души) человека Спирьки Расторгуева и неблагополучия того мира, в котором он жил.

Совершенно очевидно, что жизнеописание Спирьки выстроено по той же сюжетной схеме, что и жизнеописание Святополка:

– рождение от блуда;

– злая судьба (и здесь трагизм заключается в том, что изменить ее не во власти героя);

– злая смерть (самоубийство).