Читать книгу «Проект Амброзия» онлайн полностью📖 — Владимира Леонидовича Шорохова — MyBook.

2 Пятно

Действие не всегда приносит счастье, но счастья без действия не бывает.

– Я лечу, лечу, – кричал мальчик в мятых шортиках, разведя руки в стороны и делая резкие повороты, будто он и есть самолет, – иду на разворот. Приготовиться, осталось немного, ну же, ну же, не спать… Тра-та-та, так его, достал, – он весело кружился на месте, то опускаясь к земле, то подпрыгивая вверх, будто и правда хотел улететь. – А… Нас окружили, бей, бей. Что? Патроны кончились? Как?! Не пропустить, иду на таран… – Закричал мальчик и направил свой воображаемый истребитель на вражеский бомбардировщик.

Бах!… Удар был не сильным, он даже не понял, что произошло. Как некстати. И все же его протаранил, но в лоб ударился не самолет, а самый что ни на есть откуда-то взявшийся металлический стол. Мальчик не испытал боли, разве герои испытывают ее, был ранен и падал на землю. В глазах что-то мелькало, то вспыхивало, то гасло, будто чья-то невидимая рука баловалась выключателем, солнце то загоралось, то тут же гасло. «Ой, что будет?!» вдруг пришла мысль, ладонь прижималась к ране, из которой хлестала кровь. «Ой, что будет?» опять подумал мальчик и сел на землю. Выключатель окончательно сломался, и мир погрузился во тьму. «Мама будет ругаться», еще раз подумал и представил свое испачканное кровью лицо.

Прошло более тридцати лет, выключатель больше не работал, он так и остался во тьме. Ужасно обидно, что такая простая травма привела к слепоте. Врачи уверяли, что все нормально, глаза и нервы не пострадали, но… вот именно, что «но», зрение пропало. Алексей привык жить во тьме, хотя почему? Нет, он прекрасно помнил цвет неба – оно ярко голубое, цвет деревьев и грязи, по которой бродил в своих розовых сапожках. Прекрасно помнил цвета. Вот и сейчас, подставив руку под солнце, грелся. Алексей знал, что на улице светло, уже весна, зелень и этот чуть голубоватый воздух.

У человека пять органов чувств: зрение – оно позволяет видеть цвет и формы, слух – речь, пение и музыка, обоняние – это незабываемые запахи, осязание – то, что мы чувствуем через кожу, а также вкус. Но ученые определяют еще два органа чувств: это вестибулярный аппарат и орган равновесия. Все это эволюция создала в человеке и благодаря им он не просто существует, он творит, он разумный.

Алексей жил во тьме, но это ему не мешало. Сперва он принял как игру. Вы ведь играли в жмурки? Вот и он тоже так играл. Руки тянулись к предметам, они стали иными, форма преобразилась, зрение уже не мешало, чувствовал шероховатость кружки, ее температуру, знал, что она из алюминия. Так мог часами все щупать, а отец молча за ним наблюдал, боялся, что сын споткнется или что-то уронит. Зря переживал, Алексей быстро привык жить в новом, чуждом для большинства, мире тьмы.

Молодой человек шёл по улице, в руке на всякий случай держал палочку, но она ему была не нужна, дорогу знал отлично. Так получилось, что еще с детства они с отцом мысленно рисовали комнату, что и где располагается, будто карта сокровищ, шаг влево и пять вперед, руку влево и поворот. Он просто путешествовал по своей карте. Это легко, ты не заблудишься и всегда знаешь, что где лежит, где ступенька, а где поворот. Слух заменил зрение, слышал шумы, как они отражаются. Мягкий шелест – значит, кончился асфальт, а вот глухой удар, до двери 18 метров и это подъезд, а вот подул ветер, шел снизу, впереди стоит машина. Он не крутил головой, как это делает сова, стараясь уловить каждый шелест, просто знал куда ему идти и все.

Завтра операция. Алексею предложили участвовать в эксперименте. Это новая технология, которая позволит вернуться из тьмы. Раньше на сетчатку глаза устанавливали чип, который создавал цифровой образ изображения за счет трансформации сигнала, формируемого специальными очками с камерой. Передача данных проходила через преобразователь. Цифровой образ с камеры передавался с помощью сохраненного зрительного нерва в кору головного мозга. Самое важное, что мозг распознает эти сигналы. В сетчатку вживлялось всего 60 электродов – мало, изображение было черно-белым и очень мутным, но давало возможность определять предметы, их форму, размер. Но были и побочные эффекты. Электроды быстро обрастали тканями и переставали взаимодействовать с мозгом. Но наука не стояла на месте, были разработаны новые методы вживления чипов.

Алексей по голосу и дыханию собеседника мог нарисовать его портрет. Его доктор, офтальмолог, был молодым и худым мужчиной, гладко выбритым, ростом примерно метр семьдесят, размер обуви сорок два, глаза синие. Почему так? Он и сам не мог сказать, но думал, что синие, а еще рыжие волосы. Была ли это его фантазия или жизненный опыт, но редко ошибался. Поэтому к нему часто приходили за консультацией из правоохранительных органов, чтобы Алексей составил портрет по голосу.

– Есть вопросы? – после почти часовой вводной лекции спросил Евгений, доктор который будет его оперировать.

– Да нет, вроде все понятно, – спокойно ответил Алексей, давно уже был готов и с нетерпением чего-то ждал.

Помнил с детства, как с отцом ходили на ипподром смотреть на скачки, а еще помнил, как ездил на поезде к бабушке. Сидел и смотрел, как мелькали в окне дома, леса и поля, особенно нравилось смотреть, как проплывали речки и поезд в это время гудел, учух-учух…

Операция прошла. В голове что-то стучало и в глазу покалывало. Евгений сказал, что это ненадолго, скоро пройдет. И вот настал момент истинны. Сердце сжалось. Чего он ждал? Что увидит мир детства, полный красок?… Нет. Алексей реалист и прекрасно понимал, чего ждать, просто пятен…

– Я выключил свет, – сказал док, – чип прижился, все сигналы проходят замечательно.

Алексею сняли с глаза повязку, операция была только на один глаз. Он моргнул, повернул голову в сторону, но ничего не увидел, в душе стало больно, испугался, что не получилось.

– Включаю слабый свет, – почему-то тихо сказал Евгений и вдруг…

Алексей заморгал и странно улыбнулся.

– Ну? – видя реакцию, спросил док.

– Это… это… – Алексей даже не знал, как описать, так долго был во тьме, что его мозг вдруг взорвался. Рука закрыла глаз.

– Видишь? – по-детски поинтересовался Евгений.

– Да, – тихо ответил Алексей. Не убрал руки, а постарался вспомнить, что еще мгновение назад видел.

На что это похоже? Просто пятно… Светлое пятно и не более, но оно не черное, не тьма. Опять заулыбался, вспомнил, как смотрел на солнце, а после долго моргал и ничего кроме этого солнечного пятна не видел.

– Вижу, – стараясь скрыть радость, сказал Алексей, убрал руку и посмотрел. – Вижу, – еще раз повторил.

– Не болит, есть дискомфорт?

– Нет, все замечательно, – не знал, что еще ответить, просто пялился на пятно, которое каким-то странным образом трансформировалось.

– Что видишь? – и положил на стол картинку с черным кругом.

– Шарик, – тут же ответил Алексей.

Все, кто находился в комнате, сразу заулыбались, он увидел не просто пятно, а сразу узнал форму.

– А это? – док убрал картинку и положил другую с изображением толстой линии.

– Палка.

– А это? – на новом листе был изображен круг.

– Бублик, – Алексей вспоминал детские предметы, которые еще помнил. – Кубик, – взглянув на новое изображение, сразу ответил, – матрешка, машинка, ложка…

Ему хотелось смотреть еще и еще, но док остановил, опять закрыли глаз, и все погрузилось во тьму… Но это уже был не мрак. Он сидел и по-дурацки улыбался, в голове крутились те образы, что успел запечатлеть. Новый взгляд, на новый мир. Как это здорово. Видит, пусть не четко, но видит. Голова от перенапряжения заболела, но это не важно, главное, что видит.

Сколько в мире слепых? Кто-то от рождения, кто-то как Алексей ослеп от травмы или болезни, а кто-то от старости, но то же от болезни. В мире почти 0,5% слепых, это десятки миллионов, и они живут во тьме, но многие из них еще и глухие. Параллельный мир. Все видят людей с палочками, но как-то не придают большого значения, мол, это не я, я не такой.

Сперва по минуте, а после все дольше и дольше, Алексей смотрел на мир, который был скрыт для него. Он открывал новые тайны, видел очертания людей, даже мог увидеть их лица. Да, все было расплывчатым, это тоже самое, если вам в очки вместо стекол вставить полиэтиленовый пакет. Все мутно, расплывается, но он видел.

Ходил по дому, наклонялся к предмету, чтобы лучше рассмотреть, а после трогал и не узнавал своей кружки. Иногда спотыкался, зрение подводило, тогда закрывал глаза, и мир возвращался, начинал чувствовать себя уверенно.

Человеку неспроста даны органы чувств, это процесс сложной эволюции, но он получил не все, что есть в природе. Есть животные, которые обладают способностями локации, видеть в инфракрасном или ультрафиолетовом излучении, видеть разными глазами. Благодаря своим органам чувств человек познает мир, стал разумным, изобретательным, творческим. Но даже при отсутствии одного или нескольких органов чувств человек не утрачивает способности к мышлению, самопознанию.

Алексей влюбился. Он не знал этого чувства и как ребенок заглядывал Маргарите в глаза, а та пододвигалась поближе, чтобы мог лучше ее рассмотреть. Мир красок, калейдоскоп. Как в детстве наклонял голову, будто это что-то изменит. Чувства, они такие теплые, такие нежные как солнце, что согревает ладони. Он влюбился, и мир для него расцвел.

3 Пчелы

Все с детства знают, что то-то и то-то невозможно. Но всегда найдется невежда, который этого не знает. Он-то и сделает открытие.

Альберт Эйнштейн

Давно уже просыпался со странным чувством, вроде и дома и в то же время нет. Та же кровать, мягкий матрац, одеяло и этот свежий воздух от кондиционера, что освежал спальню. И все же что-то было не так. Нет запахов… Точно, нет тех запахов, что ощущал во сне, нет аромата, этого, ну как его?… Сел и напряжённо задумался. Столь знакомый запах и в то же время нет, никак не мог его вспомнить. Запах… Его глаза расширились и, тяжело вздохнув, повернулся к мирно спящей жене. Сколько уже ей лет, шестьдесят или больше, даже и не помнит. Запах. Он вспомнил. Да, это запах поля, запах цветов и леса. Но почему он ему снится? Почему?

Стараясь не упасть, старик встал и подошел к окну, чтобы взглянуть на бесконечный город, что тянулся от одного края горизонта до другого. Города превратились в мини-государства, можно прожить всю жизнь, но так и не побывать за его пределами. Запах. Этот странный забытый запах. Однажды он был в лесу. Еще в молодости ехал в автобусе и вдруг дорогу перегородили, взрыв трубопровода повредил мост и теперь все ждали его восстановления. Да, можно было вернуться обратно или сделать крюк почти в триста километров, но он остался переночевать в автобусе. А утром ушел в лес.

Странно идти по мягкой траве, нет мусорок и дорожек, нет фонарей, нет киосков. И странно, но тихо. Прислушался, где-то гудели машины, но это было не здесь, тут иные звуки и запахи. Даже ночью пахло цветами, этот дурманящий, сладкий запах.

Старик откашлялся, постарался вспомнить сон, о чем он, но кроме запаха ничего. Да еще… Напрягся и вдруг вспомнил пчел. Даже не знал, как они выглядят, но знал, что это точно пчелы, гудят и снуют с цветка на цветок. Пчелы… Почему? Почему ему снятся эти сны?

Вот уже как три месяца мог нормально ходить и самостоятельно взять кружку и выпить воды. Какое это облегчение, когда тело не трясется, руки тебя слушаются, а ноги могут самостоятельно двигаться. Болезнь пришла незаметно, она медленно пожирала его, год за годом становилось все хуже и хуже, и в один момент все… Он стал инвалидом, овощем, за которым надо ухаживать как за маленьким ребенком.

Паркинсон – это приговор для многих, но не для него. Его финансовое состояние давало возможность от нее избавиться, просто упустил, заработался. И все же доктора сделали невозможное, так ему, по крайней мере, казалось, они его спасли.

Всем организмом руководит мозг. Действие же самого головного мозга зависит от тонкостей нейромедиаторных взаимоотношений. Нейромедиатор дофамин является одним из основных регуляторов взаимодействия внутримозговых структур. Его недостаток или избыток ведут к формированию стойких синдромов, которые приводят к болезням. Абсолютный или относительный дефицит дофамина в подкорковых ядрах головного мозга становится стартовым пуском для развития клинических симптомов болезни Паркинсона.

Он это помнил наизусть, поэтому согласился на операцию с вживлением чипа, это был единственный вариант, который давал гарантию вернуться к нормальной жизни. Технология не нова, но теперь вместо нейростимуляции использовали новые чипы. Это опытные образцы, их производили поштучно, дорого, не все еще отработано, но практика говорила о положительном результате, и теперь он в этом сам убедился.

Запах, почему запах поля? Может вспомнил ту единственную остановку в лесу? Нет, нет, там не было пчел, их даже не видел. Но во сне были пчелы, и много… Опять задумался и посмотрел на мерцающий город. Пчелы… Пасека. Точно, пасека, именно пасека. Но он этого слова раньше не знал. Быстро подошел к рабочему столу.

– Алиса, что такое пасека?

Алиса – это поисковая научная программа, которая могла ответить почти на все ваши вопросы.

– Пасека – специально оборудованное место, где содержатся медоносные пчелы. Пасеки бывают стационарными и кочевыми… – мягкий женский голос звучал из динамиков. – В богатой лесами Руси добыча меда первоначально осуществлялась бортниками, от слова «борть» – дупло дерева…

– Стоп, где сейчас есть пасеки?

– На данный момент пасеки присутствуют везде, даже в городах.

– В городах? – старик был удивлен, узнав об этом.

– Да, потребность пчел в городе не меньше чем за городом, в городе цветет множество растений, которым необходимо опыление. Городские пасеки размещаются на крышах нежилых зданий…

Старик уже не слушал мелодичный голос машины. Пасека, пасека, повторял он, почему пасека и при чем тут запах? Вытянул руку и взглянул на нее, она не тряслась. Даже не верится, что еще несколько месяцев назад все было иначе. Еще рано, решил и вернулся обратно в кровать.

Новые чипы разрабатывались в помощь больным для того, чтобы они могли взять на себя функции сломанного мозга. Операции были дорогими, и чтобы хоть частично перекрыть затраты, их страховали, а после смерти пациента чип изымался, проходил диагностику, и далее был готов к пересадке новому больному. Кусок самого совершенного пластика, смесь нанотехнологий и электроники, это был новый шаг в медицине.

– Привет, Максим, я не отвлекаю? – изображение в Skype несколько раз дернулось.

– Да нет, все нормально, я уже проснулся.

– Извини, забыл, что у тебя еще утро, ты видел мое письмо?

– Да, но ты в этом уверен? – наклонился и стал рассматривать данные с распечатки.

– Я их проверял несколько раз, меня смущают несколько случаев. Помнишь, у тебя был пациент, которому снились пчелы?

– Да, странный случай, я тогда подумал, что он немного того… свихнулся.

– Нет, нет, я провел анализ по всем операциям за последние три года. У нас шесть пациентов живут в Канаде, у них все хорошо, три в США и пятнадцать в Мексике, еще во Франции и Германии, всего двести пятьдесят, но… – тут сделал остановку. – Но… – он опять остановился, как бы стараясь собраться с мыслями, – но я выявил три случая подобных твоему. В России одна женщина, ей 78 лет, вздумала прыгать с парашютом, а она, как утверждала, боялась самолетов. Другой случай. Мужчина, ему 63 года, начал заниматься моржеванием, но живет в Саудовской Аравии, как-то не вписывается. И третий случай…

– Это я все понял, – прервал голос на экране компа, – после вживления чипа у них появились настойчивые видения, которые привели к потребности изменить жизнь.

– Да. Но даже не это главное, посмотри по чипам, мы использовали марку SSYU_12896, это стандартный чип при болезни Паркинсона, а в этих трех случая и твоем мы использовали чип SSYP_56253v.

– Стоп! – чуть ли не крикнул собеседник. – Тихо, тихо, если узнают страховщики, они нас сожрут.

– Я не о том. Проверил свои чипы. Женщине, что вздумала прыгать с парашютом, переставили уже использованный раннее чип. И… – на секунду замялся, посмотрел по сторонам, как будто его подслушивали, чуть нагнулся вперед и продолжил. – У кого изъяли чип, как раз и прыгал с парашютом, он был мастером спорта.

– Э…

– А тот, что вздумал плавать в ледяной воде, ему пересадили чип из России, там пациент был ранее моряком.

– Э… – нечленораздельно протянул собеседник.

– Третий, то же самое, часть информации передалось от предыдущего владельца. Я проверил и твоего пациента с пчелами. То же самое, он раньше стоял у пасечника. Ты это понимаешь?

– Э… Стоп, стоп, я уже с этими чипами работаю давно, и больше не было отклонений, все в норме.

– Да, но ты ставил новые чипы, а не старые. В новых ничего нет, они стерильны, а вот те, что уже были использованы, те, что уже стояли у других больных, они каким-то странным образом записали их память или, вернее, даже не память, а что-то сродни эмоциям.

– Не говори чушь, это невозможно, какой-то бред, нет, нет… Нас затаскают по судам, надо прекратить использовать, не надо страховать… Вот черт… Только никому не говори это. Ты понимаешь, чем это грозит?