Справка о жертвоприношении

«От Аврелия Диогена, сына Сатавута, из деревни Александрова острова, 72 лет от роду, над правой бровью рубец. Я и всегда приносил жертвы богам, и теперь, в вашем присутствии, согласно с эдиктом, я принес жертву и совершил возлияние и вкусил жертвенных мяс. Прошу вас подписаться. Желаю благополучия. Аврелий Диоген подал прошение. Аврелий Сир: свидетельствую в качестве участника, что Диоген принес жертву вместе с нами. В первый год Самодержца Кесаря Гаия Мессия Траяна Декия благочестивого благополучного Августа. Епифи 2 (июня 25)»

.

Церковь переживала тяжелое время. После мученичества римского епископа Фабиана никто в течение года не осмеливался занять его место, и епископская кафедра оставалась пустой. Брошенные в темницу, скончались епископ Александр в Иерусалиме и епископ Вавила в Антиохии: последний провинился тем, что дерзко оттолкнул императора, когда тот после жертвоприношения хотел войти в храм, чтобы сравнить языческие обряды с христианскими. Пострадал и великий Ориген, которому было уже 70: после мучительных пыток ему перебили все кости и отпустили на волю умирать. Другого римского епископа, Моисея, истязали в тюрьме 11 месяцев и 11 дней, после чего он скончался. Святого Трифона, по рассказу очевидцев, сначала волочили, привязав к коню, потом долго водили по городу, вбив в ноги железные гвозди. Вообще, власти старались больше мучить и пытать христиан, а не убивать их. Смерть христиан ничего не давала, кроме появления новых мучеников, которые только укрепляли Церковь: важно было именно добиться отречения. В Карфагене один из узников писал: «По указу императора нас велено морить голодом и жаждой: 8 дней назад нам в последний раз дали, тоже после 5 дней совершенного поста, немного хлеба и мерку воды». Эта тактика часто себя оправдывала: многие христиане, ждавшие быстрой казни и венца мученичества, не выдерживали долгих пыток и отрекались от веры.

Особенно жестокими были мучения в Александрии. Христианке Квинте связали ноги и протащили через город по камням, хлеща бичами, Исихриону вогнали в живот острую палку, старцу Метру искололи тростником лицо и глаза. Аполлонии выбили все зубы, потом разожгли костер и пригрозили сжечь, если она не откажется от Христа, но женщина разбежалась и сама прыгнула в костер. Юлиана и Кронина бросили в негашеную известь, которая сожгла их вместе с костями, а Александра облили известью с ног до головы. Многие христиане сбежали из города в пустыню, где погибли от голода и зверей или попали в рабство к варварам.

Валериан

Власть после смерти Деция и его убийцы Максимина унаследовал сенатор Валериан, который считался воплощением римской доблести. В истории Рима он остался одним из самых благородных и высоких по духу императоров. В первые 4 года его правления общее благоденствие распространилось и на христиан, которые не знали никаких притеснений, но в 257 г. неожиданно вышел эдикт, запрещавший христианам собираться и проводить богослужения. Через год появился другой, более жестокий указ, по которому все епископы, священники и дьяконы, не отрекшиеся от Христа, подвергались смертной казни. Гонения распространились и на мирян, занимавших высокое положение в обществе: сенаторов, всадников, высокопоставленных матрон и чиновников, состоявших на императорской службе. Их лишали имущества и римского гражданства, ссылали и казнили. Удар был направлен против высших слоев общества и верхушки клира.

В эти дни в числе прочих пострадали Фруктуоз, епископ Тарракона, и два его диакона: их сожгли на костре. Чтобы облегчить мучения, Фруктуозу предлагали выпить ароматического вина, но епископ отказался, потому что была пятница, постный день. Знаменитый Киприан Карфагенский был осужден и перед смертью попросил свою паству передать 25 золотых тому палачу, который отрубит ему голову, – за сделанную работу. Гонения перекинулись и в Африку, где некоторые простые христиане нарочно объявляли себя членами клира, чтобы пострадать и принять мученический венец. Диакона Флавиана в народе так любили, что даже язычники пытались спасти его от казни и, собираясь толпами, кричали, что он не диакон, что он на себя наговаривает. Флавиан с трудом убедил судей, что не лжет и должен быть казнен.

Галлиен

Следующий император, Галлиен, сын Валериана, был талантливым художником, поэтом и оратором, который преклонялся перед Афинами и мечтал попасть в списки афинских ареопагитов. По характеру он был добрым, веселым, слегка развратным, любил шутить и пировать с друзьями. К государственным делам он относился с детской беспечностью и только смеялся, когда ему говорили, что от империи отпадают все новые провинции. «Разве мы не обойдемся без египетского льна?» – улыбался Галлиен, когда отпадал Египет. «Разве мы и без азиатских тканей не обойдемся?» – добавлял он, когда скифы напали на Азию. «Неужели так нужны эти арасские плащи?» – шутил цезарь, когда римляне потеряли Галлию. Гораздо больше его интересовало, что подадут сегодня к столу и какие представления будут на сцене. Узнав, что его отец Валериан погиб в плену, он переиначил слова одного древнего героя: «Я знал, что мой отец смертен». Шутки у него тоже были добродушными: когда в цирке неопытный борец не смог убить огромного вола, Галлиен присудил ему корону, объявив, что не попасть в такое большое животное – трудное дело.

Галлиен выпустил несколько эдиктов в пользу христиан, отменив гонения против предстоятелей Церкви и клира. Однако и в правление Галлиена пострадал один богатый и знатный римлянин по имени Марин, состоявший на военной службе. Когда он хотел занять вакантное место центуриона, на которое претендовали многие другие, один из его соперников заявил, что он христианин и не может получить эту должность, поскольку не приносит жертву императору. Марина, который уже стоял в суде, чтобы получить пояс и виноградную ветвь центуриона, спросили, действительно ли он христианин, и он ответил «да». Ему дали три часа на размышление, после чего он должен был либо отречься от Христа, либо подвергнуться казни. Выйдя из суда, Марин встретился с епископом Феотекном, который привел его в церковь и показал ему меч и Евангелие, предложив выбрать одно из двух. Через три часа Марин явился в трибунал и исповедал себя христианином.

Аврелиан

В лице Аврелиана, правившего пять лет, империя обрела еще одного достойного императора. Если Деций только мечтал о римской доблести, то Аврелиан воплотил его мечту. Он с юности был безукоризненно честен, скромен, умерен в одежде и еде, а бедность его была такова, что когда за военные заслуги его наградили консульством, он не смог за свой счет устроить цирковые игры для народа, как это следовало по обычаю, и императору Валериану пришлось оплатить расходы из казны. Аврелиан был выдающимся полководцем, вернувшим все, что отпало от Рима при Галлиене, и восстановившим империю в прежних границах. Солдаты прозвали его «человеком с рукой на железе», восхищаясь его личной храбростью и воинскими подвигами. Историки описывают, как во время сарматского похода он с неудержимой силой врубился в ряды врагов и за один день собственной рукой убил 48 человек. В его войсках царили железная дисциплина и нравственная строгость, отклонения от которых он преследовал с суровостью, доходившей порой до варварской жестокости. Христианство характеру Аврелиана было совершено чуждо, однако он и здесь старался действовать по закону и справедливости. В споре православных христиан с еретиком Павлом Самосатским, который опирался на поддержку местных властей и не хотел оставлять епископскую кафедру, Аврелиан встал на сторону православных и с позором выгнал Павла из церковного дома. Но в общем Аврелиан относился к христианам безразлично, если они не нарушали мира и спокойствия в империи.

Диоклетиан и другие

Диоклетиан правил так долго, что в империи появилось даже новое летоисчисление, по годам Диоклетиана. В это время благополучие в Церкви привело к быстрому росту и расцвету христианства. Начали строиться большие храмы, императорский двор наполнился приверженцами новой веры, в числе сочувствующих оказались даже жена и дочь самого Диоклетиана. Христиане становились правителями целых областей и освобождались от обязанности приносить языческие жертвоприношения.

Гонения начались только в последние годы царствования Диоклетиана. Исходили они, впрочем, не столько от самого императора, сколько от его зятя Максимиана Галерия, храброго и удачливого полководца, который симпатизировал язычеству и находился под влиянием вифинского философа Иерокла, ненавидевшего христиан.

По требованию Галерия христиан начали изгонять из армии, где они уже стали многочисленной силой. Затем Галерий выпустил специальный эдикт, согласно которому все христианские церкви подлежали разрушению, а их священные книги – уничтожению. Самих христиан следовало лишать гражданства, имущества и должностей. После эдикта христиан обвинили в том, что они подожгли императорский дворец в Никомидии и поддержали заговорщиков, объявивших себя императорами в Армении и Сирии. В связи с этим вышли еще два указа, в которых предписывалось сажать всех лиц духовного звания в темницы; в результате тюрьмы так быстро переполнились христианами, что в них не осталось места для обычных преступников. Позже, в честь 20-летнего юбилея царствования Диколетиана, узники были выпущены, но уже через год вышел четвертый и самый страшный эдикт, где говорилось, что все христиане должны быть понуждаемы к отказу от веры всеми доступными способами, включая пытки.

Средства «понуждения» были предельно варварскими и жестокими. Диоклетиан лично присутствовал при пытках. Христиан топили в лодках и выпускали на растерзание хищникам, заставляя при этом размахивать руками, чтобы привлечь к себе зверей. Им загоняли под ногти острые тростники, насквозь прокалывали пальцы и поливали спину расплавленным свинцом. Верующих рубили секирами, резали на части, поочередно отсекая нос, уши, руки и ноги. Христианина Петра, служившего при дворе, сначала избили плетьми «до появления костей», потом облили смесью уксуса с солью и изжарили на медленном огне. Других мучеников распинали головой вниз, а внизу разводили огонь, чтобы человек задыхался от дыма. Обнаженных женщин привязывали за одну ногу и оставляли подвешенными вниз головой; часто их раздирали пополам, притягивая ноги к согнутым веткам, или подвешивали за одну руку к колонне портика, чтобы тело, растягиваясь под собственной тяжестью, причиняло мучительную боль. Многих вешали на столбах со связанными за спиной руками и терзали тела острыми «когтями». Очевидец этих событий Филеас Тмунтский писал: «У них не было и тени снисхождения к нам, они думали о нас и обращались с нами так, словно мы сущее ничтожество».

Во время этих гонений появились первые случая самоубийства христиан и особенно христианок, которые перед арестом убивали себя мечом, топились в реке или бросались с крыш домов. Чаще всего это делали женщины, которым грозили не только пытки и смерть, но и бесчестье: их насиловали, запирали в публичные дома, отдавали на потеху гладиаторам. Мать с двумя дочерьми по дороге в тюрьму бросились в реку и утопились: ее поступок восхваляли, и многие следовали ее примеру. Еще поразительней была история Евфразии из Никомидии, которую во время гонений отдали на растление одному молодому римлянину. Когда они остались вдвоем, Евфразия сказала, что у нее есть волшебное средство, способное делать человека неуязвимым, и обещала открыть ему его секрет, если он оставит ее девственницей. Чтобы подтвердить свои слова, она намазала шею простой смесью воска с маслом и предложила со всей силы ударить ее по шее мечом. Римлянин размахнулся, ударил и отрубил ей голову.