– Отец уже почти не приходит в сознание, а я ничем не могу ему помочь. Врачи сегодня сказали, чтобы мы готовились к похоронам. Максимум месяц ему дают, – Сашка украдкой смахнул навернувшуюся слезу, – что мне и вправду готовиться? Если честно у нас и на порядочные похороны денег нет. С матери за кредит лупят ползарплаты, а остальное на лекарства уходит. Я поеду Ден, мне бы только денег на дорогу найти. Блин, дурак я, надо было ещё зимой на постоянную работу устроиться, хоть на стройку. Мать не разрешает, хочет, чтобы я институт закончил, а на подработках сам знаешь, много не поднимешь.

Денис с Сашкой, уже несколько месяцев мотались по разным фирмам, кем только не работали, чаше всего конечно курьерами. Полный день отработать удавалось редко, поэтому друзьям платили сущие копейки. В современном мире никому не было дела до чужой беды, каждый за себя.

– Я с тобой, – Денис долго не думал, – у меня получилось немного денег скопить. Давай смотреть по билетам, – он достал смартфон и набрал запрос.

– Во на завтра, на четырнадцать тридцать есть два места, два часа и мы в аэропорту Храброво. Так, автобус каждый час отправляется, ещё сорок минут на нём до центра города. Осмотримся и можно сразу во флигель лезть, как раз время уже к вечеру будет. Как тебе расклад? – Денис повернул экран гаджета к другу.

– А поездом не дешевле будет?

– Не получится Саня, нужно через Литву ехать, а у меня загранпаспорта нет. По этой же причине и автобус с автостопом отменяем, – ответил другу Денис, – да и время не хрен терять. Дядя Витя мне не чужой, поэтому не щемись. Короче, я бронирую билеты, а завтра с утра оплачу.

Пока Денис манипулировал с гаджетом, Сашка допил своё пиво и молча смотрел в окно на пустынную в этот час улицу.

– Готово, – сказал Денис и сунул смартфон в карман, – ну что по домам? Пойдем нужно выспаться, завтра нам предстоит бессонная ночь.

Всё прошло как по нотам, даже рейс не задержали. Друзья с небольшими рюкзаками, изображая из себя туристов, до самого темна, бродили в окрестностях замка. Изредка они даже фотографировали развалины на свои смартфоны. Парни уже приглядели, где рабочие, видимо помогавшие реставраторам, хранят свой инструмент. Небольшой сарайчик, недалеко от флигеля, навесной замок, с виду внушительный, но нужно вблизи посмотреть. Пока гуляли, Сашка подобрал кусок проволоки и сунул её в рюкзак, а Денис нашёл кусок арматуры сантиметров тридцати и тоже прихватил. Остаток вечера скоротали на лавочке недалеко от замка. Наконец окончательно стемнело, и на тёмном небе начали проступать звёзды, Луны пока не было.

– Ну, с богом, – сказал Сашка, и первый поднялся с лавки.

Друзья, стараясь не шуметь, проскользнули к сараю. Сашка, достав проволоку, начал ковыряться с замком, а Денис, засунув в щель между досками кусок арматуры, попробовал поддеть им доску. С пронзительным скрипом доска отошла.

– Тихо ты, – шёпотом воскликнул Сашка, – услышат.

– Ничего, сейчас легче пойдёт, – тихо сказал Денис, – ты давай бросай этот долбаный замок, лучше по сторонам смотри. Я сейчас ещё парочку оторву и внутрь залезу.

Так и сделали. Доски отрывались с оглушительным скрипом, но Денис старался не обращать на это внимания. Пять минут, и он прошмыгнул в сарай. Сашка, в это время, немного отойдя, вглядывался в темноту. В ту сторону, где была дорога, и откуда могли появиться люди. Сердца у обоих колотились, адреналин, казалось, булькал в ушах. Денис появился уже через минуту. Положив на землю лом, он провернулся к оторванным доскам. Несколькими глухими ударами тяжёлой кувалды он вернул их на место, восстановив целостность сарая.

– Валим, – Денис тихо окликнул Сашку и пошёл в направлении флигеля.

Лестница в подвал была справа от входа во флигель, сверху она была накрыта крышей из проржавевшего железа. Местами ржавчина прогрызла железо насквозь и в дыры светила только что показавшаяся Луна. Друзья осторожно спустились по лестнице, включив налобные фонари. Свет могли заметить, но приходилось рисковать. Ступени были наполовину разрушены, а некоторые и вовсе отсутствовали, не хватало ещё сломать ноги. Внизу была небольшая площадка, заканчивающаяся массивной дверью, обитой железом, окрашенным грязно-зелёной краской. Ручки на двери не было, к счастью, замка тоже. Денис потянул за проушину и дверь с трудом, но открылась, почти не издав шума. Короткий проход вывел их в длинный коридор, проходящий через всё здание.

– Нам налево, – тихо сказал Сашка, замешкавшемуся посреди коридора Денису и пошёл первым.

Через несколько шагов луч фонаря выхватил из темноты дверь с правой стороны. Массивная деревянная почерневшая от времени, старинная кованая ручка, рыжая от ржавчины. Сашка пнул дверь ногой, и она с мерзким скрипом отворилась. Луч фонаря осветил небольшое помещение, заваленное каким-то хламом. Следующая дверь была слева, всего в паре метров от первой. Она была открыта, а за ней подобное увиденному справа помещение, только абсолютно пустое. Голые кирпичные стены и выложенный крупными плитами пол. До конца коридора им встретилась ещё одна дверь, тоже слева. Она скрывала за собой подобное помещение в углу, которого, была свалена куча битых кирпичей. Всё, в левом крыле подвала больше ничего не было.

Друзья дошли до конца, Сашка развернулся и отсчитал пять шагов, в сторону входа. Они внимательно разглядывали стену. Кирпичи были абсолютно одинаковы, никаких следов более поздней кладки. Впрочем, нет, первое впечатление обманчиво. Денис отошёл к левой стене и увидел еле заметные отличия. Кирпич был одинаковым, а вот толщина раствора в более свежей кладке была чуть толще. Ближе к потолку шов был толще как минимум в два раза, от остальных, а кирпичи лежали с заметными перекосами. В общем, контур замурованного прохода определился достаточно чётко. Денис усмехнулся, легко искать, когда знаешь где. Если бы он не знал о заложенном проходе, а осматривал все стены в подвале, вряд ли бы он его нашёл. Даже, наверняка бы не нашёл, зачем претворяться.

Денис взмахнул кувалдой и нанёс первый удар, стена отозвалась глухим звуком, по подвалу распространилось эхо. Второй, третий, четвёртый, он бил в одно и то же место. Кирпич крошился, но держался. Он уже хотел передать инструмент Сашке, когда кирпич, наконец, вылетел, а кувалда провалилась в пустоту. Слышно было, как обломок кирпича упал где-то с той стороны кладки. Дальше дело пошло намного быстрее. Пока он отдыхал, Сашка ломом поддевал кирпичи с обеих сторон от выбитого Денисом, постепенно расширяя пролом. Через полчаса дыра в кладке уже позволяла свободно пролезть взрослому человеку. Сашка поставил к стенке лом и посветил в дыру фонарём.

– Не понял, там ещё одна стена через пару метров, – повернувшись, прокомментировал он, и вновь прильнул к пролому, просунув руку с фонарём за стенку.

– Там какой-то коридор влево уходит, – вновь произнёс он, вытащив голову из дыры, – до конца фонарь не бьёт, но видно, что стены коридора заканчиваются. Похоже, через несколько метров есть ещё одно помещение. Ладно, я полез, посмотрим, что там.

Сашка просунул фонарь в дыру и аккуратно опустил на пол, а потом сам юркнул в пролом. Денис дождался, когда ноги друга скрылись из вида и полез следом. Сашка уже поднялся на ноги, когда Денис начал преодолевать препятствие.

– Ладно, я потихоньку пойду, догоняй, – сказал он и шагнул по коридору.

Денис начал подниматься на ноги, одолев пролом, когда раздался грохот с той стороны, куда ушёл Сашка. Он мгновенно повернул голову на звук и не увидел друга. Свет фонаря шёл откуда-то снизу, и в этом призрачном свете клубилось облако пыли. Что за ерунда.

– Саня, ты где? – самопроизвольно вырвалось у Дениса.

Не дожидаясь ответа, он осторожно двинулся к свету, внимательно смотря под ноги. Недавно заряженный налобник светил вполне прилично. Через несколько метров он остановился на краю ямы. Пол коридора провалился почти полностью, осталась только узкая дорожка в одну плитку вдоль правой стены. Яма была глубиной метра три. Пыль ещё не осела, но он смог увидеть валяющийся внизу Сашкин фонарь, он светил куда-то в стену. Через минуту уже можно было различить контуры лежащего друга.

– Сань, ты как? Живой? – позвал Денис.

Друг не отзывался. Чёрт, как же туда спуститься, лихорадочно думал Денис. Спуститься полдела, можно спрыгнуть. Главное вылезти назад, да ещё Сашку поднять. Ничего, что могло заменить лестницу, он пока не разглядел, мешала клубящаяся пыль. Что делать? Что делать? Набатом стучало в голове, мешая сосредоточиться. Так в этом коридоре точно ничего нет подходящего. Стоп, наконец, пробилась нужная мысль. В первом помещении, ближнем к входу, был какой-то мебельный и строительный хлам, кажется, я там доски видел. Вспоминал Денис, а ноги уже несли его к пролому в стене. Он рыбкой нырнул в дыру, при этом больно ударив колено. Прихрамывая заковылял к выходу. Вот эта комната. Так, точно, вон, из-под груды сломанной мебели, торчит конец доски, вон ещё один.

Он провозился минут пятнадцать, лихорадочно разбрасывая мебельный лом, чтобы освободить доски. Всё, две доски есть, толстые, похоже, сороковка и длиной метра три, три с половиной. То, что надо. Зажав доски под мышками, он устремился к пролому. Вначале просунул доски, потом пролез сам. Подтащил их к яме и замер на краю. Пыль осела, видимость значительно улучшилась. Что за хрень? Из спины Сашки торчал заострённый металлический прут, его остриё блеснуло в свете фонаря. Приглядевшись, он увидел ещё один, пронзивший шею друга и ещё, проткнувший мякоть правой ноги. Твою мать, на дне ямы были закреплены десятки подобных штырей. Между которыми валялись куски рухнувшей плитки.

Денис сразу понял, что друг мёртв. С такими ранами, особенно в шею, шансов у Сашки не было. Штырь, пробивший грудь и вышедший из спины, тоже не сулил ничего хорошего. Из скромных познаний Дениса в анатомии, где-то там должно быть сердце. Ноги подкосились сами собой. Денис сполз по стене на пол, сжал голову руками и тихо завыл. Сколько он так просидел, неизвестно, реальность вытолкнула его. Кто-то коснулся его плеча. Денис поднял голову и сквозь слёзы, застилавшие глаза, увидел пожилого мужчину, с фонариком в руке. Первое что бросилось в глаза, сильная худоба незнакомца. Кожа буквально обтягивала кости черепа и стильно выступающие скулы. Большой выпуклый лоб прорезало множество морщин, а редкие седые волосы были коротко подстрижены. Тонкие губы шевелились, наверное, старик, что-то говорил, но Денис не слышал ни звука.

– Вы кто? – спросил он и не услышал собственного голоса.

Денис резко тряхнул головой и потёр руками уши. В голове что-то негромко щёлкнуло, и он услышал:

– Я Сашка. Я вернулся Денис.

Парень непонимающе смотрел на старика, а тот, заглянув в яму, отошёл и сел на пол рядом с Денисом. Откуда он знает, как меня зовут? Мелькнула мысль, и почему он вернулся, если я его раньше никогда не видел. В голове вновь зашумело, что происходит? Блин, что я скажу Сашкиной матери, а дяде Вите? Хотя он не доживет, наверное. Нужно вызывать полицию. Пока будут разбираться, какого хрена мы здесь делали, сколько времени пройдёт. Ещё нужно тело как-то в Москву переправить. Слёзы вновь покатились из глаз. Сашка, Саня, что ты наделал… Лучше бы я туда упал…

– Послушай меня Денис, – прозвучал рядом скрипучий, старческий голос, – в то, что я тебе сейчас расскажу очень трудно поверить, но, тем не менее, это правда. Соберись, выслушай меня, а потом будем думать, что с телом делать. В любом случае, я тебе помогу.

– Твой друг не умер, – через минуту продолжил старик, убедившись, что Денис смотрит на него вполне осмысленно, – точнее, погибло только его тело. Сознание Сашки перенеслось на семьдесят пять лет назад и попало в тело застреленного роттенфюрера Берхарда Шефера. Он служил в ваффен СС. Их подразделение участвовало в перевозке ценностей, награбленных фашистами в ходе Великой отечественной войны в Германию.

– Что вы несёте, – истерично воскликнул Денис, – какой Шефер, причём здесь СС? У меня друг только что погиб, вон в яме лежит. На кой хрен мне ваши истории про войну!

– Блин, нашёл время, – добавил он, чуть тише и вновь обхватил раскалывающуюся голову.

– Успокойся Денис, – вновь заскрипел старик, – мне очень трудно говорить, я старый человек. Мне девяносто пять лет. Всю свою жизнь я ждал этого дня и вот опоздал. Лучше бы мне умереть тогда, семьдесят пять лет назад. Всё напрасно…

Старик задыхался, воздух со свистом вырывался из грудной клетки. Голова тряслась, худая шея не могла её удержать. Кожа на лице приобрела синюшный цвет, его было видно даже в слабом свете налобного светильника. Блин, ещё одного трупа мне только не хватало, устало подумал Денис, а вслух произнёс:

– Вам плохо? Может на воздух вас вывести?

– Не нужно, – просипел старик и засунул в рот маленькую таблетку, – сейчас пройдёт.

Он прислонился затылком к кирпичной стене и прикрыл глаза. Так они просидели минут пять. Дыхание старика стало ровнее, голова, найдя опору, больше не тряслась. Нужно было выйти из подвала и позвонить в полицию, здесь сигнала на телефоне не было, Денис проверил. Он уже хотел вставать, когда старик тихо заговорил:

– Подожди. Выслушай меня, не перебивая. У меня совсем мало времени осталось. Я чувствую, как силы покидают меня.

– Я и есть тот Берхард Шефер, – продолжил старик, через минуту, – в которого вселилось сознание твоего друга Сашки. Точнее я и есть Сашка через семьдесят пять лет после своей гибели, потому что моё сознание полностью завладело телом Шефера. От немца остались только воспоминания. Поэтому я сейчас буду говорить от своего лица, от лица Сашки. Чтобы ты мне поверил, я могу рассказать про тебя все, что знал Сашка. Ну, адрес я пропущу, это слишком легко узнать в наше время. Так, минуточку…

– А вот, – после недолгой паузы, старик заговорил вновь, – я знаю, что ты потерял девственность с Танькой Курбатовой из параллельного класса. Это было в десятом классе в новогодние каникулы. Свою девственность, кстати, она потеряла ещё до тебя. Было такое?

Денис лихорадочно соображал, откуда старику известно про Таньку. Он точно помнит, что рассказал об этом только Сашке и то потому, что хотел посоветоваться с другом, как от неё отделаться. Та связь произошла абсолютно случайно, Денис был сильно пьян, Танька тоже. Ну, перепихнулись, с кем не бывает, тем более он у неё точно, не первым был. Можно даже сказать, она его сама к себе затащила, у неё предки к родственникам в деревню уехали. А после этого случая, вдруг посчитала его своим парнем, почти женихом. Оказывала ему всякие знаки внимания, даже пыталась обнимать, прямо в школе. Вот Денис и решил у Сашки совета спросить. Друг, кстати, ему помог. Стал оказывать Таньке знаки внимания, что-то щебетал ей на переменах и она постепенно от Дениса отстала. А потом, Сашка плавно, понемногу отошёл от девушки, а ей вдруг заинтересовался Зуев из десятого «А».

– Вчера ты лазил в туннели недалеко от храма, – продолжил старик, пока Денис соображал, откуда он знает про Таньку, – и нарвался на крыс. Уж это кроме вас двоих никто не мог знать. Ты сразу после неудачной вылазки зашёл в кафе, а сегодня мы уже вылетели в Калининград. Кстати я в кафе пришёл сразу после больницы и рассказал тебе о записке переданной Лосем. После этого мы с тобой практически не расставались до момента, когда Сашка попал в яму. Ну, надо ещё доказательств?

– Сашка? – Денис потрясённо уставился на старика, – но как? Как такое могло случиться?

– Не знаю Ден, – ответил старик своим скрипучим голосом, с Сашкиными интонациями, – я не стал тебя ждать, пошёл по коридору. Последнее что помню, нога не нашла опоры, пол провалился и почти сразу жуткая боль. Всё, из этого времени я больше ничего не помню. Очнулся, лежу на полу в полной темноте. Голова болит ужасно, а ещё грудь. Даже вздохнуть не могу от боли. Потрогал лоб, а у меня там рана, боль как током пронзила. Я вновь вырубился. Когда вновь очнулся, не знаю, всё та же темнота. Только в голове, кроме моих мыслей, ещё чьи-то крутятся. Воспоминания, какого то немца, солдата СС. Что за хрень думаю, хотя, «думаю» громко сказано. Башка гудит как колокол, попробовал сесть, не смог. Такая карусель в голове началась, что чуть опять не отключился.

– Думаю, где Денис и почему света нет, – старик скривил губы в подобии улыбки, – может за помощью побежал. Врач бы мне точно не помешал, а где мой налобный фонарь? Вновь осторожно потрогал рукой голову, ничего похожего, волосы все слиплись. Что это кровь, моя кровь, догадаться не сложно. Ладно, думаю, полежу спокойно, всё равно встать не смогу, скоро помощь подоспеет. Тут на меня чужие воспоминания и накатили. Берлин, я почему-то точно знал, что это именно он. Разрушенные бомбёжкой здания. Молодые солдаты, только что надевшие форму, строем проходят по улице в сторону вокзала. На тротуаре провожающие. Ещё не старая, но уже седая женщина, это моя мама, а рядом Эльза, это моя невеста.

– Я так и не успел с ней вступить в близость. Воспитанная строгими родителями она не представляла, что можно отдаться мужчине до свадьбы. Чёрт, что за ерунда в голову лезет. Дамы спешат по тротуару вслед колонне новобранцев. Дальше мы садимся в поезд, который ещё долго стоит у перрона, но нас уже не выпускают. Я проталкиваюсь к окну и вижу своих любимых женщин. Они беспокойно переводят взгляд с одного окна на другое и наконец, замечают меня. Прощальные взмахи рук, воздушные поцелуи…

– Остальные воспоминания я пропущу, – продолжил старик, тяжело вздохнув, – ты знаешь Ден, пока я там лежал в темноте, передо мной как в кино промелькнула вся недолгая жизнь Берхарда. Молодого немца, на тот момент нашего ровесника, ему тоже было двадцать. Личные воспоминания к нашей истории не относятся, поэтому я их пропущу. Это был реально нормальный парень. Его вины нет, что его мобилизовали, и он попал на Восточный фронт. Выбор, в то время, у простых немцев был невелик, либо на фронт, либо в лагерь. Хотя, если бы он выбрал лагерь, то возможно остался жив.

– Седьмое апреля тысяча девятьсот сорок пятого года, русские войска под командованием маршала Василевского начинают штурм Кёнигсберга. Воины ваффен СС под командованием штурмбанфюрера Фишера занимаются срочной погрузкой ценностей. Нужно успеть вывезти их из осаждённого города, пока русские не замкнули кольцо. Фишер злой как собака. Беспрерывно ругает и торопит подчинённых. Он боится, – старик презрительно поморщился, – до спазмов в желудке, до холодного пота, выступающего на лбу под козырьком фуражки. Проклинает про себя коменданта генерала Лаша, который дотянул эвакуацию ценностей до наступления русских.

– Мы грузим последнюю машину, – тяжело дыша, продолжает старик, как будто и в самом деле тащит тяжёлый ящик, – нас восемь солдат и два обершарфюрера Майер и Нойманн. Они не участвуют в погрузке, стоят, наверху, охраняя машины. Первая машина загружена под завязку, водитель, чертыхаясь, заглядывает под кузов, глядя на выгнувшиеся в обратную сторону рессоры. Водитель второй машины, принимает у нас ящики и расставляет их в кузове. Он тяжело вздыхает и укоризненно косится на Фишера, но не рискует, что-то сказать. Майор не в том состоянии, чтобы слушать ефрейтора. Артиллерийская канонада отчётливо слышна на окраинах города. Однако вести перегруженную сверх всякой меры машину ему, а не майору.

– Солдаты, – произносит майор, как будто подслушав мысли водителя, – это последняя ходка. Ещё четыре ящика и всё, уезжаем.