Человек может подходить к изучению Великих Арканов с многоразличных сторон; даже более того, путей их постижения столько, сколько людей, ибо каждый человек имеет свой собственный путь, разнствование которых увеличивается с развитием людей. Вначале оно касается лишь формы восприятий и проистекает из того, что знания отдельных людей всегда чресполосны лишь в некоторых пределах, остальная часть знания у различных людей различна. С развитием людей чресполосность их знаний увеличивается, они начинают как бы друг друга дополнять, и в силу этого разнствование восприятий по их форме уменьшается настолько, что с первого взгляда может показаться, что все эти различные пути начинают сливаться в один путь. Действительность противоположна этому кажущемуся явлению. С увеличением знаний в человеке постепенно начинает просыпаться сознание духа, и в строгой гармонии с этим происходит постепенное развитие индивидуальности. Различие между людьми неразвитыми проистекает лишь от различия их предшествовавшей жизни; истинная индивидуальность раскрывается в душе человека сознаваемым образом лишь после долгой и усиленной работы и служит наилучшим показателем его быстрого роста. Из изложенного вытекает, что общие указания о наилучшем методе и наиболее разумной последовательности постижения Арканов могут быть даны лишь для первых шагов человека, когда его личная индивидуальность еще не развита настолько, чтобы формы мышления, предложенные другим человеком, были бы в принципе лишены возможности ему служить. Во всяком случае, однако, этот период не может простираться менее как на целый ряд лет напряженной и интенсивной работы. Вот почему крайне важно для всякого начинающего знать наперед наиболее совершенную и планомерную систематику его работ, ибо хотя он и может к ней прийти самостоятельным путем, но все же это может оказаться для него если и не непосильным, то, во всяком случае, весьма затруднительным. Человек, лишенный еще самостоятельной мысли, должен получить поддержку, и таковая дается ему древней традицией; использовав ее окончательно, он может и должен уже сам намечать свой путь и приводить его в исполнение.

Философия подчас претворяется в верование для того, чтобы стать доступной массам.

Э. Леви^[93]

Будучи конечным верховным синтезом, Великие Арканы могут постигаться с самых различных сторон. Нет ни одного крупного представителя мистицизма, который бы не понимал величия этого Учения и его систематики, хотя бы как идеальной философской машины.

На первом месте стоит Каббала евреев; учение о мистических значениях букв еврейской азбуки является древней Герметической Наукой об Арканах во всей чистоте. Каждая буква соответствует Аркану, а потому изучать по Каббале тайны א значит изучать Аркан I и т. д.; с другой стороны, космогоническая система Сефирот есть эквивалент цикла первых 10 Арканов; в силу этого мистика гебраизма есть один из лучших путей к изучению Арканов; происходя из Египта, оба этих Посвящения неразрывно связаны между собой.

Почему пишем мы эту букву одним символом (א), но образуем ее из трех знаков? Потому что она понимается как одна, наподобие Бога, Кто есть Един, хотя в то же время признавание Его Имени Тройственно и тройственно Его прославление.

Рабби Акива^[94]

Каббалистическая литература, подобно всем мистическим сочинениям Востока, обладает крупным недостатком, заключающимся в отсутствии систематики и преемственности изложения. Книги Каббалы до такой степени страдают этим недостатком, что уяснение их идей требует весьма большой работы. Излагая учения высочайшей мудрости, они сплошь да рядом смешивают их с тенденциозными повествованиями, а порой и с узкими закоренелыми заблуждениями. Это обстоятельство дало повод целому ряду авторов сказать, что свод еврейских учений есть ярмарка, на которой можно найти все, от редчайшего жемчуга до никчемной ветоши. Учение Священной Книги Тота хотя и сквозит с очевидностью через все хитросплетения иудейских писателей, но все же отдельные доктрины ее доступны постижению лишь путем скрупулезного исследования. С особенной яркостью учение Гермеса выступает у наиболее ранних авторов. Среди них на первом месте стоит рабби Акива, который в своем «Алфавите» стремился выразить это учение во всей его чистоте. Симеон бен Йохай, Исаак Лориа, Маймонид, Ибн Эзра, Моше Кордоверо и другие почти с исчерпывающей полнотой выявили учение о Меркабе, то есть о космогоническом происхождении человека и его месте во вселенной. Ряд других авторов дают возможность дополнить это учение до стройного целого. Рассматривая их произведения, мы видим, что указания на Арканы как на конечные принципы всякого Богопознания вообще встречаются среди самых разнообразных повествований. Так, например, мы можем указать следующие места в «Зоаре» (букв. «Сияние»), непосредственно относящиеся к Книге Гермеса:

I, 15 в, 17 ав, 19 в, 21 а, 25 в, 30 в, 32 в, 51 а, 55 в, 77 ав, 94 в, 95 в, 96 а, 143 а, 145 а, 159 а, 193 в, 204 а, 205 а, 210 а, 224 а, 234 в, 239 а, 249 в.

II, 9 а, 51 в, 53 в, 91 а, 128 а, 132 а, 134 а, 135 а, 137 а, 139 а, 151 а, 159 а, 168 а, 172 в, 180 а, 181 а, 209 в, 212 в, 226 в, 227 а, 233 а, 235 в.

III, 2 ав, 10 в, 35 в, 52 а, 57 а, 65 в, 66 в, 74 в, 77 в, 78 а, 91 в, 105 в, 155 а, 156 в, 180 в, 210 а.

Весь европейский мистицизм связан с Каббалой, а потому его представители, сознательно или бессознательно, на пути веков занимались изучением Священной Книги Тота. Астрология, хиромантия и алхимия – отдельные ветви Единого Знания, посвятившие себя изучению феноменальной природы при свете синтеза, сводят магнетические и флюидические влияния к определенным импульсирующим субстанциональным фокусам – активным деятелям в виде звезд и планет и их герметических соответствий; но эти последние суть те же Арканы: 12 знаков зодиака, 7 планет и 3 Буквы-Матери (אמש) по «Сефер Йецира» в точности соответствуют 22 Арканам Книги Тота.

Несмотря на всю безграничность влияния Книги Гермеса на историю человеческой культуры, сам этот памятник как таковой оставался неведомым не только широким массам, но даже многим из преданных учеников оккультной науки. Большинство авторов мистических сочинений указывали лишь на существование какого-то тайного, всераскрывающего ключа, но не только не задавались целью дать хотя бы краткое его описание, но и хранили строгое молчание относительно самого его имени.

Среди сонма апокрифических преданий о Иисусе Христе заслуживает глубокого внимания XLVIII глава «Евангелия отрочества»^[95] (Evangelium Infantiae arabicum), в которой обрисовывается прирожденное высочайшее ведение Христа мистических тайн букв еврейского алфавита, то есть Арканов Книги Тота.

Был человек в Иерусалиме по имени Закхей, который учил юношество. И он сказал, обращаясь к Иосифу: «Почему, Иосиф, не присылаешь ты ко мне Иисуса для того, чтобы Он научился грамоте?» Иосиф решил последовать этому совету и сказал об этом Марии. Они отвели тогда ребенка к учителю, и когда тот Его увидел, он написал алфавит и сказал Ему произнести Алеф. И когда Он это сделал, он приказал Ему произнести Бет. Но Господь Иисус ему сказал: «Скажи мне сначала значение буквы Алеф, и тогда я произнесу Бет». Тогда учитель захотел его ударить, но Господь Иисус начал ему рассказывать значение букв Алеф и Бет, каковы суть буквы, которых форма прямая, у каких она косая, какие из них двойные, те, которые сопровождаются точками, и те, которые их лишены, и почему такая буква предшествуется другой, и Он сказал ему много таких вещей, каких учитель никогда не слыхал и которых он не читал ни в какой книге. И Господь Иисус сказал своему наставнику: «Послушай, что Я тебе скажу». И Он начал ясно и точно объяснять Алеф, Бет, Гимель, Далет, до конца алфавита. Наставник пришел в восторг и сказал: «Я думаю, что этот ребенок родился раньше Ноя», и, повернувшись к Иосифу, сказал ему: «Ты Его ко мне привел, чтобы я научил Его, ребенка, который знает больше, чем все мудрецы».

Хотя здесь нет прямого указания на Тайное Знание, все же более чем трудно допустить, что все поучения Иисуса касались бы только простой грамматики. Не таковы были Его слова, если учитель сознался в своем неведении и признал Его мудрейшим из мудрецов. Действительно, мы имеем самые разнообразные указания, что Христос оставил после Себя тайное учение, завещанное любимым ученикам и давшее толчок многочисленным гностическим школам. Не говоря о Πίστις Σοφία и других апокрифических свидетельствованиях, – достаточно процитировать конец канонического Евангелия от Иоанна: «Многое и другое сотворил Иисус; но если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг»^[96].

Первые столетия христианской эры католическая церковь не только не чуждалась магических наук, но даже целый ряд святейших отцов были ревностными служителями герметических знаний. Sanctum sanctorum тайных учений являлись знаменитые Clavicules Solomonis^[97]. Эти «Ключики», по преданию, легли в основание оккультного завещания папы Льва III, известного под именем «Энхиридион»^[98], переданного им императору Карлу Великому. «Ключики Соломона» были бесследно утеряны^[99], хотя существуют некоторые указания, что будто бы они сохранились в рукописном отделе библиотеки Ватикана.

Первым, кто познакомил Европу с Таро, был Антуан Кур де Жебелен. В своем сочинении «Первобытный мир» (Le Monde primitive) он не только поставил своей целью показать мистическую ценность карт Таро, но и пытался дать им философское объяснение.

Карты Таро сильно видоизменяли свой внешний облик на пути веков. Сравнивая между собой египетское Таро, иероглифы которого описаны отцом Кирхером^[100], с китайскими^[101] или вавилонскими^[102], мы можем убедиться в тождестве лишь после вдумчивого анализа. Карты, которые мы знаем, имеют еврейское происхождение и не древнее Карла VII. Наиболее старинным экземпляром является карточная игра Жакмена Грингоннера. Наряду с ними имеют особое значение карты Эттейлы. Лишенный всякого образования и будучи простым парикмахером, Жан-Батист Альетт, обладая большой интуицией, посвятил себя специально изучению Таро, и после тридцати лет работы и изучения различных мистических сочинений восстановил систему иероглифов Таро. Эти иероглифы были получены не только сравнением различных начертаний, но и путем тщательнейшего анализа символических аллегорий. Карты Альетта, или, как он каббалистически читал свою фамилию – справа налево, – Эттейлы^[103], представляются, по-видимому, наиболее совершенными до настоящего времени. Со своей стороны, я внес, руководствуясь интуитивными восприятиями, лишь немногие дополнения, касающиеся главным образом красок, отдельных деталей и общей обстановки. Надлежит здесь заметить, что первое исторически известное появление цыган в Европе относится лишь к XV веку, причем их глава носил гордое имя «князя египетского». Загадка о происхождении этого народа, по-видимому, останется навеки неразрешимой. Кроме бесспорной связи с Египтом, цыгане имеют сродство и с другим полюсом Древнего мира – с Индией. Цыганский язык оказывается весьма близким к санскриту, и само имя их, под которым они известны Западной Европе, bohémiens, есть извращенное санскритское слово bo – hami, что значит, «отойди от меня»^[104].

Основателем герметической философии в Европе является знаменитый таинственный майоркский алхимик и философ Раймунд Луллий. Его личность окружена целым ореолом легенд, ему приписывается открытие философского камня и делание золота в огромных размерах для английского короля Эдуарда III, причем эти соверены из алхимического золота и по сие время носят название Раймундин. Это последнее обстоятельство не помешало ему, однако, как истинному адепту умереть нищим. Другая легенда приписывала ему обладание quasi-бессмертием, и лишь после нескольких столетий тяжких страданий искупления за преступное вмешательство в течение законов природы он вымолил у Господа ниспослание смерти. Перу Раймунда Луллия принадлежат два глубоких исследования, где он пытался восстановить все величие Верховной Герметической Науки: Ars Magna и De Auditu Kabbalistico, sive at omnes scientias introductorium.

Учение Раймунда Луллия было воспринято его гениальным последователем Джордано Бруно. Преемственность своих взглядов и всю глубину своего восхищения пред Луллием Бруно выражает в своем труде De compendiosa architectura et complemento artis Lulli. Попытки воссоздать герметическую науку выразились у Бруно в целом ряде сочинений: Cantus Circoeus; De Umbris Idearum; Della Causa, Principio ed Uno; Dell’Infinito Universo e Mondi; Degli Heroici Furori; De Minimo, Magno et Mensura; De Monade, Numero et Figura; De innumerabilibus, immenso et infigurabili, seu De Universo et Mundis.

За Раймундом Луллием следует целый ряд авторов, писавших о Каббале для христиан. На первом месте стоит знаменитый исследователь области таинственного Джованни Пико делла Мирандола. Его Conclusions Kabbalisticae представляют собой основание капитальных исследований в этой области.