Само по себе первое упоминание знаменитой книги довольно любопытно. 10 декабря 1513 г. Макиавелли описывает все тому же Веттори свою жизнь в деревне, где он находился в изгнании, причем делает это в шутливой форме. День проходит в будничной суете и азартных играх с представителями местного населения. Но все это прелюдия к главному, которое автор «Государя» описывает следующим образом (я позволю себе здесь большую цитату – дело того стоит): «С наступлением вечера я возвращаюсь домой и вхожу в свой кабинет; у дверей я сбрасываю будничную одежду, запыленную и грязную, и облачаюсь в платье, достойное царей и вельмож; так должным образом подготовившись, я вступаю в старинный круг мужей древности и, дружелюбно ими встреченный, вкушаю ту пищу, для которой единственно я рожден; здесь я без стеснения беседую с ними и расспрашиваю о причинах их поступков, они же с присущим им человеколюбием отвечают… Я записал все, что вынес поучительного из их бесед, и составил книжицу (в оригинале: uno opuscolo – В.Р.) «О государствах», где по мере сил углубляюсь в размышления над этим предметом, обсуждая, что такое единоличная власть, какого рода она бывает, каким образом приобретается и сохраняется, по какой причине утрачивается. И если Вам когда-либо нравились мои фантазии, Вы и эту примете не без удовольствия, а государю, особенно новому, она может пригодиться, и я адресую ее Его Светлости Джулиано. Филиппо Казавеккья* видел эту книжку; он может подробнее описать, что она собой представляет и какие мысли я провожу в ней, хотя я еще не кончил ее пополнять и отделывать»^[18] (пер. М. Юсима).

Иногда высказывается мнение, что Макиавелли создал свое самое знаменитое произведение всего за полгода, с весны по осень 1513 года^[19]. Согласимся, что эта точка зрения сомнительна, хотя бы потому, что в письме к Веттори автор сам упоминает, что его книга еще не полностью готова. Вообще мнение о том, что работа была закончена так быстро, выглядит очень уж отличным от того, что знает современная наука.

Как бы то ни было, время создания «Государя» – одна из многочисленных загадок этой книги. У нас есть всего несколько фактов, чтобы строить вокруг них предположения и заключения.

Во-первых, в письме Франческо Веттори от 10 декабря 1513 г. указывается, что уже «составлена книжица» «О государствах», посвященная Джулиано Медичи.

Во-вторых, доказано, что с 1513 г. в текст «Государя» не внесено упоминаний о каких-либо новых событиях или проявлениях политического опыта^[20].

В-третьих, к моменту написания письма книга еще не была закончена.

В-четвертых, рукописей, датированных 1513 г. или 1514 г., не сохранилось. Вероятно, это означает, что Макиавелли в то время не хотел ее распространения. Возможно, он надеялся на то, что она все-таки будет прочитана Львом X и сыграет роль в его карьере. Среди первых рукописей в распоряжении исследователей есть только те, которые датируются предположительно начиная с сентября 1515 г. и до октября 1516 г.

В результате мы имеем следующее:

– основная часть работы или работа полностью была написана в 1513 г. и закончена по крайней мере в конце декабря этого года;

– последняя точка была поставлена не позднее осени 1516 г.;

– мы ничего не можем сказать о том, подвергалась ли работа текстуальной правке после 1513 г. до тех пор, когда Макиавелли решил сделать свой труд достоянием общественности. Правда, существует точка зрения, согласно которой нельзя исключать возможность того, что Макиавелли делал вставки и исправления даже в 1517 г. или в начале 1518 г.^[21]

Попытки Макиавелли добиться внимания со стороны клана Медичи в этом случае окончились неудачей, несмотря на то, что ему все-таки удалось преподнести книгу Лоренцо. Тот не обратил на нее никакого внимания^[22].

Лоренцо умер в 1519 г. Власть над городом перешла к кардиналу Джулио Медичи, будущему папе Клименту VII. Отношение власти к Макиавелли постепенно меняется, он начинает выполнять различные поручения, затем получает от Флорентийского университета, который формально возглавлял Джулио, заказ на написание «Истории Флоренции». Естественно, бывший секретарь согласился и принялся за работу. Вообще-то это оказалась самая нелюбимая им своя книга, поскольку при ее написании он был вынужден кривить душой, дабы угодить власть имущим. В дальнейшем Макиавелли много думал и писал (в том числе свои знаменитые «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия» (далее – «Рассуждения») и «Мандрагору»; он был очень успешен в своих трудах), периодически занимался государственной деятельностью, хотя и не на таком уровне, как при Содерини.

Умер он в 1527 г. Есть легенда, согласно которой перед смертью он рассказал своим друзьям, что у него было видение. Он увидел группу бедно одетых и жалко выглядящих людей, у которых спросил, кто они. Ответ был: мы получили благословление и направляемся в рай. Затем он увидел еще одну группу людей. Выглядели они весьма достойно и говорили о серьезнейших политических вопросах. Он узнал в них великих философов и историков античности, таких как Платон, Плутарх и Тацит. На аналогичный вопрос они ответили, что прокляты и направляются в ад. Рассказав это друзьям, Макиавелли добавил, что будет гораздо более счастлив говорить о политике с великими людьми прошлого в аду, нежели умирать от скуки в раю.

Вскоре после его смерти началась история самостоятельного существования «Государя» или «О государствах», как в действительности было названо это творение самим Макиавелли. История, похожая на захватывающий триллер. К сожалению, автор не присутствовал даже при его начале и едва ли мог предчувствовать, какой пожизненной славе он удостоится благодаря своему детищу.

В рукописи трактат начал распространяться еще при жизни автора. С согласия его или нет – сейчас сказать точно невозможно. Скорее всего – по крайней мере с явного попустительства, если не с молчаливого одобрения. Произведение переписывалось разными людьми, о чем свидетельствуют дошедшие до нас 19 рукописных манускриптов^[23]. Ошибки при копировании тоже, разумеется, делались различные. Одно сравнение результатов – работа для многих историков, филологов и политологов^[24].

Жизнь и творчество Макиавелли часто связаны со скандалами. Один из них – так называемый плагиат Агостино Нифо. Приблизительно через 350 лет после описываемых событий ученые установили, что книга последнего «Об искусстве правления» (De Regnandi Peritia) от 1523 г. выпуска является ничем иным как плагиатом с «Государя», разве что на латинском языке. С течением столетий страсти вокруг этого открытия приутихли, было обращено внимание на особенности эпохи в отношении авторского права, на то, что Нифо существенно переделал не только структуру, но и текст книги.

В этом событии больше вопросов, нежели утвердительных ответов. Дело в том, что Агостино Нифо, известнейший в свое время философ, астролог и медик, вроде бы не нуждался в том, чтобы присвоить себе чужие заслуги. У него своих хватало. Это был энциклопедически образованный человек, умный и работоспособный. Он был одним из самых известных тогдашних исследователей Аристотеля, издателем и комментатором сочинений арабского философа XII века Аверроэса. Трудов у Нифо было множество.

Одна из версий появления плагиата состоит в том, что философ стал ориентироваться на актуальные вопросы и воспользовался рукописью, показавшейся ему «бесхозной». Есть предположение, что сам Макиавелли был не против вольного обращения со своим трудом. К сожалению, реакция флорентийца на это событие доподлинно опять же неизвестна. Мы не знаем даже, было ли ему известно об этой публикации^[25]. Ирония судьбы в том, что издание Нифо было посвящено императору Карлу V, одному из тех «варваров», против которых так страстно выступал Макиавелли.

Возможно, что сам факт столь раннего «креативного плагиата»^[26] уже в то время красноречиво свидетельствовал не только о провокационности «Государя», но и о несомненных достоинствах этого труда. В конце концов, брать, тем более много, можно только там, где есть что взять, в том числе много.

Уже после смерти Макиавелли его бывший покровитель папа Климент VII Медичи специальным декретом в 1531 г. позволил официальную публикацию сочинений флорентийца. Это оказалось прорывом плотины – дальше все пошло по нарастающей, причем неожиданно для всех действующих лиц.

Первое печатное издание «Государя» вышло в январе 1532 г. в Риме, в мае того же года – во Флоренции. Уже первая печатная публикация вызывает некоторые вопросы из-за имевшихся несоответствий рукописным вариантам, которые и сами по себе несколько различались текстуально^[27]. Противоречия были перенесены на последующие издания и первые переводы на иностранные языки. В целом же до 1557 г. было 15 изданий на итальянском и по крайней мере три в переводе на французский. Затем папа Павел IV, бывший глава инквизиции, внес все произведения Макиавелли в «Индекс запрещенных книг», по иронии судьбы опубликованный в том же издательстве, которое первое напечатало «Государя».

Решение это было косвенным доказательством популярности Макиавелли, оказавшегося в одном списке с Эразмом Роттердамским, Джованни Боккаччо и Франсуа Рабле. Книгоиздателей запрет, разумеется, не остановил. «Государь» печатался в протестантской Европе, продолжались французские издания, в Венеции в соответствующих случаях просто не упоминалось имя автора или же год издания обозначался как 1550, т. е. до появления «Индекса».

В том же году, что и публикация Индекса, иезуиты публично сожгли изображение Макиавелли. В результате интерес к его работам и, в том числе, к трактату существенно усилился. Правда, было бы неверно считать, что это было главным образом естественной реакцией на гонения: работа действительно была революционной и откровенно провоцирующей.

Примечательно, что в относительно свободной от цензуры стране, чьей столицей был Лондон, в годы правления королевы Елизаветы ни «Государь», ни «Рассуждения» так и не были изданы. Во многом эта загадка в отношении английских публикаций работ Макиавелли, возможно, объясняется тем, что англичане по ряду причин предпочитали печатать пиратские копии, указывая в качестве места выхода континентальную Европу.

Европейское политическое сообщество с самого начала высоко оценило книгу Макиавелли. Рекламы тогда не было, современной нашему времени технологии производства «звезд» – тоже. Поэтому можно сказать с уверенностью, что интерес общества к работе флорентийца был подлинным. Другое дело, что публичной полемики она на первых порах не вызвала, что не удивительно, учитывая особенности того времени. Однако затем произошел резкий взрыв интереса к творению Макиавелли, вызванный, как мне кажется, в первую очередь провоцирующими тезисами книги и особенно непривычным для того времени отсутствием «католической» составляющей в изложении и аргументах.

О том, какими тогдашнее просвещенное общество хотело видеть требования, предъявляемые к государю, можно судить, например, по следующему отрывку из пьесы Лоренцо Великолепного «Священное представление о мучениках Иоанне и Павле». Вот император Константин оставляет власть трем своим сыновьям и дает им урок:

 
Знай, кто ее стяжает по наследству,
Что власть дает нам тысячи забот,
А с ними дух и тело изнемогут:
На вкус держава горше, чем на вид.
Кто хочет испытать, что значит править,
О высшем благе прежде помышляй,
И жизнь благую выбрать подобает,
Чтобы другим служила образцом…
Отринуть роскошь от себя и скупость,
В суде любому правду воздавать,
Быть ласковым, сердечным и любезным:
Владыка будь слугой своим слугам.
 

Данные слова вроде бы выглядят заветом самого Лоренцо^[28], хотя он сам при жизни нарушал провозглашенные здесь принципы. Кстати говоря, Макиавелли вполне мог быть зрителем во время постановок пьесы, которую ставили несколько раз в начале 1490-х годов на площади Синьории. Парадокс заключается в том, что один из возможных зрителей разрушил тезисы, на которых в то время основывалась целая концепция о том, какой надлежит быть политике и какими надлежит быть государям.

Если в Италии власти разумно решили ограничить популярность Макиавелли соблюдением молчания вокруг его имени, то во Франции на него начались нападки, что подхлестнуло любопытство общества. А потом была Варфоломеевская ночь, в организации которой обвиняли вдовствующую королеву Екатерину Медичи, дочь того самого Лоренцо II Медичи, герцога Урбино, которому Макиавелли посвятил свою самую известную книгу. Многие в ту пору называли «Государя» «библией Екатерины». Ходили слухи, что каждый из детей французской королевы-матери носит с собой по томику самой известной книги Макиавелли^[29]. Почти наверняка эта точка зрения была существенной переоценкой любви сыновей (сказанное не относится к дочери Марго, жене Генриха Наваррского, будущего короля Генриха IV) Екатерины к книгам.

В 1576 г. гугенот Инносент Жентилье пишет книгу с характерным названием «Против Макиавелли», положив начало традиции монографической критики основоположника европейской политологии. Здесь, правда, следует отметить, что данный автор видел идеи Макиавелли осуществленными в правление Екатерины Медичи во Франции, что, по его мнению, привело к известной резне католиками протестантов.

В 1590 г. появляется сочинение Юстуса Липсиуса «Политические книги», где рассматриваются взгляды флорентийца на место религии в политике и государстве^[30]. В 1613 г… об этом же пишет Каспар Шоппе. В 1592 г. иезуит Антонио Поссевино^[31] открывает серию католических монографических работ с критикой Макиавелли. Затем Габриэль Нодэ обращается к взглядам флорентийца на дипломатию, а также идею макиавеллиевского государя. В 1648 г. выходит первая биография Макиавелли, написанная его земляком Якопо Гадди. В XVII веке начинается бурная популярность работ Никколо в Англии, пусть даже главным образом и со знаком «минус».

Слава Макиавелли постепенно охватывает большинство европейских стран, но она в то время носит преимущественно «дурной» характер^[32]. Причем во всех ведущих европейских странах. Кстати говоря, существующая литература весьма много внимания уделяет критике взглядов Никколо, которая последовала после широкого распространения в Европе его трудов^[33]. Интересно, в частности, детальное изложение эволюции английского отношения к Макиавелли и его работам с начала XVI по конец XVII века.^[34]

Примечательно, что допуск к его сочинениям в библиотеках долгое время требовал специального разрешения. В 1611 г. рождается термин «макиавеллизм» и с успехом распространяется по миру. Критика «Государя» в ту пору идет со всех сторон и носит по большей части уничтожающий характер. Впрочем, впоследствии появляется более взвешенная точка зрения, однако, как будет указано несколько ниже, стереотипы сохранились до наших дней (обычно негативная точка зрения сегодня распространена в политических и журналистских кругах, где макиавеллизм рассматривается как крайний цинизм в смешении с вседозволенностью власти). Впрочем, не все было так однозначно уже в прежние времена, не говоря уже о сегодняшнем. Эта книга оказала влияние на Гоббса, Руссо, Спинозу^[35], Харрингтона, Гегеля. Идеи Макиавелли были востребованы Декартом, Фрэнсисом Бэконом и Ришелье^[36]