Цитаты из книги «Свобода шамана»

Шамана заинтересовало, когда я назвал его «прагматистом по Дьюи», но он посмеялся над тем, что прагматично для общества. Деятельность Шамана скорее описывается схемами конструирования будущего на базе прошлого действиями настоящего. Мою ситуацию он посчитал результатом только моих собственных действий и заявил, что жизнь и впредь будет заводить меня в тупики, «если ты не начнешь собирать свои действия для будущего, как собирают бревна для дома». – Ты считаешь, что это должно было произойти? – Если ты совершил действие, ты обязательно получаешь результат, хочешь ты этого или нет. – Мистика какая-то. – Мистика – совершить действие и думать, что ничего не будет. А совершить действие и знать, что обязательно последует результат – последовательный материализм. – Но если мне не нужен результат? – Не нужно было действовать. – Люди могут действовать, не подумав, или по ошибке. – Результату все равно. Он наступит. – Это плохо? – Сам по себе результат нейтрален. Но если ты его не ждешь, он может разорвать цепочку твоих дел. Если ты не готов – он может быть опасен. – Что же делать? – Не делать ничего лишнего. Это лучшее лекарство от бестолковости. – Но поисковая, сверхнормативная активность полезна эволюционно. – Полезна для вида, для индивида – опасна. А ненаправленная активность разумных бывает опасна и для вида. – Что делать, если ненужное действие уже совершено. – Иногда помогает обратное действие, но редко. – А что-нибудь помогает часто? – Часто помогает прекращение ненужных действий. У человека, много энергии тратится на борьбу с последствиями его же ненужных действий. Если эта энергия не будет растрачиваться зря, человек начнет делать то, что нужно, и сможет одолеть многое. – Как понять, какие действия нужны, а какие нет? – Это – просто. Вернись к реальности и делай только то, что тебе действительно нужно. – Я чувствую, но не могу позволить себе бросить текущие дела. – Тогда сделай это постепенно. – Как? – Начни делать нужные дела, и со временем они сами вытеснят ненужные.

рекомендации, а особую информацию. – Почему ты думаешь, что мне не хватает глубоких отношений с людьми? – У тебя нет гормональной болезни, но есть лишний вес. – Лишний вес оттого, что нет полноценного общения? – Да, задумайся о своих отношениях с окружающими. – А я думал, что от неправильного питания и сидячей работы. – Это – следствия.

Теми, кто мыслит короче, управлять легче.

Работая преподавателем, давно заметил, что разные студенты способны усвоить разное количество слов в предложении и мысли различной длины. Впрочем, то же можно сказать и о преподавателях. Например, один человек может усвоить только три первых слова из обращенного к нему предложения. Этого достаточно, чтобы его «оперативная память» заполнилась. Все остальные слова такой человек не слышит. Когда вы, закончив говорить, получаете ответ, то с неприятным удивлением убеждаетесь, что большая часть ваших слов «прошла мимо». Другой человек может усвоить только пять слов из предложения, большинство – около семи[71]. Студентам с меньшим объемом оперативной памяти трудно учиться, со значительно большим (от десяти и далее) трудно общаться с подавляющим большинством «короткомысленных» окружающих. Основная мысль большинства научных концепций развивается от трех до семи и более терминов или мыслительных ходов. Извечный запрос студентов – «объясните в двух словах» – для таких концепций невыполним. У меня обычный[72] объем оперативной памяти десять-двенадцать. У Шамана, похоже, побольше. Насколько – это может установить лишь человек (или еще кто-то) с еще большим объемом. Когда я это понял, стали понятны и ответы Шаманы о невозможности для меня некоторых понятий. Шаман – сегодня единственный человек в моем окружении, с которым можно это обсудить на уровне практики. – Много я спрашиваю о слишком «длинных» для меня мыслях? – Нет. Вопросы лишь чуть короче ответа по длине мысли. – Могу я развивать длину мыслей тренировкой. – Хочешь еще больше непонимания в городе? – Не хочется, но познание для меня важнее. – Твой выбор. Более длинные мысли требуют большего уровня энергии. – Нужно быть в тонусе? – Задающий вопрос знает большую часть ответа. – Подойдет ли ходьба по ровному льду? – Да, наметь такие маршруты, чтобы более часа не думать о дороге вообще. – И что делать ментально? – Способов много. – Подскажи что-нибудь, например. – Например, вспомни две отдельные мысли предельной для себя длины и за час ходьбы постарайся построить обобщающую их мысль. – Сколько нужно таких упражнений. – Тебе для привычки мыслить чуть длиннее упражнений пятьдесят.

У тебя столько образования, степени ученые. Попробуй рассказать сам, каким должно быть универсальное знание. – Ну, это, наверное, должно быть не знание, а какая-то методологическая схема, подход. – Вот видишь. – Так такая схема есть в пентаграммах, мандалах! – Есть в некоторых, но «увидеть» можно, лишь достигнув определенного уровня. Да еще много искажений. – Я понял – пора строить свою универсальную схему и развивать ее, сверяя с древними. – Задающий вопрос… – Но вряд ли я смогу точно воспроизвести сложную древнюю схему. – Тебе нужна не искаженная чужая, а точная своя. – Да-а! И прогнозы будущего? – Ты уже понял. Дальше можешь или начать ее составлять, или забыть про нее.

– Я понимаю, как себя вести с мишкой. – Объяснишь? – Это не объяснишь. В каждом конкретном случае по-разному. Я понимаю больше тебя в устройстве мира. И, как частное следствие, в «устройстве» медведя. – Знаешь, в университете меня учили, что медведь – «объективная реальность, независимая от нашего сознания». – Я сдавал философию в мединституте. Она правильно учит, но не дотягивает. – В чем? – Там основная категория – «отражение»? Но «отражается» в моем сознании далеко не все, а только то, что мне соответствует. И то не сразу. – Как это «не сразу»? – Взрослый видит, слышит и понимает больше ребенка, хотя глаза и уши у него могут быть хуже. Просто он больше развился. – То есть я могу в мире замечать и понимать только настолько, насколько развился? – Да. – Можно примеры? – Я могу разговаривать с деревьями и животными, а ты – нет. – Ты знаешь их язык. – Дело не в языке. Если ты разовьешься больше, то увидишь в деревьях и животных много нового. Это позволит тебе понимать, как с ними общаться. А пока никакой язык не поможет. – То есть я не не умею, а не понимаю, не вижу как? – Именно. – Что мешает философам это понять? – Глупым мешают слова «объект», «объективная реальность». – Чем? – Они думают, что предметы такие и есть, как они их видят. И, конечно, тогда понимать больше нечего. – А умным что мешает? Есть же поумнее. – Нет практики. Умный человек может вдруг понять, как общаться с деревьями, с облаками или льдами. Но если он это ни разу не практикует, то или забудет, или сам же будет считать это фантазией. – Откуда ты это узнал? – Я сам – философ. (Хохочем.)

Для начальной практики достаточно семь: энергия пищи, воздуха, мысли, эмоций, воли, времени и духа.

Слова твоего языка обозначают предметы и действия, но мир не состоит из предметов и действий.

Он считает, что ее следовало бы сформулировать и назвать гипотезой относительности практик, так как человек вообще не может говорить о том, что не практикует.

Другими словами: обстоятельства не разбивают его волну.