Песни эвелнов

В этом разделе уже приведен перевод «Песни о жизни». Привожу свой перевод еще нескольких эвелнских песен. Увы, не являюсь профессиональным переводчиком, и не совсем удалось передать настрой. При «муках» перевода сравнивал английские оригиналы стихов Шекспира с опубликованными переводами и понял, что и очень известные переводчики не могут передать настроение полностью.

Думаю, другие комментарии к текстам не нужны.

Мир за спиной

 
Как только отвернусь,
За спиной происходит странное:
[Все предметы] меняют очертание и характер,
Мир становится другим.
 
 
Только настоящие люди остаются людьми,
А ненастоящие меняются, как и вещи.
Как бы быстро ни обернулся,
Они успевают раньше.
 
 
Что происходит с миром,
Когда его не видит настоящий человек?
Есть ли горы, море? Это может быть опасно.
Очень интересно узнать.
 

Воин со стрелой в руке

 
Дерево должно прожить десятилетия
И дать мне прямую ветвь,
Кремень должен прожить столетия
И дать острую пластину.
 
 
Олень должен прожить годы
И дать жилы,
Родители должны встретиться
И дать жизнь.
 
 
Чтобы я сделал эту вещь.
Нужен целый мир, чтобы появилась она.
Целый мир, чтобы появилась [любая] вещь^[26].
Нет ничего [самого по себе].
 
 
Она встретит моего врага,
С которым мы всегда связаны как [все вещи мира].
Сегодня связь такова: если не убью,
Убьет меня.
 
 
Он тоже изготовил ее. Уже в пути.
Как я. Встречая врага, встречаешь себя.
Знает и думает: если не убью,
Убьет меня.
 
 
Раньше вернется к единству мира
И придет опять как сын, который проводит меня.
Или как орел, который видит нас, и не различит после,
Кто пока остался.
 

Другая гора

 
У русского [человека^[27] ] камень – тоже мужчина.
А река – женщина. Но у русского и гора – женщина.
Поднимаемся с русским в гору.
Идем ли мы по той же горе?
 

Армия. Проблема Волка

1977–1979

В армию попал, когда выгнали с третьего курса физического факультета МГУ. Призывался из Раменского военкомата Москвы и в часть приехал с московской командой. С нами прибыла команда из Челябинской области. Рота (сто двадцать человек) жила в одном помещении без перегородок: ряды двухъярусных коек, тумбочки (одна на двоих), помеченные табуретки, плакаты, таблицы и расписания на стенах. В одном из углов стоял черно-белый телевизор. Передачи мало кто смотрел, мест не хватало только тогда, когда показывали первые в те годы женские группы аэробики.

В казарме невозможно скрыть что-либо. Вместе ели, спали, мылись, работали… Уже через пару недель абсолютно ясно, какой ты есть. За эти две недели ко мне и прилепилась на весь первый год кличка Волк (магаданский).

Ничем не выделялся в рядовых ситуациях, но в конфликтных, как оказалось, вел себя необычно. «Проверки» и «притирки» начались с первого дня. Все молоды, здоровы, считают себя крутыми и жаждут это продемонстрировать. Кроме прямых «наездов», когда ты мобилизуешься, существуют тысячи мелочей, к которым никто не может быть готов заранее: подмена ремня, пилотки, сапог на худшие, конкуренция за лучшие койки и места, нарушения очереди в умывальник или за утюгом – можно долго перечислять. В этих ситуациях или агрессивно требуешь свое, или молча уступаешь. Уступать часто нельзя – это снижает статус, но и долго агрессивно-эмоционально с матюгами переругиваться (мы называли это – «лаяться») я тоже не хотел и не умел.

Негромкие требования и молчание в ответ на ругань многие вначале принимали за трусость и наглели. Не отвечать на оскорбления тем более нельзя. Я слушал ругань, которая «не заводила», и наблюдал за окружающими. Когда по реакциям окружающих понимал, что дальше терпеть не принято, молча бил в лицо. Такое поведение удивляло и даже возмущало. Следует сказать, что я быстро понял необходимость научиться ругаться, но в те годы не сумел, не хватило волевых качеств. Если бы мог, драк было бы гораздо меньше.

Кличка напомнила о благодарности Волка, и в других конфликтных ситуациях в казарме я стал использовать «настроение Волка на охоте»: старался выбрать лидера и, глядя ему в глаза, подходил ближе. Если он отводил глаза, ситуация решалась в мою пользу, если нет… В половине случаев противники, наоборот, приходили в большую ярость. Так было в конфликте с группой старослужащих, памятный знак которого – кривовато сросшийся нос – остался до сих пор. Но, пока был в сознании, не боялся, действовал расчетливо и, по рассказам друзей, эффективно.

Нежелание реагировать на вербальную агрессию затрудняет жизнь и сегодня. Годы давно не те, чтобы драться, и не принято в университете. Бывает, что слышу претензии или обвинения, кажущиеся настолько нелепыми, что не считаю нужным отвечать. Изредка, каждый раз с удивлением, слышу потом от присутствующих: «Ты не оправдывался и сам не обвинил в ответ. Значит, виноват или испугался». Сразу вспоминается казарма и наглеющие из-за молчания сослуживцы. Сейчас, конечно, могу отвечать и вербально, но делаю это редко. Как трудный, нудный, но необходимый ритуал.

Волк не считает лай нападением. Для него это просто странные звуки, которые мешают самим же собакам жить содержательно – охотиться. Нормальный Волк, услышав лай, молча уходит на свою содержательную территорию. Но иногда собаки слишком раздражают. Тогда Волк молча возвращается через несколько суток. Собаки удивляются – за что? Со своим лаем они это никак не связывают.

Лечение

29.01.98

Возможно, что моих записей хватило бы на издание книги вроде «Рецепты от Шамана», но сам я не пользовался этими рецептами. В эту публикацию практические советы без изменений включены, лишь если они попали в один день с важным диалогом.

– Как ты готовишь папоротник^[28]?

– Солил.

– Как?

– Слой папоротника, слой соли, сверху пресс, чтобы дал сок. Через неделю сок сливаешь, ворошишь папоротник и заливаешь рассолом.

– Сколько соли?

– Пока не перестанет растворяться.

29.01.98

С годами выяснилось, что круг общения Шамана неожиданно широк. Сегодня я даже сказал бы, что, живя на берегу, Шаман общается со всеми окружающими его людьми. Некоторые виделись с Шаманом лишь как больные или ухаживающие за больными, другие общаются редко, но регулярно. Ни эти люди, ни Шаман не находят в таком общении ничего удивительного.

– Где вообще берешь соль, крупу?

– Кузьма привозит.

– Почему он это делает?

– Почему ты приносишь мне вещи?

– Они не нужны нам в городе.

– Но ты долго несешь их на себе. А патроны, горелка?

– Это подарки.

– Почему ты это делаешь?

– Я хорошо к тебе отношусь.

– И они хорошо относятся. Я лечу их и подсказываю, где, сколько рыбы можно взять.

– Откуда знаешь про рыбу?

– Есть правила, признаки, вообще и местные.

– Расскажи чуть.

– Например, речка не должна быть перекрыта сетью больше трех дней в неделю. И не подряд.

– Почему?

– Рыбе нужны проходные дни, чтобы не переводилась.

– А местные?

– В окрестностях Магадана рыба идет хорошо в нечетные годы, плохо в четные.

– А в других местах?

– Надо пожить, почувствовать. Севернее, может быть, правило четности не сильно выполняется.

– Еще есть какие-то признаки?

– Горбуша ходит в год с брусникой, не ходит с грибами.

– То есть грибы ходят в четные?

– Не всегда. Четность – более общий признак.

– И у отдельных речек есть приметы?

– Конечно.

– Ну ты шама-ан. (Смеюсь.)

– Хоть горшком назови. (Смеемся вместе).

– Так браконьеры платят тебе продуктами?

– Это – не плата, а отношения. Ты бы еще крупу в деньги перевел. Кроме того, Кузьма считает меня колдуном.

– Нравится, что тебя называют Шаманом?

– Хоть горшком…

09.03.98

В чем нельзя заподозрить Шамана, так в сентиментальности. Он запросто мог поговорить с куропаткой и, окончив разговор, пообедать ею же. Раз я сказал ему, что предпочитаю охоту без общения, но Шаман лишь пожал плечами и напомнил о разведении кур и коров. И вдруг на окошке его хижины я увидел веточки в банке.

– В первый раз вижу среди тайги веточки на окне. Зачем?

– Зимы еще много. Часто нужны активные вещества

– Как их добываешь из веточек?

– Вот ольха. Суточного урожая пыльцы с семи сережек хватает на лекарство взрослому.

– Ешь пыльцу?

– Эта – горькая. И слишком сильна. Лес и так полон лекарств и витаминов. Зимой можно жевать стланик, почки березы, ольхи или шишечки. Пыльца – для мазей и смесей при лечении.

– Прочел это в книгах?

– Ни в одной книге не сказано о круглогодичном сотрудничестве с растениями. Для этого нужно долго прожить с ними.

09.03.98

Наверное, Шаман – единственный «лечащий врач» на сотни километров. Не может ни с кем консультироваться, у него нет медицинских книг и стандартных лекарств. Но всегда действует так, будто точно знает, что делать.

– Лечишь все болезни?

– Только которые преодолел сам.

– Но говорят, что ты лечишь многие болезни.

– Болезней не так много, много вариаций.

12.12.02

Странные для Колымы осень и зима. Стабильно стоит больше месяца 25–30 градусов мороза, но снега нет. Выпадал немножко в начале октября, почти весь раздуло. Холодно, пыль. Явные климатические аномалии. Травы и ягоды хрустят под ногами, как стеклянные. На редких снежных застругах переплетение медвежьих, волчьих, лисьих, заячьих, мышиных и птичьих следов. В декабре на Колыме звери не спят и не сидят в норах! Как бы не померзли без снега. Тревожно.

Недалеко от прежней землянки Шамана поселился один из браконьеров. Бригада помогла сделать землянку. Оставили рыбу, крупу, соль, три ящика свечей и бочку солярки. Он ухитрился сжечь все за месяц. Свечами воздух в землянке нагревал, чтобы за дровами не ходить. Навещаю третий раз. Медитировать он не умеет и учиться не хочет – другое воспитание. В результате говорит сам с собой и мне неимоверно «приседает на уши». В городе казался крутым. Не свихнулся бы.

Наверное, у него не хватает жиров в пище. В одном месте кожа на лице треснула, проступили фрагменты мимических мышц, как в анатомическом атласе. Храбрится, не хочет со мной идти в город. Принес ему сала, жирной колбасы, майонеза и растительного масла. Знаю, что все съест быстро, вместо того чтобы растянуть на зиму. Перезимует с моей помощью до прихода бригады и больше не захочет так жить.

Шаман бы не стал помогать. Во сне общался с ним^[29].

– Почему не помочь?

– У него низкий уровень культуры. Быстро превратится в иждивенца.

– Но он живет трудно. Набрал кубометр мидий и стог морской капусты на зиму. Жиров нет.

– Нужно, чтобы он не ждал твоей помощи, а боролся.

– Если я принесу мешок мороженых кур, он бороться не будет?

– Скорее всего, тогда замерзнет.

– Почему?

– Или он будет бороться за жизнь каждый день, или не сможет.

– «Куры» помешают бороться?

– Должна быть стабильность борьбы. «Куры» позволят временно не бороться, как свечи и солярка. Из-за них он чуть не замерз, так как сразу не приобрел привычку запасать дрова. Вспомни судьбу коренных народов: они прекрасно жили до того, как к ним пришла «помощь» западной цивилизации.

– Но он сам из западной цивилизации.

– Это – Колыма. Он мог бы частично выживать где-нибудь в обильной сибирской тайге или в тамбовском остаточном лесу. Здесь частично не получится. Или он полностью задействует все свои ресурсы в борьбе за жизнь, или сдохнет.

– Ох и суров ты. Вообще не нужно помогать?

– Наоборот: хочу, чтобы он имел шанс. Можешь давать гостинцы. Но немного и несистематично. Чтобы он на них не рассчитывал. Пусть рассчитывает только на себя.

– А мог бы городской выжить без начальных припасов?

– С теплого сезона, подготовившись, некоторые. Но к морозам нужно добыть большого зверя и научиться регулярной добыче.

– Как большого без оружия?

– Ямы, петли. Тросов море много выносит.

09.03.99

Шаман не стремится ничего скрывать, но говорит медленно, подбирая слова. Это напоминает мои объяснения сложных концепций студентам, не владеющим терминологией. Прекрасно знаю, что ограничения опыта не дают объяснить многое, даже при владении языком. Как объяснить семилетнему про любовь, например? Просто говоришь знакомые для него слова, которые так и остаются словами.

– Почему не пьешь чай?

– Пью, когда захочу.

– При мне не пил ни разу.

– Пью кипяток и отвары.

– Откуда знаешь о травах?

– Из книг, из жизни.

– А как составляешь новые отвары?

– Чувствую, что надо делать. Иногда мне снятся составы. После этого просто знаю.

– Но как ты делаешь отвары для больных?

– Они болеют тем, чем я уже болел, и я знаю, что нужно.

10.03.99

Присматриваясь к лечебным процедурам, я следил и за состоянием Шамана, предполагая, что он как-то влияет на больных. Ничего необычного в его внешности не было, но после лечения он, примерно в четверти случаев, был сосредоточен и даже грустен.

– Что заботит тебя после процедур?

– Не заботит, напоминает.

– Что?

– О том, как начал лечить.

– Можешь рассказать?

– Встретил однажды в городе знакомую юности. Когда-то она была слишком красива, а я слишком застенчив. И не подходил к ней. При встрече ей было сорок, выглядела плохо и была тяжело больна. Ночью проснулся, вспомнил про нее и вдруг понял, как полечить на расстоянии.

– Вылечил?

– Облегчил.

– Ты знал, где она находилась в тот момент?

– Не имеет значения.

– Зачем тогда больных привозят к тебе?

– Можно и без этого. Кто-то может рассказать, что-то показать. Но гораздо увереннее и лучше, когда вижу.

– Почему ты вдруг понял, как ее лечить?

– Очень сердечно пообщались. Воспоминание было тоже очень «сердечным», и очень хотел помочь.

09.05.99

Шаман предложил мне забрать несколько килограммов красной икры для родственников. Раньше он не говорил о хозяйстве, но я предполагал, что, живя в столь суровых местах, Шаман ведет жестокую борьбу за существование. Это предположение заставляло меня захватывать лишние продукты и не налегать на угощения Шамана. Сегодня выяснилось, что мои предположения неверны. Наоборот (!), Шаман думает, что он живет в хороших условиях, а я в городе тяну с большим напряжением.

– В городе прожить легче. Оставь икру себе.

– Скоро будет новая. Хорошо бы, вы съели эту до июля. В городе потруднее прожить.

– У тебя так много икры?

– Солю бочку в путину^[30]. Если разделить на все дни года – около ста пятидесяти грамм на день. Ни один человек столько не съест.

– Что еще заготавливаешь на зиму?

– Бочку грибов, пару бочек лосося, бочку разнорыбицы, пару-тройку банок краба, бочонок брусники морожу, по банке рябины, голубики, морошки, шикши, потом папоротник, морская капуста, шишка, красный корень, черемша, дикий лук… Глянь в леднике.

– Сейчас понял, почему ты не взял витамины. А тогда подумал, что из-за щепетильности насчет химии.

– С витаминами здесь получше.

– Килограммы ценнейших продуктов на день! Зачем Кузьма тебе привозит крупу, картошку? Зачем мы охотились?

– Крупы, картошка, хлеб – углеводы. Охотимся редко, это – практика.

– Значит, тебе не нужны продукты, которые я приношу?

– Разнообразие радует. Апельсин, лимон, томаты, киви эти интересны. А консервы или концентраты…

– И сколько времени у тебя уходит, чтобы кормиться год?

– Если считать рабочий день по пятнадцать часов, то дней десять-пятнадцать.

– Десять дней кормят год?

– Говорю же, в городе жить труднее. Зря ты пренебрегаешь добычей.

– Теперь призадумаюсь. Почему так?

– В городе ты должен покупать родне и себе то, что не нужно для жизни: модные вещи, технику, мебель, напитки, подарки… Всего не перечесть. Здесь свободен от этого.

– Но это нужные вещи. Отношения, уровень, престиж, наконец.

– Тебе пока лучше жить и практиковать в городе.

09.05.99

Солнечные склоны в крутых распадках хорошо прогреваются днем. Появились проталины. На них сухо, так как вода моментально стекает с крутого склона. Высокая, желтая с осени трава и множество кустиков с прошлогодней брусникой.

Я так увлекся брусникой, что подскочил на месте, когда молчавший неподвижный Шаман вдруг спросил:

– Что ты говорил о «жестокой борьбе за существование»?

– Ну, в столь суровых условиях нужно бороться за выживание.

– Имей в виду: как только начнешь бороться – это первый шаг к смерти.

– А не бороться, так сразу замерзать?

– Не бороться и не замерзать. Просто действовать в гармонии с окружающим миром.

– Как?

– Не противопоставлять себя Природе, даже не думать об этом. Природа всегда тебя победит.

– Но без напряжения сил не обойтись.

– Обойтись. Старайся делать то, что нужно, «по течению» дня, часа, мига.

– Но как?

– Начни, старайся чувствовать и поймешь.

16.06.98

Наблюдая за общением Шамана с больными, я обратил внимание на «привязку» его действий к приливам и отливам, фазам Луны или Солнца, ветрам, камням, растениям, животным и рыбам. Предполагая, что Шаман использует какие-то местные потоки энергии и существ, решил, что умения Шамана должны быть не универсальными, а «местными».

– Ты мог бы лечить, например, жителя Украины?

– Не сразу. Надо пожить там, почувствовать воздух, воду, ритмы.

– Но врач лечит в любом месте.

– Я учился в Хабаровске и работал участковым. Медицина в кризисе.

– Что ты имеешь в виду?

– Сегодня врач – не целитель.

– А ты – целитель?

– Не вмешиваюсь, если меня не просят. И я лечу не болезнь, а человека с его миром.

– Любой может лечить, если научится?

– Нет. Больной должен верить целителю.

– Что-нибудь, кроме сложившейся репутации, влияет на доверие больного?

– Репутация мало что значит. Главное – сила действий.

– Что это?

– Целитель должен быть уверен в том, что делает.

– Откуда больной знает об уверенности целителя?

– Местные – стихийные герменевты, сразу это чувствуют и не будут лечиться, если целитель не уверен. Да и ты можешь чувствовать.

– Мне говорили, что ты пляшешь с бубном и камлаешь.

– Довольно часто. Бубен, наверное, войдет в арсенал врачей будущего.

– Для чего?

– Большинство болезней происходит из-за рассинхронизации человека с его миром. Танец и песни с бубном помогают человеку снова синхронизироваться.

– Никогда такого не слышал. А как же вирусы, бактерии?

– Вирусы, бактерии, психосоматика – материальные проявления потери гармонии с миром.

– Как бубен вводит человека в гармонию?

– На твоем профессиональном сленге это называлось бы вроде «настройка динамического стереотипа».

20.07.99

Шаман уверенно смешивает из своих заготовок, минералов, свежих растений, насекомых, морской и земной живности лекарства от болезней. Сотни, а может быть, и тысячи составов, которые никогда не повторяются.

– Откуда знаешь, что то или иное вещество является лекарством?

– Все является лекарством или ядом в зависимости от дозы.

– Ну да, и водка?

– В малых дозах, начиная с капель и притирок, водкой можно многое лечить. В больших – сам знаешь.

– А откуда ты знаешь, что и как лечить ольхой, а что и как стлаником?

– Они сказали мне.

– Что-то мне они ничего не говорили.

– Твое сознание забито суетой. В этом состоянии ты не можешь ни спросить растение, ни услышать его.

– Как-то я могу начать практиковать с растениями?

– Береза может поделиться с тобой энергией, а ольха или осина – забрать часть плохой энергии. Но не увлекайся. Они могут забирать и нужную тебе энергию.

– Ты это чувствуешь?

– Даже кошка чувствует и ест, когда болеет, нужную ей траву. А уж внимательный человек…

– А почему все время делаешь разные лекарства?