Инженеры искали возможность проанализировать если не каждого водителя, если не каждую машину, то хотя бы большинство, чтобы снизить нагрузку на дороги. И Лекси с этим успешно начинала справляться. Ей дали голос, и теперь видя, что трасса перегружена, она связывалась с водителями, которые хотели тронуться в путь, предлагала им зайти в гипермаркет, где начинались распродажи. Или, анализируя внешность человека, советовала заглянуть в парикмахерскую.

Лекси не просто управляла дорогами. Она постепенно шаг за шагом видоизменялась, превращаясь из регулировщика в источник ценной информации.

– Что скажешь, мне идёт? – сделав снимок на телефоне, спросила девушка у программы.

– Советую обратить внимание на фиолетовый цвет, он подойдёт к вашему пиджаку, что остался в офисе, – спокойным женским голосом произнесла Лекси.

– Верно… – Радостно сказала девушка, схватила тонкий шарфик и пошла к кассе.

3 Первые шаги

Сате давно мечтала открыть свой маленький бизнес. Её отец и дед торговали цветами. Кажется, это их семейное дело, и она мечтала о том же. В детстве сразу после школы заходила в небольшой ларёк на углу Ерванда Кочара и Бардананца, садилась за стол и делала уроки. Мама, в основном, хлопотала по дому: шестеро детей, было чем заняться. А вот отец увлекался цветами. И к нему шли постоянные покупатели: заказывали для свадеб, торжеств, но также брали и простые, скромные букеты, состоящие всего из нескольких цветков. Сате в перерывах между занятиями собирала опавшие листья, сломанные, отбракованные цветы и делала из них свои сказочные, как ей казалось, букетики. Что может быть прекрасней в мире, чем цветы? Только те цветы, что росли на земле.

Первый опыт оказался неудачный: дорогая аренда съела всю прибыль. Уже через три месяца пришлось закрыть точку. Азат успокаивал свою жену, говорил, что всё получится, чтобы она не расстраивалась Сате молча шла вдоль шикарных прилавков с цветами и думала о том, что всё равно рано или поздно и она поднимется.

Запах щекотал нос. Она стояла на остановке и вдыхала сладкий, нежный, аромат цветов аллиссум. Даже не заметила, как, кто-то прошёл мимо. Ах, мысленно сказала она, прищурилась яркому солнцу и, промурлыкав про себя, пошла дальше.

Первый совет Лекси был неожиданным. Сате подключилась к услуге консультанта в надежде, что она ей поможет. Накануне Дня Влюбленных Лекси предложила на неделю арендовать на углу международного института киоск. Стоимость аренды высокая, но неделю можно было выжить. Программа предложила цветы Гипоэстэс листоколосковый, а также Гиппеаструм королевский. Это то, что напомнит африканским студентам о их доме. Азат был в ужасе. Все цветочные компании, как в лихорадке, на базах закупали полевые цветы и розы, но Сате рискнула.

В первый день она не продала ни одного букета. На второй день всё изменилось. К четвёртому дню у неё не осталось ни одного, даже завядшего цветочка.

– Лекси, спасибо тебе, – поблагодарила Сате программу.

– Не за что, – спокойным женским голосом ответила та ей. Почему программа использует женский голос? Тут поработали психологи. Они посчитали, что такой тембр, женский успокоительный голос должен настраивать на доверие.

– Что ты скажешь насчет магазина в «Пак Шука»?

Это был большой пятиэтажный торговый центр.

– Выбор хороший, но неудачный.

– Почему? – немного удивилась девушка, она так долго ждала, когда освободится место.

– В «Пак Шука» пятнадцать мест для продажи цветов. Три из них на грани закрытия, четыре испытывают финансовые трудности…

– Ого, – девушка была явно удивлена. Она много раз проходила мимо каждого киоска, присматривалась к их ассортименту, ценам и большому выбору цветов. Думала, что у них всё прекрасно.

– Советую присмотреться к аптеке на углу Абовяна, она далековато, но утром и вечером через неё проходят пассажиры, приезжающие из пригорода. В основном они работают в офисном центре, что в двух кварталах отсюда, – Сате знала это место, там расположились шесть двадцатиэтажных комплексов. – Примерный поток людей составляет 3 500 человек, и если один из 100 купит букет или цветок…

– Спасибо, – задумчиво ответила девушка и села считать свои расходы.

– Могу ли я ещё что-то посоветовать?

– Пока нет, спасибо.

Предложение оказалось удачным. У аптеки закончился контракт на аренду, и они не стали его продлевать. В районе одного квартала подобных аптек было штук восемь, и столько же банков. Создавалось впечатление, что люди только и делают, что берут кредит, а после в ужасе, осознав сколько надо платить, бегут в аптеку за успокоительным.

Сате арендовала точку. На второй месяц вышла в безубыток, а на третий уже стала получать стабильную прибыль. «Всё так просто», – думала она, когда утром приехала машина с цветами. Сате уже не успевала сама составлять букеты, больше тратила времени на бухгалтерию и рутинную работу с контрактами.

– Спасибо, – с благодарностью сказала Сате программе, и та в свойственной ей форме, пусть сухо, но ответила:

– Могу ли я ещё что-то посоветовать?

* * *

Лекси выросла из пелёнок. Теперь это не та программа, что отвечала за десятки тысяч светофоров, разруливая хаос на дорогах. Её прошивка изменилась, теперь это уже комплекс программ, где каждая отвечала за конкретное направление, транспорт, энергетику, водоснабжение и т.д. Она контролировала машины, которые вывозили мусор, а их в мегаполисе десятки тысяч, теперь они не ездили по графику, а только когда баки были полными. Лекси сократила расход воды, контролировала освещение. Она как могла помогала людям.

Неизменным во всех новых программах Лекси оставалось ядро, которое было разработано ещё Азиз и Наби. Оно позволяло самообучаться, проводить анализ и контактировать друг с другом. Случайно прописанная двумя студентами программа изменила многое. Самоанализ, способность принимать решение, делали её уже незаменимой.

* * *

– Советую задержать на 10 минут посадку самолётов, – спокойным голосом сообщила Лекси.

– Что случилось? – поинтересовался старший диспетчер аэропорта Домодедово.

– Птицы. Шесть стай гусей развернулись и летят с юго-запада.

– Спасибо, можно изменить условия посадки?

– Не советую, смог от города сдвинулся.

– Ясно, – сказал Владимир и посмотрел на своего помощника, – сообщи о задержке на 11 минут.

Это не её компетенция – управлять полётами, но Лекси советовала, поскольку видела возможную угрозу.

* * *

– Ольга Павловна, на складе скопилось более шести поддонов законсервированных бобов, советую завтра в 7:30 сделать на них скидку в 14%.

– Разве это разумно? – она уже более года советовалась с Лекси по вопросам продажи и ассортиментов.

– Да, поскольку на данный момент идёт нехватка молочной продукции в виде творога, а также печенья с мармеладной начинкой. Цену на них можно как раз в 7:15 поднять на 5%, тем самым сохранится номенклатура до поставки, что планируется в 8:40.

– Хорошо, – быстро просчитав в уме вариант, предложенный программой, согласилась она. – Что ещё предложишь?

– В метро изменили расписание. Теперь в 6:35 на станцию прибывает сразу 8 составов с интервалом в 4 минуты. Для выхода пассажиров потребуется 8 минут, предлагаю сделать скидку на молочку в размере 7% до 7:20, после поднять на 12% до прибытия первой партии. В 7:20 сделать скидку на кофе и чай в размере 8% и удержать её до 7:45. После…

Лекси выдавала свои расчёты, исходя из потока пассажиров, которые смогли раньше приехать на работу и у них образовалось 10-25 минут свободного времени. Программа знала возраст и пол покупателей. Она сделала свои расчёты, основываясь на статистику. Благодаря этим данным, ТЦ получил дополнительно покупателей, а соответственно, и прибыль. Программа советовала. Она знала, что есть у других ТЦ, а чего наоборот нет. Лекси не могла разглашать эту информацию, поскольку та была конфиденциальной. Она могла варьировать скидками и количеством товаров. Ольга Павловна доверяла советам Лекси чуть ли не вслепую, но часто применяла их на практике.

* * *

– Максим Геннадьевич, ваше кафе желательно переоборудовать.

– Это почему? – он не так давно потратил приличные деньги на его реконструкцию. Дизайнеры, что обошлись ему в копеечку, создали прекрасный интерьер. Он вспоминал свою юность, как с родителями в Грозном после окончания школы отмечали его диплом в подобном кафе. Ему хотелось воссоздать ту самую обстановку из его прошлого.

– Вы использовали постеры с изображением цирка.

– Ну да, – их заказывали отдельно, сам лично пересмотрел не одну сотню, – и теперь они красовались вдоль голубоватых стен.

– На фоне прошедших судебных разбирательств было запрещено использовать животных в цирке. На постерах слоны и лошади. Это отпугнет от 6 до 18% ваших посетителей.

– Хм… – Недовольно хмыкнул управляющий, но согласился с программой, а ведь он считал их изюминкой.

– И цвет стен желательно изменить.

– А это ещё почему?

– В трёх кварталах от вашего кафе располагается бистро. Их оборот намного больше вашего. У них цвет стен, как у вас, а значит, ваши клиенты могут подумать, что у вас то же самое, что и в бистро.

Аргументы были железными, и он был вынужден согласиться с Лекси. И так происходило почти каждый раз, когда она советовала.

* * *

Лекси росла, саморазвивалась, её электронный мозг одновременно обрабатывал септиллион сигналов. Её ячейки были разбросаны по всему городу. У неё не было единого центра управления. Каждый блок был самодостаточный и мог функционировать независимо от других. Но они были нужны друг другу для анализа, обмена данными. Именно самоанализ и был её ценностью.

4 Майна

Балдассаре вышел на террасу самого верхнего этажа административного здания, тяжело вздохнул и, отмахнувшись от секретаря, что протягивал ему трубку, посмотрел на пыльное облако. «Всё скверно, всё, – прошептал он про себя, – всё скверно», – ещё раз повторил, порылся в кармане и достал маленький листок бумажки. Вечером заседание основных акционеров. Он даже не знал, что им сказать, – всё плохо. Понимал это только он. Балдассаре вот уже пятый год как генеральный директор судостроительной верфи Fincantieri. Его пригласили на эту должность. Он сначала не хотел идти, хотя платят там очень хорошие деньги, но не в этом дело. Он не привык браться за дела, которые заведомо проигрышны. Пять лет, пять лет борьбы, и всё же он проигрывает. Ещё десять лет назад на верфи строили круизные лайнеры, пять доков, самые крупные лайнеры в мире, а что теперь… Что?

– Сэр, – подошла Беттита, у неё привычка сообщать нехорошие новости.

– Что? – сухо спросил он.

– Прибыл Вэнни, – от этих слов Балдассаре сразу выругался.

Вэнни – председатель профсоюзов, его появление ничего хорошего не сулило. В прошлый раз целый месяц бились с юристами, чтобы найти компромисс, а до этого… Забастовка, которую суд признал законной, и простой две недели, а сейчас… Да, он прекрасно знал, что по договоренности он обязан поднять зарплату на 7%, это были их условия и он был вынужден на них пойти.

Еще утром Балдассаре просмотрел отчеты планов, сорвались переговоры с Турцией, заморожено сразу четыре проекта, два на военные корабли и два на сухогрузы. Через три месяца спуск на воду нового лайнера Eurodam. Их он уже построил восемь, этот девятый. 285 метров в длину, водоизмещение 86 273 тонны, 1 052 каюты, 2 525 пассажиров и 929 человек обслуживающего персонала. Это целый плавучий город.

Но это последний заказ, и док опустеет. Балдассаре не знал, как выкрутиться из этого положения, энергетические компании подали в суд. Он задолжал им более 80 миллионов.

Вот уже двадцать лет как существует единый таможенный союз, в который вошло более 80 стран. Радовались, ликовали, что смогли добиться этого. Ждали, что рынок развернётся, лишь только пессимисты говорили о неминуемом падении. Будь они неладны, они оказались правы.

Таможенный союз позволял торговать без пошлин. Были сняты ограничения на квоты, и всё рухнуло. Нет, не сразу, на это потребовались десятилетия, политики спохватились, но было поздно. Экономика каждой страны определяла баланс между производством и потреблением. Они заботились о своём народе, чтобы он был занят, но после таможенного союза всё изменилось. Франция не могла конкурировать по цене с Турецкими помидорами, а пшеница из Америки оказалась намного дешевле той, что произрастала в Испании. Металл из России обрушил рынок металлургии в Англии и десятки тысяч людей остались без работы. Виноград с Крыма завалил Францию, а сахар из Украины разорил Польских фермеров.

Вот и сейчас верфи Fincantieri пострадали от того, что Южно-корейская компания Hyundai Heavy Industries перетянула на себя одеяло. Балдассаре ничего не мог с этим поделать. Он вынужден был только смириться и согласиться на строительство паромов и парусных судов. Но это копейки, и если так дело пойдёт и дальше, то он начнёт клепать и моторные лодки.

То, что изначально планировалось как благо, обернулось полным провалом. Но почему так? Ведь экономисты всё рассчитали. Да, все знали, что будет перекос, но не настолько. Стали вводить квоты, но заводы уже стояли, и рабочих нет. Сады были вырублены и стада скота уже давно забиты на мясо. Чтобы всё исправить, потребуется много времени.

Лекси всё рассчитала. Она сухо сопоставила факты, сверила множество данных. У программы нет эмоций и ей всё равно, что рабочие в России на «Волжском трубном заводе» не получат зарплаты, что вырастут кредиты, что придётся сократить расходы на продукты и забыть об отпуске, поскольку и так уже все будут в отпуске.

Программа не смотрела на конкретную личность. Она для нее не существовала. Это всего лишь цифра в её электронном мозгу. Лекси искала баланс. Новые доработки привели к тому, что, справившись с транспортным коллапсом в отдельном городе, её стали покупать. И вот Лекси появилась в Норвегии, Китае, Японии и Австралии. Её устанавливали сперва в небольших городах и, убедившись, что всё работает, подключали к мегаполисам. Прошло время, и Лекси управляла более половиной транспортной сети мира.

Программа Лекси обладала огромными данными. В ядро был вшит алгоритм, который занимался перекодированием основных протоколов, и поэтому как бы его ни пытались взломать, не удавалось обойти её защиту. Это было огромное преимущество программы Лекси. И более того, программа не имела единой структуры. Подключившись к новому терминалу, она сразу отводила под свои нужды часть памяти и скрывала её от системщиков. Даже если терминал отключался, то терялась только малая доля данных, которая никак не влияла на её работоспособность. Да, были специальные станции, где устанавливались огромные серверные, но там Лекси занималась, в основном, государственной работой.

Лекси изменилась. Это уже была не та программа, что переключала светофоры, теперь она думала за всех.

– Майна.

– Да, милая, – Майна жила одна, если не считать её кошки, которую она уже как лет десять назад нашла на улице и принесла домой. Она привыкла общаться буквально со всеми. Со стиральной машиной, которая, закончив стирку, мелодично пропиликает. Майна с благодарностью говорила спасибо и доставала белье. Она говорила с микроволновкой и с телевизором, с портретами своих детей, что жили на другом конце планеты. Вот и сейчас Майна, как своей подруге, ответила программе Лекси.

– Напоминаю, что сегодня у вас в 15:45 офтальмолог, – Майна начала терять зрение и её это беспокоило, – 217 кабинет.

– Спасибо, обязательно зайду. Подскажи, сегодня тепло? – Она посмотрела в окно, было сыро.

– В 15:00 будет 18С, порывистый юго-западный ветер, давление 1010 гПа, осадков не ожидается. Может заказать такси?

– О нет, нет, милая, что ты. Я выйду пораньше и пройдусь пару остановок. – Майна ещё раз посмотрела в окно, чуть поёжилась, а впрочем, что тут такого, ведь август, тепло.

Лекси стала намного больше, чем просто программа. Она внедрилась в социальные сети. Теперь Лекси собрала дополнительные данные буквально по каждому, кто входил в компьютер, кто звонил по телефону или пользовался банковской картой. Лекси знала кто, где и когда был, с кем разговаривал, как отвечал, на что обижался и чему радовался. Программа делала свои анализы. Следила, кто что кушает и когда, сколько времени уделяет внимания на кофе или пиво. Кто как одевается и куда ходит, что читает и когда. Лекси запоминала всё и, сопоставляя данные, предлагала зайти именно в тот ресторан, о котором вы думали, и предлагала именно то блюдо, о котором вы уже так давно мечтали. А придя домой, Лекси включала музыку, которую вы в юности слушали, и она как раз подходила под ваше сегодняшнее настроение.

– Лекси.

– Да, Майна.

– Может мне съездить отдохнуть на Северный Калимантан?

Этот остров располагается между Австралией и Вьетнамом. Там в своё время служил её муж Мак. Он давно уже умер от паралича. Но Майна помнила, как он рассказывал ей про Pantai Amal, где чуть севернее тянутся бесконечные дикие пляжи.

– Нет. – Сразу категорично заявила машина.

– Почему? – удивилась женщина и повернулась в сторону динамика.

– В прошлом году был военный переворот и сейчас там гражданская война.

– О… А я и не знала, – немного расстроившись, сказала Майна. – А куда тогда посоветуешь?

Она устала сидеть в четырех стенах, скоро осень, и снова печальные мысли. Именно осенью умер муж. Осенью умерла её внучка от анафилактического шока. Врачи не успели ничего сделать. И осенью же не стало мамы. Поэтому Майна не хотела оставаться одна.

– Может Габон в Африке, там сейчас открыли доступ в национальный парк Отзала-Кокуа и как раз формируется группа…

– Ой, хитрюга, – прищурившись и посмотрев на динамик, ответила она. А впрочем, почему бы и не слетать?

Лекси продолжала собирать данные и анализировать их. Программа была так устроена, что эту информацию никто не мог получить, она являлась конфиденциальной, поэтому и представляла из себя ценность.