Василий заступил на пост перед рассветом. В темноте он подежурит совсем немного, полчаса, не больше. А затем потихоньку начнет рассветать. Сначала, на фоне все более светлеющего неба, начнут просматриваться верхушки деревьев, потом контуры складов, которые он охраняет. Затем станет видна колючая проволока вокруг складов. В это время обычно начинают петь птички. Потом станет видна дорога к складам, по которой его и привели на этот пост. А потом появятся первые лучики солнышка. С их появлением рассветать будет очень быстро, и, со временем, окончательно рассветет, и уже будет видно все. Он любил это время, и всегда с интересом наблюдал за утренним пробуждением природы.
Василий в очередной раз обошел склады. Все тихо и спокойно. Его пост самый дальний в карауле. До караульного помещения метров восемьсот. Эти склады находятся совсем на отшибе. Здесь даже никакой связи нет с караульным помещением. Один среди леса, поначалу здесь ему жутковато было, но потом привык. А с другой стороны, это и хорошо, его пост проверяют крайне редко, кому охота в такую даль ночью пешком тащиться.
Что-то начало урчать в животе. Некстати все это. Это наверно «бигус», картошка, тушеная с кислой капустой, блюдо, которым их покормили в ужин. Зря он его съел. А ведь он сразу почувствовал какой-то неприятный его привкус. Ну зачем он его съел? Наверно от жадности, боялся остаться на ночь голодным. Попил бы чая с белым хлебом, и до утра как ни будь продержался бы, не помер бы с голоду. А в животе урчало все больше. Начались рези. И что ему теперь делать? Вызывать разводящего, чтобы подменил на посту? Но это можно сделать только выстрелом в воздух, до караульного помещения не докричишься. Да и кто его умным назовет, если по такому поводу он начнет стрелять в воздух? Засмеют ведь потом, скажут, что Вася на посту обосрался и начал стрелять. А живот резало все больше. Нужно было что-то решать. Отправлять естественные надобности часовому запрещено. А что ему сейчас делать? Еще немного, и он наложит в штаны. В дальнем углу за складами есть обычный деревянный туалет, и Вася решил им воспользоваться. Вряд ли в это время кто-то придет его проверять.
Вася открыл дверь и заглянул в туалет. Не очень чисто, и в темноте не видно ни одного гвоздя, на который можно было бы повесить автомат. И на пол не хочется его ставить. Как он потом будет его в руки брать? А брезентовый подсумок с запасным магазином в эту грязь вообще нельзя положить. Вася вышел наружу, прислонил автомат к боковой стенке туалета, снял ремень с подсумком и положил на травку рядом, потом опять зашел в туалет.
Когда Вася открыл дверь, чтобы выйти из туалета, ему показалось, что на него кто-то смотрит. Такого с ним еще никогда не было. В темноте он никого не видел, но каким-то подсознанием чувствовал, что на него смотрят. Вася задержался в двери и огляделся. Вокруг все абсолютно тихо, и никого не видно. Но чей то взгляд на себе он по-прежнему чувствовал, и по спине у него пробежал неприятный холодок. Тут Вася поднял глаза вверх и прямо перед собой, на фоне уже светлеющего неба, увидел на ветке, растущего рядом с туалетом дерева, темный большой комок с двумя, светящимися зеленоватым светом точками. Комок приподнялся, и, на фоне неба, Вася отчетливо разглядел уши с кисточками.
– Рысь, – молнией пронеслось у Васи в сознании.
Вася пулей заскочил обратно в туалет и закрыл за собой дверь. Сквозь щели в двери стал наблюдать за рысью. Она спокойно сидела на ветке в десяти метрах от туалета и наблюдала за дверью туалета. Никакой агрессии по отношению к Васе она, вроде бы, не проявляла. Как же ему до автомата добраться? Не правильно он автомат поставил, как раз с той стороны, в которую открывается дверь. Если бы автомат стоял с другой стороны, то ему может и удалось бы до него дотянуться рукой, не выходя из туалета. А сейчас ему нужно выйти, закрыть за собой дверь, и только после этого он сможет взять автомат. Слишком все сложно. Рысь может не дать ему столько времени. А может она и не собирается на него нападать? Вася приоткрыл дверь и выглянул наружу, чтобы посмотреть, как будет вести себя рысь. Рысь тоже приподнялась, а потом присела, явно готовясь к прыжку. Вася быстро закрыл дверь, не стоит искушать судьбу. Рысь опять легла на ветку. Вася наблюдал за рысью, а она за ним. Уже немного рассвело, и Васе казалось, что уже прошла целая вечность, наверно скоро придет смена. Посмотрел на часы и удивился, до смены еще больше часа. А рысь никуда уходить и не собирается. Все так же спокойно лежит на ветке и смотрит в Васину сторону.
– Может еще раз попробовать выйти? – думает Вася.
Тихонько и очень медленно он открывает дверь. Рысь сидит спокойно. Вася открывает дверь полностью. Рысь спокойно сидит и, вроде бы, нападать не собирается. Придерживая открытую дверь рукой, Вася выходит из туалета. Рысь опять приподнимается, готовясь к прыжку. Вася опять заскакивает в туалет, а рысь опять ложится на ветку. Ей спешить некуда.
Больше попыток выйти из туалета Вася не делал. Через час пришла смена, и увидев, что Вася их не встречает, как обычно, перед складами, они начали его звать.
– Вася, ты где? Иди быстрее, нам некогда тебя ждать. Вася, быстрее! – кричали разводящий с караульными.
Крики людей потревожили рысь, но явно не испугали. Она спрыгнула с ветки, оглянулась по сторонам, бросила прощальный взгляд на дверь туалета, за которой спрятался Вася, и вальяжной походкой пошла к ограждению. Там она изящно проскользнула под ключей проволокой и скрылась в кустарнике. Вася поневоле залюбовался ее изяществом и грацией. Но пора уже было покидать свое убежище. Вася выскочил из туалета, схватил свой автомат, подпоясался ремнем с подсумком, и побежал к пришедшей смене.
– Ты куда пропал? Почему мы тебя искать должны? – набросился на него с упреками разводящий.
– Да я не посмотрел на часы и хотел еще один обход сделать, – оправдывался Вася.
О случившемся на посту он никому не рассказал, кроме двух своих лучших друзей, которые обещали никому об этом не рассказывать. Но через некоторое время об этом, во всех подробностях, знала вся часть.
Чем старше Виктор становится, тем чаще вспоминает свою срочную службу в Забайкалье. Как же тогда было хорошо, хотя в то время он так не считал. Тогда виделись только трудности и сложности армейской жизни. А сейчас, с каким наслаждением вернулся бы он в то время, когда был молодым и здоровым. Он согласен вернуться в то время пусть даже молодым солдатом. Еще хотя бы раз побывать в тех краях весной, и посмотреть на сопки, сплошь покрытые цветущим багульником. Красота ведь неописуемая. Он согласен опять сидеть на скучных комсомольских собраниях, которых раньше терпеть не мог. Из комсомола его правда давно исключили, это уже после увольнения из армии, за то, что пошел в церковь крестить новорожденную дочь друга. Но он был им даже благодарен за это, избавили его от необходимости сидеть на этих собраниях. Сейчас он уже совсем не молодой, уже нет в живых его отца и матери. Да и сам он с трудом удержался на этом свете: инсульт с поражением сердечного клапана, и последующая операция на открытом сердце по замене этого клапана. Сейчас здоровье уже не то, но он пытается держаться. Даже купается в проруби на крещение. Но как бы ему хотелось вернуться в прошлое, когда все еще были живы и здоровы, и он сам был молодым и здоровым. И он с ностальгией, в очередной раз, начинает рассказывать о своей службе в Забайкалье.
Он прослужил только три месяца, когда его, вместе с прослужившим уже год товарищем, отправили охранять какие-то склады. Отправили вроде как часовыми, но без разводящего и начальника караула. На посту они должны были меняться сами. И в этот караул они заступили не на сутки, как обычно, а на трое суток. И патроны им не выдали, только автоматы и штык-ножи. Когда их привезли на место, то увидели, что охранять нужно какие-то два больших барака, которые даже не были опечатаны. Старослужащие им говорили, что никакие это не склады, просто пустые бараки, а охранять их нужно, чтобы местные жители не растащили их на дрова. В торце одного из этих бараков была небольшая каморка, в которой и должны были размещаться часовые. В ней было электрическое освещение и электрическая печка для отопления. В общем, условия приемлемые для несения службы. Еду им будут привозить три раза в сутки.
Первые сутки они несли службу бодро, ничем не отвлекаясь, но потом стало скучно. Вокруг этих бараков нигде ни души, только степь, глазу не за что зацепиться. Ну от кого они должны охранять эти бараки? Кто сюда придет? В степи по колено снега.
– А давай сходим в деревню, – предложил Николай, старший товарищ Виктора.
– А зачем? – не понял Виктор.
– Водки купим, может еще чего ни будь. Веселее будет, – пояснил Николай.
– Ну и куда мы пойдем? Нигде ни одного ориентира. Заблудимся, – засомневался Виктор.
– Не заблудимся, – заверил его Николай. – В какую сторону идти я примерно знаю, летом один раз ходил. А обратно по своим же следам дойдем.
– А если проверять приедут?
– Если пойдем сразу после обеда, то, до того, как стемнеет, уже вернемся, и никто ничего не заметит, до деревни каких ни будь восемь километров, – продолжал убеждать Николай.
В обед они быстренько съели привезенную им еду и собрались в путь.
– Автоматы и штык-ножи нужно под бараком спрятать, – сказал опытный Николай.
Так и сделали, и налегке пошли в деревню. Но идти по глубокому снегу было не так-то просто. В некоторых местах снежный наст правда держал нормально, и идти по нему было легко, но чаще всего снег проваливался, каждую ногу тогда приходилось с трудом вытаскивать из снега, немного переставлять ее вперед, и снова проваливаться. Еще не прошли и полпути, а уже оба были мокрыми от пота. Когда увидели посаженные вдоль дороги деревья, сразу стало веселее, наконец-то они видели ориентир, и теперь уже точно знали, куда им нужно двигаться. Николай сказал, что теперь им идти по дороге не больше двух километров. Когда вышли на дорогу, то услышали звук мотора приближающегося автомобиля. На всякий случай спрятались в кювете. И не зря. Это бала машина их командира батальона, который зачем-то тоже поехал в деревню. Теперь нужно было в кювете ждать, пока командир не проедет обратно. Встреча здесь с командиром как-то не входила в планы самовольщиков. Они залегли в кювете за деревом, и стали ждать возвращения командира. Ждать пришлось довольно долго. Вспотевшие тела обоих уже совсем задубели на морозе, а командир все не возвращался. Когда уже начало темнеть, командир, наконец то, проехал обратно. После этого, чтобы хоть немного согреться, бегом побежали в магазин. Купили бутылку водки, колбасы, печенье и сахар. Нужно было торопиться обратно, так как темнело очень быстро. Слишком много времени они потеряли, пока лежали в кювете, ожидая возвращения командира. Выпили по паре глотков водки, чтобы согреться, закусили колбасой, и побежали обратно. Когда добежали до того места, где они с поля вышли на дорогу, уже сильно стемнело, но свои следы они, все-таки, нашли. Но ним и пошли обратно. Но темнело очень быстро и поднялась метель. Сначала шел небольшой снег, а потом завьюжило так, что света белого не видно было. Следы, по которым они собирались идти обратно, совсем замело. Если бы было светло, то может быть они и смогли бы их различить даже заметенными, но было очень темно, и они их окончательно потеряли. Шли наугад, надеясь, что идут правильно, утопая в снегу и проклиная все на свете.
Бесплатно
Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно
О проекте
О подписке