Прошло полгода, и Алеша остался один – умерла мама. Его жизнь полностью изменилась. Возникшая проблема – как зарабатывать себе на жизнь – заставила распрощаться со школой и перебиваться случайными заработками. Но везло не всегда. В один из таких голодных дней Леха отыскал в отцовском мешке потрепанную записную книжку, нашёл список упомянутых должников и робко набрал номер телефона.

– Кто это?

– Сын Большого.

– А-а…, – и в трубке настороженно замолчали. Не спешил и Алексей.

– Ну как… чего тебе? – владелец грубого голоса явно нервничал.

– Мне надо познакомиться с нужными людьми. Хочу играть. Думаю, этой услугой ты рассчитаешься.

– Без каких-либо претензий в будущем?

– Ты что во мне балабола увидел? – вспомнив отцовы уроки, к месту ввернул подходящий оборот Леха.

– О кей.

Так он ступил на скользкую стезю.

Свобода скоро сменилась колонией. Год незаметно сменился следующим и, привыкнув к однообразию лагерной жизни, Леша принял зону вторым домом. Стали появляться деньги, влиятельные друзья, но выше всего оставалась игра. Имя Лехи Большого прочно заняло место в элитарной верхушке игровых. Многие известные «шпилевые» специально договаривались с администрацией за долгосрочные свидания, чтобы увидеть мастера и сразиться с ним. Честно проигрывая целые состояния, они не жалели о поражении, ибо честь сразиться с лучшим выше любых материальных выгод.

Алексей давно перестал садиться за стол с дилетантами. В Москве его ждал выигранный шикарный особняк. Пятисотый «Мерин» второй год скучал в гараже под зоной, тоскуя за хозяином. В солидном австрийском банке лежал крупный денежный приз – итог серьезной игры со швейцарскими шулерами, попортившими нервы не одному казино. Не хватало только семьи.

Слава о мастере дошла и до уральской глубинки. Тщедушный старый мужичонка, вытянув с подпола видавший виды чемодан, купил билет на поезд и отправился на встречу с Большим, который на днях уже освобождался.

Встречать лучшего съехались игровые со всего СНГ. Обнимались под пенные салюты шампанского, торжественно поздравляли со свободой, приглашали к себе. И вдруг, в эту разодетую, благоухающую достатком толпу втиснулся побитый жизнью старик и попросил взглянуть на Большого. Удивлённые авторитеты расступились перед странным дедом. Алексей бросил мимолетный взгляд на любопытного и молча прошёл мимо. Вкрадчивый голос, выпустивший в спину ехидный смешок, заставил его замереть.

– «В натуре», не так страшен черт, как его малюют. Говорили о короле, а думали о его конюхе.

Время словно остановилось. Встречающие замерли, вопросительно глядя на Большого. Пронзительная тишина только усиливала напряжение и все ждали реакции Лехи, надеясь, что он с достоинством разрядит обстановку.

Большой медленно развернулся, внимательно посмотрел на руки старика, испытывающе скользнул по мятому пиджаку и, наконец, встретился с хитрющим взглядом неучтивого деда. Впервые за много лет Леха почувствовал неуверенность и тревогу. Он не узнал собственного голоса:

– Может, старый, хочешь сыграть со мной?

– На что? Казна в порядке? – деловито осведомился дедок.

– Я принимаю любую ставку.

Старик бодро подскочил к Большому и нагло осклабился:

– На всё, что имеешь!

Свита зашумела. Одни предлагали просто накостылять заартачившемуся крестьянину, другие открыто усомнились в его душевном здоровье, кто-то выкрикнул:

– Дед, а что, кроме лаптей, поставишь ты?

Алексей недовольно поднял руку, пытаясь остановить засуетившегося старца, но поздно. Тот щелкнул замком допотопного чемодана и, подняв крышку, представил особо сомнительным душещипательную гладь зеленого моря долларов США. Присвистнув от удивления, игровые с интересом ожидали развязки.

– Карты! – решил Леха.

Вскоре ближайший «Хилтон» вместил в свой лучший номер гудящую толпу людей. Игроки оговорили правила, раздали карты и начали. Шесть напряженных часов длился поединок. Обычно в серьёзных играх используются любые даже не очень чистые приёмы. Отвлекают, грубят, угрожают, но здесь всё было иначе. За шесть часов ни один из игроков не проронил ни слова.

И вот последний круг. Дед поднял со стола карты и ждал слова Большого. Алексей не спешил – на руках полный бескозырной набор. Он медленно опустил руку в карман пиджака и под внимательным взглядом старика извлек на свет талисман – два потрескавшихся от времени зарика. Спокойно окинув карты, зары, деда, Большой открыл набор и произнес:

– Полный бескозырный.

Дед, не переворачивая своих, усмехнулся:

– Ты проиграл.

Карты так и остались нетронутыми. Какая-то дьявольская сила заставляла верить его словам.

Старик, задумчиво почесав затылок, выдал:

– Предлагаю отыграться. На зариках. Выкинешь больше, чем я – получишь всё назад. Проиграешь – больше никогда тебе не играть. Идет?

Жесткие условия разъярили и без того взвинченную толпу. Ближайший друг и партнер по игре Валет громко выругался и серьезно потребовал немедленно выкинуть старого беса в окно. Но Большой молча взял зары и сделал бросок. Одобрение болельщиков, казалось всколыхнуло стены.

– Шесть – пять!

Дедуган озабоченно заохал и, крякнув, важно поднял кубики. Его кулак взлетел к губам, принял таинственное наставление и выкинул камни особым способом.

Лешка застыл и боялся поверить своему счастью. Свита в который раз тревожно зашепталась.

– Шесть – шесть… Да это дьявол… Надо переиграть…

Валет потянулся за ножом, но Большой вскочил из-за стола и бросился к старику.

– Отец… отец! – едва не плакал Леха.

– Как я долго ждал тебя…

Они обнялись и, не замечая никого вокруг, покинули номер.

***

– Нет, это что-то новое, Вольдемар! – После длительной паузы Сеня почесал затылок и впервые за все наши посиделки выразил полное благоговение к прочитанному только что рассказу. – Я тебе так скажу. Это можешь нести издателю Нью-Йоркера в печать. Возьмут, как пить дать возьмут. У тебя появился «ешкин врошкин» стиль, которого нам с Анастасиком так не хватало. Вот это вещь. Неужто наши посиделки на тебя так повлияли. Признаю, настоящий Сальвадор Дали.

– Дали, Сеня, художник…

– А я тебе о чём, ты так расписал мне этого короля, что тому Дали при жизни не снилось. Просто пипец, красавчик!

Анастас после взметнувшегося на него строгого взгляда Сени закивал:

– Да, Вовчик, это бьёт все рекорды.

– Ну уркаганы, ну братья воры, вы прям как сговорились. Может мне чего покрепче себе заказать, чтоб вас лицемеров на чистую воду вывести.

– Во дела, не верит. Это ты брат нас так огорчишь. Говорю же супер! Давай-ка нам в следующий раз что-нибудь в таком же духе и стиле. Сможешь? – Сеня источал истинную заинтересованность, как будто впервые открыл для себя нового автора.

– Без проблем, постараемся с Музой. Она у меня в последние дни совсем бескорыстно добрая.

– Вот и постарайся. А сейчас предлагаю пройтись по любимому парку. Подышим воздухом, вспомним наших, и пожурим американцев, которые в последние дни как с цепи сорвались на наш русский люд…

К творчеству сегодня мы больше не возвращались. Говорили о политике, русских в эмиграции и подставляли свои шевелюры солнцу, которое излучало свою приветливую улыбку для каждого, кто в нём нуждался. Эндорфину мы получили сполна, а позже обнявшись, каждый вернулся к своему привычному укладу жизни.

Всю неделю, я работал над новым рассказом «Silver Absolution» и не мог дождаться вторника. И когда вечером понедельника звонил Сене в подтверждение нашей встречи, вдруг обнаружил что абонент вне зоны доступа. Какие-то далёкие нотки тревоги прокатились внутри, но я не придал им особого значения, а на следующий день бежал к нашей кафешке особым аллюром.

Внутреннее ощущение тревоги ярко вспыхнуло перед площадкой кафешки. Сенин кадиллак, привычно наблюдаемый мной все последние вторники, отсутствовал. Перебарывая свои внутренние сомнения я вбежал в зал, и бегло оглядев всех посетителей знакомых лиц не нашёл. Пальцы упрямо набирали номер Сени, но привычный голос оператора вторил – абонент вне зоны действия сети. Тогда я полистал в своей записной книжке и с облегчением вздохнул, обнаружив номер Анастаса. Голос на другом конце звучал хрипло:

– Вольдемар, не по телефону. Я скоро подтянусь к тебе, там и поговорим.

Мне пришлось выпить несколько чашек кофе, прежде чем знакомый греческий профиль возвестил о своём появлении. Лицо Анастаса оставалось непроницаемым, и я, раздираемый любопытством, не сдержался и прокричал:

– Да что чёрт возьми происходит?

– Тише, тише Вольдемар, – переносица Анастаса, казалось провалится от его усиленных потираний большим пальцем. – Могу сказать, что внеклассное чтение проведём без Сени. Всё что мне известно, так это то что он вынужден залечь на дно.

Не знаю каким эпитетом выразить моё изумление, но на моём лице запросто можно было рисовать картину «Последний день Помпеи», уж больно краски подобрались мрачноватые. Я всегда верил в честность и порядочность старых Воров, но чтобы вот так вдруг ни с того ни с сего у кого-то из них в семидесятилетнем возрасте возникла необходимость залечь на дно – это было выше моего понимания.

– Ты Вовчик горячку-то не пори. Пришёл прочесть рассказик, давай, читай. А я и без Сени разведу критику на должном уровне. Там уж больно непонятная история вышла. Сначала стулья с деньгами и рассказом. А там и поговорим, лады?

– Как скажешь брат старший. Рассказ из разряда: «Возмездие неотвратимо».

Так я впервые решил выложить свой рассказ одному Анастасу.