4. Где я?

Как только Ян отпустил, Алла совершила скачок: ушла из времени, где застряла и чуть было не погибла. Шея болела точно так же, как ноги и руки. Всё тело ныло от побоев, а волосы, которые так и не отмылись, неприятно пахли.

– Я жива! – радостно крикнула она видя, что к ней уже мчится медицинский робот.

Упала на пол, улыбнулась и, потеряв последние силы, закрыла глаза. Такого радостного возвращения на корабль я испытывала разве что только после завершения войны с ицоупами. Это была кровавая бойня на чужой планете, которую сами же объявили заповедной, но ицоуп нарушили соглашения. Мир Аллы был идеален, так она всегда считала, радовалась, когда возвращалась из очередной экспедиции. Там много нового, было открыто множество планет, начиная с тех, где бурлила жизнь от бактерий, плавающих в первичном бульоне, до развитой, где присутствовал разум. И только две планеты были пригодны для жизни дремонд. Первые экспедиции в черный и мёртвый космос были научными, но прошло время и появилась цель. Дремонд искали братьев, если так можно сказать, по разуму. Но всё было не то: первичные расчёты были не точными, жизнь встречалась достаточно часто, но разума не было. И только один раз им повезло: общения не получилось, их приняли враждебно. Слустэн, так их назвали, чего-то опасались, был уничтожен корабль-разведчик, а после и экспедиционный корпус. Но дремонд не стали мстить, а отправились дальше. Наверно есть удача, фортуна, так ещё говорят, в итоге они нашли обитаемую планету Фага и не просто с жизнью, а пригодную для дремонд. Все без исключения ликовали. Началась колонизация, которая привела к хаосу, а впоследствии к уничтожению целого мира.

Алла родилась в расе фрилонцев. Это те, кто обладал двумя дополнительными измерениями. Четвертое – время, пятое – пространство. Они относились к этому естественно, ведь это было их природное состояние, и не было никакого эффекта бабочки или сдвига в истории. Но на планете Фага всё пошло не так, тому было много причин, начиная от учёных, которым захотелось заглянуть в прошлое и подправить процесс развития жизни. До радикалов, которые хотели управлять целой планетой. Их прозвали ицоуп.

Осознание, что они натворили, пришло поздно, процесс естественного развития жизни на планете был сдвинут. Всё разрушалось на глазах, незаметно потемнели воды от водорослей, которых раньше не было, потом погиб урожай, животные, почва стала непригодной, а после отравили воздух. Именно тогда Алла вошла в корпус боувер, цель которого состояла в выслеживании и уничтожении всех, кто был связан с ицоуп. Это была трудная и смертельная задача, но она свято верила в свою миссию. Им удалось изолировать уже умирающую планету Фага от их мира, там же остались и последние представители ицоуп.

Пока шла война на чужой планете, учёные продолжали изучать космос, посылая к звёздам сотни и тысячи кораблей. И снова фортуна им улыбнулась. На красивой планете, прошедшей все стадии развития, можно было дышать.

Многие посчитали её своей прародительницей: она имела такой же размер, массу, звезды, воздух и животный мир. Единогласно было принято решение объявить Землю заповедной зоной без права вмешательства. Но за временем тяжело уследить, это не одна плоскость. Их сотни тысяч, миллионы, миллиарды.

* * *

– Она ушла? – расстроенно сказала Лада и, подойдя к скамейке, где ещё мгновение назад сидела женщина, потрогала её.

– Нам тоже надо уходить, – прохрипел мужчина и стал подниматься.

– Что ты делаешь? Твои швы.

– Опасно оставаться, уходим, он уже рядом.

– Кто? – испуганно спросила девочка и посмотрела в чёрное окошко.

– Уходите, – сказал мужчина старику и мальчику, что, перестав креститься, всё ещё продолжал смотреть на пустую скамью.

– Фока, дурень, вставай, возьми икону и за мной.

– Я?.. – он был растерян, неуверенно подошёл к образу, что висел в углу комнаты и, прикоснувшись к иконе, ещё раз взглянул на скамью.

– Не стой, остолоп, тебе это умом не понять, шустро следуй за мной, – через секунду за ними захлопнулась дверь.

– И что теперь? – спросила Лада, помогая подняться мужчине. – Ты плох, надо ещё полежать, и тогда я заберу тебя.

– Нет, чувствую его, он рядом, уходим.

Они вышли из дома. Девочка прикрыла дверь, догнала мужчину, он остановился, посмотрел в темноту и резко присел, словно потерял сознание.

– Ты что? – испуганно спросила девочка.

– Тихо.

Лада прижалась к земле и, стараясь не шевелить кусты, за которыми они спрятались, посмотрела во двор, где промелькнула тень. Кто-то вошёл в дом: было слышно, как скрипнула половица. Лада не видела, но представила, вот он посмотрел на горящую свечку, дотронулся до стола, который ещё хранил тепло лежащего на нём тела. Подошёл к скамейке и взял металлический ошейник, который Фока снял с женщины. А потом увидел болторез, что так и не забрал юноша.

– Он перепуган чем-то, – прошептала Лада, в ответ почувствовала, как рука мужчины коснулась её плеча. – Уходит, и нам тоже надо.

В ночи звуки становятся громкими, казалось, что чужак прошёл совсем рядом и даже заметил их. Но тут что-то щёлкнуло, девочка вздрогнула и в то же мгновение раздался грохот. Дом старика, как карточное строение, разлетелся во все стороны. Лада закричала, упала на мужчину и уже в следующее мгновение увидела яркий свет. Она ещё кричала от испуга, но понимала, что оказалась с ним в другом времени. К ней подбежали, оттащили от окровавленного тела, а она всё еще захлебываясь от страха, старалась понять, как так получилось.

Приехала скорая. Мужчину положили на носилки. Лада окончательно пришла в себя, и пока все были заняты раненым, скрылась в толпе зевак. Стараясь не выделяться, быстрым шагом дошла до дома, сняла испачканную одежду, бросила её в стиральную машину и, переодевшись, побежала к Борьке, чтобы дать ему новый список.

– Кто это, интересно, был? И почему сказал, что он близко? Знал или догадывался, а может почуял? – Лада не спеша вышла из подъезда, и даже не заметила, как за ней последовал мужчина, что расспрашивал её про алмаз. – И почему он появился, как только Алла ушла? Что за безобразие? Дом разрушил, жалко Гордея, он так много сделал для меня. Нужно вернуться, может смогу ему чем-то помочь?

Девочка прошла парк, Евгений ожидал, что она опять исчезнет, но яркое платье, как светлячок, маячило среди деревьев. Лада подошла к дому и, войдя в подъезд, скрылась.

– Борька, открывай, знаю, что ты дома, – щёлкнул замок, и в дверях появилась Анжела, его сестра и её подружка. – Привет, что так долго не открывала, ещё немного и я ушла бы. Брат дома?

– Проходи, он вчера уехал на дачу. Тут такое дело, ты во что его втянула?

– Я?

– Он говорил, что приходили из полиции и спрашивали про твои камни. Ты бы видела его глаза, испугался, вот трус, а я-то думала, он крутой.

– Крутой, помнишь Галкину, нос ей разбил, а после Жукова отпинал, сама была виновата. Он у тебя отличный парень, жаль, у меня нет брата, я бы его научила как надо драться. А когда он вернётся? Нужен очень.

– Вечером, ты только ему камни не давай, он боится.

– А если я дам ему вот это? – и Лада достала из кармана монетку.

– Ты откуда их берёшь? Золотая? – Анжела взяла монетку и, как пират, попробовала на зуб.

– Наверно. Там, понимаешь, такое дело, Гордею дом сломали, а Фока остался без кузницы, надо помочь. Если отдам, его заподозрят в воровстве, у них серебряные в ходу или медяшки.

– Фока?

– Ну да, он умный, умеет делать операции, вот думаю, может, ему книжонку подкинуть, ну, чтобы подучился. Как считаешь?

– Не надо, – решительно сказала Анжела. – Какой век?

Лада всё рассказала своей подруге, та конечно же не поверила, ну мало ли что там в голове можно напридумывать. Вот и игралась словами, вернее, делала вид, что верит, и всё же эти монеты и драгоценные камни, которые приносила подружка, заставляли её верить в небылицы.

– Не знаю, я так думаю, это начало шестнадцатого века.

– Поступим по-другому. Сейчас сфотографируем монету, разместим её на сайте нумизматов, так называются люди, которые коллекционирует монеты. Узнаем цену, может нам повезёт и обменяем её на твои серебряшки. Если что – Борьку попрошу.

Осокин Евгений записал время, когда Лада вошла в подъезд, ему вовсе не хотелось разбираться в детской игре и откуда она таскает камни, но работа есть работа, надо что-то в рапорте написать. Ещё утром звонили и просили зайти в больницу разобраться с одним раненым: ему кто-то распотрошил все лёгкие.

– Я так думаю, это было пулевое ранение, вот, видите, – врач в халате показал рентгеновский снимок. – Почти получилось, но пулю вынули.

– Почему решили, что пуля, а не ножик? – поинтересовался Евгений и повнимательней посмотрел на снимок.

– А вот, тут, на коже, просматривается чёткий след.

– Это что за Франкенштейн? – ужаснувшись увиденному, спросил он у дока.

– Словно ребенок зашивал, криво, косо, но ведь зашил и ещё вынул пулю. Нам пришлось вскрыть рану и прочистить её. Вот, это кусочки ткани, они были в лёгком. Рана оставлена после разреза и зашита хирургической ниткой. Они знали, что делали.

– Где он?

– В реанимации, чувствует себя хорошо, его антибиотиками напичкали, так что кто-то спас ему жизнь.

– Ага, а после его выбросили на улицу. Ладно, я к нему. Не покажете, где его палата.

Ян открыл глаза. Его поразил яркий свет. Последнее, что он помнил, это ночь, холодный туман, а потом адскую боль и всё. «Это где я? – спросил себя и повернул голову. В груди не было того жжения, которое напоминало включённый утюг. Было тепло и приятно, вот только мысли ещё путались. – Я тут, а это где, тут? Так, по порядку, был в хижине и меня ранили, в меня стреляла она, – вспомнил захват инквизитора, а после женщину. – Она выстрелила и я умер. Нет, живой, но почему я оказался в хижине и кто эта девочка. Она точно не из того мира, футболка и ещё, – вспомнил женщину, что стреляла в него, только в этот раз она была грязная и с металлическим ошейником. – У него был наш инструмент, откуда? Она сказала, чтобы я отпустил. Куда она исчезла?» – Ян пытался разобраться, понимал, что у него мало времени, ведь скоро придут и начнут задавать ему вопросы.