Три недели для Маугли пролетели как один день. Вскоре открылась одна неприятная правда, которая дала Санычу повод поразмышлять. Оказалось, что прогресс в наборе силы и скорости в стабе отсутствовал как таковой. Нет, он, конечно, был, как в обычном режиме тренировки на его родной планете. Медленный и тяжелый. Но если выбраться в загружаемые кластеры, то он сразу становился заметен. Узнал об этом Саныч вполне случайно. Решил плавать. Плавание, как он знал, хорошо развивает все мышцы тела и укрепляет сухожилия. Он заметил, что когда плавал в пределах острова, то уставал быстро. Когда отплывал метров на пятьдесят от острова в любую сторону, то мог долго плавать, не уставая. Когда он обратил внимание на эту странность, то призадумался.

«Может быть, в стабе чего-то не хватает для наращивания силы и мышц? Например, того, что есть в загружаемых кластерах. А что такого ему может не хватать? Может, какой-то магической субстанции? Например, магического излучения? – предположил Саныч. – Вполне вероятно, что на этой планете – если это планета, что еще никто не доказал, – существуют места с разной концентрацией магического излучения. Например, сила излучения в стабах меньше, чем в загружаемых кластерах». В брошюрке, что оставил ему Ветер, написано, что тем, кто долго живет в стабах, требуется выезд в загружаемые кластеры. Так называемая подзарядка энергией. Значит, тело может это излучение принимать и копить? Дары за счет чего-то работают. Не за счет сил и умений человека, а за счет того самого излучения магической энергии. А чернота это вообще очень жесткое и сильное излучение. Оно превращает в уголь все, что туда попадает.

Чтобы проверить свои выводы, Саныч выбрался в спортивный центр. Выход, который он так долго откладывал, тоже принес ему новые ощущения.

Перед отплытием Саныч заставил себя успокоиться и стал искать в ощущениях какое-нибудь беспокойство. Он сидел, не думал и не чувствовал тревоги. Тогда он сел в лодку и отплыл.

Пробежал в центр. Спустился в подвал и снова проверил чувствами свои ощущения. Тревоги не было и на этот раз. Тогда он спокойно приступил к своим тренировкам. Саныч стал поднимать штангу, приседать с ней. Для начала выбрал семьдесят килограмм. Это был вес, который он мог поднять молодым солдатом в армии. Периодически во время отдыха прислушивался к своим ощущениям.

Прогресс он заметил на третий день. Он легко выжал штангу и навесил еще два блина по двадцать килограмм. Поднял ее и с ней сел.

На пятый день тренировок, во время очередного отдыха, он почувствовал почти незаметное, смутное, необъяснимое беспокойство. Не обратив на него внимания, продолжил заниматься. Только когда он услышал голоса людей наверху, Саныч замер. Осторожно опустил штангу. Вытер пот над верхней губой и заметался взглядом.

Людей, которые могли ему помочь, он не ждал. А вот неприятности могли появиться скоро. Не найдя места, где можно спрятаться, он нырнул в бассейн. Вода была темной, с ряской на поверхности. Саныч сделал вдох, опустился на дно, ухватился руками за поручни, чтобы не всплыть, и затаил дыхание. Он просидел под водой больше минуты. Но организму требовался кислород, и Саныч осторожно всплыл. Высунул полголовы, чтобы можно было дышать и слышать. Голоса мужчин уже раздавались в пустом зале. Санычу помогало то, что в тренажерном зале царил полумрак.

– Наш группенфюрер, – возмущенно говорил один из мужчин, – редкостный скотина.

– Он не только скотина, он еще группенфюрер по сексу, – засмеялся второй голос. – С тремя фрау сразу трахается. Прямо гигант секса.

– Сучок он, а не гигант секса. А эти новенькие – бляди. Да и хрен с ними. Вот зачем ему понадобились гантели, когда их полно в стабе в спортивном зале?

– А ты не понял, Рубец? Ему нужны особые разборные гантели – вот они, кстати. Он нас наказал… За шутки про него. Доказать не мог, вот и послал… Ладно, забираем гантели и уходим, не то зараженные появятся на радость нашему гиганту секса.

– Откуда им тут быть. Жратвы нет, загрузка кластера нескоро… – Голос стал приближаться к бассейну, и Саныч, набрав воздуха, нырнул вновь. Снизу он видел, как на краю остановилась размытая фигура и стала мочиться в бассейн. Справив нужду, человек отошел от бассейна.

Саныч отплыл от места, где незнакомец справил нужду, и снова стал слушать.

– Ты лучше места, чтобы поссать, не нашел? – спросил второй голос.

– Всегда так делаю, как попадаю сюда. Меня выгнали из команды, когда я пописал в бассейн, а он оказался с реактивом.

– Это было в другом бассейне, Рубец.

– Ну и что, герр Шток, место одно и то же. Так я мщу всем этим недоноскам. Пошли?

– Что значит пошли? – недовольно отреагировал второй голос, принадлежащий, видимо, Штоку. – Бери свою «гантелю» и пошли.

– Одному, что ли, тяжело донести? – проворчал тот, кого называли Рубец.

– Нет, не тяжело. Но несправедливо. Ты приедешь в стаб и будешь трепаться, как заставил меня таскать гантели. А оно мне надо? Смеяться будут, за лоха принимать. Потом морду тебе надо будет бить на поединке.

– Ладно, ладно, чего ты разошелся. Взял я твою гантелю, пошли.

– Гантели не мои, они нашего командира. Круги захвати, остолоп.

– А-а, точно…

Шаги стали удаляться, и Саныч вылез из бассейна.

«На этот раз пронесло, – подумал он. – Но к себе прислушиваться надо, и реагировать на беспокойство тоже».

И хотя ему приходилось теперь быть предельно осторожным, он стал заниматься в зале. Там же приноровился стрелять из лука по груше для боксеров. Маленькой, величиной с арбуз. И тут результат его удивил. Чем дольше он тренировался в стрельбе, тем быстрее и точнее он стрелял.

Чтобы увеличить скорость рук, он брал гантели и выкидывал руки перед собой. Однажды он так увлекся, что ударил гантелей по стене перегородки и выбил, раскрошив, бетонный блок. Саныч от удивления замер. Удар рукой даже с гантелей не мог нанести такие повреждения стене. Тут таилось что-то другое.

«Может, снова магия?» – подумал Саныч.

Вскоре он настолько осмелел, что стал выбегать на пробежки. Бежал короткие дистанции, но в полную, уже не совсем стариковскую силу. Затем усложнил тренировки. Нашел небольшой рюкзачок и положил в него двадцатикилограммовый круг от штанги. Надел рюкзак и стал бегать с ним. Как-то незаметно для себя он забыл, что ему шестьдесят пять лет.

Иногда он заглядывал в парикмахерскую и стриг себе бороду. И каждый раз на него из зеркала смотрел другой человек. Это был мужчина, лишенный малейшего намека на жир и отвислый живот. Лицо исхудало. Складки у рта делали лицо жестким и диковатым. Под нависшими бровями в постоянном прищуре прятались живые голубые глаза. Складки у глаз делали выражение его лица слегка насмешливым. Длинные потемневшие волосы спрятаны под бандану, сделанную из платка. И вообще, Саныч стал похож на пирата.

Руки и ноги налились выпуклостями мышц. На животе появились явственно проглядывающие кубики. Подошва ног превратилась в кожаную подошву ботинка, стала толстой и бесчувственной. Когда Саныч надел полукеды, найденные в одном из номеров, то почувствовал такой дискомфорт, словно его ноги заперли в колодку. Он быстро скинул обувь и продолжил ходить босиком.

Кожа тела тоже стала плотной, но не огрубела. И ее трудно было проколоть – Саныч специально пробовал ее наколоть кончиком гвоздя. Мошки его больше не одолевали.

Одежда – шорты и майка, что были ему велики, – стали жать, и он пустился на поиски подходящей одежды. Нашел подходящие по размеру джинсы, обрезал их выше колен и надел.

В один из дней Саныч отправился на разведку к черной полосе. Там на пути к стабу арийцев расположился маленький стаб, граничащий с чернотой. Вот на нее Саныч и хотел посмотреть. Дорогу, что вела в нужную сторону, он обнаружил через километр пробежки. Свернул налево, пробежал еще столько же и выбежал на заросшую кустами и травой широкую, как поле, улицу в четыре разрушенных дома. Покосившаяся ограда вокруг домов. Колодец у ближайшего дома. Дворы, заросшие подлеском и одичалыми фруктовыми деревьями. Заросли почти поглотили четыре частично разрушенных дома. Один, самый ближайший к дороге дом был сложен из бревен. Крыши на доме не было. Ее снесло каким-то взрывом. Не было и половины стены, обращенной к дороге. Забор из замшелого штакетника, укутанный плющом, одряхлел и наполовину сгнил. Саныч заглянул вовнутрь дома и увидел квадратную дыру в полу. Пол был собран из толстых досок «Лиственница», – оценил доски Саныч.

Другие дома были более современными и сложены из кирпича. Они лучше сохранились. Над ними были крыши и почти целые стены. Внутри второго дома, куда Саныч заглянул, было полно разного мусора, битого кирпича. Разрушенные перегородки, разломанная мебель и запустение. Здесь как будто бесновался монстр, ломая и круша все подряд. В коридоре он обнаружил лестницу, ведущую вниз. Но ее перекрывал обвалившийся кусок кирпичной перегородки. Санычу стало любопытно, что может скрываться в подвале. Он поднапрягся и отвалил в сторону этот кусок. Освободил проход и боком спустился ниже, в темноту. Включил фонарик в смартфоне. Теперь он таскал его всегда с собой и записывал небольшие видеоролики о своей жизни. Делился комментариями по поводу проверки придуманной им теории. С озвученными и сейчас комментариями луч фонаря высветил большой бетонный подвал. В нем имелось окно, вверху у потолка. Но оно было снаружи завалено строительным мусором. В подвале пылился диван-книжка, прикрытый посеревшим от пыли чехлом. Стояли деревянные стеллажи с банками солений. Два бочонка, тоже припорошенных пылью. Литров на десять каждый. А на полу лежало в лохмотьях два маленьких скелета. Они лежали в обнимку.

У Саныча запершило в горле. Он увидел еще одну трагедию этого мира. Ему стало жалко этих детишек. Они, возможно, жили тут когда-то, а возможно, прибежали и спрятались от мутантов, а их завалило. В руке одного скелетика была машинка. Саныч хлюпнул носом. Огляделся, увидел картонную коробку. Подошел и заглянул в нее – там были пустые бутылки.

Он их выложил, а останки детей собрал в ящик.

Саныч решил похоронить их. Копать могилу не стал, собрался оставить останки малышей в черноте. Там она их быстро поглотит.

Саныч боком продрался через выход из подвала, прикрыл дверь и вынес коробку. Подошел к черной и совсем не страшной полосе. Сделал шаг, второй, третий и выронил коробку. У него закружилась голова и он сам упал на колени. С неимоверным трудом, преодолевая головокружение и почти теряя сознание, выполз из черноты. Долго лежал рядом с чернотой на земле и приходил в себя.

«Что это было?» – размышлял Саныч. Радиация? Но тогда бы тут все вокруг было заражено… Может быть, это предельно жесткое магическое излучение, и оно сжигает и превращает в уголь все, что в него попадает. Возможно, оно в этом мире расположено как-то слоями. Где его мало, там образуются стабы, где много – там чернота. А где его ни много, ни мало, там происходят загрузки кластеров. Мутанты обитают сплошь в загружаемых кластерах. Их не загонишь в стаб. Если, конечно, они не преследуют пищу.

«Буду исходить из этого допущения», – решил Саныч. И еще появилась мысль, что в стабах иммунным не хватает излучения, и они вынуждены вылезать и подзаряжаться в загружаемых кластерах.

Другого объяснения протекающим здесь процессам он не находил. И поэтому решил довериться своим ощущениям.

Обратно Саныч бежал так, словно у него выросли крылья за спиной. Но перед этим заглянул в подвал. Он помнил о бочках, и они его заинтересовали. Бочки были пусты, но из них шел дух ароматного спиртного.

«Да тут был самогон, – догнался Саныч, – и он испарился». Один бочонок прихватил с собой. «Мало ли чего, вдруг пригодится», – решил он.

Дома Саныч плотно поел, посмотрел планшет с тренировками и лег спать.

За время посещения спортивного центра Саныч прибарахлился. Поставил двухъярусную кровать над местом, где он спал на сене. Содрал с пола в коридоре на втором этаже спортивного центра линолеум и постелил в вагончике. Поставил одежный шкаф, тумбочку. Притащил три пластмассовых кресла и стол из столовой. Повесил дверь, снятую с туалета, – она подошла по размерам дверного проема вагончика, – и приделал замок. Он, конечно, не спас бы от вторжения мутантов или людей, но Саныч смотрел на это дело по-хозяйски. Береженого Улей бережет.

Посреди ночи он проснулся, будто его кто разбудил. Полежал, глядя в темноте на верхний матрас над головой. У Саныча появилось ощущение необъяснимого беспокойства. Не зная его причины, Саныч сел на кровать и немного посидел. Беспокойство не проходило, но и не нарастало. Саныч неохотно поднялся, открыл дверь и выглянул наружу. И вот тут он понял, что его беспокоило. По воздуху плыл туман, и в нем он ощутил кислый запах.

«Матерь божья, – спохватился Саныч, – да это же перезагрузка. А Ветер говорил, что остров это стаб. Что-то он напутал». Саныч схватил сумку, накидал в нее все, что попалось под руку, и побежал к лодке. Сел в нее, отвязал, закинул в лодку трепыхающуюся рыбу с ночного улова и стал быстро грести. Выплыл из протоки и притормозил.

На том месте, где расположился спортивный центр, стояла густая пелена тумана. Она простиралась высоко в небо и не доходила до острова метров двадцать или тридцать. Словно колеблющаяся стена, она не двигалась ни вперед, ни назад. Саныч затабанил весла и стал зачарованно смотреть на это чудо. Ветер от туманной, непроницаемой взгляду стены выхватывал хлопья и гнал по воде. От этих хлопьев и распространялся слегка кисловатый запах. Не такой, какой был при его загрузке, похожий на блевотину. Саныч в нерешительности посидел в лодке и, увидев, что волна гонит его к стене, погреб от нее подальше.

Он вернулся на остров и стал ждать. Разжег костер. Сна не было уже ни в одном глазу. Да и какой сон, если тут рядом такие события происходят. Он почистил рыбу, посолил ее и поставил жариться на противне. Достал бутылку «Джим Бима» и сделал глоток. Он не понимал, почему волнуется. Ну произойдет загрузка, и что? Не в первый и не в последний раз. Но тут же он задал себе вопрос – как поступить? Там будут люди, и им нужна будет помощь… Но что он им скажет? Чем поможет? Кто ему поверит? А потом там могут появиться эти арийцы. Что он будет тогда делать? Оружия нет. Да и что он сделает с отрядом вооруженных людей? Нет, лезть туда не целесообразно. Надо остаться на острове и посмотреть, что происходит. Если сможет, поможет в следующий раз. В конце концов, тех, кто окажется иммунным, заберут к себе эти ненормальные люди, что считают себя чистой расой. Хотя бы будут жить и находиться под защитой. Другим приходилось гораздо хуже.

Мысли Саныча пришли в порядок, перестали метаться. Он мысленно успокоился. Представится случай помочь, он поможет. Но на рожон лезть не будет. Да куда он денет всю ораву этих людей? Чем будет кормить? Они изгадят весь остров и выдадут свое местоположение.

«Нет уж. Мне такого не надо», – твердо решил Саныч.

Со стороны туманной стены раздался гром, сверкнули молнии и отвлекли Саныча от мыслей.

«Началось», – Саныч выбрался на противоположный берег острова и стал смотреть, что там происходит. Туманная пелена стала исчезать. Она быстро растаяла, словно ее и не было. Начал проглядывать берег, и Саныч увидел знакомый темный силуэт спортивного центра. Только он был не в два этажа, а в три. И не такой длинный, как прежний.

«Интересно, – подумал Саныч. – Это что ж, дом из “другой оперы”, что ли?» Он вернулся в вагончик, перетащил пластиковое желтое кресло, тоже позаимствованное в центре, и сел. Перед ним был противень с жареной рыбой и бутылка янтарного напитка. Саныч приготовился смотреть на то, что будет происходить дальше.

Со стороны противоположного берега его заметить было нельзя – скрывали заросли тростника и густой куст можжевельника. Но он мог видеть все, что происходило на берегу. Саныч доел рыбу, кости выбросил в протоку. Сделал пару глотков из бутылки. Сыто отрыгнул и прикрыл глаза. Незаметно для себя он задремал.

Разбудили Саныча неясные чувства и жужжание мошкары. Он хлопнул себя по щеке и окончательно проснулся. Уже совсем рассвело. На его часах было семь утра, а сколько было тут, он не знал.

У спортивного центра бегали и переговаривались люди. Три десятка, не меньше, определил на глаз Саныч. Люди тыкали руками в его сторону, и Саныч с невеселой усмешкой догадался, о чем они говорят. Обсуждали, что бы это могло значить. Некоторые безуспешно пытались использовать мобильные телефоны.

«Молодые», – определил их возраст Саныч. Не старше тридцати. Все накачанные – и бабы, и мужики. Думают и гадают, что с ними произошло. Откуда тут остров и озеро? Он мысленно усмехнулся, сам был таким.