– Нет, хозяин, они пробовали сломать замок от комнаты для припасов, но не смогли, им выпивку притащил этот лысый с гвоздями в башке. Это такая забористая гадость, хозяин, я больше одного глотка сделать не смог. Лысый говорил, это перебродивший сок колючки, настоянный на экскрементах летучих мышей. Но они это пьют. Лысый свалился сразу, а старикам потребовалась закуска.

– Стукач! – раздалось из сумки, но демон и глазом не моргнул.

– Хозяин, карточный долг – это святое для каждого демона, – гордо приподняв голову, сказал Мардаиб.

Я пошарил в сумке и вытащил тыкву с брагой, понюхал, и меня чуть не вырвало. Отвратный запах.

– Иди обратно, – обреченно вздохнул я, понимая, что никуда от них уже не денешься и надо как-то уживаться с духами, воплощенными в иллюзии.

Демон быстро стащил со стола лепешки и скрылся. Я на это уже не обращал внимания, меня занимал чисто спортивный интерес. Как они смогли демона обыграть его же картами? Я сидел в задумчивости, не замечая хозяина, а тот с удивлением смотрел, как с тарелки сначала исчезло мясо, а потом лепешки.

Так ничего и не придумав, я пришел в себя, увидел пустые тарелки и посмотрел на хозяина.

– Давай неси мясо и хлеб, чего застыл. Видишь, клиент с голоду помирает.

Через пару часов мы с Фомой въехали в лагерь посольства и направились к реке. Там уже собрались все его обитатели и, заполонив берег, смотрели на что-то, происходящее на воде. Мы подъехали ближе, и я увидел картину человеческого несчастья, нарисованную жадностью и непомерным стяжательством. По моему разумению, это и должно было произойти. На берегу лежала Краля и жрала барана. А в воде стоял мокрый снабженец и умолял русалку:

– Краля, я уже устал. Можно я вылезу?

– Шварцен, ищи сундук! – оторвалась от еды крула.

Снабженец, погрузившись с головой, сразу вынырнул.

– Нет там сундуков! – заорал он и полез на берег.

Краля ухватила его за ногу и, не обращая внимания на его вопли, запулила толстяка подальше. Раскрутив его так же, как запускал в воду водолазку я.

– А что тут происходит? – спросил я посольского, который с живым интересом и мстительным выражением на лице наблюдал за полетом и нырком толстяка.

– Да вот, говорят, снабженец наш женился. – Он обернулся. – А еще говорят, это ты, студент, ему жену сосватал и запретил бросать ее.

Услышав такую интерпретацию нашего со снабженцем договора, я завис и с огромным удивлением уставился на посольского, не зная, что сказать в свое оправдание. На нас обратили внимание, и, разрезая толпу, как нож масло, ко мне решительно направился граф.

– Студент! – Он посмотрел на меня тяжелым взглядом. – Как без тебя было хорошо и спокойно. Но вот ты появился и снова стал чудить. Когда это прекратится? – Он не стал ждать моего ответа, а продолжил таким тоном, что мне стало не по себе: – Делай что хочешь, но освободи нашего снабженца. У тебя есть одна ридка. – Он развернулся на каблуках и ушел так же решительно, как подошел.

Я сплюнул на песок и вышел к кромке воды. К берегу подгребал толстячок, сегодня он, наверное, сбросил килограммов пять живого веса. Увидел меня и радостно, но в то же время с мольбой в голосе заорал:

– Студент! Спасай! Мочи уже нет!

– Шварцен, ищи сундук! – раздалось у меня в голове.

– Ты слышал? Ты это слышал? Тьфу! – отплевываясь от попавшей в рот воды, голосил он. – И так уже три часа! Она меня все время мучает. Как только ты ушел, сразу загнала в воду. Спаси, студент, что хочешь проси! Забирай эту тварь и двести золотых в придачу. Нет, триста! Я дам тебе триста золотых корон, студент!

– Договорились, – кивнул я.

– Краля! Сучка речная, чтоб ты сдохла! Теперь твой хозяин студент! – голосом полным счастья заорал снабженец, вылезая на берег.

– Не забывай, с тебя еще кормежка, как договаривались, – напомнил ему я. А то мало ли что, может, память отшибло или забудет от радости.

– Студент, ты теперь мне как брат, как отец и мать, вместе взятые! – Он полез обниматься и зарыдал.

Я похлопывал его легонько по спине, успокаивая, и приговаривал:

– Ну что ты. Успокойся, все уже хорошо закончилось. Все плохое позади.

– Правда, студент? – всхлипывая, спросил бедняга, попавший в переделку благодаря своей жадности.

– Студент, почеши спинку! – прозвучало на берегу, и снабженец, взвизгнув как испуганный поросенок, подхватившись, припустил на всех парах от реки подальше.

– Быстро взяла мясо и ушла под воду, три луны тут не появляешься! – приказал я. – Увижу или услышу тебя, заставлю съесть свой собственный хвост.

Ответом было только почти мгновенное «бульк» и круги на воде.

Я подошел к спокойно сидящему Луминьяну.

– Здравствуйте, мастер, рад вас видеть. – И присел рядом.

Магистр окинул меня взглядом, более пристально посмотрел на Фому, снова посмотрел на меня и улыбнулся.

– Рад видеть тебя живым и здоровым, Ирридар. Я вижу, ты, вернувшись, заскучал.

Он смотрел дружелюбно, но с еле заметной иронией, во взгляде и в голосе явно чувствовался легкий укор и снисходительное осуждение взрослого человека поведения недоросля.

– Чего это сразу заскучал? – стал защищаться я. – Просто было время искупаться, хорошая погода, теплая вода, и только.

– Да, и только! – все так же улыбаясь, повторил за мной магистр. У вангорцев и лигирийцев не принято купаться в реках, да и орки не купаются.

– А я нехеец, – отрезал я, – и я люблю купаться.

Луминьян пожал плечами:

– Наверное, у вас в горах нет речных демонов, реки у вас мелкие да бурные, откуда им там взяться.

Он не оставлял тему моего купания, а я понимал, как сильно прокололся. На Сивилле действительно не принято купаться в открытых водоемах. И то, что сделал я, было воспринято с большим интересом. Но тут я вспомнил, что нехейцы воды не боятся и даже прячутся от дикарей под водой, дыша через тростниковые трубочки.

– Нехейцы не боятся воды, – ответил я, – но и не любят купаться, в горных реках вода холодная, это вы правильно сказали. Но я отличаюсь от них, у меня свои тараканы в голове, – продолжал я, пытаясь как-то объяснить особенности своего поведения.

Луминьян оторопело открыл глаза и даже немного отодвинулся.

– Что у тебя в голове? – переспросил он и стал внимательно рассматривать мою голову.

Я усмехнулся.

– Не надо искать там тараканов. – И добавил: – Так говорят, если человек ведет себя не так, как другие. Я же вообще странный нехеец, владею магией и умею торговаться, любопытен и бываю безрассуден. Потому у нас говорят: «У него свои тараканы в голове», – если человек необычный.

Луминьян пришел в себя и снова заулыбался.

– Это точно, ты человек необычный. – Он посмотрел на невозмутимо сидевшего Фому. – У тебя даже погонщик лорха ученик Сарги Улу.

Это был удар, к которому я был не готов, но ни один мускул на моем лице не дрогнул. Я тоже посмотрел на безразлично сидящего Фому:

– Это свидетель Худжгарха.

Магистр по-новому взглянул на орка.

– Теперь многое прояснилось, – успокоенно проговорил он. Правда, несколько медленнее, чем обычно, что-то обдумывая и потом вслух высказывая свои мысли: – Тебя спасли свидетели, которые не видели сакральности в твоей смерти. Для них это была пустая, противная Отцу казнь. Теперь они должны доставить тебя целым и невредимым в королевство. Свидетели набрали силу и посадили тебя рядом с ханом. Вот откуда твое положение при великом хане. А тот затеял свою интригу и втянул тебя в разборки с вождями, показал нам тебя по левую руку от себя и выторговал дополнительные условия. Ты действительно необычный нехеец. По всем мыслимым и немыслимым законам, по логике и даже без нее ты должен был умереть раз двадцать, не меньше. – Он осмотрел меня с головы до ног. – Но вот ты же живой и невредимый, приобрел слугу – снежного эльфара, извозчика – шамана и подругу – водяную ведьму. Даже богаче стал. – Он посмотрел на сундуки. – Кстати, спасибо, что не забыл про меня.

А у меня в голове будто щелкнул выключатель.

– Мастер, вы из тайной стражи, ведь так?

– А что, сразу догадаться было трудно? – вопросом на вопрос ответил он. – Я же говорил тебе, что знаком с Грондом.

– Я тоже с ним знаком, и о чем это говорит? – скептически отозвался я. – А потом магистр артефакторики и служба безопасности… как-то мало это вяжется между собой.

– Ты прав, – продолжая улыбаться, согласился он, – какая же это тайная служба, если бы все так было очевидно. Лучше скажи мне, что ты делал у хана?

– Хана отравили. Я был его врачом.

Скрывать факт лечения великого хана не имело смысла, это обязательно всплывет, и могут последовать новые вопросы. Как лечил? От чего лечил? Почему не сообщил?

– Сам пришел и предложил помощь. Потом вместе отбивались от напавших орков и лесных эльфаров, пока не появился Худжгарх. Еще он посадил меня по левую руку от себя на Совете вождей, потом выгнал. – Я выложил информацию на одном дыхании и, вздохнув, сказал: – Вот и все.

Луминьян кивал в такт моим словам, словно соглашаясь с ними или с тем, что он уже знал.

– Худжгарха тоже видел? – поинтересовался он.

– Видел, – неохотно ответил я.

– И какой он?

– Такой, как вам, мастер, и рассказали.

– Я не о том. Что ты о нем знаешь? Это новое явление в степи, появившееся из сказок, и надо знать, опасно оно или нет. Вот я о чем.

– Это вы у него спросите, – скривившись, указал я на застывшего словно Будда Фому.

Луминьян поморщился.

– Говорил я уже со свидетелями, ничего не добился, одна мистика. Шестирукий, трехголовый, в облаке тьмы, дух замученного человека. Пришел мстить оркам. Я сначала подумал, это твой дух восстал, очень на тебя похоже. Шумный, неукротимый. Но я ошибся. – Он вздохнул, даже как будто с сожалением, что я, оказавшись живым, разрушил стройную картину, которую он мысленно воссоздал. – Но ты на место Худжгарха точно бы подошел, – огорченно промолвил Луминьян.

Фома ожил и уставился на меня. Потом криво усмехнулся и ушел к нашему лорху.

– А как речного демона приручил? – не отставал с расспросами магистр, он с любопытством посматривал на меня, и видно было, что от разговора испытывал удовольствие.

– За сиськи подергал, – с тихим смешком ответил я. – Хотите, вам ее подарю?

– Зачем? – Маг немного испугался.

– Для научных опытов.

– Эх, молодежь! – осуждающе прошамкал Луминьян. – Одной сиську полизал, другую подергал… – И, не закончив нравоучение, залез в свой возок.

Я остался один.

Наступил вечер. Приглашенные члены посольства потянулись на холм, где располагалась ставка. Я подождал, когда они уйдут, переоделся и двинулся следом за ними. Часовых прошел беспрепятственно, воины даже отсалютовали мне копьями, такую честь воздают муразам и приближенным великого хана. На вершине холма убрали все лишнее, расстелили ковры и расставили невысокие длинные столы, как я раньше их обозвал – дастарханы, покрытые разноцветной тканью из неизменной конопли. Из нее они делают ткани, веревки и любимое средство шаманов, воскурив которое они улетают в мир духов. Я специально не стал переться к ханскому столу, а спросил уже знакомого мне служку, где сидят Гремучие Змеи. Он показал рукой, хотя, осматриваясь, я сам уже увидел Ленею в окружении орков. Под их прищуренными, недоброжелательными взглядами спокойно прошел к месту, где они сидели, и уселся напротив.

– Здорово, родоки́! – как ни в чем не бывало поздоровался я.

Они молчали.

– Хорошо выглядишь, Ленея, – перешел я к комплиментам, озаряясь самой лучезарной улыбкой, какую только мог изобразить.

– Ты зачем сюда пришел? – прошипела она, пытаясь убить меня взглядом.

Орки, сидящие рядом с ней, напряглись. Чтобы не доводить ситуацию до ссоры, достал из сумки золотую пластинку, выданную великим ханом, и молча показал всем оркам, сидящим напротив. Увидев камлет, Ленея сразу «сдулась» и замолчала, орки приуныли.

– Я. По праву. Вхожу. В род. Гремучих Змей, – сопроводил я показ ярлыка словами, четко и уверенно разделяя их паузами. – Если кто усомнится в моем праве, будет вызван мной на смертный поединок. И мне не важно, если от рода останусь только я и правая рука, признавший меня достойным.

Я посмотрел поочередно каждому орку в глаза. Это был явный вызов, но его никто не принял. Ленея глаза опустила, а орки скривили свои рыла и отвернулись.

Вот так-то лучше, зеленые расисты, злорадно подумал я. Клыки, цвет кожи еще не являются достоинством, главное, что в груди и в голове у каждого. Но додумать такие глубокие откровения, посетившие мою голову, мне не дали. Подошел пожилой орк, который ухаживал за ханом, и, вежливо поклонившись, чем вызвал огромное удивление у моих новых родичей, попросил перейти за стол великого хана. Пришлось с неохотой подчиниться. Под насмешливым взглядом муразы меня усадили справа от верховного шамана, тем самым показывая всем мой статус вхожего в ближний круг великого хана. Вожди восприняли мое появление спокойно, Луминьян хмыкнул, а граф позеленел и стал похож на орка без клыков. Мое положение было выше положения посла.

Свою ложку дегтя добавил Быр Карам, он оглядел мой наряд и довольно произнес:

– Нехеец, ты чтишь наши обычаи и уважаешь наши чувства, своими делами ты заслужил полное имя. Ты страшен для своих врагов и опасен для друзей. Ты словно боевой лорх в шатре, куда бы ни повернулся, что-нибудь да сломаешь. Поэтому имя тебе будет Тох Рангор. По-вашему, Тот Кто Ломает, или Разрушитель из рода Гремучих Змей.

Хан милостиво кивнул, соглашаясь, шаман остался сидеть с непроницаемым выражением на лице. А я хлопал глазами, пытаясь понять, во что они втянули меня на этот раз. В то, что они это делали из благодарности или из родственных чувств, я не верил. Вот ни капельки не верил. Стало быть, затевается новая интрига, и меня опять подставляют под чей-то удар. Эти верховные политики, искушенные в тайной борьбе за влияние и власть, ничего не делают просто так. Для них я и любой другой, подвернувшийся под руку, был всего лишь инструментом, козлом отпущения, громоотводом, сакральной жертвой.

– Дед? – тихо обратился я к шаману. – Чего опять придумали?

Тот искоса посмотрел на меня и промолчал.

Я не отступал:

– Деда, за Ленею не беспокойся! Я ее выручу, а ты помоги мне.

В глазах старика мелькнула искорка.

– Хан хочет переложить гнев вождей и шаманов, недовольных походом, на тебя. Думай, что будешь отвечать обидчикам, – одними губами, еле слышно произнес он. – В общую драку за внучку не лезь, когда останется один победитель, я скажу, что делать. – Он замолчал и опять превратился в статую.

Вот оно что, обиженные орки решили взять реванш и меня подставили специально.

– Демон, что думаешь по этому поводу? – обратился я мысленно к советнику по орочьим традициям.

– Молчи, хозяин, и смотри презрительно, как только можешь. Делай вид, что они грязь под ногами. Насмехайся над ними в разговоре с шаманом. Один-другой попадет в глупое положение, остальные отстанут.

А что, можно попробовать, успокоился я. Если не выйдет, убью на фиг. Просто и без затей.

Праздник начался сам собой, без тостов и здравиц, все ели, пили хмельной гайрат, за столами нарастал шум. Орки о чем-то спорили, дело доходило до ругани, но потом накал страстей стихал на некоторое время, было далеко слышно чавканье и треск перекусываемых костей. Так продолжалось около полутора часов. Когда первый голод был утолен, а гайрата выпито достаточно, стали звучать возгласы о нарушении древних обычаев. Масла в огонь негодования подливали шаманы, о чем-то тихо говоря сидящим гаржикам. Но от их шепота те распалялись еще сильнее. Один из них не выдержал, поднялся и направился к нам. Он остановился напротив и, презрительно скорчив свою рожу, сказал, как выплюнул:

– До чего докатились орки, ничтожные человеки сидят за ханским столом, а достойным гаржикам нет там места.

Я повернулся к верховному шаману.

– Действительно, уважаемый верховный шаман, как низко пали некоторые орочьи племена, что им не нашлось места у стола великого муразы. Воздаю хвалу мудрости великого хана, он не стал звать сюда тех, кто вылизывал зад лесным эльфарам, тех, кто не пришел на помощь своему вождю в день схватки. И лишь ничтожный человек вступил в смертельный бой с лесными выродками. Мне, как имеющему родство с Гремучими Змеями, больно об этом вспоминать. А вот, кстати, сейчас спросим у уважаемого гаржика, не из племени ли он чахоя, где шаман Кол Рогыр хотел отравить вождя и посадить вместо него обкуренного брата. – Я вежливо посмотрел на оторопевшего орка. – Гаржик, у вашего шамана был советник без роду без племени?

Тот отрицательно покачал головой, пребывая в замешательстве.

– Ну и слава предкам! – сказал я и больше не обращал на него внимания.

Дед Ленеи посмотрел на меня более пристально и поддержал разговор.

– Да, уважаемый Тох Рангор, вы верно заметили, есть племена, где вызрели семена предательства, и племя чахоя хоть и не имело советников, но на помощь избранному великому муразе не пришло. – Он скорбно покачал головой под удивленным взглядом великого хана и стал есть.

Я тоже отломил большой кусок утки, впился в него зубами. На стоящего гаржика мы не обращали внимания, а тот, глупо попялившись на нас, под смешки других орков отошел. Хан хмыкнул, но как-то не очень довольно, однако вынужден был проглотить мои слова о советниках и вылизывании зада им, хотя видно было в ментальном плане, что они его больно задели. Ничего, ваше величество, не все коту творог, бывает и мордой о порог, подумал я, повертитесь на гвоздике, который я вам вернул. На некоторое время накал страстей стих.

Но оставили меня в покое ненадолго. Минут через десять ко мне подошел другой орк, очень большой и уверенный в себе.

– Это ты защищал нашего муразу? – Презрительно скривившись, он смотрел на меня как на муху или земляного червяка, с огромным чувством превосходства.

Так как за столом была полная демократия, я обратился к самому хану:

– Великий мураза, а как так вышло, что среди орков есть такие видные воины и их не было на поле боя? Где же вы их прячете? А главное почему? Неужели чтобы они были первыми за пиршественным столом?

Подошедший орк задохнулся, а верховный вождь зло зыркнул на меня и неохотно сказал:

– На этот вопрос может ответить только сам гаржик, я не слежу за всеми орками.

Он отвернулся, потеряв интерес к разговору, а я не стал его продолжать. Вместо этого я спросил здоровяка:

– Я вижу, вы опытный орк и в еде понимаете толк, не подскажете, какое мясо лучше отведать? – И стал рассматривать мясные блюда на столе.

Тот, сильно позеленевший, что для них значит то же самое, что нам покраснеть, показал на поросенка и тихо отошел. Я отломил кусок порося и протянул шаману, тот взял и покачал головой.

– Ты более опасный хуман, чем кажешься. Дерзкий и хитрый как сто шарныг. Зря хан решил тебя привлечь.

Куда мураза решил меня привлечь, он не объяснил, а мне спрашивать было неохота, еще узнаю чего-нибудь плохое и расстроюсь. А когда я расстраиваюсь, кто-то может пострадать.

Демон оказался прав, больше меня никто не тревожил, и я недоеденного поросенка сунул в сумку, туда же подал гайрат. Через некоторое время мне гайрат вернули. Не нравится, усмехнулся я.

Орки, по природе простые и прямодушные, долго не злились и скоро напрочь забыли обо мне. Их мысли обратились к обсуждению предстоящих состязаний молодых воинов, которые уже устремили свои взоры на нервничающую Ленею.

По периметру большой поляны в центре холма разожгли костры, и три десятка крепких бойцов окружили площадку.