Глава 3

Выбирая богов, мы выбираем судьбу.

Вергилий

Лис активизировал связь.

– Ну что, герои невидимого фронта, сразу отбросим версию, шо эта шобла крутых мэнов ловила секретаршу за нарушение священных заповедей трудового кодекса и самовольный уход с сыном на шопинг, или этот вариант покрутим тоже?

– Мне кажется, они поймали принца Дагоберта с матерью, – глубокомысленно предположил Карел зе Страже.

– Похвальное разумение! Буквально дедукция в действии! И бабукция в придачу.

– Но что же теперь делать? Ведь они же в плену!

– Сэр Жант, не заставляй меня думать о тебе хуже, чем я уже думаю. Шо тебя так смутило? Весть об их поимке?

– Ну да, ведь мы же должны…

– Должны включить мозги. Ты слышал, шо орал гонец?

– Ну да, – отозвался Карел.

– Еще бы, он же вопил так, будто сидел на улье, а не в седле. Какую информацию ты извлек из этого сотрясения воздуха?

– Э-э-э, что их словили. – В тоне благородного воителя звучало недоумение.

– Негусто. Скажи, ты не пробовал совать в уши короедов?

– Зачем?

– Может, наделают извилин в коре головного мозга. Включи соображалку: их куда-то везут живыми и условно невредимыми, а не убили, хотя могли это сделать, не особо напрягаясь. Что показательно, прочих родственников покойного государя именно что поубивали.

Следующий номер: гонец орет как оглашенный, стало быть, принес радостную весть. Между тем, подобные некуртуазные манипуляции с семьей государя, пусть и свежеубиенного, – обычно не повод для всенародного праздника.

– А здесь, выходит, повод?

– Так и есть, мой храбрый Железный Дровосек! Отсюда делаем несколько выводов и один ввод. Сам напряжешься, или мне, старику, предоставишь рихтовать тебе мозги?

– Если их взяли живьем, то, вероятно, они нужны живыми.

– Елкин гриб, логично! Шо еще?

– Наверно, их привезут сюда… – то ли ответил, то ли спросил могучий стажер.

– Может, не сюда, но уж точно не в столицу, а в какое-то заранее подготовленное место. Вот и попробуй выяснить у этого Пингвина: кто, куда и зачем.

– Кого?!

– И это тоже. Ладно, не отвлекайся, а то с дворецким придется говорить нашей крошке Элли, а у нее это получается, как бы сказать, чтобы не травмировать детскую психику, своеобразно. Давай, отточенный коготь двухвостого льва^[1], рви в клочья коварные замыслы мерзопакостных отщепенцев. Кстати, к вопросу об отщепенцах. Валет, ответь Джокеру-2.

– Ой, – послышалось на канале закрытой связи, – извините, никак не могу привыкнуть к голосам, вдруг раздающимся в голове. Ощущение, будто сходишь с ума.

– Ничего, вот окончательно двинешься мозгами, и все станет на место. Еще скучать будешь – где же голоса, на кого в трудную годину оставили? Ладно, субъект с подвижной психикой, по делу есть что-то новое?

– Здесь довольно странная история, – пустился в объяснения Бастиан. – Я подошел к пирующим воинам как раз в тот момент, когда один из них рассказывал, как дремлющего в тени вяза Дагоберта собственноручно пригвоздил копьем к дереву, да так ловко, что тот еще все видел, руками-ногами дрыгал, а поделать ничего не мог. Меня едва не стошнило. А эти радуются, хохочут, заливаются пивом!

– Так, Валет, быстренько возьми себя в руки. Если на Базу вернешься, я тебе организую абонемент в школу танцев, там все изящно и галантно. А здесь такая вот хрень с ушами. А иногда и хуже.

– Но все-таки странно. Не разбойника-душегуба какого-нибудь в чаще прикончили, а любимого народом государя, который, между прочим, установил мир в землях франков, заботился о простом люде, о просвещении.

– Звучит чересчур благостно, чтобы быть правдой. Это надо еще уточнить. Такой большой заговор просто так, от балды, возникнуть не мог.

– Вот и я так подумал, – отозвался Бастиан. – Спросил у ближайшего вояки за столом, чему все так радуются, чем был плох Дагоберт. Тот уже изрядно накачался, а может, увидел, что я чужестранец, и давай мне изливать душу, как он ненавидит всяких ублюдков с не нашей кровью.

– В смысле, это ему-то, безродному размахаю, кровь Дагоберта неподходящая? Он шо, с дуба рухнул? Да чище только дистиллированная вода!

– Не совсем так. Действительно, существует легенда, я вспомнил: жена Клодиона, правителя франков, якобы гуляла по берегу моря, и тут из вод появилось чудовище и овладело ею.

– Овладело, в смысле, ну – овладело?

– Так говорится в легенде.

– По-моему, это бред. Меня эта хохма еще в детстве развлекала. Ну, я понимаю – драконы, когда город рэкетировали, требовали бы себе лучших кухарок или хозяек – в логове прибраться. На хрена ж ему городские красавицы? Живо себе представляю конкурс «Герлфренд для дракона!» Интересно, сколько девушек в среднестатистическом городе запишутся в нем участвовать?

– Господин инструктор, в легенде об этом ничего нет, говорится, что вышеозначенное чудовище вышло из вод и овладело. А потом, в урочный час, у жены Клодиона родилось чадо, которого и назвали Меровей – сын моря.

– Выходит, этот потомок чудища морского в ковырнадцатом поколении стал жертвой местного ку-клукс-клана. Симпатичная история, давно не слышал ничего более дурацкого.

– Но так и есть! Мой источник бьет себя кулаком в грудь и кричит, что змеиному отродью нет места среди честных христиан. Что гореть им всем в адском пламени, из которого они и вышли!

– С точки зрения физики, процесс более чем странный. Но почему он решил, шо то была змея? Может, это лично Ктулху^[2] всплыл деятельно полюбоваться чужой женой?

– Не знаю. Он говорит: змеиному.

Сигнальная труба на башне взвыла, как показалось Лису, несколько испуганно. Звук вдруг захлебнулся, будто сигнальщик попытался резко вдохнуть через трубу. «Неужели это принца уже доставили? Видать, недалеко ушли, где-то тут прятались». Словно подтверждая мысли Сергея, над крепостным двором послышалось громкое: «Едут!» Стоявший у ворот Фрейднур, сын Зигмунда, вновь завозился с засовом, командуя отворить тяжелые створки.

Едва ворота открылись, на въезде показалась колонна всадников. Во главе ее, верхом на арденнском тяжеловозе ехало… Поначалу Лис пытался принять это за мужчину. Кожаная безрукавка, проклепанная металлическими пластинами, и отброшенный за спину плащ оставляли полностью открытыми могучие руки толщиной с мускулистую ногу. Лишь у запястий красовались массивные бронзовые наручи, язык не поворачивался назвать их браслетами, весом не менее трех фунтов каждый. Лицо… Пожалуй, затылок с пучком завязанных в узел волос цвета прелой соломы был краше. Но уж если собраться с силами, чтобы описать его, следовало обратить внимание на покатый, точно срубленный лоб, колючие серые глазки, хмуро глядящие из-под надбровных дуг, будто подозревая каждого в коварном умысле. Нос приплюснутый, побитые оспой щеки, губы ниточкой и столь мощная нижняя челюсть, что ее можно было использовать в качестве небольшого кузнечного молота.

– Надеюсь, это не королева Гизелла, – проворчал Лис, – иначе придется констатировать, шо Пипин с компанией оказали Дагоберту немалую услугу, лишив его жизни.

– Брунгильда, Брунгильда приехала! – опасливым шепотком разнеслось по двору, и бражничавшие в дальнем его углу воины майордома подхватились со скамьи, забыв о пользе пьянства и переедания.

Между тем всадница спешилась и отдала приказ свите располагаться на отдых.

– Это что же, сестра Пипина? – подходя к Фрейднуру, поинтересовался Сергей.

– Она самая. Кто же еще?

– Ну, мало ли. Мужик в кожаной юбке.

– Да какой же мужик, сам посуди: бороды нет, и это… – Фрейднур сделал выразительный жест, обозначая впечатляющие округлости впереди.

– И шо с того? Может, у вас специальные доспехи с емкостями для пива и мяса.

Комис захохотал, едва не свалив прислоненный к столбу тяжелый брус засова. Но тут же осекся, поймав сверлящий взгляд замершей на первой ступени лестницы Брунгильды.

– Ты бы тоже, дядька, глаза отвел, – прошипел он Лису, – а то она ох как не любит, ну, чтобы вот так.

– Зови меня, парень, мастером Рейнаром. – В тон ему пробормотал Сергей. – Ты что же, боишься ее?

– Боюсь?! Скажешь тоже, – хмыкнул Фрейднур, на всякий случай опасливо поглядывая на мощную даму, немилосердно подминавшую под себя ступени лестницы. – Ты, мастер Рейнар, вообще думай, что говоришь! Да я на драккаре и к Ледяной земле ходил, и к Виноградной, что за Сумрачным морем! Я одним веслом троих уложил, когда в схватке меч сломался! Я волку голыми руками шею свернул!

– Это ты вон ему расскажешь, – Лис указал пальцем на Бастиана, едва видневшегося за спинами почтительно склонившихся вояк. – Он такие байки любит.

– Тсс!.. С дамой Брунгильдой лучше не ссориться, ее и сам Пипин опасается.

– Да ну, тебе-то почем знать? – Лис махнул рукой и, с интересом глядя на простодушное лицо комиса, приготовился черпать информацию из бурно зафонтанировавшего источника.

– Да я-то знаю. Ты, мастер, думаешь, что я не знаю? Нет, я как-то еще там, в столице, у покоев нашего господина на страже стоял, а она тогда как раз к нему пришла, и давай! Стало быть, уж и так, и этак костерила, и по всему видать, с кулака, там и табурет падал, и кружки, а как ушла, господин-то наш словно не в себе был, весь в поту, глаза выпученные. А на людях-то – да, оно конечно. Токо ж ты – ни-ни!

– Я ни-ни, никому ни слова.

Лис активизировал закрытую связь.

– Ну-ка, детишки, смените друг другу памперсы. К вам поднимается строгая няня.

Повелитель Нейстрии, а фактически и всех обширных земель владений Меровингов, только накануне отдавший приказ пригвоздить к дереву священную особу государя, нервно заерзал на высоком табурете, услышав тяжелую поступь. Он бы предпочел сперва сам разобраться с незваными гостями. Они казались ему странными, будто и впрямь перенеслись в лесную чащобу по чьей-то злой воле или – Пипин мельком глянул на девушку – спустились с небес.

Спутница принца была необычно хороша. Не в смысле очень, хотя и это тоже, но красота ее была непривычной, прежде таких ему видеть не доводилось. А еще она знала о нем значительно больше, чем ему бы хотелось. Пипин никак не мог придумать, что делать с этими то ли гостями, то ли пленниками: «Отпустить? Ну уж нет! Лишить жизни? К чему связываться с повелителем неведомой, но, видно, богатой и могущественной Нурсии? А вдруг принц и впрямь умудрится как-то подать весть отцу? Лучше иметь лишнего союзника, чем лишнего врага. – Он еще раз вскользь глянул на девицу, которая не сводила с него пытливых глаз, точно рассматривая сокровенные тайники его души. От этого у Пипина побежал холодок по коже. – Не вовремя, как не вовремя приехала Брунгильда». – Он чуть заметно скривил губы.

– Вы думаете о сестре, и это вызывает у вас панику, истероидное состояние. Но давайте рассуждать здраво… – нарушила затянувшуюся паузу девушка. С того самого мига, как часовой на башне возвестил о приближении Брунгильды, Пипин замер, стараясь ужаться в размерах, а лучше бы вовсе скрыться из виду. – Ваш эмоциональный фон демонстрирует…

– Молчите! – оборвал майордом, не в силах сосредоточиться на речах пленницы. Смысл ее слов был для него темен, но почему-то ужасно не хотелось, чтобы их разговор услышала сестра.

На лестнице уже слышались шаги, и ступени, прогибаясь под грозной воительницей, истошно скрипели, жалуясь на свою нелегкую судьбу.

– Поймите, я хочу вам помочь.

– Молчите! – уже не сдерживая раздражения, зло рявкнул Пипин, рывком поднимаясь из-за стола. А в голове у Карела и Евгении послышалось:

– Ну-ка, детишки, смените друг другу памперсы. К вам поднимается строгая няня.

Дверь с треском распахнулась, хотя со стороны могло показаться, что громоздкая дама едва дотронулась до нее. Часовой у входа сиротливо вжался в угол и спрыгнул бы вниз, когда бы не опасался привлечь внимание сестры повелителя.

– Здравствуй, Брунгильда, – Пипин с трудом придал голосу уверенное выражение.

– К черту! – рявкнула воительница. – Где мелкий гаденыш?

– Скоро будет здесь, их уже изловили.

– А это кто? – она кивнула на Карела и Евгению. – Что расселись? Почему не приветствуете?

– Это герцог Нурсии, – уже без прежней уверенности, точно оправдываясь, пустился в объяснения Пипин, – и его невеста.

– Ге-е-ерцог? – медленно протянула Брунгильда, оглядывая замершего и как-то вдруг сжавшегося Карела. – Хорош! – констатировала она. – Я забираю его себе.

– Да, но… – вскочил высокородный чужестранец.

– А ее – убить.

– Вот еще! – Карел выхватил меч. – Да я…

То, что случилось дальше, имело вид эпический, почти сказочный: Брунгильда шагнула в сторону нурсийского наследника и легонько толкнула его в грудь. Будь за спиной бывшего сержанта президентской гвардии ворота, они вылетели бы вместе с петлями. Но ворот не оказалось, и поэтому избранник воинственной особы, пролетев несколько метров, шмякнулся об стену и сполз на пол, хлопая глазами и беспомощно хватая воздух ртом.

– Стало быть, так? – подбоченилась Брунгильда. – Стало быть, не желаешь по-доброму? – Она склонилась и подняла с пола выпавший из руки Карела меч. – Хорош клинок, узорчатый, на востоке кован. Так вот, принц, ежели милость моя тебе ни к чему, иначе поступим. Стало быть, в Лютеции, как приедем, так сразу и объявим, что ты, поскребыш, владыку нашего Дагоберта собственной рукой прикончил. А потому и тебе, и людишкам твоим не жить. Уразумел?

– Ничего не выйдет, – силясь подняться, сквозь зубы процедил Карел. – Слишком много свидетелей, слухи расползутся быстро.

– Может, расползутся, а может, и нет. У нас тому, кто с ползучими якшается, спуску нет. Голову с плеч – и вся недолга! Так что, герцог мой прекрасный, здешний люд попусту языком трепать не станет. А и расползутся слухи, тебе-то что? Ты-то уже с башкой поврозь будешь.

– Брунгильда, – попытался вмешаться Пипин, – говорят, Нурсия обильна золотом и людьми, зачем нам ссориться с ними?

– Молчи! – рыкнула воительница. – А то сейчас сам у меня оплеух нахватаешься! – Она вновь зыркнула на Карела. – Вставай и ступай за мной! – Она насмешливо глянула на Евгению, заботливо хлопочущую около «жениха». – Ты поцелуй его на прощание, я дозволяю.

– Вот еще! – вспыхнула Женечка.

Но громогласная дама уже не слушала ее.

– Пипин, отчего эта девка все еще здесь? Я же велела прикончить ее.

Майордом нехотя хлопнул в ладоши, вызывая стражу. Между тем в головах Евгении и Карела звучало:

– …Смотри, Пипин явно не хочет этой казни. А значит, он не сильно огорчится, если ты вдруг исчезнешь. В лесу, конечно, без снаряги неуютно, но думаю, шо на курсе выживания вас этому обучали.

– А как же я? – взмолился Карел.

– Сержант, возьми себя в руки, иначе эта помесь бабы Яги с бабой для забивания свай возьмет тебя в свои. А в таких объятиях ты можешь сгинуть не только бесславно, но и бесцельно. Так что надо менять положение дел и быть готовым к активному действию.

– Но я не хочу, она ужасная! – вопил на канале связи Карел.

– Да, согласен, никогда еще амплуа «герой-любовник» не звучало с таким уклоном в героизм. Но, детишки, у нас есть еще один выход: вызвать Базу, они пришлют сюда катер с ликвидаторами. Те устроят небольшой конец света в одной отдельно взятой нашими войсками области, вытащат пострадавшую детвору, утрут нос, доставят в Институт. Думаю, вам там даже будут рады. Мало ли, что для работы вы не подходите?

Сами ж видели, какая огромная территория, уйма зданий, и все представляют историческую ценность. Так что потрудитесь во благо науки, разного вспомогательного персонала всегда не хватает.

Между тем один из стражников заскочил в майордомский «кабинет» и замер, склонив голову.

– Призови сюда Фрейднура, сына Зигмунда.

Стражник еще ниже склонил голову и выскочил на лестницу.

– Ну что, Евгения Тимуровна, ваш выход. – Лис переключился на связь с Бастианом. – Так, Валет, брось пока свой наблюдательный пост и резвой мухой дуй к воротам. Сейчас наш доктор Фрейд помчится к Пингвину, а тут останется всего один стражник, его я возьму на себя. Под шумок смоешься из крепости, подстрахуешь нашу «Мисс вынесенный мозг». Какая ни есть, но это наш крест.

– А что я должен делать?

– Изобразить из себя длань Господню и отшлепать коварного обидчика. Ты же на теологии байку про дедугана, который собирался принести в жертву сына, проходил?

– Это вы об Аврааме и Исааке?

– Да хоть о Марксе и Спенсере. Надо подстраховать Женю и дать ей возможность «сделать ноги».

– Кого?

– Валет, слишком много разговариваешь! Давай бегом к воротам! Только аккуратно, не привлекай внимание.

Спустя несколько мгновений Фрейднур стоял перед властителем Нейстрии, ошеломленно глядя на будущую жертву.

– Ты ведь говорил, что не знаком с этой дамой? Значит, тебе не составит труда ее прирезать, – Пипин досадливо передернулся.

Глаза норманна приобрели свойственную героям анимэшек круглую форму и такой же размер.

– Но ведь это…

– Ты решил спорить со мной? Может, тебя следует прирезать вместе с ней?

– Я ж только, ну, что, вот… Это не так!

– Ступай, ступай! – напутствовала его Брунгильда, вмешиваясь в речи брата. – Перед тем, как перерезать горло, разрешаю с ней позабавиться.

Борода Фрейднура заметно вздрогнула. Он нервно сглотнул в попытке подавить собственный ужас.

– А чтоб ты не вздумал ее отпустить, – продолжала воительница, – я пошлю за тобой еще пару своих комисов.

– Мне очень страшно, – призналась Евгения. – Они же меня действительно хотят убить. Так глупо и нелепо. Господин инструктор, вы мне поможете, ведь правда?

– Главное, не забудь сама помочь себе. Кстати, все хотел сказать, шо сихо-наге^[3] во дворе было классно проделано.

Сергей сделал пасс рукой и вытащил монетку из-за уха стражника.

– Да ты ж у нас просто мальчик с золотыми кудрями.

Стражник на всякий случай мотнул головой, однако звона новых монет не последовало.

– Я же говорил тебе, внимательно следи за руками. Ладно, правый сапог ты мне уже проиграл, давай спорить на левый. – Лис мельком глянул на Бастиана, скрывшегося в подлеске. – Валет, приготовься, этих Авраамов, похоже, будет трое.