Всячески демонстрировал поведение неисправимого эротомана. Она же после небольшой паузы имитировала застенчивость, отталкивала меня руками, после чего уходила. Счастливо пыхтя на тему моей якобы сексуальной распущенности.

Отношения к моим притворно-гнусным приставаниям я как-то решил проверить. После ссоры и последующего примирения не стал возобновлять данный обычай. Прихожу с работы, здороваюсь и на диван. Туда, где проводят время перед сном хорошие мужики, которые на дороге не валяются. Через несколько дней вижу, сидит опечаленная, слезы на глазах. Спрашиваю:

– Что случилось?

– Ты меня больше не любишь.

– Почему так решила?

– Не говоришь, что любишь. И не пристаешь.

– Так тебе ж это не нравится! Иду навстречу пожеланиям трудящихся.

– Но я же девушка!

– Понятно, теперь буду приставать, после чего насиловать.

Надеюсь, кричать совсем не будешь, а сопротивляться – только немножко. Упражнения с признаниями в любви продолжились. Но не без извращений. Моей девушке, как, впрочем, и всем остальным, этого мало. Нужно еще и самой добиваться нужных слов и действий.

Выторговывать. Добиваться. Как служебную собаку тренировать правильно реагировать на ее слова. Ты меня любишь? Я красивая? Реакция должна быть шаблонной, а не искренней. Даже во сне, в болезненном бреду ты должен отвечать, как надо.

Все ответы на экзаменационные вопросы известны, вызубрены и многократно отрепетированы. Но экзамен продолжается. Тебя продолжают дрессировать. Попробуй скажи, что ты ее уже разлюбил. Или, что выглядит она сегодня, как чучело огородное.

Это все! Даже юмор, ирония, усмешка, ухмылка на эту священную тему категорически не уместны. Как пробка вылетишь из обоймы мирного сосуществования двух мировоззренческих систем. Агрессор. Поджигатель войны.

Обида на всю оставшуюся жизнь. Причем, в этом случае ты будешь обвинен в искренности. Окажется, что до этого ты все время беспринципно врал. А здесь, вдруг, взял и проговорился.

А каких жертв стоит каждодневное: «Ну скажи мне что-нибудь хорошее». За пару десятков лет я выбрал все высокопарные эпитеты из великого русского языка. Использовал все. До конца. Всю богатейшую хвалебную лексику.

Выдохся. Начал тупо повторяться. В какой-то момент и это надоело. Если уж повторяться, то должен быть заученный шаблон, чтобы каждый раз не напрягаться в поисках нужны слов. И я придумал шаблон.

В один прекрасный, солнечный день я как автомат протараторил: «О, роза из роз! О, незабудка из незабудок! О, свет моих очей! Детка моя, прости меня! Я заразил тебя сифилисом. Но, видит небо, я не хотел этого». Что тут началось. Действительно, я не хотел этого. Но, блин, уела.

Время исцелило. Загладило трагизм ситуации. Мы вернулись к привычным садомазохистским процедурам. Я исключил убивающий наповал тезис про сифилис. Но каждый раз, отвечая на провокационный вопрос, хорошо поставленным голосом, без запинок пел мантру про незабудку.

В какой-то момент жена стала уходить от меня и ночью, чтобы спать в другой комнате, якобы из-за моего храпа. Секс – это не только удовольствие, это поддержание гармонии между духом и телом, в конце концов, гигиеническая процедура избавления от излишнего напряжения и сохранения физического здоровья для мужчины. Да и для женщины тоже.

Не будучи альфа-самцом и в своем зрелом возрасте уже не сильно сексуально озабоченным, я тем не менее понимал, что полное воздержание – путь к импотенции и другим проблемам со здоровьем. Поэтому не хотел полностью отказываться от интимной жизни. Хотя из-за хронической усталости на работе отказ иногда больше радовал, чем огорчал.

Тебе не хочется, ну а мне и не надо. И вот в семейной жизни наступил момент, когда жена после моих и так нечастых попыток принудить ее – уже почти святую от длительного, но для нее видимо совсем не обременительного воздержания – к сексу заявила, что за ранее прожитые годы свой супружеский долг и детородную функцию выполнила, больше ей совсем ничего не хочется.

Проглотил, смирился. Сдался без боя, измученный работой, неврозами и появившимся излишним весом. Приступы ревности у нее также стали какими-то бездарными и унылыми, без должной в таком увлекательном деле фантазии и напора. Так, для порядка, как окрик фельдфебеля. В остальном все ровнехонько, почти идиллия.

Я, как и многие мужчины, долгие годы жил в западне, продолжая питаться иллюзией семейного счастья. Ведь я ж ее любил и ради сохранения мира готов был терпеть многие издержки жизни в браке. Делал тот, что женщины в принципе делать не умеют.

Терпение и чувство долга – это не их поле. Как феникс летает по миру визгливого женское восклицание: «Я никому ничего не должна!» Все это прекрасно известно. Стало символом эпохи. Воинствующим лозунгом прекрасных и любимых творений бога, загадочных и непредсказуемых в своей примитивной шаблонности поведения.

Несколько пещерных тезисов: принимай меня такой, какая я есть; я тебя предупреждала, что у меня не простой характер; это не по-мужски ревновать и упрекать меня, не будь занудой, не учи меня жить. На все это закреплены исключительные права для женщин.

Вместе с правом обижаться и биться в истериках. Зачем аргументы? Когда визгом можно все решить. Хоть бы один новый оригинальный прием выпендрежа. А в остальном, очень загадочные и неповторимые. Продолжаем разгадывать.

Иногда появлялась смелая мысль – может все бросить и уйти? Уйти в никуда, там разберемся. Причем, и ей я однажды после очередной нервотрепки довольно жестко сказал: «С такими, как ты, не живут. Если бы я тебя не любил, то давно бы ушел».

Но рассуждал дальше. Я готов жить без нее? Нет. Буду тосковать и мучиться еще больше? Да. Превратился в домашнее животное. Ну и чего дергаться? Один посланник бога на земле, у которого походной женой была проститутка, терпел – и нам, женатым, велел. И с этой банально-утешительной мыслью усердно продолжал тащить свой крест.

И тянулось бы это еще долго, если бы не примитивный физиологический ускоритель всех жизненных процессов в зрелом мужском организме – простатит. Видели рекламу лекарств от простатита? Это для верных мужей, которым жены не дают. Почти все они после сорока хватают эту не заразную заразу. Наступает она от длительного соприкосновения задницы со стулом. От исключительно интеллектуального образа жизни.

Подхватил и я, претендующий на высокое звание рефлексирующего интеллигента. И испугался, потому что с годами стал трусливо цепляться за эту самую, пусть и не слишком веселую, жизнь. Не знаю почему, но жить что-то хочется, несмотря на то, что смысла этой самой жизни ни я, ни великие мыслители пока так и не нашли. Тем не менее, здоровье с годами стало немаловажным фактором для беспокойства.

Не все ж по поводу ухудшения геополитической ситуации страдать, когда в своем любимом организме черти что творится. А доктор и перспективу нарисовал, и курс лечения назначил, и совет добрый дал. Так, вежливенько, доверительно: «Не будет секса – загнешься раньше времени. Можно, конечно, профилактику провести только медикаментозным способом, но это полумера». Лечение, естественно, тоже назначил: и глотать противные таблетки, и унизительную процедуру – массаж простаты через прямую кишку.

Для меня это было в первый раз. Но после нее я окончательно, раз и навсегда убедился в своей исключительно традиционной гетеросексуальной ориентации. В какой-то момент даже показалось, что лучше умереть от аденомы простаты, чем повторять это унизительное издевательство. Ничего не имею против голубых. Но я продолжу идти своим путем. Буду жить мечтой стать принцем голубых кровей, а не ориентации одноименного цвета.

Впрочем, насчет навсегда я, может, и погорячился. Ничего не бывает навсегда. Даже мой счастливый брак уже не очень-то и счастливый. Как сказал мне один мерзопакостный извращенец: «Лучше нет влагалища – чем очко товарища». Возможно, и я доживу в старости до того грустного момента, когда мальчики к мальчикам, а девочки к девочкам? А от разнополых контактов и обмена слюной, называемого романтическим поцелуем, тошнить будет.

Моя пытливая супруга, естественно, заметила не привычные для моего здорового образа жизни таблетки. Я ей все рассказал, исповедался как на духу, включая негативные эмоциональные переживания, которые я испытывал от вероломного проникновения в мое анальное отверстие.

На что она как-то совершенно равнодушно, как бы не понимая намек, посоветовала, почти как доктор: закончить курс лечения, не забывая про профилактику. На вопрос, а как бы мне, в точном соответствии с рекомендациями доктора, порешать проблему профилактики так сказать традиционно-естественным путем, она абсолютно легкомысленно заявила: «Решай, как хочешь».

Опаньки! Интересно! Чудеса! Это что, намек? Или потеря бдительности? И это говорит моя бдительная подруга, которая на протяжении всей нашей совместной жизни пыталась разоблачать меня 365 дней в году? Стареешь, мать, стареешь! Расслабилась!

Уверена, что никогда я на сторону не ходил и не пойду. Каждый день как непременный ритуал про люблю, дай обниму и поцелую убедили тебя в моей верности. А периодические приступы ревности – это всего лишь способ взбодрить меня, поднять жизненный тонус?

И нахлынула обида. Даже ради моего здоровья ты, если не хочешь, не будешь исполнять свой, так называемый, супружеский долг. Тебе наплевать и на меня, и на мое здоровье. Ты мне, получается, ничем не обязана. В постоянном долгу перед тобой я, обремененный обязанностью всю жизнь пахать как проклятый на семью, на твое сытое, безмятежное существование. У меня только обязанности. А у тебя только права и абсолютная свобода.

Стал вспоминать совместно прожитую жизнь и как крошки со стола сгребать в кучку все накопившиеся за долгие годы огорчения. А слышал ли я слова признания в любви от моей благоверной? Не помню. В последние годы – точно нет. Допустим, не любила или со временем разлюбила. А где же рассудочное чувство благодарности к кормильцу? Где уважение? Тоже не видно и не слышно.

Желание самоутвердиться? Да, есть. Пилеж и нытье по любому поводу? Этого хоть отбавляй. Обиды? На каждом шагу. В любой момент можно прервать даже не ссору, не полемику, а просто разговор и заявить: «Я обиделась». Грозный, боевой аргумент, с которым не поспоришь.

Даже если трижды не права. Даже если ты сделал совершенно ненавязчивый полунамек на что-то, чего тебе от нее хотелось бы. Нет, она не может подстраиваться под тебя и приспосабливаться даже в мелочах. Ни грамма уступок, иначе это поражение, полная потеря симпатичного лица.

Как я теперь понимаю, психика женщины воспринимает только лесть. Даже если она грубая, примитивная и неотесанная, с явной иронией и сарказмом. Будучи сами лицемерными, лживыми и притворными, женщины очень падки на лицемерие по отношению к себе.

У них это называется – любить ушами. Когда лапшицу на уши кто-то вешает. Поэтому и выбор зачастую делают не в пользу достойного, работящего, но косноязычного мужчины. А предпочитают вляпаться в лапы циничных брачных аферистов и сладкоголосых альфонсов.

Правда, с годами, когда уже поздно, у некоторых продвинутых особ происходит просветление в мозгах. Но в сторону здорового цинизма. И они начинают декларировать: сказочники у меня уже были, ищу волшебника. Иными словами, лоха, который возьмет на содержание многоопытную, беспринципную шлюху.

Но, боже упаси, малейшее замечание в адрес великолепия в женском обличье. Все многолетнее хорошее будет забыто сразу. Обида, злобность и агрессия моментально обезображивает размалеванное косметикой личико. Получи цунами в виде истерики и сквернословия.

Обидчивость вообще является одним из универсальных и мощных инструментов женских манипуляций с целью выторговать преимущества и подчинить себе мужчину. Это ты, грубый мужлан, должен лебезить, угадывать желания и демонстрировать раболепие перед великим божеством. Извиняться и искать пути к примирению женщина не может, она должна все время находиться в высокомерной позе.

А обидки и величественные позы растягиваются на недели. Подхожу как-то, говорю: «Дорогая, хотел бы восстановить мир и спокойствие в семье, давай помиримся, готов извиниться, если не прав. Напомни, подзабыл, за что ты на меня обиделась неделю назад?» Опускает глазки. Смятение. Молчит. Забыла. Помнит только, что надо обижаться, а за что – не помнит. За что – не так важно.

Прихожу домой. Любимая плачет. Беда! Спрашиваю: «Что случилось?» «Я обиделась. Ты денег, – говорит, – мне не оставил». Как не оставил? А у нас сложился такой добрый обычай. На текущие расходы я клал денежки в шкатулочку. А жена брала и тратила. А я, когда видел, что пачка становится тонкой, своевременно добавлял. Благо, зарабатывать успевал быстрее, что она тратила. Маленький семейный коммунизм.