2. Есть хоть какая—то зацепка?

Земля – станция слежения за Лунным поселением «Сокол».

Оксана вот уже почти полчаса пыталась связаться с дежурным оператором, который работал на временном модуле «Верба». Это передвижной дом, где можно несколько дней жить: он предназначался для дальней разведки, но сейчас вот уже как час не подавал сигнала. Она перепробовала все, но электроника на Луне молчала. Таких операторов, как она, в зале было с десяток. Оксана уже хотела набрать номер старшего по смене, но увидела, что на консоли телефона все кнопки горят красным цветом.

– Что—то случилось? – снимая наушники, спросила Олега, сидевшего справа от нее. Его глаза были округлены ни то от удивления, ни то от ужаса. – У меня молчит станция, связи нет, а у тебя?

– Нет, – коротко ответил он и его пальцы быстро застучали по клавиатуре.

– Твоя база тоже молчит?

– И у вас пропал сигнал? – спросил Галкин из другого конца зала.

Оксана еще раз попробовала дозвониться до старшего по смене, но все линии были заблокированы. Не стала оттягивать время, поднялась и быстрым шагом направилась в другой зал, где находился штаб управления лунным поселением «Сокол». Стоило выйти в коридор, как чуть было не столкнулась с мужчиной, что так же, как и она, спешил в штаб.

– Что—то произошло? – неуверенно спросила.

В ответ он сквозь зубы что—то пропищал и скрылся за дверью. Оксана имела допуск и, приложив электронный ключ, вошла в штаб – все, кто был в зале, смотрели на большой экран. Камера плавно поворачивалась. Это был лунный отсек для питания. Здесь всегда много народу, но сейчас не было никого. Камера опустилась. Тут же за спиной у Оксаны кто—то охнул.

– Что это?

– Не знаем, – тихо, чтобы не потревожить тишину, ответил Бобров.

На экране замелькали кадры с других камер и везде было одно и тоже – все поселенцы Луны лежали на полу.

– Утечка воздуха? Вспышка? – сделал предположение Абакумов.

– Нет, – тут же ему доложил оператор, что не подымая головы проверял показатели воздуха.

– Все в норме, давление не упало и нет загрязнений.

– Вспышка не обнаружена и предупреждений не поступало, – сообщил другой оператор.

Лунные строения – это не космическая станция, которая находится под защитой магнитного поля Земли. У нее мощная броня как от радиации, так и от тех самых солнечных вспышек.

– Тогда что же произошло? Отравленная вода?

Похоже Абакумов не знал с чем столкнулся, в прочем это не знал никто. Ладно если бы это был единичный случай смерти, но сейчас показатели станции работали исправно, сбоев не было, и все люди были мертвы.

– У меня станция Верба не отвечает, – тихо произнесла Оксана.

– А у меня станция Плутон.

– Разведка Карась затерялась.

Все без исключения понимали, что произошла трагедия и она коснулась не только тех, кто был в основном модуле «Сокол», но и тех, кто находился за ее пределами.

– Живой! – кто—то радостно крикнул и камера соскользнула в сторону, затем в миг развернулась обратно.

– Включите громкую связь, пусть слышит нас.

– В этом отсеке ее нет, но он услышит.

Мужчина был в защитном шлеме, что применялся в экстренных случаях, если вдруг произойдет разгерметизация станции.

– Говорит Земля. Вы меня слышите? Говорит Земля! – мужчина на экране остановился и замотал головой.

– Кивните, если слышите.

Руслан так и сделал: кивнул и, развернувшись, пошел на голос.

– Я тут… – он с трудом говорил, чувствовалось, что напуган.

– Вы один? – сев в свободное кресло Абакумов взял микрофон.

– Я даже…

– Вы знаете что произошло?

– Нет, я только…

– Не спешите, главное – вы живы, – в разговор вступила женщина, она посмотрела на Абакумова и тот молча кивнул.

– Скажите с вами все хорошо?

– Да.

– Мы наблюдаем с Земли, что все члены команды «Сокол», лежат на полу, что случилось? Живы?

– Нет, они мертвы, все мертвы. Я уже проверил некоторых, они не подают признаков жизни.

– Хорошо, главное – вы живы. Сейчас готовится команда для вашей эвакуации, но для начала следуйте моим приказам. Договорились?

– Да.

– Зайдите в медотсек, знаете, где он?

– Да.

– Идите, правая дверь, откройте ее.

Руслану стало легче: ведь теперь он был не один, вошел в медотсек, нашел ту самую дверь, толкнул, но она не открылась.

– Ничего страшного, с правой стороны панель, разбейте стекло и наберите код 2887443.

– Сделал, – нажав на последнюю кнопку замок щелкнул.

– Что дальше?

– Это отсек жизнеобеспечения всей команды, нужно проверить кто остался в живых.

– Никого, – тут же ответил Руслан. – Я был за пределами станции, проверял сейсмоприемник. Примерно за полчаса до возвращения «Сокол» перестал отвечать, я исследовал не все помещения, но у восьмого ангара группа готовилась к выходу. Они уже одели скафандры, один отстегнулся от шлюза, а двое еще нет.

– Вы хотите сказать?..

– Да, они тоже умерли.

Абакумов посмотрел на женщину, что вела переговоры, кто—то за спиной прошептал: «какой ужас».

– Откройте панель, введите пароль GO876P91Z.

Пальцы Руслана быстро застучали по клавиатуре, на экране побежали показатели таблицы, он не знал, что это, но в конце каждой строки горел красный сигнал.

– Они все мертвы, – как факт произнес оператор и еще раз сверился с данными. – Отсутствующих нет, выжил только один человек.

* * *

Обсерватория Жигунова.

Егор Данилович, именно так, с отчеством, к нему обращались на работе, но для жены он был – Егорка. Женщина давно его разлюбила, вспыхнувшая в юности страсть через пару лет угасла: сперва дети, а после опасения, что останется одна, она так и не рискнула уйти от мужа. Над ним посмеивались, за спиной крутили у виска, мол, свихнулся. Егор не обращал внимания на сарказм, почти каждый вечер подымался в старую Уссурийскую обсерваторию, которую давно хотели снести. Но ему удалось ее выкупить и теперь это самое крупное вложение в недвижимость за всю его жизнь.

– И что же это у нас было?

Найти на Земле точку для наблюдения за небом трудно, города подступают к горам и небо по ночам начинает светится. И все же он не оставил детскую мечту найти свидетельства посещения НЛО на Земле, вот и сейчас проверял сотни снимков, которые сделала его автоматическая камера. Раритетный фотоаппарат Nikon D6 Body всего 20 мегапикселей, его чувствительность доходила аж до 102 400 единиц ISO, формат матрицы – FX, маловато, конечно но на лучшую камеру денег не было.

– Что такое?

Мужчина увеличил изображение на экране: снимок был четким, виден каждый кратер на Луне, но сбоку проглядывалась маленькая черточка, словно это старый снимок и царапина – брак на пленке. Он проверил настройки камеры, посмотрел другие снимки: на них тоже была царапина.

– Брак? – предположил он, но через десяток снимков царапина исчезла. Взяв в руки калькулятор и вооружившись карандашом, тут же сделал расчет. – 37 474 057 м/с, это получается одна восьмая от скорости света. Выходит это не лазерная вспышка, а что—то иное? А что тогда?

Ему стало любопытно. В его архивах хранилась не одна тысяча снимков, но, в основном, это были спутники и их осколки. Иногда удавалось заснять испытание двигателей для космических станций, но эта царапина по длине составляла несколько тысяч километров, а для двигателя – это слишком длинная дуга.

– Оружие? – предположил Руслан, и откинувшись в кресле, стал вспоминать, что у него есть в архивах.

Хоть испытания в космосе и были запрещены, но кто на это обращает внимание. Вспомнил скандал, что разразился несколько лет назад: тогда Китай уничтожил с десяток спутников, которые болтались над Индией. А до этого Россия установила термоядерный реактор на свою космическую платформу. Американцы тоже не отставали, да и Франция с Англией частенько нарушали мораторий.

– Неужто мои гости прилетели?

Руслану хотелось бы обрадоваться, но он так часто ошибался, спешил сообщить о сенсации, что к его снимкам стали относится, как к фэйкам.

– Надо проверить, подождать, надо разобраться и еще раз все просчитать.

Новые расчеты мало что изменили, он на максимум увеличил изображение, выругался, что матрица маленькая и не все видно.