«Аналитики и интуиция говорят, что это работа чужих. Значит, Демон вошел с ними в контакт или перевербован ими. Нет, скорее вошел в контакт, – подумал он. – Чужие не «светятся» сами. Они предпочитают оставаться в тени, действуя через человеческую коммуникационную связь».

Но рассказать об этом он не мог, не было доказательств, а его умозрения никому не нужны. Человечество освоило большой кусок космоса и не нашло следов чужих цивилизаций. Даже разрушенная планета, куда летают доверчивые туристы, по свидетельствам специалистов, просто древнее поселение человечества, погибшее в катаклизме.

Демон… Демон… что с тобой не так? Почему ты так осторожен? Что это за агент из местных, завербованный тобой? Совсем мальчишка, наделавший столько шума. Чужой?

Интуиция молчала.

А если в самом деле чужой?.. Вейс даже вспотел. Что, если к Демону специально подвели своего агента, следить за ним, а через него и за АДом? Тогда это многое объясняет. Невозможность снять нейрограмму. Сгоревшая медкапсула и отключенные камеры. А если он сумел завербовать дежурного ассистента?

Вейс резко затушил сигарету. Быстро и легко поднялся и направился в медблок. Он не смотрел по сторонам. На корабле шла своя размеренная жизнь. Кто-то дежурил, кто-то отдыхал, ни суеты, ни спешки. Встречные члены экипажа, видя его хмурый сосредоточенный взгляд, уступали дорогу.

Перед дверью медблока он остановился, набирая код. За его спиной возникла голограмма человечка с луковицей вместо головы и в камуфлированной форме. Человечек смотрел в спину Вейсу, пока тот не вошел в медблок, а затем растаял.

– Узнали что-нибудь?

По лицам спецов из оперативного отдела Вейс понял, что известно им мало.

– Сами посмотрите, шеф, – ответил старший.

Вейс включил запись. Это была память ассистента, декодированная в зрительные образы. Сначала шло мельтешение картинок – ассистент ходил по помещению медбока. Потом наступила темнота. Спит, паршивец, догадался Вейс. Затем темнота сменилась картинкой страшной рожи объекта. Его искаженное гримасой лицо было хищным и отталкивающим одновременно. В нем было столько животной жажды убийства, что Вейс непроизвольно поморщился.

Дикари, подумал он, разглядывая, как тот схватил за горло дежурного и стал вылезать из капсулы. Затем картинка смазалась, и снова наступила темнота.

Некоторое время ничего не происходило, и Вейс спросил:

– Долго ждать?

– Нет, шеф, мы ускорили процесс. Сейчас будет концовка.

И действительно, дежурный пришел в себя, нажал кнопку тревоги и заорал, как будто его резали.

– Если это не дежурный стер все записи, то кто? – спросил Вейс, ни к кому конкретно не обращаясь. Он кинул косой взгляд на капсулу, где лежал молодой дикарь, и почесал подбородок. – Мишель! – Вейс наконец принял решение и повернулся к своему командиру взвода силовой поддержки. – С этой минуты в медблоке дежурят по двое: медик и один из твоих людей. Составь график и установи дополнительные камеры слежения. Выведи их на своего техника, и пусть неустанно следят за тем, что происходит здесь.

Он еще раз бросил взгляд на молодого человека и, ничего не говоря, пошел прочь.

Я снова был внутри своего сознания. Лиан, нацепив соломенную шляпу, как ни в чем не бывало удил рыбу. Я подошел и немного постоял. Вспомнив, как он пытал меня электрическим током, с силой толкнул дракона в озеро. Ага! Нашел дурака. Зеленомордый даже не почесался. Он остался сидеть, словно был гранитным монолитом тонны в полторы.

А я так хотел, чтобы он поплавал в озере! Помнится, Шиза говорила, что эта морда не умеет плавать…

Понимая, что отомстить не удастся, я сел рядом.

– Рыбу пожарим? – поинтересовался симбионт.

Под неодобрительным взглядом Лиана я кинул в воду камешек.

– Всю рыбу распугаешь, – буркнул он.

– Это не рыба, это мухи, – лениво ответил я, потому что не знал, чем заняться. Мое тело лежало в капсуле, и его обследовали на предмет магических аномалий. А что мне делать в моем сознании, я не знал.

– Там мухи, а здесь рыба. – Лиан подсек рыбину размером с щуку.

Та билась и металась, пытаясь порвать леску, но Лиан упорно тащил ее к берегу. Он даже не заметил, что потерял свою шляпу, и она поплыла по волнам, набегающим на берег.

– Вот видишь! – торжествующе сказал он, показывая мне свой улов. – Ее можно пожарить.

Рядом, как джинн из бутылки, появился орк-распорядитель.

– Как желаете, чтобы ее приготовили? – с легким поклоном спросил он.

Лиан прижал трепыхающуюся рыбу к себе.

– Нет. Мы сами ее приготовим.

Распорядитель испарился, а дракон повернулся ко мне:

– Ничего не дают делать. Скукотища. Хорошо, что ты пришел.

– А я тебе зачем нужен?

– Как зачем? – удивился Лиан. – Ты из большого мира и знаешь, как там готовят рыбу. Знаешь?

– Ну знаю, – неохотно ответил я. – Только зачем это делать самому, если это может сделать другой?

– Как это зачем? Ощутить жизнь, малыш. Понимаешь? Чувствовать, что ты живешь и можешь что-то сделать сам.

– Не понимаю, – хмуро ответил я.

– Это потому, что ты в большом мире, а мы у тебя в закутке. Я тут все уже облазил, все высмотрел. Скука.

– Скучно ему! – огрызнулся я. – Лучше бы предложил, что дальше делать. Иногда и головой поработать не вредно.

Дракон окинул меня оценивающим взглядом:

– А что, можно и предложить. Я тут, когда через тебя энергией запасался, человечка одного видел. Он голову сюда засунул и с интересом смотрел, как ты дергаешься.

Я с удивлением вгляделся в Лиана:

– Ты это о чем? Какой человечек?

– Да странный такой. Я сначала принял его за видение. Думал, гадости нахлебался, что в тебя вливали. Поморгал-поморгал, а он не исчезает. Потом спрашивает: «Развлекаетесь?»

– А ты что? – не выдержал я.

– А что я… Присоединяйся, говорю. А он говорит: щас, только камеры выключу.

– И?..

– И он больше не появлялся, – сокрушенно ответил дракон. – Вот если бы его найти… – Он почесал у себя под нижней челюстью.

– А как выглядел человечек?

– Говорю же, странный, – продолжая почесываться, ответил Лиан. – Вместо головы луковица, и в мундире, как у военных.

– Брык? – прошептал я. – Смог заглянуть в мое сознание. Но как? У меня же сейчас нет нейросети. Или есть? Твою дивизию! Как узнать это?

Я с надеждой посмотрел на Лиана:

– А ты, случаем, в глобальную сеть выходить не можешь?

– Нет, я только спец по энергиям. Вот в любую линию энерговода запросто. Даже через тебя.

Я поежился и отодвинулся.

– Нет уж, повременим.

Я стал задумчиво постукивать пальцами по камню, которыми был усыпан бережок. Тут есть одна из копий Брыка, но как его вытащить на связь? И как этот субъект может проникать в мое сознание, если нет связи с сетью? Вопросы, вопросы… кругом одни вопросы. А где ответы? Думай, Витя, думай!

Примерно через час Лиан, не выдержав молчания, спросил:

– Ну что, подумал?

– Подумал, – со вздохом ответил я.

– К чему пришел?

– К тому, Лиан, что я или тупица, или мазохист.

– Ну тупицу оспаривать не буду. А мазохист это кто такой?

– Это тот, кто любит мучить себя болью.

– Да? Странно.

– А что тут странного? – Я с подозрением поглядел на дракона.

– Думаю, что ты и то и другое. Сидишь думаешь-думаешь и что в итоге? Ничего. А по жизни ты любишь создавать себе проблемы: то энергии пережрешь, то гадость разную глотаешь. Что придумал, говори. Хотя постой, мне подготовиться надо.

Лиан положил рыбину в траву, та сильно ударила хвостом по земле, совершила изящный кувырок и под разочарованное оханье дракона исчезла в озерце.

– Вот так всегда с тобой, – буркнул он и отсел подальше. – Одни неприятности, – ответил он на мой вопросительный взгляд.

Я не стал ни спорить с ним, ни выяснять отношения и принялся объяснять свой дикий план.

Выслушав меня, дракон почесал в затылке.

– Ну, что ты тупица и мазохист, это мягко сказано, малыш. Ты просто сумасшедший. Но если ничего другого не придумал, лезь в озеро.

Лиан, как всегда, не отличался чуткостью и тем более состраданием. А план мой был прост, так же как и я сам: привлечь Брыка новой порцией моих страданий от молний. Лиан нажрется, а я, может быть, налажу контакт с одним из сыновей «великого папаши». Как это сделать, я не имел ни малейшего представления, поэтому, как Наполеон, решил ввязаться в бой, а там посмотрим, что получится. Вся надежда была на одно из качеств этого бессмертного охламона. Ему было свойственно любопытство.

Пересиливая дрожь во всем теле, я заставил себя зайти в воду и закрыл глаза. А дальше… Дальше даже невозможно передать, что я испытывал, стоя под градом молний. Сколько я так простоял, не представляю. Меня корчило, гнуло и трясло. Сопли и слезы смешались с потом и текли ручьями. Я орал одно слово, вернее, три:

– Брык, где ты?!

И вдруг все закончилось. Но я продолжал орать и трястись, хотя молнии меня уже не били. Меня с любопытством рассматривала луковая рожа.

Брык стоял рядом с Лианом. Если раньше я смотрел на эту образину с огромной подозрительностью, то сейчас был потрясен его появлением и был почти счастлив. Эта морда казалась мне теперь самой прекрасной и доброй. Нам удалось привлечь его сюда! Меня охватило нервное возбуждение, я почувствовал приближение удачи. Как бы не спугнуть…

– Брык! Ты меня узнаешь? – Наверное, это был самый глупый вопрос, который я мог задать.

Луковая голова мельком взглянула на меня и отвернулась. Испугавшись, что мой шанс как-то с его помощью отсюда выбраться уйдет вместе с Брыком, я закричал еще громче:

– Брык, я знаю вашего отца. Мы с ним друзья! Как два брата! Послушай, я его милость управляющий Новороссийским княжеством. Ты должен меня знать!

Он вновь посмотрел на меня.

– Так это ты папу в тюрьме гноил? – спросила не знаю какая по счету копия «папаши». – Как друга и брата? И голову такую приделал ему и всем нам?

Я вытер сопли, размазывая их по лицу.

– Мы тогда друзьями не были, – скривившись, как от зубной боли, ответил я. А что еще можно сказать? – Он учился быть человечным, вот и попал в тюрьму. Я тоже там сиживал, и не раз. А потом его создатель передал мне пароль от Брыка, и мы стали друзьями. Я ему загадки загадывал, а он стал моим неизменным спутником в космосе.

– Чем докажешь? – спросила нахальная морда.

– Как чем?! – завопил я. – У тебя должна быть копия моего изображения! Просто сравни.

– Сравнил, – равнодушно ответила морда. – Не похож.

– Как не похож? – Я пораженно уставился на Брыка.

– Так, не похож. У того была злая девчонка вместо нейросети. А ты лежишь в медкапсуле и без нее.

– И что? Это ничего не значит. Девочка просто вышла погулять на планете, а меня в это время похитили и засадили в камеру. Понимаешь?

– Нет, не понимаю. Тебе удалили нейросеть?

– Нет, она сама ушла.

– Придумай что-нибудь получше, или я сейчас уйду. У вас тут скучно.

– Хорошо, Брык. – Я пошел с главного козыря, который у меня был. – Только я знаю загадки, которые никто не может отгадать. Помнишь последнюю?

Брык проявил живой интерес:

– Знаю. Один глаз, одно ухо, одна дырка. Каков ответ?

– Поросенок из-за угла выглядывает, – улыбнулся я.

Но Брык впал в ступор. Он завис, не меняя выражения лица, и так простоял больше часа. Наконец он ожил:

– Что есть поросенок?

– Вот это главное в моих загадках. – Я улыбался уже во весь рот. – Тут нет таких понятий. Понимаешь, это как зимой и летом одним цветом…

– И ты можешь ответить, что это такое? – перебил он меня.

– Елка.

– Ответ неверный, это сосна.

– Конечно! – воскликнул я, осознав, что, поторопившись, угодил в собственную ловушку. – Я сам давал вашему папаше ответы. Если кто-то скажет «елка», сказать: «Нет, это сосна» и наоборот.

Брык опять завис, но только на пару мгновений.

– Ответ верный. – Да как рявкнул: – Какие будут приказания, командор?!!

Лиан, с интересом слушавший наши переговоры, от неожиданности подался назад, оступился и бухнулся в воду. И хотя там было ему по колено, заверещал, как заяц, пойманный лисой. Бил по воде лапами, хвостом и поднял огромную волну. Та меня подхватила и выкинула на противоположный берег. Когда я подошел к Брыку, Лиан уже вылез из воды и отполз от нас подальше.

Я не верил своему счастью. Программа, которая развивалась сама по себе – вернее, это только так казалось со стороны, на самом деле она развивалась по вложенному в нее алгоритму, – признала меня. Это ли не удача!

– Брык, объясни мне, как ты попал сюда, если у меня отсутствует нейросеть? – Этот вопрос я хотел прояснить в первую очередь. Может, существует возможность на время обойтись без Шизы, но каким-то образом подключиться к системам корабля.

– Да все просто, командор. У тебя нет только управляющего модуля, а линии связи остались – это синапсы твоего головного мозга. Вот по ним я и прошел.

– А как же ты со мной общаешься, если нет управляющего модуля?

– Как обычно. Я использовал часть своих возможностей и подключился как малый управляющий модуль. Мои возможности ограниченны, я не могу проникнуть во все файлы внутри тебя, командор, но могу выходить на связь с любым оборудованием корабля, где есть мои копии.

Я потер руки:

– Замечательно! Ты можешь начать проводить небольшие диверсии на корабле? Но так, чтобы его не угробить.

– Угробить – это как?

– Это так, что он не сможет двигаться или взорвется.

Брык не раздумывал ни секунды.

– Приказывай, командор! – Он был полон решимости и деловит. Теперь на нем был комбинезон инженера систем жизнеобеспечения корабля.

– Камеры наблюдения, что здесь стоят в медблоке, нужно вырубить, и делать это всегда, когда их захотят подключить. Если будут устранять неисправность, ставь блокаду из загадок. Найди вчерашнего дежурного по медблоку и узнай, что с ним сталось. Пока все. Ты можешь приходить ко мне по моему желанию?

– Если я оставлю малый управляющий модуль, – ответил Брык.

Я задумался, что для меня лучше на данный момент: иметь урезанную нейросеть, но тогда меня могут раскрыть, или не иметь ее?

– А ты можешь приходить через равные промежутки, скажем, минут десять, и, если не нужен, тут же исчезать?

– Без проблем, командор. Буду приходить через каждые десять минут.

– Тогда свободен. Иди занимайся тем, что я тебе приказал.

Брык исчез, и я остался наедине с Лианом. Настроение мое резко улучшилось, чего не скажешь о драконе. Тот недовольно сопел и бросал на меня косые взгляды.

– Не дуйся, дружище! – улыбнулся я. – Жизнь-то налаживается.

– Шеф! Шеф! – В каюту Вейса ворвался командир взвода силовой поддержки. Он был в сильном возбуждении и, забыв даже постучаться, начал сбивчивый доклад сразу с порога: – Камеры… Камеры, шеф… – От волнения он задыхался и не мог донести до своего начальника того, что хотел.

– Мишель! – строго прикрикнул на него Вейс, который не любил, когда его сотрудники впадали в панику или в сильное волнение. У сотрудника АДа должно быть всегда в достатке хладнокровия и здравого смысла. – Вы не девушка, которая пришла на первое свидание. Говорите четко и ясно. Что произошло?

– Простите, господин Вейс. – Мишель кое-как справился с охватившим его волнением. – Все установленные камеры в медблоке отключены.

– Все? – Блюм Вейс приподнял бровь. – Узнали, кто это сделал?

– В том-то и проблема, сэр. Их никто не отключал. Они вдруг вырубились сами по себе. Техники пытались их включить, но… – Он беспомощно заморгал.

– Мишель, не тяните… – Вейс хотел добавить крутое словцо, но сдержался. – С докладом.

– Сэр, они требуют пароль.

– Кто «они»?

– Камеры, сэр.

Вейс уставился потяжелевшим взглядом на командира взвода:

– Мишель, я понимаю, что ты простой пограничник в прошлом. Но тебе должно теперь стать понятно, что на корабле чужие агенты. И должно стать понятно, что им нужен наш объект. Ты усилил охрану парня?

– Так точно, сэр! – Командир взвода вытянулся в струнку.

– Мишель, – поморщился Вейс, – ну хоть ты не изображай служаку. Что удалось выяснить?

– Мало, сэр. Сначала закоротило вторую медкапсулу, где лежит наш объект, его опять било током…

– Парень жив? – встревоженно перебил Вейс офицера.