Ещё раз – изучение или знакомство?

Можно ли обойтись одним общим знакомством? Если мы хотим, чтобы каждый ученик знал иностранный язык, то мы не должны ограничиваться знакомством с этим языком, придётся требовать изучения, усваивания, запоминания. Кроме того, нельзя приступать к знакомству, будучи совсем неподготовленным. Каждый ребёнок должен уметь читать и правильно писать, знать арифметику, только после этого он может знакомиться с физикой, математикой, историей, литературой и пр. и пр.

Ага, всё-таки изучение нужно?

Да, конечно.

Но не значит ли это, что мы противоречим сами себе, не сводятся ли на нет все наши требования знакомства вместо изучения?

Изучение или знакомство? Или то, или другое? Почему так категорично? Даже в самой природе ничто не бывает в абсолютно чистом виде, в этом её сложность и многообразие.

Мы не построим новое общество, не взяв на вооружение что-то из старого, что-то такое насущно нужное, что станет равноправной частью нашей новой структуры. Или то, или другое – категоричность, говорящая лишь об ограниченности.

Мы стоим перед фактом: невозможно одинаково хорошо знать всё, ученик должен выбирать, что больше всего его увлекает, для этого необходимо широкое знакомство.

Знакомство становится насущной частью всего школьного обучения, быть может, самой существенной частью на этом этапе, но оно никак не исключает изучения в тех случаях, где оно нужно, где невозможно обойтись знакомством.

А как практически совместить знакомство и изучение, как сделать так, чтобы они были едины, помогали друг другу, представляли из себя стройную систему – я сейчас говорить не решусь, как не решусь и советовать, насколько практически приемлемы окажутся будущие технические нововведения. На всё это ответ дадут методисты, педагоги-экспериментаторы, те практики, кому придётся заниматься переустройством школы. Говоря образно, они должны провести сложную инженерно-техническую работу.

А я сейчас перехожу к тому моменту, когда ученик после какого-то времени, в основном отданного общему знакомству с науками, сделает свой выбор. «Увлекает такой-то предмет, тому-то хочу уделить больше сил, внимания и времени».

И вот тут-то изучение выступает в новом виде, становится на первое место.

В школе существуют особые группы, назовём их условно специализированными. Группы по изучению (уже по изучению, а не по знакомству) всех наук, предусмотренных программой: математики, физики, биологии, химии, истории и др. Каждый ученик по своему влечению волен выбирать для себя любую группу, воспитатель обязан помочь ему в этом, но ни в коем случае не должен навязывать свою волю. Изучение в специализированной группе требует какой-то, пусть минимальной, подготовки в выбранном предмете, каких-то конкретных знаний, основанных на интересах, на увлечениях, поэтому не лишне сопровождать приём в группу несложным экзаменом.

Увлечение не приходит по заранее составленному расписанию, не во всём согласуется со школьной программой.

Нельзя установить, к примеру, что до четвёртого года обучения всякие увлечения не допускаются, после четвёртого-пятого они обязательны. Разве не может случиться такое удивительное явление, что ребёнок ещё в семье, до школы, проявит феноменальные способности к математике? Перед ним просто не встанет вопрос, чем заниматься в будущем, к чему его влечёт; в то же время другой ощутит влечение к математике только после пяти лет учёбы в школе. Могут ли они войти в одну группу, специализирующуюся на математике: один – по теперешнему счёту – первоклассник или второклассник, другой – ученик пятого или шестого класса? Почему бы и нет, если у них одно и то же влечение.

Раз ученик поступает по влечению, по желанию, значит можно рассчитывать, что он с желанием и будет заниматься, значит можно сделать упор на самостоятельное изучение под контролем педагога. Даже если ты малыш, чей школьный стаж равняется одному, двум годам, а тебе от роду семь, восемь лет, занимайся самостоятельно. Но при этом учитывается, что ты исключительно редкое явление, ты не заурядный ребёнок, а феномен, иначе так скоро не нашёл бы своего призвания. Дети с нормальным развитием почувствуют влечение немного позднее, ну, а если им по-детски просто покажется, что они испытывают это влечение, – воспитатель и экзамены для поступления в группу откроют им глаза на их заблуждение.

Всё строится на одном: считаешь данный предмет интересным, желаешь его изучать – изволь реализовать своё желание, приучайся заниматься самостоятельно. Для этого тебе созданы все возможности – есть определённые программы, своего рода руководство для учителя-консультанта, учителя-руководителя; есть опытный контролёр в лице этого руководителя; есть фильмы, рассчитанные уже не на обзор, а открывающие частности, углубляющие материал; есть учебники; не исключено, что будут существовать и запрограммированные обучающие машины, пусть даже простые и дешёвые – в виде настольной игры.

Мы уже говорили, что в современной школе педагог, ведущий урок, вынужден держать курс на «середнячка», что тормозит развитие способных. В специализированной группе не бывает уроков как таковых, учитель проводит лишь индивидуальные консультации и индивидуальные проверки, тем самым, изучая каждого ученика. Ты можешь обогнать товарищей, не причинив этим никому вреда, а если ты станешь отставать – опять же никого не задержишь, не украдёшь рабочее время. Твоё отставание – лишь твоя личная беда. И, конечно, маленький феномен и «нормальный» любитель математики пойдут каждый своим путём.

При этом они одновременно будут обогащаться и общеобразовательными знаниями. Маленький феномен – во всём остальном, кроме математики, нисколько не развитее нормального ребёнка – будет смотреть фильмы вместе со своими сверстниками, учиться грамматике, а более взрослый его коллега – со своим. Школа как бы утратит резко выраженные классы и отойдёт от урочной системы.

Цель найдена! Цели нет!

Выбор сделан. Но это вовсе не значит, что жребий брошен, рубикон перейдён!

Маловероятно, чтоб ученик без ошибки выбрал сразу то, что будет его интересовать всю жизнь, станет в будущем его профессией. Вундеркинды не норма, а, скорее, довольно редкое явление. Вспомним, что большинство из нас не сразу нашло своё призвание. Поэтому право ученика – в любое время оставить свою специализированную группу, поступить в другую, пройдя опять несложную проверку. Сменить в школе несколько групп – менее безболезненно, чем в будущем метаться из одного института в другой.

Сам принцип самостоятельной работы – неумолимый контролёр. Если ты не сможешь заниматься самостоятельно, значит, не так уж велико твоё увлечение, произошла ошибка, ищи другое, – то, что больше по душе, – ищи, но помни, что можешь и не оседлать в школе своего конька. Это минус, лучше бы со школьной скамьи почувствовать заветную цель жизни, но такого может и не случиться.

Можно заранее предвидеть – не единицы, а многие будут бросаться из одной группы в другую, сталкиваясь с самостоятельной работой, по-детски станут лениться по той причине, что выбранный предмет не захватил до самозабвения. Выбор вольный, всё основано на желании, никто из учителей не станет заставлять ученика силой изучать то, что ему не нравится. Никаких дисциплинарных взысканий, никаких отметок о прилежании, никаких непреложных требований – выполняй, мол, от сих до сих, иначе быть тебе второгодником. Само понятие второгодничества отомрёт. Не хочешь учиться самостоятельно – воля твоя, выйдешь из школы с багажом общих знаний, основанных на обзорном знакомстве.

Можно с уверенностью сказать, что людей с какой-то одной гипертрофированной способностью куда меньше, чем разносторонне способных. И вот такие-то разносторонние, отнюдь не ограниченные, духовно не обеднённые люди вполне могут разбросаться и после школы не знать, куда направить свои стопы. А между тем школа не зажимала их способностей, они занимались тем, что их интересовало, занимались увлечённо, с душой, среди них наверняка будут встречаться по-своему талантливые.

Предчувствую панические возражения: «Ужасно! Выпускаются люди с поверхностными знаниями, основанными не на изучении, а на легковесном знакомстве. Один-два способных найдут своё призвание, а десятки, даже сотни учеников выйдут верхоглядами. Не слишком ли дорога цена?»

Нет, не большими верхоглядами, чем выходит обычный ученик после окончания современной восьмилетней школы. Он изучал и формулы, и даты исторических событий, но, выйдя из школы, став шофёром или трактористом, делопроизводителем в какой-либо конторе или учётчиком на заводе, забудет в скором времени и эти формулы, и эти даты, как я в своё время забыл год Куликовской битвы и последовательное доказательство теоремы Пифагора. Забудет, если не станет дальше учиться, укреплять свои знания новыми. У него останутся только общие представления о пройденных науках. Только у нашего ученика эти общие представления окажутся, по всей вероятности, более цельными, более яркими, более широкими. Наш ученик воспринимал общие знания через образное, увлекательное изложение, не замусоривал целостность картины подробностями, которым суждена короткая жизнь. А так как на зазубривание этих подробностей у него не уходило время, то была возможность получить более широкий обзор. К тому же наш ученик испытывал свои силы в разных специальных группах, что-то изучал – и изучал, возможно, с детским горячим желанием до тех пор, пока желание не остыло, – а это тоже отложилось в душе, стало его багажом. Поэтому навряд ли даже не нашедшие своего пристрастия ученики новых школ окажутся духовно беднее нынешних выпускников неполных средних. Есть все основания считать, что они будут богаче.

Но деятельность каждого учителя направлена на то, чтобы помочь ученику найти своё пристрастие, приобрести свою цель.

Учитель становится не столько глашатаем знаний, сколько учёным-исследователем и воспитателем в одном лице. Он изучает детей изо дня в день, какие и в какой степени интересы охватывают каждого из них. Тут он учёный. Но он не ограничивается одним лишь беспристрастным изучением. Поведение ребёнка во многом стихийно, неизбежны метания, необдуманные порывы, переоценка сил, или, наоборот, упадок сил от временных неудач. Обязанность учителя как-то регулировать эту стихию – здесь он воспитатель-творец. Облик учителя меняется!

Бесполезно сейчас говорить о мерах, какими будет пользоваться такой учитель. Они должны быть найдены в процессе практической работы. Но об одном стоит упомянуть.

Через что ещё учитель узнаёт стремления и интересы своих учеников, как не через опрос? Кроме того, нельзя допустить, чтобы дети уж совсем безответственно относились к тем знаниям, с какими их знакомят хотя бы через показ кинофильмов. Нельзя допустить, чтоб они росли с вялой, не развитой памятью, а память требует тренировки.