Ей двадцать пять, и уж она – вдова.
И боль такая, что милей могила.
И на века – винящая молва,
Что лишь она поэта погубила.
А он одно желал и не таил,
К барьеру ставя ловеласа светского,
Чтоб о его мадонне – Натали —
Нигде не говорили слова дерзкого.
За что же будем мы ее винить?
И разве воля Пушкина не свята?
Поэт сказал, и нам не изменить:
«Мой ангел, ты ни в чем не виновата.»
*****
Он жизнь ей спас. Чем отплатить?
Какой ценою?
Она могла лишь тень дарить
Да сок весною,
И ожидать из года в год
С ним встречи,
Надеяться, что вновь придет
Он в летний вечер…
И будут барышни опять
В него влюбляться,
Ну а она – свое шептать
И любоваться.
Хотела очень, чтобы он
Жил рядом где-то —
Не дождалась: могильный сон
Объял поэта…
Наедине с самой собой
Страшней потеря.
Никто не мерил ее боль,
Слезам не верил.
И что березе чья-то смерть?
Какое дело?
Ей не дано, как нам, скорбеть.
Она сгорела.
*****
Он все сказал. Добавить что ж?
Он понял жизнь и видел землю.
Прощался, гробовую дрожь
Как ласку новую приемля.
Но почему же в тридцать лет?
Ведь за спиною только юность!
И сам же нахожу ответ:
Болезненная бесприютность,
И всероссийская печаль,
И неустроенность земная…
Но впереди такая даль
И слава звонкая, шальная…
Ему бы петь! Ему бы жить!
И сам не верю в упрощенность:
Он весь – распахнутость души
И той души незащищенность…
Ни постареть, ни поседеть
Он не успел, уйдя так рано,
Оставив память в нас болеть
Незаживающею раной.
*****
Рядом с церковью, в усыпальнице,
На безмолвье поэт обречен.
Здесь нам есть о ком попечалиться,
Есть подумать о чем.
Здесь укором тучки небесные
Скорбь и слезы несут чередой,
О судьбе поэта известного
Говорит звезда со звездой…
Нам бы следовало прислушаться:
О России ведется речь,
Где не можем при всем могуществе
Мы таланты беречь.
*****
Появляется он как посланник небесный,
Согревая сердца и прельщая умы,
Наполняя эфир своим словом и песней,
И призывом набатным ко свету из тьмы.
Из юдоли земной он уходит до срока,
Равнодушье людей не сумев побороть:
Не внимают земляне поэтам-пророкам,
Даже если их словом глаголит господь.
Умирает поэт. Что осталось неспетым?
Что, увидевший мир, не успел он сказать?
Но из звездных глубин не получишь ответа —
Тонут в далях космических все голоса.
И причастные к смерти не ждут оправдания:
Осознанье вины замыкает уста…
Только строки поэта исповедальные
Приходящие в мир продолжают листать.
*****
Ах, дорога-дорога. Куда ты ведешь,
Обнимая вершины, в ущелья спускаясь,
Извиваясь, горбатясь, за склоны цепляясь
И бросая нас влево, и вправо, и в дрожь.
То в напряге мотор, то скрипят тормоза…
Сквозь шумы нахожу объясненье простое:
Хороши безопасность и прямизна,
Только дорого стоят. Очень дорого стоят.
*****
Я увидел его над горою —
Старика с седой бородою,
И пошел, повинуясь взгляду,
Ожидая истин в награду,
Что мудрец собирал веками…
Но, приблизясь, увидел камни,
Что лежали на крае скалы,
Словно истины тяжелы.
*****
Тропа по самому хребту
Ведет все выше, все отвесней,
И омывают душу тут
Простор морской, простор небесный.
Встречай и солнце, и грозу —
На все здесь можно замахнуться!
А люди вроде бы внизу,
Но вот до них не дотянуться…
*****
Отбросив наряды, заботы и прочее
Девчонки-наяды, купаясь, хохочут.
Им ласково море о чем-то бормочет,
И солнце – в дозоре (девчонки хохочут)
Поселок курортный от радости блещет:
Ведь смех беззаботный так редок у женщин.
*****
Читала женщина стихи
Над морем тихим, полусонным,
Под небом звездным и бездонным,
Для нас, безмолвных, приземленных
Читала женщина стихи.
Слова, как птиц в ночной полет,
Она, волнуясь, отпускала…
И море ей волноплескало,
И звезды слушали ее.
Своей любовью облекла
Чужие страсти и стремленья,
Как собственные откровенья
Нам в этот вечер отдала.
Но каждый прозвучавший стих
Внимавших чтению печалил:
Миры, что в небесах мерцали
И чьи-то души освещали,
Ей были ближе нас, земных
*****.
Его поманило море
Иль ветер далеких странствий —
И он шагнул с Карадага,
На плечи вскинув мешок.
Но оглянулся на горы,
Оставленные бесстрастно,
Не сделал второго шага
И двинуться дальше не смог.
Вернуться ли вновь в ущелья,
Где все знакомые камни?
Шагами ли море пенить,
Не ведая прежних уз?
Замер утес-отшельник
Меж далями и берегами:
Давят его сомненья
И несвершенностей груз…
*****
Я возвращаюсь заново
Памятью в парк Майданово:
Сосны – трубы органные —
Лишь исполнителя ждут.
В сонных прудах лесничества
Лебеди будто владычествуют,
Медленно, как приличествует,
Друг за другом плывут.
В этой глуши таинственной,
В этом углу хвойно-лиственном
Я открываю истину
(Прямых доказательств нет):
Здесь пришло озарение,
Здесь пришло вдохновение,
Произошло сотворение —
И родился балет.
А я, оказавшись в идиллии,
Тебя прозреваю с крыльями…
Кто ты? Одетта? Одилия
В моем зачарованном сне?
Воспоминанье колючее
Иву рисует плакучую…
Для встреч новых не было случая —
Греза осталась во мне.
*****
Тролльхаген переполнен тишиной,
Сияет небо, озеро зеркально,
И у скалы, где он нашел покой,
Мы замерли понуро и печально.
Луч солнца на скалу бросает блик,
Разглаживает скальные морщины
И, тень ветвей убрав, как паутину,
Являет перед нами имя «Григ».
И тут же изгоняется печаль
Набатом а-минорного аккорда —
Перед глазами возникает даль
С легендами бесчисленных фиордов,
С простором зеленеющих долин
И шумом водопадов быстротечных,
С загадками задумчивых вершин,
Звучащими в концертном зале «Вечность».
Сроднились звуки с синевой небес,
Отринув наше бренное, земное.
Безмолвие владычествует здесь,
И музыка плывет над тишиною.
*****
В другой найдя твои черты,
Я вздрогну, словно от ожога,
И непонятною тревогой
Из прошлого возникнешь ты.
Зачем расставшимся давно
Друг к другу снова возвращаться?
В тебе единственной ли счастье?
И если нет, то где оно?
Ах эти схожие черты,
Тревожащие память лица…
Как ненароком сжечь сады,
Где прошлое мое хранится?
*****
Не дождалась. Записки не оставила.
Исчезла вдруг, не плача, не грозя.
«Все к лучшему»,. – припоминаю правило.
«Все к лучшему», – сочувствуют друзья.
Все выпивают и уходят к женщинам.
Лишь одиночество расселось по углам.
И жизнь моя, как негатив засвеченный…
Все к худшему, коль женщина ушла.
*****
Уходит друг – к знакомому явлюсь.
Бутылку взял – и ты везде желанен.
За разговором медленно упьюсь,
А утром – на работу… птицей ранней.
Любимая ушла – не пропаду.
Найду подругу, было бы желанье.
Любовь до гроба нынче не в ходу,
И времени в обрез – не до страданий.
И лишь тебе одной замены нет.
Перед тобой единственной – в поклоне.
Уедешь – звук уйдет, поблекнет свет,
Безлюдье в городе, и улицы в разломе.
*****
Кому-то я дарил сирень,
Кому-то – розы.
Когда же думать было лень,
Я нес мимозы.
Но у цветов немного сил,
И чахли грезы:
Я чью-то радость уносил,
Оставя слезы.
А та, что приходила в снах
Как наважденье,
Сама была уже весна,
Сама – цветенье.
Лесов осенних нагота,
Паденье листьев
Напоминают неспроста
Тьму низких истин.
И в сердце оседает грусть,
И годы тают…
Но я за жизнь еще держусь,
Ее встречая.
******
Спасибо, что пришел. Бери стакан…
Без повода… Есть деньги, есть желанье.
Не так уж часты наши возлиянья,
Да и к тому ж давно я не был пьян,
И не намерен соблюдать я пост…
Вот разве что придумать надо тост.
Хотя ты прав: не надо громких слов…
В нас поселились мненья и сомненья.
И тосту подобает вдохновенье,
А эту радость дарит нам любовь.
Любовью в сорок можно насмешить…
Давай уж лучше так, без тостов пить.
Нет, не могу… я жду… не первый год…
Тебе я говорил о ней, конечно…
Да, молода, прекрасна и беспечна…
Не обещала… Если же зайдет?
Она мне трезвому пожизненно нужна!
…Опять бутылку выпили до дна?
*****
Любви единственный цветок
Не увядает и не тонет —
Мой талисман в грязи дорог,
Моя звезда на небосклоне.
Прости, что я тебя люблю,
Хотя Луны я не достану,
Гор золотых не накоплю…
Но и любить не перестану.
*****
Волна, разбежавшись, разбилась о скалы.
К кому она мчалась? Кого здесь искала?
Кому и какую несла она весть?
Не ради ж того, чтоб рассыпаться здесь.
Ее удержать бы, ее расспросить бы,
Ни капли сквозь пальцы не упустить бы…
Но вот она к берегу мчится опять:
Ей хочется важное что-то сказать.
Устав от метаний и дальней дороги,
Застывшей скульптуре бросается в ноги:
Ее о прощении ли умоляет?
Ответа ли ждет или что сообщает?
О том, кто остался в пучине морской?
О том ли, кто выжил, спасенный волной
И ныне устроился как-то и где-то,
Довольствуясь жизнью в другом конце света?
Волна набегает, волна отступает,
В печали застывшая не отвечает.
Она слишком долго ждала и скорбела
И в ожидании окаменела,
И годы ушли, и надежды поблекли,
И очи, искавшие парус, ослепли,
Волна слишком поздно нашла этот берег.
Ей камни внимают и люди не верят.
*****
О проекте
О подписке